Зенит смутился от неуместной похвалы.
– А у нас есть лицензия на отстрел фурдорий?
Все обернулись на Командора, переминающегося с ноги на ногу у самого выхода из палаты. Впервые из его уст вылетело что-то осмысленное.
– Эти фурии на их родной планете объявлены вне закона и приговорены к тотальному истреблению, – пояснил капрал.
Тут он краем глаза заметил, как лапа чудовища едва заметно дёрнулась.
– Вонахап, назад! – взревел Зенит.
– Кто? – Левап успел испугаться, но опять не понял, о ком речь.
И тут же поплатился за свою невнимательность. Фурдория, подпрыгнув на месте, издала душераздирающий вой и ударила Штурмана всеми четырьмя лапами, опрокинув его на пол. В два счёта зверюга оказалась у бедолаги на груди, схватила с пола валяющуюся открывашку, которой ещё недавно вспарывали банки с кабачковой икрой, и полоснула ею Левапа по груди. Наискосок от плеча до пояса.
Крик Вонахапа заглушил дикий хохот Владелины, радостно скачущей на кровати.
– Блядский род! – запричитала Маруся, ещё плотнее подвязывая свой платок.
Фурдория, продолжая сидеть на поверженном голосящем Штурмане, победоносно зыркала своими безумными глазищами из-под копны всклоченных волос. Крепко вцепившись в деревянную ручку открывашки, она облизывала кровь с её режущего выступа.
Капрал тем временем передвинул все переключатели фена на их максимальные позиции.
Перевожу квентабер на специальный режим и подтверждаю его чрезвычайным паролем. Ты само напросилось, неугомонное животное!
Зенит приставил фен почти вплотную к голове буйной пациентки:
– Позвольте пригласить вас на танец, безобразное создание?
Фурдория резко повернула к нему свою перекошенную от злобы морду, с клыков её стекала ядовитая слюна. Загудел моторчик фена, переключённого на самую горячую температуру и самый мощный обдув.
Квентабер гулко ухнул. На этот раз в монстра полетела капсула, внутри которой за время полёта был сгенерирован жуткий состав, запрещённый к применению на всей территории, контролируемой Космосодружеством.
От ударившей в лицо струи горячего воздуха у Фундориной расширились глаза, брызнули слёзы и открылся рот. Шлемофонцев недолго думая метнул туда горсть таблеток, нашаренных в кармане. Буйная пациентка закашлялась, выплюнула пару таблеток обратно, но большую их часть была вынуждена проглотить.
На четвереньках она с молниеносной скоростью ускакала к своей кровати. Но только лишь для того, чтобы изготовиться к новой атаке. Зверюга прижала косматую голову к полу, начала царапать его руками, ноги её затряслись от напряжения. Команда «Нулевого парсека» замерла в ожидании самого худшего. Зенит с горечью осознавал, что все средства нейтрализации уже исчерпаны.
Вдруг фурдория зашаталась, ослабевшие конечности её подогнулись, и она рухнула на пол, слабо подрыгивая лапами. Вздох облегчения прокатился по палате.
– Вам это с рук не сойдёт! – взвизгнула Владелина, едва не сорвав голос.
Она выбирала, в кого бы плюнуть, но растерялась от многообразия вероятных противников.
Со Штурмана сняли распоротую пижаму. Грудь его наискось пересекал свежий шрам, из которого сочилась кровь.
– Коготь фурдории – не самый приятный опыт, – констатировал Серджио. – Он ядовит.
Зенит подивился услышанному, ибо сам собирался сообщить практически то же самое.
– Подорожник надо приложить, – посоветовала Зоя.
– Лучше алоэ, – возразил более опытный Биолог.
– Лучше пристрелить, чтобы не мучился. – О'Юрич взял из рук капрала фен и с любопытством оглядел его со всех сторон.
– Я готов помучиться! Честно! – испуганно затараторил Левап.
Шлемофонцев извлёк из кармана пару капсул и выпотрошил их на ладонь.
– Что ж, ты сам напросился, – он злорадно ухмыльнулся и посыпал Вонахапа порошком вдоль всего шрама, словно поперчил подготовленного к жарке цыплёнка.
Штурман замычал, прикусив от боли губу.
– Глядите – у него треугольник! – воскликнул Врач, оттерев кровь с груди Левапа.
Все склонились над лежащим товарищем и уставились на появившийся невесть откуда рисунок рядом со шрамом.
– Раньше ничего не было! – испуганно заявил Вонахап.
– Зараза какая-то, – предположил Р-Нат. – Плохо дело.
– Без паники, – повысил голос Зенит. – Остальные все целы?
– Командор исчез, – заметил Лыжников.
– Сбежал, гнида, – процедил сквозь зубы Бортинженер, сильно сжав в руке рукоятку квентабера.
Маруся затянула заунывную песню:
В палату влетел полуодетый заспанный санитар № 3:
– Вашу ж мать, придурки! Ну я же просил!
Вытолкав всех звёздных разведчиков из женского отделения, Александр ещё раз прошёлся по палате и заглянул под каждую кровать – не осталось ли кого постороннего. Он уложил мычащую и слабо сопротивляющуюся Фундорину на койку и с тоской поглядел на голую рыжеволосую красотку, стоящую у стены. Во взгляде его читалось обречённое смирение ребёнка, разглядывающего в витрине игрушку, которую родители ему никогда не купят.
Подпрыгнувшая на кровати Владелина исхитрилась наконец попасть в санитара плевком.
– Получи, чекист недорезанный! – возликовала она.
Александр изрыгнул проклятие и бросился вон из женской палаты, утираясь на ходу.
В третий отсек он влетел в совершенно паскудном расположении духа. Измотанный ночными приключениями отряд «Нулевой парсек», предчувствуя недоброе, заблаговременно разлёгся по своим местам.
– Только пикните кому! – потряс Александр кулаком в воздухе. – Всем спать!
В наступившей темноте воцарилось гробовое молчание. Лишь истерзанный Штурман какое-то время постанывал, но и он вскоре заснул. Капрал никак не решался закрыть глаза, ему казалось, что тут и там во тьме палаты зажигаются и гаснут треугольники.
Запись № 23. Никак не укладывается в голове. Откуда фурдория могла взяться в орбитальном борделе? С Тралюста II и муху-то нельзя в обход карантина вывезти. Факт не поддаётся логике, но приходится признать, что подобными размышлениями я отгоняю от себя мысль ещё более ужасную.
Бестелесые сегодня прокричали о помощи. Испытанная мною эйфория лишь технический способ передачи мне их послания. Я впервые за долгое время обрёл способность к трезвым рассуждениям. И когда удалось отмести отвлекающий ясное сознание мусор, в моей голове оформилась простая и беспощадная данность. Воззвание Бестелесых о помощи запоздало. Их цивилизация на текущий момент уже погибла.
И приложила к этому руку (или что там у неё) Белая Мурена. На очереди все остальные. Надо срочно выйти на контакт с Землёй и созвать экстренный конгресс Космосодружества!
Когда поутру медсестра Лерова обрабатывала Штурману рану и накладывала повязку, она с трудом сдерживала улыбку. Слухи о ночных похождениях пациентов третьей палаты весь последний час муссировались в ординаторской.
– Жить-то буду? – умирающим голосом спросил у неё Левап.
– А куда ж ты денешься!
– Тебе-то повезло, – Зенит тяжело вздохнул после того, как Галера ушла. – А я теперь себе места не нахожу.
– Да что тут такого особенного, капрал? – попытался его приободрить раненый Вонахап. – Подумаешь – царапина.
– Не в этом дело, ребята, – произнёс он упавшим голосом и обвёл коллег по отряду измученным взглядом.
В отсеке воцарилось молчание, нарушаемое лишь мерным гудением двигателей (на кухне опять подгорела каша, и там включили вытяжную вентиляцию). Разведчики давно не видели Зенита таким обеспокоенным. Все напряжённо смотрели на него в ожидании объяснений.
– Видите ли, парни, фурдория, как я уже говорил, обитает всего на одной планете, – начал делиться опасениями капрал. – Тралюст II находится в стадии недоразвитой цивилизации, там нет новых технологий, и оттуда запрещено вывозить и телепортировать даже микробов.
– Да ерунда, – попытался успокоить сам себя Р-Нат. – Сбежала из какого-нибудь зоопарка или из лаборатории. Неужто во всём Космосодружестве не найдётся подобных особей? Ведь как-то же их изучают?
Цепкий взгляд Зенита пригвоздил теннисиста, заставив того вжаться в стену:
– А ты уверен, что в суулуунском орбитальном борделе есть лаборатория? Назови хотя бы один мало-мальский зоопарк на Суулуу, сынок!
– Ладно, капрал, какие у тебя предположения? – Лыжникову стало жалко Р-Ната, попавшего под горячую руку начальника.
– В том-то и дело, что никак у меня это в голове не укладывается! – Капрал в сердцах стукнул кулаком по внутренней обшивке звездолёта.
Ещё чуть позже ситуация усугубилась. Выяснилось, что командор Дипер после побега из борделя на борту корабля так и не объявился. А злополучные треугольники обнаружились не только у Вонахапа. У всех, по одному на каждого члена экипажа. И эти треугольные рисунки жутко чесались.
У врача Шлемофонцева треугольник оказался на спине между лопаток. У Биолога – на подошве ступни. Из-за своего плохого зрения он не сразу нашёл злополучную фигуру и обрадовался, что избежал общей участи. Но востроглазый Р-Нат его огорчил. О'Юрич нашёл свой треугольник на плече. У Повара рисунок разместился на ладони.
Р-Нат долго упирался и отнекивался, но когда заметили, как он ёрзает, сидя на кровати, с него всей толпой стянули пижамные штаны. Треугольник у теннисиста красовался на ягодице, что вызвало в палате веселье, не соответствующее серьёзности сложившейся ситуации.
Под шумок, пока разоблачали Р-Ната, капрал взял с тумбочки Бортинженера фломастер и незаметно намалевал себе треугольник возле локтевого сгиба, где это сделать было быстрее всего.
Зачем я это делаю? Чтобы не допустить паники и не утратить с трудом возвращённое к себе доверие. Сначала я сам должен разобраться, почему странные треугольники появились у каждого разведчика нашего отряда, кроме меня. Разобщение в сложившейся чрезвычайной ситуации недопустимо.
Едва не плача от обиды, Р-Нат натянул штаны и выскочил из палаты, прихватив с собой мыло и мочалку.
Факт загадочного появления треугольников на какое-то время всецело завладел мыслями обитателей третьей палаты. Хотя Лыжников со свойственным ему скептицизмом полагал, что рисунки им вытатуировала безумная рыжая красотка, когда все напились до невменяемого состояния.
Но никто, кроме капрала, не обратил внимания на произошедшие со всеми разительные перемены. Например, Эндрю по инерции продолжал считать себя Поваром «Нулевого парсека», прорезающим глубины космоса в недрах звездолёта «Довженко-19». Хотя всякая надобность подыгрывать Зениту уже отпала. Мало того, Лыжников находился в непривычном для него нейтральном состоянии: не было ни признаков депрессии, ни избыточного восторга. Он в задумчивость бродил по отсеку, изредка подходя к иллюминатору и всматриваясь в небо.
Бортинженер с самого пробуждения принялся интенсивно тренироваться: отжиматься от пола, растягивать связки, выпрыгивать вверх из глубокого приседа. Бак Ровский вместо того, чтобы привычно валяться на кровати, подставив свои «ветки» солнцу, выпросил у Левапа очки и внимательно разглядывал через них насекомых, ползающих по оконному стеклу.
Врач Шлемофонцев не хихикал и ничего не бормотал себе под нос, а регулярно подходил к раненому Штурману, осматривал его повязку, проверял пульс и накладывал руку на лоб. Сам же капрал обнаружил, что его руки не пытаются нащупать предметы, за которые можно крепко ухватиться в ожидании приступа эпилепсии. Вместо этого они непривычно спокойно и расслабленно покоятся на простыне.
Запись № 24. Неужели Бестелесым удалось то, над чем мы безуспешно бились несколько последних дней? Они исправили последствия ошибки бортового компьютера и починили память всей команде «Нулевого парсека». Вернули нам максимальную функциональность для борьбы с Белой Муреной.
В каком же отчаянии находилась сверхразумная раса, если они были вынуждены выбрать произвольную группу космонавтов в бескрайней Вселенной и возложить на неё свои надежды.
И какое же счастливое стечение обстоятельств, что этой группой оказались наиболее подготовленные гуманоиды во всём Космосодружестве! Легендарная восьмёрка звёздных разведчиков, отряд «Нулевой парсек». О нём складывают небылицы, которые наводят ужас на обывателей. Но эти сказки бледнеют в сравнении с тем, через что нам довелось пройти на самом деле, дабы выжить и победить.
Но случайность ли здесь замешана? И пройдём ли мы, нуль-парсековцы, самое страшное испытание во Вселенной – испытание Бездной Мурены?
Вернулся Р-Нат с лицом мрачнее самой чёрной тучи. Оттереть злосчастный треугольник ему не удалось. Он также сообщил, что Командор лежит привязанный в наблюдательной палате.
– Выходит, что защитная автоматика Дипера не пропустила, – заключил капрал. – Искусственный интеллект заблокировал его в карантинном шлюзе.
– Значит, наш скромняга Командор таки огулял инопланетянку! – хлопнул в ладоши Лыжников. – И, судя по всему, самую горячую.
– Фурдорию! – хохотнул Серджио, заставив лежащего Вонахапа болезненно поморщиться.
– Ничего смешного тут нет, – осуждающе поглядел на Врача Р-Нат. – Этот ваш огуляка пронёс на корабль что-то очень опасное!
– Если больше никого из нас не заблокировало в карантине, значит, треугольники опасности для бортовых датчиков не представляют, – рассудил Биолог.
– И мой шрам тогда тоже не заразный с точки зрения ИИ, – Штурман облегчённо вздохнул. – Слава двоичной системе!
Глава VIII. Нарушение карантина
Пока семеро уцелевших бойцов «Нулевого парсека» маршировали на завтрак, их уже традиционно сопровождали завистливые и восхищённые взгляды. Рана Штурмана горела, но он не подавал виду. Появление парней в столовой даже вызвало хлипкие аплодисменты.
Примкнуть к отряду звёздных разведчиков мечтает каждый. Но не каждый на это способен. Видимо, трудяги и туристы с «Довженко-19» уже наслышаны, как мы увели звездолёт от воронки сверхновой. Кто-то возводит города на планетах, кто-то добывает на астероидах ценную руду. А мы всего лишь день за днём спасаем планеты, астероиды и прочие объекты бескрайнего космоса.
Экипаж расселся за столом. На завтрак каждому полагалась слегка подгоревшая пшёнка и варёное яйцо.
– Прямо как Космосодружество. – Капрал легонько катнул яйцо по столу и загрустил.
– В смысле? – Повар деловито выковыривал содержимое яйца ложкой прямо в кашу и тщательно размешивал, создавая очередной бесхитростный деликатес.
– Понятная и герметичная микровселенная, объединение цивилизаций, в рамках которого действуют единые законы. Защищена от неизвестности, словно скорлупой, непроницаемой материей до сих пор неизученного свойства. – Зенит легонько постучал по яйцу ногтём. – Сколько кораблей Космосодружества сгинуло, пока разобрались и рассчитали координаты «скорлупы» – не счесть.
Капрал легонько продавил ногтём самый кончик яйца. Р-Нат, заслушавшись, машинально начал подбрасывать яйцо, словно теннисный шарик.
– И лишь мизерная дырочка связывает нас с неизвестностью. Именно там находится Последний Рубеж, на охрану которого брошены объединённые силы Космосодружества. – Зенит уложил яйцо на ладонь, словно решая его дальнейшую судьбу. – Но что, если Белая Мурена настолько могуча, что всё же просочится через дырочку, сметя все наши барьеры? Или даже расколет скорлупу в любом месте, где захочет?
Биолог принялся поспешно чистить доставшееся ему яйцо, не обращая внимания на встревоженные взгляды коллег. Щурясь, не оставил ли он где скорлупы, Ровский для гарантии тщательно обдул очищенное яйцо и откусил половину. Бортинженер сунул яйцо в рот и начал жевать его прямо со скорлупой.
– Холестерин вреден для потенции, – предупредил Шлемофонцев.
С этими словами он с хрустом раскатал яйцо по столу, сграбастал его в кулак и, что есть силы, дунул в него. Очищенное яйцо вылетело с другой стороны кулака прямиком в кашу Р-Нату, обдав того брызгами. От неожиданности Р-Нат не успел поймать подброшенное яйцо из своей пайки, и оно полетело на пол.