Не может, у нас этой сети нет, этот диапазон не означен, этот интервал отсутствует, потому что все соседние тоже исчезли, вообще это есть только в америке, какие радиоволны, с ума сошли, у нас чисто, никаких не ловит, зато вот верньер красивый, вжик – и туда-сюда, суда-туда, видите? Здорово, правда? И еще оно может показывать заставку, которую нельзя заменить на другую, и в нем много памяти, которая, правда, недоступна ни самому устройству, ни вам, но она есть, производитель мамой клянется, что она там есть, и очень дорогая.
Вот такое купят, если очень дорого. Потому что Кустомер на утилитарное не очень идет, тут надо разум приложить и показать ему искусство какое. Тогда с Кустомером случится покупка. Он тогда сразу раздуется, станет такой красный, красивый, начнет что-то бубнить и показывать.
2013
Я чувствую, что восстает новый персонаж.
Вот в каком ряду. Были подданные. Граждане. Товарищи и господа. На всяких языках. И в других языках иного не надо – все мусью, мистеры, герры не озабочены именованием. А у нас, как известно, кризис идентичности. И хоть братаном тебя окликни, хоть командиром – чувствуется диссонанс.
Так вот, сдается мне, правильным обращением должно стать ХВД.
Хвод.
Согласно изречению: «Демократия – это правила поведения, о которых договорились между собой хорошо вооруженные джентльмены». Ведь демократия является производным войны. Правила принятия решения большинством голосов заменяют драку – и её символизируют. Всюду, где вопрос решается демократически, подразумевается не право знания, а право силы.
Многие добрые люди мне сказали, что в обществе хводов невозможно хамство. Хамы не выживают. В обществе хводов возникает демократия. Кто не умеет договариваться и придерживаться правил, на которых согласились другие хводы – не выживает. Таким образом, после временной турбулетности возникает устойчивое состояние договороспособности, взаимной уважительности, достойного поведения и рациональной рассудительности.
По-моему, нужное и правильное слово. По-хводски если говорить – дельное.
Хвод держит слово. Если он его не держит, его хоронят.
Хвод равен другому хводу. Подразумевается примерное равенство сил/вооружений. Поэтому хвод не может быть начальником другому хводу – хводские отношения ведут лишь к установлению равенства. Максимум возможного – слегка потесниться, сузив периметр обороны, в котором опять достигается равенство сил. Иерархические отношения возникают лишь между невооруженными людьми или между хводом и рядом его клиентов, подзащитных и т. п.
Хвод имеет собственность. Подразумевается, что это – аксиома. У хвода есть оружие, это и является его неотторжимой собственностью. Хвод без оружия – не хвод, так что хвод всегда и в любых условиях имеет собственность. Потому хвод признает собственность других хводов (см. предыдущий пункт о равенстве).
Хвод чистоплотен. Подразумевается, что хвод содержит оружие в чистоте, иначе хвода хоронят. Поддерживая чистоту оружия, хвод приучается так же относиться к своей внешности, мыслям и чувствам.
Хвод рассудителен. Встречая другого хвода, он всегда смотрит ему за спину – не следуют ли за ним подчиненные ему другие хводы. Если следуют – он всегда мудро уступит дорогу, не добиваясь кровопролития. В силу рассудительности хвод рационален и договороспособен. Чрезмерно эмоциональные хводы недолговечны.
У хвода не может быть начальников, пока он – хвод. Но хвод вполне может подчиниться другому хводу в знак уважения. Поэтому хводы могут составлять вооруженные соединения, не теряя присущего им равенства. Поэтому крайне невежливо и опасно для здоровья спрашивать хвода, кому он подчинен. Напротив, считается любезностью и отменным вежеством задавать хводу вопрос, сколько хводов и людей у него в подчинении.
Хвод ценит свободу торговли. Поскольку патроны для оружия делают лишь немногие хводы, всякий хвод склонен к элементарным актам обмена еды на патроны. Привыкая покупать патроны и оружие, хвод становится разумным и удачливым торговцем.
Хвод легко соблюдает законы и подчиняется законоохранителям. Стоит законоохранителям успеть ему доказать, что законы ему выгодны и удобны, а требования их состоят в помощи ему в его делах, как хвод тут же с ними соглашается.
Конечно, появятся и хводы – хорошо вооруженные дамы. Отчего же нет.
2010
Мультфильм. Ходят мультяшные человечки. Обыденная суета. Вот разговаривают двое. Один широко раскрывает рот, лезет глубоко в себя рукой и оттуда, из внутренности своей достает маленький сияющий золотом образок. Человечек сияет, улыбается, всем показывает – вот, вот что у меня внутри, и у вас тоже такое же, посмотрите, там внутри – чистое золото и свет. Его собеседник, принахмурясь, присматривается к образку, лезет в себя, распахнувши рот, долго копается во внутренностях, вдруг резким движением выдергивает руку – ему в пальцы впился клешней мерзкий черный рак, рак щелкает клешнями, шевелит многочисленными ногами. Все шарахаются, рак спрыгивает с руки человека и убегает в какой-то темный угол. Человек, отойдя от испуга, показывает всем – вот, вот что у вас у всех внутри, образок – это была выдумка, на самом деле там мерзкие твари, черные твари. Человечки делятся на сторонников того и другого. Иногда кто-нибудь осмеливается произвести опыт – лезет в себя и вытаскивает найденное. Вот один вытащил за ножку огромный концертный рояль, сел за него и стал играть. Другой вынул котенка – тот бегает вокруг него кругами. Еще один вынул змею – она тут же обвила его кольцами и грозно шипит на окружающих. Среди всего этого бедлама в углу стоит тот, первый человечек и потерянно смотрит то на образок в руке, то на окружающих зверей.
2011
…Робот обладает всеми правами человека, исключая особые случаи, объединенные в праве телесного присутствия jus corpore.
Разъясняют это положение обычно следующим образом. За роботом стоит – или может стоять – человек. Существует множество операций и общественных институтов, где критерий Тьюринга давно преодолен. Робот отсылает нашу почту, робот проверяет входящие письма, отвечает на телефонные звонки, пишет комментарии в сетях и пр. Иногда робота легко отличить от человека, иногда трудно, иногда это не важно. Иногда робот отлично различается, но смысл как раз в этом. Робот, выполняющий задачу, поставленную человеком, является представителем человека – иногда: уполномоченным. Например, электронная подпись по сути является роботом, который может производить сделки от лица хозяина. И действия робота вменяются человеку-хозяину Убедиться в наличии хозяина далеко не всегда возможно, и есть множество случаев, когда в этом нет нужды удостоверяться.
Можно письмом удостоверить – долг и заем, готовность вступить в брак или развестись. Все подобные случаи могут быть представлены таким образом, что нет необходимости некому стороннему лицу знать, действует ли хозяин робота посредством данного робота или происходит нечто иное: по факту событие воспринимается как имеющее силу.
Интересно, что права животных – уже право робота. Именно по той причине, что действия животного не полностью вменяются хозяину, животные остаются неполноправными. Роботы полноправны именно в силу полной невменяемости. Ситуация, в которой действует программа, созданная хозяином для определенной цели, неотличима от ситуации, когда программа действует «самостоятельно» по той или и ной причине. И действие признается легальным при выполнении некоторых условий, заключенных в самом действии.
Это право без подкладки морали. Такое право, конечно, уже существует – право организаций является внечеловеческим правом. И именно к такому праву, которое не имеет морального коррелята, относится право роботов. В частности, у роботов признается в некоторых случаях тождественность экземпляра и серии. Совершенное одним экземпляром вменяется серии. Но полной симметрии нет – совершенное действие над каким-то экземпляром не считается совершенным по отношению ко всей серии. Например, уничтожение или расчленение экземпляра не является действием по отношению к серии экземпляров. Именно серия обладает всеми правами (исключая права телесного присутствия), экземпляр же обладает лишь очень урезанными правами, оговоренными для каждой группы случаев особым законом.
2009
Есть и ещё один вид необычного существования людей, описанный лишь случайно. Даже нельзя сказать, понимали те, кто его описывал, с чем они имеют дело, или просто так получилось… Это связано с существованием обществ. Во многих небольших городах это можно заметить (кстати, в деревнях – не встречается), проявляется также в некоторых корпорациях, которые как раз в больших городах. Люди там срослись. Это постепенно происходит, люди сидят вместе, работают, живут, а от них протягиваются выросты плоти, которые их объединяют. Иногда не замечают даже, так это умеет отвлекать от себя внимание. Но вот – были разные, а потом – одна плоть.
Целый организм весит многие тонны и с трудом перемещается. Впрочем, выросты весьма гибки и позволяют отдельным единицам довольно свободно перемещаться – но преимущественно внутри целого. Огромное тело одинаково пахнет, обладает одними и теми же привычками. Если к телу оказывается близок посторонний, не входящий в него человек, то сначала его пытаются включить в состав, врастить в себя. Чаще всего это и происходит, весьма незаметным образом. Он себе еще воображает, что отдельный – а уже сросся и запах, как все вокруг. Если человек почему-то не нравится телу, его отторгают.
Тела эти в целом бессознательны, живут не более чем инстинктами. Разум в них проникает как заболевание, для тел почти смертельное. Другие такие совокупности людских тел неразумны, хоть и хитры природной хитростью выживания, эти же – начинают мыслить и желать. Обретение проблесков сознания очень пагубно сказывается на общем теле, часть элементов гибнет, другие изменяют запах, синеют, желтеют. В конце концов в одном из отделов общего тела собирается рыхлая масса переливающихся измененных единиц, она вздувается, бурлит, общее тело содрогается в конвульсиях – и лопается, выбрасывая эту массу единиц наружу и отделяя от себя. Они разбегаются, протискиваясь среди прочих обычных людей, и ищут другие совокупные тела, стремясь заразить их болезнью разумности.
Уход частей также многократно описан, хоть в него и не верят. Особенно часто описывают ушедшие носы, руки и иные выдающиеся части тела. И действительно, они отделяются чаще прочих и ведут самостоятельное хищное существование. Изменение характера дотоле мирных частей объясняется базовыми биологическими причинами. До отделения части тела питаются от организма, отделившись же – вынуждены искать пищу в легко усваиваемой ими форме. Чаще всего отделившиеся части переходят к хищничеству, иногда – к поеданию трупов. Самостоятельно живущие руки, уши, носы, ноги и прочее такое – довольно обычное, хоть и малозамечаемое явление.
Люди вообще не очень внимательны. Они видят, как вдруг пропадают некоторые предметы, будто унесенные или передвинутые неизвестно кем – но думают, что просто сами забыли, сами переложили. Они видят людей, утративших свои части, но по умолчанию полагают, что это – результат ранений и несчастных случаев. А – не всегда. Но наиболее ужасные вещи связаны с отдельной жизнью как раз невыдающихся частей тела. Представляют ли люди, что такое отдельное существование кишок? Желудка? Легенды о вампирах возникли, конечно, не на пустом месте, но кошмарная действительность в этих легендах сильно облагорожена и эстетизирована. Охота на тигра – детская шалость по сравнению с тем, насколько опасно столкновение с желудком в активной фазе, голодным и ищущим жертву. А ведь желудки боятся кишок – те еще ужаснее, а кишки, как рассказывают, опасаются печени, жутко злой и свирепой печени. Впрочем, детали лучше не описывать.
Однако вслед за разделенным существованием наступает еще более странная стадия. Обычно свободноживущие органы мало договороспособны. Они чуждаются друг друга, иногда – охотятся друг на друга. Однако, в особых условиях, в связи с длительным недостатком пищи, они могут договариваться и объединяться. Чаще всего можно наблюдать различные парные союзы. Нога позволяет руке оседлать ее, рука же делится с ногой результатами охоты. Кишки скрывают в своих петлях затаившуюся свирепую печень. Таких сочетаний множество, иные из них неловко даже описывать, не то что видеть. Тройственные союзы несколько более устойчивы, особенно легко и часто входят в такие тройки какие-то органы чувств – глаза, носы, уши. Это самые компанейские и легко объединяющиеся с другими части тела. Наконец, крайне редко органы объединяются так, что возникает чудовищное создание – собранный, совместный человек. Вот с таким лучше даже не встречаться, и даже воображать себе его – не слишком безопасное занятие.
2010
Котовые истории
Был такой в подъезде. Ничейный. Жил где-то в подвале, кормился вокруг и от жильцов. Здоровый, подратый. Очень мужественный. В руки, ясное дело, не давался – и осторожен, и характер. Не домашняя киса. Окрестных котов бил только так.
И вот он к нам в гости стал заходить. Деликатно. Чем-то ему квартира глянулась, мы его в целом устраивали – и стал заходить. Вынести мусор дверь откроешь – спокойно сидит на площадке, не спеша подойдет к двери и, выжидательно помедлив – согласится зайти. Откушает, что дадут, поспит – и к дверям. Сидит около, смотрит выжидательно – открывайте. Достойно уходит, никогда больше пары часов не сидел – хотя не гнали, конечно.
Сын был тогда маленький, года два с чем-то. Что он вытворял с этим диким котом – это уму непостижимо. Никакая домашняя кошка бы не вынесла. Он его заворачивал в «одеяльце» целиком, от хвоста до головы – «чтобы тепло было». Он на нем ездил верхом. Он прижимал его к полу, садился перед ним и совал в нос листы бумаги – «Смотри, Пашечка, это я нарисовал». Выставка произведений была большая, Пашечке демонстрировались все новые каляки – он тихо сидел, завернутый в одеяло, и не рыпался. Когда он лежал на боку, сын иногда на него садился – как на приступочку. Пашка терпел. Какой областью своего кошачьего мозга он отличал этого огромного глупого котенка – не знаю, но суровый кот, в подъезде шипящий на любого подошедшего ближе метра, кот, который еду из рук не брал никогда – только когда даритель отойдет… Терпел.
Сорвался он всего только раз. Когда сын, шляясь вокруг, случайно наступил ему на хвост. Тут Пашка глухо взвыл, метнулся – и мгновенно надавал сыну пощечин. Самых натуральных, по щекам. Не оставив ни одной царапины.
Сын, захлебываясь слезами, рванулся к маме: «Выбрось, выбрось сейчас же Пашку! Он царапушка! Он меня побил!» Мама вникла, провела разъяснительную работу, указала, что кот был в своем праве – на хвост нельзя… Сын был неумолим – преступника следовало выбросить из рая. Мама решительно отказалась. Постепенно скандал стих… Кот заходил и потом, не обращая внимания на инцидент. Сын поначалу дичился, потом осмелел и снова стал с ним играть – кот по-прежнему терпел охоту на тигра, игру в солдатики и показ картин. Правда, сын теперь относился очень опасливо к его хвосту – совершая все, что угодно, с головной частью, избегал манипуляций с хвостом.
Постепенно у них выработались свои правила. Как-то Пашка объяснил, что надо и что не надо, на что он подписывается, а что – перебор. Лучше всего эту ситуацию характеризует такая реплика. Сын играет с котом. Долго. Раздается сдавленный короткий мяв. Сын звонко кричит: «Мама! Мама! Киса мявит!» Занятая делами мама рассеянно спрашивает: «Что говорит киса?» – «Киса мявит, что сейчас схватит! И надаёт!»
Как Пашка перестал к нам заходить – это уже другая история.
2008
Итак, к нам домой иногда заходил свободный кот Пашка, обитатель подъезда и гроза окрестных котов. Манер он был самых правильных – входил не торопясь, если дверь в квартиру была широко открыта и его настойчиво приглашали, долго не засиживался. Голодный был всегда, но еды не просил: что ставили, то съедал дочиста и заваливался поспать, потом уходил.
А потом я подарил жене персидского котенка, крохотного, полуторанедельного Сильвера. С родословной на сколько-то там поколений, с фирменным окрасом «черный дым» и паспортом, где значилось его дворянское имя «Сильвер-Тэса». С ума сойти. Впрочем, котенок был очень милый. Тонкие длинные усы плавали в молоке, когда он сосредоточенно боролся с огромным блюдцем. Спал он, спрятавшись под теплый бок игрушечного мягкого льва, днем иногда залезал на него и сидел, вцепившись в гриву. Котенок исследовал комнаты, выпадая поспать где придется. Выглядело это уморительно – его звали из кухни кушать, и котенок мчался из дальней комнаты… но уставал на уровне прихожей и обмягшей тряпочкой валился спать. На полушаге – как умер. Поспав минут десять, просыпался и устремлялся в далекую кухню есть.