Разгорячённый спиртом Штурман изнывал без женского внимания. Получив отлуп, он вернулся к импровизированному столу и подсел к брюнетке, обжимаемой с другого бока Лыжниковым.
– Если излучение с летающих тарелок вас беспокоит, настоятельно рекомендую заземлить ваши очаровательные бигуди! – жарко прошептал он в ухо Натальи.
– Слышь, Паштет! – Эндрю наклонил голову и грозно сверкнул глазами на Левапа, но тут его взгляд упал на бирку на кармане соперника, заставив Повара поправиться и смягчить тон: – Штурман Вонахап, прислушайтесь к совету коллеги – попытайте счастья в других закоулках борделя. Эти бигуди уже есть, кому приземлить.
Погрустнев, Левап был вынужден ретироваться.
– Вот и Жажа всё время предупреждает, что для пришельцев наша планета – бордель для удовлетворения их любопытства и неестественных прихотей, – с грустью в голосе провозгласила Наталья. – Ах, как же мерзко ощущать это бессилие перед их вседозволенностью! Мороз по коже от липких прикосновений их зелёненьких лапок!
Брюнетка воздела сцепленные руки к потолку:
– Кто защит нас? Кто отомстит за поругание?
– Вас, что же, силой тут удерживают? – нахмурил брови капрал.
– А ты думал – мы сюда путёвок накупили, чекист бородатый? – раздалось карканье из темноты.
Лыжников обнял Наталью за плечи:
– «Нулевой парсек», Наташ. Он и защитит, и отомстит, и обогреет.
Эндрю извлёк из кармана ампулу и таблетку. Ампулу надломил и соскоблил внутрь краешек таблетки. Прозрачное содержимое ампулы сразу окрасилось в малиновый цвет.
– Чё за колёсико? – оживился Шлемофонцев.
– Фенолфталеин, – пояснил Повар и выплеснул жидкость из ампулы в бутылку с оставшимся спиртом.
Врач сразу утратил интерес, а Лыжников разлил получившийся «коктейль» по стаканам.
– Ссаниной воняет. – О'Юрич поднёс стакан к носу и поморщился.
– Из-за нашатыря, – угадал опытный в деле медпрепаратов Серджио.
– Зато красиво! – Печальное лицо Натальи тронула улыбка.
Пока все дегустировали «красоту», зажимая носы, снова активизировалась Владелина. Ей приглянулся Р-Нат, вынужденный бегать от навязчивого внимания по всей палате. Владелина прыгала с кровати на кровать, пытаясь настичь проворного теннисиста, но тот каждый раз ускользал. Пациентки, на которых наступала диссидентка, вскрикивали спросонья и ругались.
Наталья объяснила, что Владелина боится ступить на пол, ибо верит, что оттуда выскакивают лезвия и отрубают ноги политическим узникам. Услышав об этом, Р-Нат избрал новую тактику – держаться от кроватей подальше.
– А как происходит распознавание ног? – заинтересовался нетрезвый Штурман.
– Ты очки, видать, нацепил, чтобы доносы строчить? Только похож на умного, – взъелась на него Владелина. – Мы, борцы с режимом, ступаем твёрдо, не крадёмся! И не боимся говорить правду! Вашему политбюро наши рты не заткнуть!
Она показала в потолок фигу и смачно плюнула туда. Бодрствующие на кроватях женщины привычным движением натянули одеяла на лица. Сидящие инстинктивно пригнулись.
– Нашатырь в наши рты! – громогласно заявил Дипер.
Вдоволь нанюхавшись спирта, он снова выгнул грудь колесом и расхаживал по палате, гордо поворачиваясь своей биркой со званием к женщинам и бесстрашно заглядывая в их равнодушные к его потугам глаза.
– Да не мельтеши ты перед глазами, пугало унитазное! – дождался он наконец внимания от Владелины.
– Домовёнок, кыш! – прикрикнула на неё пришедшая в себя блондинка.
Врач Шлемофонцев догадался сунуть ей под нос нашатырь. Зоя ухватила своей крепкой ручищей спинку ближайшей кровати и тряхнула её так, что пациентка в узорчатом платочке с неё едва не слетела.
– Маруся, музыку! – обратилась к ней блондинка.
И молодая «старушка» тут же затянула народную песню, окончательно разбудив почти весь оставшийся женский контингент. Тут и там в отблесках свечей заблестели любопытные глаза.
А где музыка и женщины – там недалеко и до танцевальной программы. Галантный Повар пригласил Наталью и сразу же принялся беззастенчиво обжимать партнёршу, шепча её на ухо вещи, от которых грустная брюнетка краснела и смущённо улыбалась. Дородная Зоя грубо увлекла за собой Ровского. Тот неуклюже склонился над ней, одну свою руку возложив на мощное Зойкино плечо, а второй держась за больную спину. При этом Биолог ещё и старался не отдавить своими «ластами» босые ноги партнёрши. Лицо его выражало неимоверное страдание.
– Бедняжка, тебе поясницу надо барсучьим жиром натереть! – посоветовала блондинка, стараясь перекричать голосящий «платочек». – Ещё помогает запаренный кедровый жмых! Но самое верное средство – на муравейнике…
Договорить Зоя не успела и впала в ступор прямо на ходу, ноги её подломились, и Бак Ровский едва успел её подхватить, взревев от прострелившей поясницу боли. Кряхтя, он с большим трудом дотащил партнёршу до кровати и усадил, прислонив её к железной спинке.
– Большуха, найди себе бабёнку без уха! – не удержалась от порции желчи Владелина. – Чтоб твой скулёж не слышала. Два метра невкусной лапши!
Обидевшийся Биолог подсел к компании, рассевшейся вокруг тумбочек с остатками пиршества. Бортинженер уже был основательно пьян. Он делился своим боевым прошлым с открывшими от удивления рты Р-Натом, Штурманом и Командором.
Здесь же сидел Шлемофонцев с горстью таблеток в ладони, но воспоминания О'Юрича нагоняли на него тоску. Поэтому он принялся бросать таблетки, пытаясь попасть в жерло «недостроенной Вавилонской башни» на голове застывшей Зои.
В этот момент рыжеволосая красавица наклонилась к самому уху почти задремавшего Зенита и отчётливо прошептала: «Ра-Са».
Капрал вздрогнул, хотя был практически на сто процентов уверен, что Бестелесая подселится именно в это совершенное тело.
Я даже не сомневался, Росара, что в качестве временного пристанища ты изберёшь именно данный образчик гелорианской красоты. Осталось согласовать, как мы будем общаться. Вашего языка я, увы, не понимаю. Наш бортовой ИИ наверняка способен транслировать речь Бестелесых, но ему нельзя знать о нашей встрече. Вене я с некоторых пор не доверяю. Ваша опередившая нас в развитии раса, скорее всего, владеет методами телепатического общения. Моё сознание готово к контакту. Жду.
Маруся неожиданно смолкла и тут же захрапела.
– Горло надо полоскать три раза в день, – внезапно вышла из ступора Зоя. – Заваркой лопуха с добавлением струи кабарги.
– Да просто рот под струю подставлять, чего мелочиться! – хохотнул Лыжников.
Он проводил и усадил на место не пожелавшую танцевать без музыкального сопровождения Наталью. Та снова вернула лицу трагическое выражение.
– Ах, всё это тщетно, – прошептала она срывающимся голосом. – Нам ничего не поможет. Никакие наши земные снадобья не спасут от внеземной заразы. Смертоносный штамм уже доставлен сюда в герметичных капсулах. Пришельцы ждут отмашки.
– Господи, откуда вы всей этой галиматьи набираетесь? – всплеснул руками Эндрю и тут же прекратил улыбаться, встретившись с суровым взглядом капрала.
– Так вот же! – Владелина, обвив ногами кроватную спинку, дотянулась до газеты, которой была накрыта одна из тумбочек.
Она сдёрнула газету, и на пол полетели банки от кабачковой икры, фольга от сырков, пустые бутылки, стаканы и остатки снеди.
– «Вечерняя гласность»! – Диссидентка потрясла пропитавшейся потёками еды газетой, разбрасывая вокруг прилипшие крошки. – Тут и про гэбню много интересного, между прочим!
Росара резкими движениями сдвинула кровати и тумбочки, очистив, таким образом, кусочек пустого пространства. Туда она поочерёдно вывела всех гостей мужского пола, выстроив из них хоровод и заставив взяться за руки. Проделывала она это всё так уверенно, что никто не решился воспротивиться.
Капрала девушка завела в центр хоровода и проникла туда сама. Росара сбросила халат и взяла остолбеневшего Зенита за обе руки. Тут же, словно по команде, отряд «Нулевой парсек» двинулся по кругу, постепенно ускоряясь. Девушка принялась извиваться, мотать головой, копна её рыжих волос плясала, словно языки пламени на языческом костре.
Зенит перестал понимать, что происходит – крутится ли он, увлекаемый гелорианской красоткой, или весь остальной мир завращался вокруг них. Капрал вдруг испытал жуткую эпилептическую судорогу такой силы, какой не ощущал никогда. И тут же его накрыло необъяснимое блаженство. Мозг словно избавился от всего лишнего, что тревожило и беспокоило, а каждый его нейрон принялся в огромных количествах поглощать эндорфины.
Как же хочется продлить этот миг навечно и крутиться, соприкасаясь с Росарой ладонями. Ощущение, многократно затмевающее любовь и страсть. Я словно сам стал Бестелесым, состоящим из одного лишь чистого разума. Так вот, значит, что они чувствуют всю свою бесконечную жизнь!
Хотя свечи ещё догорали и давали свет, капрал Зенит провалился в беспросветную темноту.
Неожиданно тьма сменилась ярчайшей вспышкой, озарившей палату женского отделения. На подстанции устранили аварию, и в психбольницу вернули электричество.
Капрал какое-то время жмурился, защищая отвыкшие от яркого света глаза, потом огляделся. Он лежал на полу рядом с обнажённой Росарой. У девушки были прикрыты веки. Ему невыносимо захотелось поднять её, снова закружиться в вихре блаженства, но в то же время его терзало какое-то необъяснимое чувство собственной ничтожности в сравнении с гелорианкой. Вернее, в сравнении с той, кто внутри этой прекрасной оболочки.
Зенит провёл пальцем по треугольнику на животе девушки, и ему показалось, что от нательного рисунка исходит жар. Росара открыла глаза и улыбнулась.
– Телёнок, – прошептала она, даже не шевельнув губами.
Капрал решил, что ему почудилось, и он встряхнул головой, прогоняя остатки сна. Это был прекрасный сон, навеянный изрядной дозой алкоголя, иного и быть не может.
– Раса-раса, – произнесла девушка, и Зенит убедился, что языком Бестелесых он всё-таки не владеет.
В голове его ощущалось незнакомое доселе облегчение, словно в результате некой непостижимой лоботомии из его мыслей изъяли весь негатив. Хотя после такого количества спирта ожидались противоположные последствия. Капрал приподнялся, сел на полу и огляделся по сторонам.
Бортинженер с Биологом лежали по обе стороны от блондинки Зои на двух сдвинутых кроватях. Она крепко прижимала их к себе могучими руками. Повар возлежал с Натальей. Та спала, положив голову Лыжникову на грудь. Командор разместился под кроватью Владелины. Сама она свернулась на тумбочке, которая ещё недавно служила праздничным столом. Р-Нат сидел в углу, уронив голову на поджатые колени. Место он выбрал максимально удалённое от ближайшей кровати, дабы обезопасить себя от контакта с диссиденткой. Пол рядом с ним был сильно заплёван – Владелина долго не оставляла попыток заявить теннисисту о себе. Но доплюнуть ни разу так и не смогла. Штурман лежал в ногах у Маруси, обнимая чью-то подушку. Сама певунья заснула с иконой в руках, словно отгораживаясь от «окаянного» Левапа.
Бодрствовал один лишь Серджио. Он бродил по палате, чесал спину и сетовал, что у него оказалась аллергия на кабачковую икру. Врач с нескрываемой завистью косился на обнимающихся с дамами коллег. Он разглядывал лежащих на койках одиноких пациенток, но взгляд ни на ком не задерживался, ибо опьянение предательски прошло. Наконец Шлемофонцев очутился возле накрытого простынёй тела в самом дальнем углу палаты. Простыня мерно вздымалась в такт чьему-то дыханию.
Недолго думая Врач откинул простыню, и раскрасневшееся лицо его засияло. Упрятанная от посторонних глаз скромница оказалась мила и очаровательно улыбалась во сне. Серджио развязал удерживающие её руки путы и погладил незнакомку по голове. Реакции не последовало. Тогда он, воровато озираясь, достал из кармана капсулу, вскрыл её и всыпал содержимое незнакомке в рот.
А ещё через пару минут бледный, словно обсыпанный мелом, Шлемофонцев пробежал мимо капрала в сторону выхода из палаты. Но улизнуть ему было не суждено. Воющее существо с развевающимися всклоченными волосами, проворно перемещаясь на четвереньках, оттолкнулось от стены, прыгнуло на Врача и отшвырнуло его, перекрыв выход.
От шума все начали пробуждаться и трогать гудящие с похмелья головы.
– Фурдория! – Зенит не узнал собственного голоса.
В палате началась паника и беспорядочная беготня. Пока О'Юрич спешно натягивал пижамные штаны, существо прыгнуло на него. Но Бортинженер умудрился схватить фурдорию в полёте, зубы её громко клацнули в воздухе, и зверюга, умело направленная О'Юричем, с размаху впечаталась в стену.
Затихло животное лишь на миг и тут же принялось метаться по палате с удвоенной яростью. Владелина, обвив руками и ногами спинку кровати, повисла вниз головой и тоже начала бесноваться. Пакля её волос взметнула клуб пыли с пола.
– Так их, сексотов! – подбадривала диссидентка обезумевшего монстра.
Фурдория не заставила себя уговаривать и вцепилась в ногу ковыляющего к выходу Биолога своими длиннющими ногтями. Тот в отчаянии вскрикнул и безуспешно попытался вырваться. Капрал бросился ему на помощь, но споткнулся о ползущего к выходу Дипера. Зенит грохнулся на пол и больно ударился головой о тумбочку, с которой на него свалился фен и повис на проводе, подключенном к розетке.
Это же квентабер из нашей оружейки, которую заблокировал бортовой компьютер! Персональное оружие звёздного разведчика. Как он тут оказался? Бестелесые переместили его при помощи телекинеза? Им очень нужно, чтобы мы выжили. Значит, фурдория – это не их подарок. Но чей? Белой Мурены – чей же ещё!
Капрал встретился с многозначительным взглядом Росары, которая словно подтвердила его догадки. Парни безуспешно пытались оторвать фурдорию от причитающего Ровского, но та злобно огрызалась, не подпуская никого к своей добыче.
– Эй, чудовище! – Капрал направил на зверя фен.
Буйная пациентка Фундорина, обернувшись на голос и увидев бороду, атрибут её злейшего врага, тут же замерла. Глаза её налились кровью. Попятившись назад для качественного разбега, она бросилась на Зенита. У него мелькнула мысль, что выстрел он успеет сделать только один. Когда перекошенная от ненависти пасть уже была готова отхватить капралу руку вместе с его оружием, он активировал рычажок на рукоятке фена.
Квентабер дёрнулся, посылая в зверя высокоэнергетический импульс, его рукоятка сразу стала теплой.
Струя воздуха ударила Фундориной в лицо. Та опешила и кувыркнулась в воздухе, приземлившись на пятую точку и тут же вскочив на ноги. В этот самый момент О'Юрич изловчился и нанёс полоумной бабе короткий, но мощный удар в челюсть. Чудовище рухнуло, как подкошенное, и затихло.
– Фурдория – проклятье планеты Тралюст II. – Капрал по-киношному дунул в раструб фена. – Запрещена во всех остальных уголках Космосодружества. Свирепое и очень живучее существо.
– Не такое уж и живучее, – констатировал Бортинженер, потирая костяшки кулака.
– Меня больше интересует, кто из наших вчера с этим существом прилёг? – выглянул из-за тумбочки Повар. – Милашке явно не понравилось!
Звёздные разведчики дружно заржали. К ним присоединилась и хохотушка Зоя.
– Наконец-то Фундорину в травматологию увезут! – радовалась она. – Хотя бы ненадолго, а то всех кавалеров нам распугала. Говорила ей, чтобы пустырник пила от нервов. Сама теперь виновата!
– Вот вы сейчас бросите нас, оставите одних! – Наталья укоризненно посмотрела на мужчин. – И кто защитит нас от непрошеных гостей из пропасти космоса?
Брюнетка зарыдала, заламывая руки. Лыжников тут же обнял её и попытался успокоить:
– Команда «Нулевого парсека», мадемуазель, приложит все необходимые усилия, чтобы из космических пропастей и бездн ничего не выползало.
Зенит впервые отметил отсутствие иронии в голосе Повара. Тот был предельно серьёзен. Штурман подошёл к фурдории и слегка поддел её носком тапка:
– Жуткая была тварь. На одни только когти её гляньте! – Он наклонился, разглядывая пальцы лежащей пациентки и придерживая свои очки. – А теперь она – просто очередной трофей нашего бравого капрала.