Глава шестнадцатая
Благополучно отметив десятилетие своего губернаторства в Казани, Померанцев был уверен, что будет занимать эту должность уже до самого выхода в отставку. Он теперь со всем основанием принадлежал к числу губернаторов-тяжеловесов, часто консультировал своих младших коллег, а голос его был весом на заседаниях Госсовета, где губернаторы составляли большинство.
Жизнь вошла в определенную колею. Образовались привычки. Все чаще приходилось вспоминать о здоровье и делать вещи, скорее полезные, чем приятные. Регулярные поездки на курорт, причем лучше где-нибудь в сентябре, когда жара уже отпускала, стали необходимостью.
В этот раз с погодой в Крыму им с Верой повезло. Пансионат в окрестностях Ялты был не из дешевых, но они могли себе это позволить. Да и публика собралась любопытная. Так что было с кем поговорить и в обеденном зале, и прогуливаясь по тенистым аллеям и вдыхая невероятные южные ароматы. Померанцев совсем было уже настроился на трехнедельный покой - не то, чтобы дома, в Казани его ежеминутно дергали со всякими делами, но к службе он привык относиться добросовестно и не оставлять без внимания серьезные происшествия, памятуя о том, что внимание начальства - верный залог добросовестности подчиненных, - как вдруг на третий день отдыха утром в обеденный зал явился офицер фельдъегерской службы со срочным пакетом для него.
Публики в зале было немного, поскольку многие предпочитали завтракать у себя в номерах - сервис в пансионате был на высоте. Однако на памяти Померанцева, отдыхавшего здесь уже третий или четвертый раз, такого ранее не случалось, так что они с Верой гарантированно оказывались в центре всеобщего внимания.
- Велено дождаться ответа, - предупредил его офицер и отошел в сторону, где девушка-официантка сразу же предложили ему присесть за свободный стол и выпить чашку кофе.
Померанцев с недоумением разорвал конверт, подозревая, что речь идет о предстоящем через месяц заседании Госсовета, и теперь придется провести пару дней в местной администрации, изучая толстенную пачку документов к нему, на которые необходимо будет дать немедленное заключение. Однако в конверте было приглашение прибыть на следующий день на аудиенцию к Верховному гетману, который отдыхал на своей вилле километрах в 50 от Ялты. Тема разговора указана не была. И что все это значит? Предположение, что Верховному вдруг захотелось узнать в подробностях, а как там у нас в Казани дела обстоят, было из разряда невероятных. У него было достаточно способов сделать это намного более эффективно, не прибегая к помощи самого заинтересованного в положительном облике губернии человека. Другое дело, что, как знал Померанцев, Верховный взял за правило проводить в Крыму значительную часть года, появляясь в Киеве лишь в случае необходимости участия в официальных мероприятиях. Так что вполне возможно, речь шла вообще не о текущих делах.
Он повернулся к офицеру. Тот явно никуда не спешил. С ним откровенно кокетничали уже две официантки. К кофе он уже получил солидную тарелку с бутербродами, а тут и третья официантка появилась со свежей выпечкой. Все же контингент в пансионате для них был староват, а тут молодой красавец подпоручик, да еще, как уже выяснилось, тоже местный.
Но дело могло быть срочным.
- Поручик, можете передать, что буду непременно. Надеюсь, прием неофициальный и полный парад не требуется?
- Да, повседневный костюм. И просили передать, что за два часа до встречи Вам подадут автомобиль сюда, к пансионату.
И офицер быстренько доел начатый бутерброд, допил кофе, улыбнулся девушкам, попрощался и заспешил на выход. Девушки разочарованно повздыхали ему вслед, осуждающе посмотрели на Померанцева - и куда спешит человек, у нас тут серьезные дела, возможно, намечались - и отправились на кухню обмениваться впечатлениями. Все же жизнь в пансионате была скучноватой.
Померанцева полученное приглашение особо не взволновало. Но вот Веру ему пришлось успокаивать весь остаток дня. Ей почудилось, что все это как-то связано с отголосками минувших неприятностей, и хотя Померанцев раз за разом заверял ее, что опасаться теперь нечего, поскольку ни к чему подобному он за последние 10 лет даже и не приближался и ни к каким авантюрам и в будущем не желает иметь отношения, она продолжала оставаться как натянутая струна и только собрав все свое самообладание удержалась от слез, понимая, что мужу на следующий день предстоит в любом случае серьезный разговор и женская истерика - не лучший способ к нему подготовиться. Настроение жены Померанцев прекрасно чувствовал, полночи проворочался без сна, только ненадолго забывшись под утро.
Так что на следующий день, легко позавтракав, он к 10 часам подошел к воротам пансионата. К его глубокому удивлению за ним прислали солидный черный лимузин представительского класса, снабженный к тому же номерами с государственными символами. Мало того, стоило им отъехать, как перед лимузином появился полицейский на мотоцикле. И в переполненной Ялте, и затем на приморском шоссе он лихо расчищал проезд лимузину, и на месте они оказались больше, чем за час, до назначенного времени.
В этой резиденции Померанцеву раньше бывать не приходилось, но во времена своего гетманства ему случалось посещать тогдашнего главу государства в неофициальной обстановке. Нельзя сказать, чтобы он жил уж очень скромно, но по сравнению с хоромами нынешнего Верховного его дом иначе как лачугой бедняка и назвать нельзя было. Померанцев, которому случалось бывать и в резиденциях глав государств за границей, знал, что там иной раз они как бы подразделялись на две части: официально- протокольную - часто роскошную, и собственно жилую, которая оборудовалась и обставлялась уже в зависимости от вкусов хозяина. И вот эта вторая часть в ряде случаев была довольно скромной. Не всем нравится и дома сидеть в кресле с гербами.
В данном случае его явно привели на собственную половину Верховного, но и здесь царил помпезно-дворцовый стиль, а государственная символика и здесь была налеплена везде: и где можно, и где явно не стоило.
Померанцев приготовился к долгому ожиданию, но один из секретарей Верховного бодро поприветствовал его и предложил выпить чашечку чая здесь же, в приемной, поскольку "начнем, скорее всего, пораньше, минут на 20".
"- Господи, он что же за столько лет так и не научился хотя бы элементарной пунктуальности?" - подумал про себя Померанцев, но все оказалось еще хуже. За первой чашкой последовала вторая, а потом Померанцев на чай уже и смотреть не мог. В результате в кабинет Верховного вместо 12 - или 11.40 по версии его секретаря - он вошел в два часа пополудни. Больше всего его при этом напрягала не дурацкая потеря времени - все же отпуск, спешить некуда, и не напряжение, прошедшее после первого часа ожидания, а невозможность позвонить и успокоить Веру, которой он твердо обещал отзвониться сразу после встречи. Еще подумает невесть что.
Верховный встретил его бодрым рукопожатием. Вообще, он выглядел как человек, только что вылезший из бассейна. Эта мысль мелькнула у Померанцева мельком, и он сам не понимал, насколько был прав. Уже собираясь принимать Померанцева, Верховный вдруг решил, что было бы неплохо перед этим важным разговором немного размяться, а вода в бассейне, куда ее накачивали по сложной системе труб с многочисленными фильтрами прямо из моря была ох как хороша.
Как ни странно, разговор начался все же с Казанской губернии.
- Мы, в Киеве, вполне довольны тем, как там у Вас идут дела, - Верховный начал очень издалека, - мне, например, очень понравилась Ваша инициатива назначить одного вице-губернатора из татар и вот это формирование подразделений национальной гвардии с преобладанием татарского личного состава - тоже хорошая мысль. Если в их деревнях что случится - пусть они и разбираются. Это правильно.
Померанцев молча покивал. Конечно, когда тебя хвалят, всегда приятно. Вообще-то в татарском вопросе им было сделано намного больше, но там, в основном, речь шла о мерах экономического характера, а Верховный, как он убедился, увлекался преимущественно административно-полицейской стороной вопроса.
А вот дальнейший разговор его откровенно удивил.
- Но я, естественно, вызвал Вас не для этого. Если Вы следите за дискуссией в прессе, то, наверное, обратили внимание на активное обсуждение высказанной профессором Н. идеи серьезного укрупнения тех территориальных административных единиц, на которые подразделяется наша страна. Не буду скрывать, эту идею профессору подкинули в моей канцелярии.
Померанцев теперь уже слушал с интересом. За дискуссией он не то, чтобы внимательно следил, но в целом был в курсе. Идея показалась ему странной, тем более, что и серьезного обоснования упомянутый профессор вообще не привел. Главный его аргумент состоял в том, что нынешние губернии нарезались и формировались еще в прошлом веке, и потому устарели. А нынче, во второй половине 20 века, надо все укрупнять, и будет всем счастье. Как опытный администратор Померанцев прекрасно понимал, что любая реформа системы управления приводит к временному коллапсу и падению качества этого самого управления до тех пор, пока новая система не достигнет хотя бы прежнего уровня компетенции. В этой связи было совершенно удивительно, что идею профессора не растоптали сразу же, а всерьез обсуждали, и даже находили какое-то аргументы в ее поддержку. Теперь становилось ясно, откуда ноги росли. Но зачем?
- Должен признаться, что глубоко в суть споров не вникал, - после такого вступления надо было быть очень осторожным, - но теперь очевидно, что за этой идеей стоят какие-то серьезные планы, - и он вопросительно посмотрел на собеседника.
- Вот именно, очень серьезные планы! - тому такой поворот явно понравился, - хотя понимаю Ваш невысказанный скепсис - к сожалению, выдвигая идею, они не сумели подкрепить ее достаточными аргументами. Но это уже эксцесс исполнителей. Знали бы Вы, как порой не хватает рядом умных и деятельных людей. Вы, вот, так и не согласились вернуться в Киев...
Здесь Померанцев, вероятно, должен был почувствовать себя кругом виноватым, попытаться оправдаться и дальше соглашаться уже на что угодно, но в былых дипломатических боях он и не таких видывал.
- Думаю, что каждому из нас важно оказаться в нужное время в нужном месте, - он, таким образом, решительно показал, что каяться не намерен, - буду рад, если смогу быть полезен сейчас, - и он вопросительно посмотрел на Верховного.
Тот даже встал из-за стола, прошелся по кабинету, как бы взвешивая еще раз, стоит ли связываться с этим умелым, сильным, но очень уж своевольным человеком. За последние годы он привык, что в таких случаях окружающие или восхищаются его умом, или каются в собственном недомыслии. Но этот человек был ему крайне нужен.
- Да, вопрос непростой, - Верховный как бы оборвал тему, которую сам и затронул, - все сложности такого решения нам очевидны. Проблема в том, что пока еще не время говорить о конечных целях такой реформы.
Хозяин кабинета явно ждал, что Померанцев в ответ поинтересуется этими целями, но тому что-то решительно не хотелось играть с этой личностью в поддавки, и он просто промолчал.
Верховному этот разговор нравился все меньше и меньше, но выхода не было.
- Мы планируем в ближайшие 3-4 года серьезно укрупнить нынешние структуры и оставить в результате 5-6 - назовем пока условно - краев. Применительно к Вашему региону, вероятно, будет создан Волжский край во главе с генерал-губернатором. Также будут созданы Московский, Кавказский, Новороссия и Центральный - вокруг Киева. Но это пока приблизительно. Во внутреннем плане смысл состоит в том, чтобы укрепить столб управляемости - в каждом из краев мы создадим подразделения всех государство-образующих ведомств при сохранении всех нынешних структур в губернских городах. Но - не буду скрывать - главное даже не это. Нам надо сформировать примерно такую же структуру государства, которая сложилась у наших соседей - в Балтийской Федерации и УралСибе, - и он с победной улыбкой посмотрел на Померанцева.
Здесь уже надо было реагировать.
- И это позволит... - Померанцев не стал продолжать мысль, понимая, что его собеседнику просто необходимо чем-то похвастаться.
- Да, Вы все поняли правильно. У нас уже состоялись предварительные переговоры с главами этих двух государств по поводу объединения.
Верховный сделал после этих слов длительную паузу, давая возможность своему собеседнику постичь все величие замысла.
Померанцев задумался. Собственно, мысль о возможном воссоединении бывшей империи посещала его, так же как и всех мыслящих людей, регулярно, но главным барьером, который было бы трудно пересечь, он считал различия не в территориальном, а в политическом устройстве стран. Но говорить это человеку, который как раз и отвечал за эти политические различия, явно не стоило.
- Но коллег явно напрягало то, что присоединившись к нам, им придется тем самым приводить их субъектов к уровню наших губерний, а даже в царские времена на территории Финляндского княжества этих губерний было шесть. Так будет и у нас. Приволжский край, например, и объединит шесть губерний. Так что мы своей реформой примерно уравняем все части будущего государства.
- Сознаюсь, мне трудно представить себе, что такой вариант возможен в принципе...