Какое-то время все молчали под ритмичную продувку Командора. Вскоре тот устал, и воцарилась полная тишина. Нарушил её капрал:
– Кому-нибудь приятно, когда технический дроид-уборщик относится к звёздным разведчикам, как к помоям?
Все отрицательно замотали головой. У Юрича в пальцах хрустнул фломастер и переломился надвое.
– Надо обрести утраченное! – глухо продекламировал Командор из-под одеяла. – И потеря станет находкой!
На этот раз не засмеялся никто.
– Командор, как всегда, прав. Продолжим деградировать – дроид Коля сметёт нас веником в совочек, запакует в копропараллаксатор и спустит в галактическую канализацию. – Зенит подошёл к Штурману и положил ему руки на плечи. – Ищи резервную память, сынок!
– Сейчас Русланчик наябедничает Вене – и нам всем последние остатки мозгов зажарят электросудорожкой! – проворчал повар Лыжников.
– К Р-Нату прошу относиться с пониманием. Он же новобранец, это всего лишь его второе задание с такими опытными парнями, как мы, – капрал посчитал своим долгом отстоять репутацию молодого коллеги. – Кто-то же должен был выполнять грязную работу – заносить данные в бортовой компьютер. Мы сами ему поручили, а теперь осуждаем. Нет, не его вина в том, что ИИ сбрендил, не его.
Андрей собрался что-то возразить, но лишь раздосадованно махнул рукой и снова уткнулся в подушку лицом.
Запись № 13. Похоже, что покорение новых планет временно откладывается. А вместо этого придётся заново завоёвывать доверие экипажа, пострадавшего от техногенной ошибки. Прогресс – наш бесспорный друг. Но он же может запросто обернуться изощрённым врагом.
Очутившись в приёмно-смотровом отделении, Р-Нат сразу же прошагал к сдвинутым столам для обмена рукопожатиями. Первым в очереди оказался студент в очках. Брюнет крепко ухватил его за руку и привычным движением потянул на себя, едва не вытащив бедолагу, не ожидавшего такого подвоха, из-за стола.
– Обойдёмся без формальностей. – Арфеев указал пациенту на кушетку. – Присядьте, пожалуйста.
Р-Нат последовал совету доктора и с любопытством принялся разглядывать студентку, с которой заигрывал рядом сидящий санитар № 3.
– Руслан Искандеров, наш местный чемпион по настольному теннису, – представил пациента главврач, незамедлительно вогнав того в краску. – Страдает целым букетом фобий. Наиболее выражена гелотофобия – боится стать объектом насмешек. Из-за этого всё время пытается избежать внимания к своей персоне, переключая его на окружающих, обвиняя и приписывая им всякую околесицу.
Р-Нату было очень неуютно ощущать на себе взгляды посторонних. Он пытался отвлечься, рассматривая покрытые лаком ногти на красивых ногах студентки.
– Руслан очень боится когда-нибудь проиграть в теннис, – продолжил разоблачение пациента Арфеев. – Считает, что после этого будет немедленно осмеян.
– Такого никогда не случится! – На смуглом лице промелькнул испуг.
– А ещё у Искандерова аэрофобия. Кто знает, в чём её суть? – Доктор огляделся по сторонам.
– Боязнь воздуха, что ли? – осторожно предположил студент с часами-калькулятором на руке.
– Боязнь полётов на чём угодно, – поправил его главврач.
– На ихнем звездолёте я никуда не полечу! – в ультимативной форме заявил Р-Нат.
Арфеев недовольно покачал головой:
– Это вас, надо полагать, Вазенитов своими фантазиями донимает? Спешу вас успокоить, Руслан. Звездолёты нам уже не светят. Странно, что ещё светят лампочки под потолком. – Лицо доктора исказила гримаса гнева. – Не утратить бы секрет их производства в ходе небывалого ускорения и реформ. Одни болтуны скоро в стране останутся вместо профессионалов!
Затронув больную для себя тему, Арфеев заставил себя успокоиться и замолчал, заметив, как притихли и перешёптываются студенты.
– А вы, Вениамин Константинович, тоже только болтаете, – раздался упрёк Р-Ната.
– Вот, пожалуйста. – Доктор махнул рукой в сторону пациента. – Наглядное проявление гелотофобии – пытается отвлечь и переключить ваше внимание на меня. При длительном наблюдении за Искандеровым можно отметить у него ещё ряд фобий, менее выраженных.
– Сразу столько фобий в одном человеке, – удивилась студентка.
Главврач развёл руками:
– Даже непонятно – откуда. Родители Руслана – приличные обеспеченные люди, подарили нашей больнице импортный телевизор. Я распорядился унести его в ординаторскую, подальше от глаз пациентов.
– И что же в телевизоре такого вредного? – В голосе очкарика прозвучали нотки сарказма. – Правда? Гласность?
– Они самые, – угрюмо отозвался Арфеев. – Такая чернуха на экране, что и здоровый с ума сойдёт. И секс. Вас не смущает обилие обнажённой натуры в телевизоре? Я не ханжа, имею богатый медицинский опыт, но даже меня порой коробит. А контингент у нас и без того предельно чувствителен к разного рода физиологическим проявлениям.
Главврач снова осёкся, поняв, что отвлёкся от темы.
– А Лыжников упрашивал Олега Юрьевича нарисовать голую медсестру Лерову, – воспользовался паузой пациент. – Олег Юрьевич сказал, что на лист бумаги поместятся только её титьки.
Убедившись, что его слова вызвали смех, Р-Нат ещё сильнее воодушевился и продолжил:
– А санитар Шурик Третий говорил санитару Коле Второму, что у вас тут сидит сочная студенточка и у неё под халатом нет трусов!
Оба ухмыляющихся студента повернули головы, с интересом наблюдая за реакцией тех, о ком шла речь.
– Не было такого, Вениамин Константинович! – Санитар злобно сверкнул глазами. – Брешет псина!
– Сам брешешь! Нет трусов! – парировал теннисист.
Покрасневшая от смущения студентка поспешно закинула ногу на ногу.
– Вообще-то есть, – тихо пробормотала она.
Р-Нат почувствовал за собой перевес. У него успешно получалось закрываться щитом от града стрел чужого внимания. Они отскакивали и разили непричастных. Но это уже были чужие проблемы, не его.
– Не верю! – дожимал брюнет несчастную девушку. – Дай позырить!
С этими словами он спрыгнул на пол, встал на четвереньки и пополз к столу, выкручивая шею в надежде убедиться в правоте своих предположений. Обозлённому санитару Шурику достаточно было привстать и замахнуться на говорливого пациента, чтобы загнать того обратно на кушетку.
– Вот видите – какое сразу возбуждение? – констатировал Арфеев. – А представьте – насмотрятся в телевизоре эротики или ужастиков про маньяков.
У студента запиликал наручный калькулятор, знаменуя наступление нового часа. Судя по довольному виду их хозяина, данная техническая причуда служила поводом для его гордости. Иное дело – институтские преподаватели, вынужденные читать свои лекции в больших аудиториях. Эту моднейшую опцию почти любых современных часов они яростно ненавидели.
– Ох ты! – спохватился Вениамин Константинович. – Уже и рабочий день почти закончился.
Он закрыл папку с историей болезни Руслана Искандерова, водрузил её на остальные и подвинул всю стопку в сторону санитара:
– Александр, привлеките Николая и проведите для студентов экскурсию по палатам. А мне ещё надо с документами поработать перед уходом.
Глава IV. Ускользающие цели
Санитара номер два в палате номер три не жаловали. Впрочем, как и в любой другой палате дома номер 19 на улице Довженко. Его повторный за день визит испортил и без того паршивое настроение большинству обитателей третьей палаты.
Санитар Коля носился между кроватями, заставляя пациентов приводить в порядок постель, подтягивать штаны, застёгивать пижамы и устранять беспорядок. На недостатки он указывал своей дубинкой, без которой его уже было трудно представить. Наконец, придирчиво оглядев палату, Второй санитар выглянул в холл:
– Можно заходить!
В палату гуськом проследовали студенты, ещё недавно восседавшие за столами в приёмно-смотровом отделении. Колонну замыкал Третий санитар со стопкой папок в руках.
– Здрасте. – Студентка смущённо окинула палату взглядом.
– Виделись, – ответил капрал.
Заслышав женский голос, Повар приподнял голову от подушки и тут же расплылся в улыбке. Резво подскочив, он упёрся в матрас коленями и ухватился за металлическую дужку кроватной спинки.
– Что я вижу! – воскликнул он избыточно эмоционально и пригладил белёсые усы. – В нашей пыли распустился прекрасный цветок! Разрешите придержать вас до сегодняшнего изысканного ужина, прекрасная незнакомка? Я открою для вас коллекционную бутылку бургундского, а потом мы будем танцевать до утра.
Ещё более смутившаяся студентка поспешно прошла мимо по ряду между кроватями. Андрей подпрыгнул, дотянулся до подола её халатика и задрал его вместе с юбкой, на миг явив публике ажурные красные трусики смущённой гостьи. Студентка взвизгнула, оправляя халат. Публика оживилась. Гипотеза Р-Ната не подтвердилась. Санитар № 2 протиснулся к кровати Лыжникова и затряс перед его носом дубинкой.
– Сейчас тебе так отоварю – точно будешь вприсядку до утра танцевать!
Повар отскочил на другую сторону койки и победоносно пригладил усы.
– А у вас не у всех тут дубинки, как я погляжу, – обратил внимание студент в очках.
– Ни у кого нет и никогда не было, кроме Николая, – пояснил санитар Александр. – Он её себе сам на барахолке купил на днях. Константинычу вряд ли эта самодеятельность понравится. Он просто ещё не видел.
– Шефу не до того, – флегматично отреагировал Второй и почесал себе дубинкой спину. – Под ним кресло горит. Да ещё и дискетку со своим любимым стрип-покером просохатил. Пошёл домой грустный, аж жалко его стало.
Третий открыл первую попавшуюся папку, заглянул туда и прошагал в дальний угол, откуда загнанно хлопал глазами Командор.
– Пациент Дипер. Аутизм и связанное с этим асоциальное поведение, – зачитал Александр информацию из папки. – Плюс ко всему зоофобия – до жути боится животных, особенно насекомых.
– А у вас тут и животные содержатся? – Студент с калькулятором на руке подмигнул студентке, чтобы та оценила его иронию.
– У меня есть дрессированный крокодил! – отозвался Олег Юрьевич.
Он протянул к студенту свою чёрную обувную коробку:
– Пожми лапу Виталику, не бойся, он кусает только тех, кто его пугается.
Командор тут же в ужасе накрылся одеялом.
– Вдобавок у Дипера синдром «капюшона». – Санитар Коля показал на шевелящееся одеяло дубинкой, словно указкой экскурсовода. – Норовит спрятаться от окружающего мира.
– Это наш командор, между прочим! – хмуро заявил Юрич, которому не понравились надменные взгляды гостей, тычущих в сторону Дипера пальцами. – Просто временно лишён полномочий.
– Лишать – не на улей журчать! – глухо донеслось из-под одеяла.
Обитатели третьей палаты дружно глянули на капрала – одобрит ли он очередное нелепое заявление Командора. Но в этот раз Зенит оставил реплику Дипера без внимания, так как сосредоточился на попытках разгадать суть проделок бортового ИИ, подсылающего дроидов вперемешку с голограммами земного техперсонала в белых халатах.
Санитар Шурик тем временем поменял папку и переключился на следующего пациента:
– Хозяин картонного крокодильчика – Олег Варов.
– Для вас, душары, Олег Юрьевич, – уточнил Варов, обращаясь к студентам.
Санитар Коля присел на корточки и погладил коробку.
– Виталик, сидеть. Ух ты мой хороший! – засюсюкал он, подражая манере общения Юрича со своим питомцем.
– А разве больным можно потакать в их бредовых фантазиях? – поинтересовался студент в очках.
Второй санитар поднялся и одарил студента тяжёлым взглядом, заставив того часто заморгать своими косящими глазками.
– Ну ты же ещё даже не интерн, – Николай поставил зарвавшегося юнца на место. – Вот покажешь мне диплом – тогда и будешь поучать.
– Олег Юрьевич у нас – бывший участник боевых действий, имеет награды, – поспешил разрядить обстановку санитар Шурик. – Его диагноз – ПТСР.
– Ну-ка, умники, расшифруйте! – Санитар № 2 продолжал давить на студентов авторитетом.
– Синдром чего-то там. – Студент с калькулятором почесал затылок, силясь вспомнить конспекты.
– Посттравматическое стрессовое расстройство, – отчеканила студентка.
Третий санитар не удержался и погладил девушку по плечу, едва не выронив стопку с папками:
– Отличница какая!
– Межполовое влечение!
Все обернулись на громкую ремарку Командора. Из-под одеяла торчала одна лишь его гигантская голова.
– Брысь, псина! – рявкнул на него Александр.
Дипер тут же юркнул обратно в своё пододеяльное убежище, а Третий продолжил обзор «экспонатов»:
– Расстройство Варову компенсируем спокойным и позитивным хобби. Наш главврач убедил его заняться рисованием. Юрич, покажешь?
Тот молча взял с тумбочки стопку своих рисунков и сунул в руки ближайшему к нему «экскурсанту» в очках. Студенты принялись не без интереса разглядывать и передавать каракули Юрича друг другу. Почти на всех творениях угадывался крокодил Виталик. Хотя и с трудом, в силу ограниченных художественных способностей ветерана боевых действий.
– Здесь нарисовано, как человек что-то говорит, но текст в облачке возле его рта зачёркнут. – Студент с калькулятором, по-видимому, решил примерить на себя лавры Жака Лакана и поставить диагноз пациенту по его рисункам.
– Зачёркнут – значит, ничего не говорит, – с ходу охладил его пыл автор творения.
– Раньше тут было написано «Апорт»! – подскочил к студентам Сергей, тыча в лист бумаги пальцем. – Закорючка – это ветка, которую мужик бросил вон той чёрненькой фигне.
– Не фигне, а Виталику, – Юрич так многозначительно глянул на золотоволосого соседа по койке, что тот тенью прошмыгнул обратно к себе на кровать и затих.
Любопытный студент не заметил этого взгляда исподлобья, способного пригвоздить на месте, так как был занят рисунками, а потому продолжал допытываться:
– Но зачёркнули-то зачем? Человек подаёт служебную команду – всё логично.
– Виталик – не собака, – терпению Юрича можно было только позавидовать. – И он не любит, когда им командуют. Он любит инжир. Вон там на дереве плоды нарисованы.
– Вероятно, вы напугались при одной только мысли о доминировании, – не унимался студент, заставив обоих санитаров многозначительно переглянуться. – А вот что может означать инжир? Какое-то яркое событие из детства?
– Я не пугаюсь, – тихо возразил Юрич, и от его голоса повеяло могильным холодом. – Это меня почему-то все начали пугаться, как только вернулся на гражданку. Почти и не обижал никого. Но они так перепугались, что упекли меня сюда.
Варов на миг задумался, его мысли унеслись куда-то очень далеко, но его лицо тут же приобрело привычное суровое выражение. На этот раз студент оторвал глаза от смешных каракулей и глянул на их автора. Поэтому тоже немедленно захотел очутиться как минимум за пределами палаты номер три.
– А кем вы были на войне? – очередь задавать вопросы дошла до студентки.
Юрич снисходительно по-отечески улыбнулся наивной девушке и покачал головой.
– Олег пообещал Вениамину Константиновичу о войне не вспоминать, – объяснил Штурман.
– И Виталику, – добавил Юрич и внезапно оживился. – Кстати, капрал, а я-то кем был в нашем звёздном отряде? Меня ж ты забыл назначить!
Зенит последние полчаса был сосредоточен на информации, исходящей от голограмм бортового компьютера, и речь коллег-разведчиков почти не анализировал. Из всего сказанного экипажем ему запомнилось два слова: «апорт» и «инжир».
– Ты был, есть и будешь нашим бортинженером, – ответил капрал.
– Серьёзная должность, – одобрительно закивал Юрич.
Студенты и санитары переглянулись, сдерживая улыбки. Александр извлёк из стопки очередную папку и подошёл к койке корабельного Врача:
– Сергей Шлемофонцев, продолжительная алко- и наркозависимость. Многократно кодировался. Злостно препятствует излечению. Регулярно где-то умудряется добывать наркосодержащие рецептурные препараты и употреблять их.
– Гонево конкретное! – возразил золотоволосый, который минуту назад незаметно проглотил одну из вышеупомянутых рецептурных таблеток. – Я веду исключительно здоровый образ жизни. Йогой вот занимаюсь.