Ничего в нем не выдавало человека богатого, властного и расчетливого – то есть обладающего всеми качествами, присущими людям его типа, коих я, конечно, повидал немало за свою жизнь.
Напротив, Олег Иванович, казалось, обладал каким-то обаянием, свойственным простому человеку. Живой, играющий огонек в глазах сразу располагал к себе людей. В этом была его сила.
Вот только Богу было известно, что на самом деле скрывается за этой маской. И была ли это маска?
Я пожал его руку.
Жестом он пригласил меня сесть за столик, сам же расположился напротив. В условиях такой простой, доверительной беседы мы и начали наш диалог:
– Прошу простить меня, – директор вежливо начал свою речь, – человек я занятой, поэтому без прелюдий – сразу к делу. Холдинг наш охватывает самые разные отрасли: добыча и производство бутилированной воды, серия аптек, разработка лекарств, пара химических производств, ИТ-сфера, строительство… – он прервался на секунду, и я решил, что настало время поддержать разговор, вместо того чтобы просто сидеть и, как болванчик, кивать головой.
– Довольно широкий круг задач? – я попытался изобразить интерес. Не то чтобы мне было совсем не интересно, но, говоря прямо подобных организаций я видел не мало, поэтому все это не удивило.
– Совершенно верно, – руководитель благосклонно улыбнулся и кивнул. – Нам нужен человек, хорошо разбирающийся в юридических вопросах разной сферы. В качестве моего помощника. Знаете ли, темп жизни сейчас такой, что уследить за всем попросту невозможно.
– В чем конкретно вы видите мои обязанности? – задал я прямой вопрос.
– Юридический анализ нашей работы. Доклады по работе юротдела, – директор осекся, – я еще вас представлю. Решение моих личных юридических вопросов, связанных, конечно же, с интересами компании. Личные консультации.
Вопрос витал в воздухе, и я не мог его не задать:
– Не доверяете своим людям? – мне хотелось посмотреть на реакцию этого человека. Обычно руководители такого плана, повидавшие жизнь, имеют свое мнение и весьма неохотно принимают подобные вопросы, считая сам факт существования людей со свободным мнением, отличным от их собственного, каким-то побочным эффектом, математической погрешностью жизни.
Напротив, в данной ситуации директор не повел даже взглядом:
– В каком-то смысле, – он сделал хитрую гримасу и подмигнул мне. – Будете следить за всеми в оба глаза.
Настало мое время смущаться: конечно, я не докладывал о моем состоянии здоровья лично, но невольно опешил. «Следить в оба глаза» – это, конечно, не про меня.
Директор не унимался:
– Как у вас, кстати, со зрением? – не меняя напора, он объяснил свой вопрос: – Изучая дела кандидатов, наткнулся на пару ваших статей в интернете. Там, на фотографиях, вы в очках, а сейчас без – операцию сделали или линзы?
– Линзы, – без особого энтузиазма попробовал ответить я.
Безусловно, правильный ответ звучал бы «линза», но я решил не портить эту игру.
– Понимаю, – удовлетворенно подметил руководитель. – Сам в свое время носил очки. Долго не решался на… – он запнулся, – операцию. Все боялся последствий. Читал много информации в интернете.
Директор остановился на секунду, закатил глаза и обратился ко мне:
– Не читайте ничего в интернете. Лучше смотрите там глупые картинки. Полезнее будет, – он назидательно поднял палец вверх. – В итоге сделал себе глаза – и все теперь вижу. Столько времени потратил на такую слепую жизнь.
– Ну… – разговор мне был неприятен, – это дело каждого. К тому же при тонкой роговице такие операции делать нельзя.
– Это верно, конечно, – улыбнулся директор. – Не хватает мне иногда очков, знаете ли. Так хочется порой снять их и не видеть все эти рожи, всю эту грязь этого мира – только размытые силуэты без очертаний. И дождь, хлещущий по лицу.
Такое откровение меня убило: вот так вот говорить об этом первому встречному, по сути.
Но и это не было чем-то необычным – как я уже говорил, люди, обладающие хоть какой-то властью, по прошествии определенного времени начинают вести себя отлично от других: поступки, мысли, дела. Кого-то власть безвозвратно извращает, кто-то держится. Маленький человек остается таким же маленьким – просто груз проблем больше.
Передо мной человек, решающий сотни проблем. Конечно, его мышление отличается от моего.
Ни внешность его, ни поведение не являлись чем-то неординарным – обычный «царек» в своем королевстве. «Царек», которому я готов был предложить свои услуги в обмен на жалование. В этом случае придется закрыть глаза на его причуды, даже если они обличены в подобие поэтической красоты.
– Я вот так и подумал, когда отказался от операции, – решил поддакнуть я.
– Но потом стало поздно? – спросил директор. – Мы позвонили на последнее место вашей работы, еще до того как проводить собеседование. Да и секретарь рассказала о вашем телефонном разговоре.
Наступила долгая пауза.
– Мне известно о вашем недуге, – Олег Иванович сделался серьезным как никогда. – Важно, чтобы вы понимали, для нас это не проблема. Решите сами для себя – проблема ли это для вас?
– Конечно нет, – утвердительно ответил я, – уже давно все решил.
– Вот и славно, – теплая улыбка вернулась на лицо руководителя. – Я ознакомился с вашим резюме и достижениями. Вы нам подходите, учитывая ваш обширный опыт и знания. Остался лишь один вопрос: кроме всего этого, что я как работодатель получу в обмен на двести тысяч рублей в месяц?
Без колебаний и промедления я ответил:
– Мою лояльность и конфиденциальность в решении вопросов.
По выражению лица Олега Ивановича я понял, что ответ его полностью устроил:
– Вы знаете, Петр Витальевич, иногда эти качества важнее знаний и опыта.
– Я знаю, – мягко ответил я.
Мы пожали друг другу руки. Директор вызвал секретаря и попросил проводить меня в отдел кадров для окончательного оформления.
Я так и не понял в точности, чем же я должен заниматься, но пару сотен тысяч в месяц на дороге не валяются.
4. WHILE
Таможенный склад представлял собой большое помещение, собранное из металлоконструкций: с высокими потолками высотой метров шесть, позволяющими разместить огромное количество всяких товаров, поступающих туда для таможенной очистки.
Откуда-то дуло – как будто сквозняк.
Мне было немного зябко, отчего приходилось кутаться в пальто.
Своим единственным глазом я, словно циклоп, осматривал вверенный мне груз, стараясь не выказывать никаких эмоций, потому что это было непрофессионально.
Дмитрий, наш таможенный брокер, напротив всячески старался показать свое волнение и нервозность – будто специально.
Весь его суетной вид прямо кричал нам в лицо: «Смотрите, смотрите! Нас кинули. Мы обосрались».
Бегающие, беспокойные черные глазки брокера скользили по моей безмятежности и по ухмыляющейся физиономии таможенного инспектора Игоря Петровича.
Последний, в свою очередь, находился полностью в своей стихии: ошибки в поставке товаров или даже подозрения на всякого рода мошенничества он привык видеть регулярно.
– Так вот и я говорю начальнику, – пытался оправдаться инспектор, – может, ошибка какая? Ну, мало ли что там у них? Но ни в какую, говорит. Пиши значит, говорит, все по форме, с вызовом. С вот этим вот всем. Понимаете?
Я понимал, конечно.
Вскрыв упаковку запечатанной бабины высокотехнологичного и дорогого оптического кабеля, своим циклопичным взглядом я увидел аккуратные мотки обычной лески гораздо меньшей стоимости.
Не являясь специалистом в области высоких технологий, я все же понял, что кто-то ошибся: может быть, даже сознательно.
Контракт был заключен на поставку кабеля. Контрагент – иностранная фирма, расположенная в Уганде.
Откуда у них такие кабели? Уже неважно.
Деньги уплачены авансом полностью. Привезли леску.
Словно игральные кости в моей голове выпадали случайным образом варианты оценки событий.
Первое: обычная ошибка. У контрагента в Уганде что-то напутали и прислали совсем не то. Обычное дело, казалось бы. Но расходы на перепаковку, отправку и претензии – все-таки моя головная боль.
Второе: контрагент умышленно прислал не то. Значит, надо обращаться в компетентные органы. Это проблема. Может, нерешаемая.
Третье: передо мной хитроумная схема вывода денег за границу. Под предлогом фиктивной сделки иностранной фирме переводится определенная сумма денег, а дальше – хоть трава не расти.
Я, конечно, был склонен верить в добропорядочность людей, но видел их столько за свою жизнь, что любой вариант казался правдоподобным.
Особенно последний. Особенно когда речь идет о пяти миллионах долларов. Не так уж и много, если посмотреть глобально. Но в масштабах Уганды не так уж и мало.
Надо взять время на звонок «другу»: непосредственному руководителю – Олегу Иванычу.
Набрав его номер, я объяснил ситуацию в двух словах.
Голос его не выражал никакого беспокойства – напротив, босс казался жизнерадостным, как обычно, и шутил по любому поводу.
– Петр Виталич, – резко и прямо сказал он, – это недоразумение у наших партнеров. Они уже подготовили необходимые бумаги и только что выслали их по почте. Я тебе перешлю на «Вазап» (один из популярных мессенджеров), и ты покажи просто инспектору, а уж потом мы все как положено письменно оформим.
Мое напряжение немного спало. Все улажено без моего участия. Хорошо. Осталось дождаться документов на телефон.
Я подошел к инспектору Игорю:
– Шеф сейчас пришлет документы на телефон. Покажу вам, а потом все дооформим как положено.
– Да не вопрос, – кивнул таможенник, – я же говорю, мол, начальник послал, я сразу сказал – ну, недоразумение…
Его тираду про начальника прервал сигнал смартфона, уведомляющий меня о том, что пришло сообщение от шефа.
Я протянул телефон под нос инспектору так, чтобы он видел экран, и уже собирался открыть мессенджер, как понял, что сообщение пришло не в «Вазап», а обычным смс.
Открыв сообщение, я выпал в осадок. Инспектор же исказился в лице: его прошиб пот, глазки забегали, язык сразу начал заплетаться от увиденного: мобильный банк информировал меня, что шеф перечислил мне сто тысяч рублей.
Имея некоторый опыт в этих делах, а так же понимая, что вокруг нас осуществляется видеосъемка, возможно, со звукозаписью, мне ничего не оставалось, как громко произнести:
– Ну, вот они, документики, Игорь Петрович, устроят вас? – и уставился на инспектора.
Несколько секунд его лицо выражало тяжелый мыслительный процесс, но сдалось под напором обстоятельств.
– Вы не обедали еще? – как бы невзначай спросил инспектор.
– Как раз собирался, – спокойно ответил я. – Посоветуете хорошее и недорогое кафе?
– Да тут есть неподалеку, – подтвердил инспектор, – хорошее, там мой друг работает.
Все было ясно без слов:
– Тогда я проеду по данному адресу, а Дима, – я кивнул в сторону непонимающего брокера, – заберет ГТД (грузовая таможенная декларация) позже, а пока оформит документы.
– Какие д-д-документы? – парень начал заикаться от непонимания проблемы.
– Какие тебе отдам через полчасика, – кивнул инспектор, – сейчас пока подпишем у начальства… Я же говорю ему, ошибка, наверное, понимаете? Подождете минут двадцать. Петр Витальевич пока пообедает.
В этой сцене было прекрасно все: непонимающий брокер, совершенно владеющий ситуацией я и понимающий инспектор.
Через пять минут я уже ехал в такси в сторону кафе по указанному мне адресу. Радио сообщало новости о новом коррупционном скандале в рядах силовых структур: высокопоставленный офицер ведомства уличен в многочисленных взятках. Обыск по месту жительства выявил множество улик, в том числе черную бухгалтерию, записи с явками и паролями генерала и многое другое.
Обычное дело в государстве. Каждый день кого-то сажают за коррупционные преступления, но толку мало – объем преступлений в этой сфере только растет.
Выглядело, право, смешно: я еду давать взятку посреднику инспектора, рассуждая о коррупции в стране. Наверное, мы все страдаем каким-то особым синдромом, внутри нас существует некое раздвоение: где-то на интеллектуальном уровне мы понимаем, что все плохо, но физически сами плодим лихо вокруг себя, виня в своих проблемах других.
Из-за жадности, глупости, высокомерия – ничего не менялось веками.
В моем положении вообще все выглядело странным: я был обязан своему нанимателю и это меня пугало. Словно побитого пса, меня подняли с проселочной дороги – приютили, отмыли, накормили. Но вместе с тем, посадили на тяжелую цепь возле дома, и теперь я с радостью, не осознающий своего рабства, выполнял любые прихоти хозяина.
Обидно было то, что я в очередной раз разочаровывался в людях: я не питал никаких иллюзий по поводу Олега Иваныча, но все-таки краешком остатков своей циничной души желал встретить более одухотворенного человека.
Увы, мой работодатель такой же «комерс», как и остальные. Такой же жулик, мошенник, преследующий те же самые цели.
Было ли мне грустно от такого откровения? Конечно нет. Немного боязно. Я и сам был большим беспринципным циничным ублюдком, и, если бы не мой ужасный недуг, вернувший меня на некоторое время с неба на землю, так бы и продолжал небожительствовать и черстветь.
Уже без малого две недели я выполнял различные поручения руководства – притирался к работе. Познакомился с некоторыми коллегами: с кем-то даже нашел общий язык. Все как обычно, короче.
Взятку я, конечно, давал впервые, и, похоже, если все пройдет успешно, такая практика будет не последняя. Уголовная ответственность меня мало пугала: как я и говорил, меня крепко «держали за яйца» обстоятельства.
Выйдя остановкой раньше, я зашел в банк и «обналичил» всю сумму с золотой карты.
Затем я добрался до кафе, указанного инспектором.
Ко мне сразу подлетел молодой официант и принял у меня заказ.
Я не планировал сытно есть, тем более основная цель моего пребывания в данном питейном заведении была совсем иной.
Когда я употребил салатик и выпил чайку, мне принесли счет в закрытой обложке, раскрыв которую, помимо фискального чека я обнаружил еще и записку, написанную от руки, с цифрами 100 000.
Вложив в конверт указанные суммы, я подумал, а стоит ли мне оставлять на чай? Улыбнувшись, подумал, что нет. Поблагодарил официанта и вышел из кафе.
Буквально через несколько минут мне позвонил брокер Дима и сказал, что ему отдали ГТД и товар можно забирать со склада.
Осталось понять, куда девать столько лески?
5. READ (A, B, C)
Последние пять дней Ваню очень сильно лихорадило – до такой степени, что его мучители даже начали беспокоиться.
Не состоянием здоровья своего пленника, конечно, а тем, что он может не дожить до выдачи свидетельства на новую квартиру.
Они даже вызвали врача, который, осмотрев больного, просто развел руками, принес целый пакет различных лекарств и не смог ничего сказать по поводу диагноза.
Парня даже освободили от ежедневной повинности по сбору милостыни: а вдруг он вырубится прямо на глазах у тысяч прохожих, и что тогда?
Его надзиратели – жестокие люди, но явно не дураки.
Последняя ночь оказалась особенно тяжелой: Ваня валялся на кровати в запертой комнате с узкими решетчатыми окнами, укрытый легким пледом, и жалобно стонал.
– Да заткнись ты там, ëпт, – стучал кто-то из пленителей в дверь с той стороны. Еще бы: ночью полагалось спать, а не орать на весь дом, будоража умы таких же, как он, страдальцев и, что самое важное, беспокоя покой их господ.
Сегодня на страже стоял Рамиль – наверное, самый добрый парень из всех бандитов. Он и не орал почти на Ваню. Всегда улыбался. Приносил еду. Не то что Тимур – вот тот был просто садистом. Даже вспоминать не хотелось.
Тем не менее даже нервы Рамиля могли дать трещину. И если Ваня не успокоится, то добром это не кончится.