Николай Гиливеря
Заводной механизм эпохи декаDANCа
ДИСКЛЕЙМЕР
Читатель. Прежде чем ты погрузишься в данную историю, я, как автор и ответственное лицо, хочу предостеречь тебя. На этих страницах развернётся словесный блуд главного героя, который не так чтобы следит за своим языком.
Я вложил очень много усилий, чтобы роман постарался обидеть как можно меньше представителей разных социальных групп, возрастов, мнений. Но так уж сложилось, что сам выдуманный персонаж начал диктовать правила своего вырисовывания. И тут я полностью бессилен.
Будет справедливым сказать, что в любой выдумке есть доля правды, также как и в любой лжи есть капля истины. И повинуясь чистому жесту, хочу сразу отметить, что этот дебютный роман структурно повторяет растворимый кофе. То есть он 3 в 1. Что главный герой, что все ситуации, да и каждая мысль и слово, вобрали в себя три составляющие.
Первая является моей биографией. Маленькие клочочки и события – это личный опыт взросления. Вторая составляющая – опыт и истории друзей и людей, которые встречались мне на пути. Последняя же составляющая – чистый вымысел. Поэтому не стоит каждый раз тыкать на какое-то предложение и обвинять меня в сексизме, шовинизме и в прочих грехах главного героя. Я всего лишь принял роль учёного Франкенштейна, что сшил в одно стройное тело разные пласты для достижения нескольких основополагающих целей.
Я намеренно не буду расписывать их, дабы ты, дорогой читатель, не начал нарочно идти по пути моих личных ощущений, а искал в этой работе то, что будет близко тебе лично.
Что же будет такого в данном произведении, раз я решил написать целое сопроводительное письмо?
Во-первых, будет много уличной лексики, много матерных слов, которые хоть и стали частью человеческой культуры, но не употребляются в приличном обществе. Во-вторых, главный герой будет много что и кого «поносить». В–третьих, обильное количество описаний интимных сцен со всей вытекающей физиологией. В-четвертых, это неправильная орфография и пунктуация главного героя, дабы читатель мог полностью ощутить «тело» неуравновешенности этого невежды.
Ещё стоит сказать, что данное произведение ни в коем случае не занимается пропагандой курения, распития алкоголя и употребления наркотиков. Все пагубные привычки и отношения к ним – сугубо личное мнение главного героя, который не является ни положительной, ни отрицательной субстанцией.
Поэтому если хоть по одному пункту есть вопросы, то лучше и вовсе не начинать читать эту работу. И я настоятельно прошу потом не критиковать меня по данным вопросам, учитывая тот факт, что я всех предупредил.
Если же тебя, читатель, не смущают все мои предупреждения, и ты готов предать текст синтезу, а затем подвергнуть его целесообразному анализу, то с радостью приглашаю тебя окунуться в голову человека, лишенного жизненного ориентира, но жаждущего найти себя в этом большом Мире; Жестоком, несправедливом, абсурдном, но таком многогранном и всепоглощающем.
Желаю не подавиться. Приятного аппетита.
11 декабря, 2020
0.Пролог
Иногда, как сейчас помню, я лежал в постели под беспокойным покровом ночи, когда внешний, окружающий меня мир погружался в беспокойную власть стихии. С окна, через малую щель задувал настойчивый ветер, а мелкий град аккомпанировал ему шумным ритмом по карнизу.
В такие минуты, а бывало и часы, в голову лезли разные мысли. Но неизменно, на тот период жизни, меня интересовало две темы: женщины и смерть. Смерть и её формы были куда интереснее мыслей о женщинах, учитывая, что все фантазии эротического подтекста заканчивались беспощадной мастурбацией. А вот смерть – её тайна, частая её нелепость или же трагизм.… Эти рассуждения приводили меня в полнейший страх и безумие. Иногда доходило до полной апатии.
Я часто пытался представить себя в чужой шкуре, пытался ощутить это последнее чувство потери самого дорогого, что есть – себя. Когда ситуация выходит из-под контроля. Когда уже не в твоей власти изменить весь ход ситуации. Когда последнее, что остаётся – наблюдать. А тело, его разрывает жар. Сердце стучит так сильно, что ещё немного и потеряешь сознание, но этого не происходит. Когда до последнего уверен, что случится чудо, и ты останешься жив и невредим. Когда будучи всю жизнь был закоренелым атеистом, а тут вдруг вспоминаешь никогда не слышанную молитву, которая направлена к богу, которого ты никогда не любил и не ставил ни во что.
Это мерзкое чувство жалости к самому себе. Загнанный зверь, протканный острыми копьями безжалостных браконьеров. Вот кожа твоя горит, внутренности твои горят и ты безумен, безумен, и не быть тебе больше. А затем, под общий шум – ты засыпаешь, не заметив своей последней фразы, своей последней мысли. Ты засыпаешь и это похоже на смерть, на инсценировку. Репетируешь собственный уход, привыкаешь к этому чувству забвения. Но все равно никогда не получится разгадать, а тем более свыкнуться с мыслью о своём не существовании.
Уже декабрь. Воздух здесь совсем стал ледяным. Он смешивается с северным ветром. Он пронзительный и беспощадный, ему ничего не стоит проникнуть в крошечные щелки толстой куртки, кусая тонкую кожу хрупкого человеческого тела. Природа медленно, но верно переходит в стадию анабиоза, окрашиваясь в серые тона бессолнечного неба.
Каждый год, вот уже на протяжении многих столетий, люди погружаются в темноту, ожидая далёкую весну, с её многочисленными температурными плюсами и минусами неизвестных событий. Каждый год кажется, что холод никогда не закончится, что тело каждый день нужно прятать за многочисленным тряпьем, дрожа на улице всем нутром с утра на пути от дома до работы. И всё это время глаза будут видеть темноту и характерную ей монохромность.
Когда твоя жизнь висит на волоске – всё меняется. Под этим «всё» я имею ввиду отношение к вещам, мыслям, настроению. Уходит вся дерзость и уверенность, она заменяется сначала на страх, а затем плавно перетекает в глубину и лирику. Из лексики уходят все эти некие бранные слова паразиты, разве только blyat` может проскользнуть по языку вибрацией в критический момент, секунду, в последнее мгновение существования деятельности мозга.
Боюсь, что и меня постигнет эта участь, учитывая положение, в котором я нахожусь.
Спокойствие, которое мне ранее было не присуще, вдруг окутало всё тело и мысли. Ни это ли называется смирением? Или же просветлением? Боль грядущего притупилась. Я чувствую себя гордым капитаном тонущего корабля без права на позорное бегство.
Воздух холодный. Очень быстро сбилось дыхание, приходиться дышать через рот. Ноги наполнились свинцом. Колени пару раз задевают острые ветки, продирая себе дорогу кровью. Ступни балансируют на замёрзшей почве, что усеяна камнями и мусором неблагодарных людей. Хочется упасть, но нельзя. Не смотря на то, что я ушел в самую глушь – ещё есть пара жилых домов.
Ещё немного проковылять, уйти чуть дальше, а затем тело моё пробьет сильнейшая боль. Я получу, наконец, ответ на свой главный вопрос и унесу его с собой в место, куда не добраться даже перелетным птицам.
Господи, как жаль, что ты фантазия наша. Человеческий великий вымысел – надежда. Я бы все отдал, чтобы в трудный час ты был со мною духом, а я, в свою очередь, отдал бы тело свое. Но сказки на то и сказки….
В голове каша. Я пытаюсь уцепиться за счастливые фрагменты своей маленькой жизни, пытаюсь сосредоточенно отыскать их в хаотичном потоке. Но понимаю, что на пороге своего не существования, абсолютно каждая секунда стала в равной степени дорога мне, вне зависимости от контекста. Вся моя жизнь преобразилась в дорогой, цельный изумруд, который я умудрился так скоротечно proebat`. До мерзкого последнего звоночка остаётся минут пять, или четыре. Я больше не смотрю на время, дабы увековечить мгновение своего осознания.
Без сил, весь в поту, продутый ветром до дрожи, я падаю навзничь в этом вонючем пустыре, чтобы вспомнить главное, понять, как я умудрился дойти до такого pizdeca.
Не каждый день случается носить на себе пояс с взрывчаткой и ждать собственной смерти.
1.Каникулы, бошки и рвота
Недели две-три назад Б. гонял в лес с какой-то малолеткой. Не знаю уж чем они там занимались, но по итогу Б. набрёл на поляну, усеянную дикой marey.
На следующий день он пригнал с корешем на тачке, прихватив немного пластмассы. И да, Б., мать его, наполнил два этих пакета доверху бошками. Неплохой улов. А где улов, там и всеобщая покурка, её не избежать.
Не знаю, какой сегодня день недели (когда ты «школьник-раздолбай», лето – безвременный рай блажи), но вчера мой контакт обновился долгожданным сообщением от Б. о завтрашней покурке. Замётано, брат. У меня нет дел ни сегодня, ни завтра. Я за любой кипиш, так и знайте, uebki. Если вы пьяный додик на улице вечером, либо вонючий бомжара – вам pizdec. Моё тело охватывает пламя переполняемой энергии – жги, ломай, разбивай!
Утро в полдень застаёт меня неожиданно. Солнечные лучи превратили моё тело в сплошной пот. Я ворочаюсь на спине. Кряхтя, пытаюсь прийти в себя, напоминаю себе жука. Во рту пересохло. Нужно начать чистить зубы на ночь. Сегодня вечер веселья. С кухни доносится треск раскалённой сковородки, на которой раскинулись две яичницы. Это мама готовит мне завтрак. Я вяло желаю ей доброго утра, направляясь в ванную комнату. Какое все-таки блаженство в жаркую погоду принять холодный душ. Прохлада погружает мое тело в сладкую истому, вдыхая жизнь и бодрость. Мои подмышки и гениталии заросли густыми волосами. В ближайшее время нужно бы подбриться, но пока что нет нужды и мотивации. После съедаю свою законную двойную яичницу с кофе. «Спасибо мам, было вкусно, посуду помою вечером». Через час она помоет её сама, понадобится мойка для готовки обеда. Интересно: сегодня будет курица с макаронами или говядина с гречкой? Одно из двух.
Наспех иду в зал. Телевизор, как и всегда, работает вхолостую. На экране мелькает какая–то блондиночка лет тридцати. Из динамиков доносится информация о платье, которое надето на эту самую ведущую. Походу магазин на диване. Мне плевать, я не вдаюсь в подробности. Достаю свои потертые джинсы, надеваю их. Затем идёт футболка с Микки Маусом, белые носки. Пару раз провожу расческой по коротким волосам. Нужно ненадолго выйти.
В ближайшем продуктовом покупаю пачку сигарет. Курю под навесом кроны дерева, прячась в теньке от солнца. Хорошо. Хотя, если честно, ненавижу лето. Никакого комфорта. Очень раздражает постоянно потеющее лицо, которое покрывается жиром. А ещё потеет задница и ноги. Да все тело снова в говне. Будто и не мылся. Сколько уже лет упрашиваю купить домой кондиционер, но понимаете ли: «Сынок, отец читал мне статью, где говорится, что это вредное дерьмо». Да. А потеть как свинья, жить в неудобстве, тратя свои нервные клетки – не вредно. Конечно, спасибо блин большое. Ладно.… Проехали.
Во дворе ни хрена никого нет. Несколько сопляков на лазелках. Парочка бабуль на лавках. Походу сегодня будни, все на работе. Мама-то у меня домохозяйка, может себе позволить, учитывая неплохую работу отца. В этом посёлке городского типа «хорошая работа» – редкость. Толковые ребята отсюда сваливают при любой удачной возможности. Уезжают в большие города. Правильно делают. В таких местах можно только доживать старость и старчиваться.
В соседнем доме, где живет Р., челики прямо дома, на третьем этаже, варят крокодил. В подъезде их часто можно встретить вмазанными. Постоянно валяются ватки с кровью и шприцы. Сосед пожарник периодически их pizdit, но всё впустую. Всем плевать. Товарищам полицейским нет дела до каких – то малолеток, что ставятся этим дерьмом. Такие проблемы сами решаются – наркоманы не жильцы. Другое дело, если один из таких всратых представителей человеческой расы совершит грабеж. Spizdit мобилу у немощного старика, или кошелек. Тогда начинается вялое разбирательство. Да и искать долго не приходится. Этот недогород слишком мал, чтобы скрыться.
Знал я двух дурачков. Любили они поиграть в плохишей. В магазинах воровали по мелочи, стёкла били у машин. Однажды их прижал молодой служитель закона. Парни обосрались, не хотели свершения правосудия, решили пару раз врезать правопорядку по голове. Вдвоем на одного – обычное дело для местной фауны. Так вот, по итогу они немного перестарались и убили преследователя. А сделали они это где? Правильно: у своего же blyat дома. Под окнами, где куча старой перхоти только и занимается тем, что следит за происходящим вокруг. В тот же день этих дурачков удачно скрутили и отправили на нары. И таких историй куча.
Я и кореша – дело другое. Мы никому не мешаем жить, пока не мешают жить нам. Мы веселимся в меру: если пьем на лавках, то громко не орем и не пристаем к людям. Если катаемся на досках и снимаем трюки: делаем так, чтобы по минимуму мешать прохожим. Но если какой – то чертила даёт нам повод.… Если гопник или алкаш начинают бузить на нас на ровном месте.… Тогда лучше ему родиться обратно или, что более реально: ретироваться подальше. Без особых предупреждений мы набрасываемся на эту гниду словно шакалы. Наши удары бесконтрольны и беспощадны. Собаке – собачья смерть. Обычно подобные хмыри сваливают, поджав свои гнусные хвосты и только слышно: «Uebki, крысы малолетние, твари» – звучит это действительно жалко.
Мне нравится моя команда, наша банда. С ней я чувствую себя уверенно и относительно безопасно. Мы стоим горой друг за друга. Вместе смеемся, курим всякое говно, вместе негодуем. Поодиночке не выжить в этой стране. Здесь свой суровый климат, где каждый человек озлоблен на свою несчастную судьбу, вынужденный прозябать свою уникальную жизнь на проблемы и нищету. Я надеюсь, что придёт время, когда я вырвусь на свободу и смогу вдохнуть полной грудью воздух, не испорченный чужим бздежом.
Вторая сигарета докурена. Немного проветриться, чтобы не так сильно пасло табаком и можно домой. До общего сбора остаётся ещё часов пять. Можно ещё раз принять холодный душ и посидеть за компом, а может и порисовать. Настроение уж больно непонятное. Хотя, лучше пойти домой сразу, пусть воняет. Если повезет – мама не учует.
***
В квартире ужасная духота. Всё пространство провоняло едой. Я силюсь подавить свой крик, переправив его энергию во внутреннюю злость. Чувствую, как покраснело лицо. Нужно все же помыться….
Холодная вода снова пробуждает во мне желание жить. Я закрываю глаза, погружая голову в водопад. Думаю о ней. Думаю о Н. Это первые мои серьезные отношения, да и, честно говоря, просто первые отношения. Мы с ней уже пять месяцев. Ей семнадцать, она старше меня на год. Я нашел её в дурацком приложении и просто написал. Наше общение долгое время оставалось виртуальным. А потом… да какая разница, nahui я вообще вспоминаю. Главное – это её большие еврейские глазки, губки толстым бантиком сшитые, да упругая попка. Н. – девственница, как и я. За всё время мы только вскользь заговаривали на подобные темы, но становилось как-то неловко и страшно. Наши отношения ограничиваются прогулками, поцелуями и моими шаловливыми ручками, которые успевают полапать все вкусные места. Даже сейчас, стоит только подумать о её теле, как меня охватывает крепчайшая эрекция. Член становится настолько твердым, что, если его не удовлетворить – он не успокоится. Ей богу, господа присяжные, я готов поклясться на Библии. Иногда он настолько крепко стоит, что становится просто больно. У меня не остаётся иного выбора, как сжать покрепче свой her и с маниакальной грубостью и жестокостью мастурбировать на фантазию совокупления с Н.
А после становится стыдно. Не знаю почему. Это чувство жалости к самому себе настигает после пика наивысшего наслаждения.
Ещё немного постояв под напором воды, я выхожу, наскоро вытершись. Взгляд матери на секунду кажется осудительным. Фантазия дорисовывает догадку, что она могла слышать странный ритм плеска воды, напоминающий подростковую дрочку. Но вот я уже в своей комнате и боле не задаюсь вопросами, ответы на которые мне не интересны.