В свою очередь, парень успокоиться просто не мог: его трясло, лихорадило, горячий и холодный пот одновременно прошибал тело.
Казалось, еще чуть-чуть – и парень потеряет сознание.
Виной всему был тот странный укус непонятного насекомого, случившийся несколько недель назад.
Сначала место укуса просто чесалось и, в целом, не доставляло неудобств. После стало хуже: кожа вздулась, начался озноб.
Сейчас Иван совершенно не контролировал свое тело и начал истошно вопить.
За дверью послышались ругательства и звук ключа в замочной скважине – сейчас Иван будет избит своими мучителями.
Внезапно обрубки ног в месте ампутации запульсировали адскими судорогами. Ваня вскрикнул.
Кожа, образующая шрамы рубца на отсутствующих конечностях, лопнула – ноги начали удлиняться.
Все это сопровождалось сумасшедшей болью. Ваня упал с кровати.
В это самое время Рамиль справился с ключами и вбежал в комнату.
Его взору предстала страшная картина: на полу, корчась от судорог, лежал парень, из обрубков ног которого хлестала кровь и вырастало что-то.
Спустя время процесс роста конечностей прекратился. Иван вскрикнул последний раз и потерял сознание.
Рамиль осторожно осмотрел тело: невероятно, но ниже колен у Ивана присутствовали обе здоровые, нормальные ноги. Да, они были заляпаны кровью. Да, места шрамов были разорваны и кожа в этом месте свисала лоскутами, но ошибки не было – парень был здоров.
Потеряв дар речи, надзиратель стоял в центре комнаты и молчаливо взирал на произошедшее.
Рамиль многое повидал в своей жизни и был парнем не из робкого десятка, но сейчас чувствовал, как к задней стороне затылка начала подкатывать паника: он не знал, бежать или остаться, проверить Ивана или бросить?
Сделав над собой усилие, он склонился над телом пленника: сегодня была его смена и он отвечал головой за каждого человека, вверенного ему под охрану.
Пленники не догадывались, но охрана тоже как огня боялась своих «хозяев».
Протянув руку к шее Ивана, Рамиль попытался нащупать пульс.
В этот момент глаза узника открылись. В них не было уже того самого страха, вызванного подавленным чувством человеческого достоинства за месяцы пыток и издевательств.
Рамиль не успел испугаться по-настоящему: правая рука Вани метнулась с пола к его тонкой, цыплячьей шее. Раздались хруст и хрип – надзиратель упал замертво за долю секунды.
Спустя мгновение, тело пленника было приведено в движение: не побитый, загнанный щенок, но человек медленно и важно поднялся с пола и осмотрел свою комнату и себя со стороны. Джинсы были обрезаны по понятным причинам, обувь так же отсутствовала и найти подходящую пару возможным не представлялось.
Человек мог броситься бежать без оглядки. Бежать от проблем. От судьбы. Подальше от этого кошмара. Но он не стал этого делать.
Обыскав труп надзирателя, Иван нашел увесистую связку ключей, с которой вышел в коридор.
По очереди он открывал двери в комнаты таких же несчастных, как и сам.
Но не выводил к свету, нет: они сами должны решить – идти или остаться.
Затем он открыл входную дверь импровизированной тюрьмы и оказался на улице. Этот маршрут он знал хорошо – территория, огороженная высоким забором. В центре – господский дом, место обитания главаря банды. Рядом – хозяйственные постройки и гаражи, в которых преступники хранили документы и другое имущество, добытое незаконным путем. Чуть поодаль стояло здание «тюрьмы», где содержали пленников. Левее – тропинка, которая могла привести Ивана к свободе, в аккурат к забору, а там – дверь.
Но время еще не пришло: словно тень Иван метнулся к господскому дому. В его голове крутились разные мысли, переплетающиеся в причудливом сумасшествии.
Когда он начал называть этот дом господским? Из глубин генетической памяти, словно его далекие предки, угнетаемые сумасшедшими помещиками, возникали образы, обрывки фраз и воспоминания. Его воспоминания. Настало время поставить точку во всем этом абсурде.
Первыми на его пути оказались две здоровые и злые бандитские собаки. Ротвейлеры не реагировали: каким-то образом они не почуяли и не увидели Ивана.
Парень сел на корточки возле псин и начал гладить за ушками.
– Простите, – извинился Ваня, – как только начнется заварушка, вы мне помешаете. А я не хочу, чтобы вы мне сейчас мешали.
Стремительным движением, невидимым человеческому глазу, парень погрузил свои кулаки в черепа доверчивых собак, превратив содержимое черепных коробок в кровавое месиво.
Встав во весь рост, Иван вздохнул полной грудью: дорога открыта.
Потянув за ручку входной двери, парень осознал, что это будет не быстро: шум поднимать не хотелось. Дом же был трехэтажный, со множеством комнат. Все спали. Неудивительно: шумоизоляция делала свое дело на ура – даже недавние вопли Ивана никого не разбудили.
Охрана, как и полагается, спала на своих постах в зале. Они стали первыми.
Продвигаясь от комнаты к комнате, от кровати к кровати, Ваня отточенными движениями убивал своих обидчиков. Хозяин, его брат, жена-курица, старший и средний сын – совершеннолетние наглые подонки, лишенные всяких человеческих чувств и утратившие моральный облик в столь раннем возрасте.
Иван не тронул только младенца. Его разум, который функционировал последний час гораздо лучше обычного, подсказывал, что логично избавиться ото всех. Малыш может вырасти. Узнает, что произошло. Начнет мстить за маму и папу. Тем более гены. С вероятностью 99 % станет таким же подонком, как и все его родственники.
Но что-то человеческое подсказывало Ивану, что есть маленький шанс другого исхода. Что-то, во что надо верить, хоть это и противоречило логике.
Выйдя из дома, Иван чуть не столкнулся носом к носу с двумя странными субъектами, одетыми в причудливые черные латексные костюмы.
Они смотрели на него, разглядывая с интересом.
Сначала парень на автомате готов был броситься на пришельцев, думая, что это тоже бандиты, но фраза, брошенная одним из них, поставила его в ступор:
– Малец жив? – спросил высокий незнакомец.
– Да, – ответил Ваня, сбитый с толку.
– Зря, – поддакнул второй, – вырастет – много бед наделает. Бабла-то у родителей немерено осталось. Да и родственников еще конченых. Кончать надо было.
Ваня не знал, что ответить.
– Ладно, – вздохнул высокий, – потом обсудим.
Затем он вытянул руку молниеносным движением, и Иван почувствовал, как его опять кусает комар в ту часть правой ноги, которая была оголена ввиду отсутствия штанины.
Спустя секунду парень как подкошенный упал бес сознания.
– Забираем его и уходим, быстро, – приказал высокий низкому.
И пришельцы исчезли в ночи.
6. Continue
По прошествии месяца я, наверное, влился в работу, выполнив массу поручений руководства, которые имели лишь косвенное отношение к моей юридической практике.
Я пытался не думать о законности содеянного, рассчитывая увидеть крупную для меня сумму денег на своем счете посредством смс-сообщения о зачислении заработной платы.
Я работал на мошенников. Возможно, так работает любой бизнес в стране. Важно, что я сейчас работаю на мошенников. Или не важно.
Сколько я отвез документов? Сколько сдал конвертов различным чиновникам? Что в них находилось? Сколько я решил вопросов «с глазу на глаз»?
Кому-то пообещал ремонт на даче. Кому-то – билет на Бали. Главное – что? Результат!
Вот только что это за результат? Искомые моим руководством разрешения или документы? Или же удовлетворенность от работы?
Я как плюнул на себя в свое время, так, похоже, и не поднялся. Чего я хотел? Было ли мне интересно работать?
Поначалу я пытался разобраться в хитросплетениях деятельности холдинга, но не смог: все обширные направления, казалось, никак не были связаны: холдинг пытался запустить свои щупальца во все сферы экономики, получая прибыль ото всех возможных сделок в стране, а потом заработанные средства выводились различными способами за рубеж. Причем все это происходило бессистемно: я оформлял документы в Африку, в Австралию, в Азию, в Америку. Мы даже в Антарктиду на исследовательскую станцию норвежцев что-то поставляли.
При этом вся деятельность регулярно балансировала на грани законности: надо выиграть тендер на поставку бутилированной воды для Министерства обороны, но опыта не хватает? Не беда – «рисуем» договоры и прикладываем документы. Ввозим что-то «особенное» из-за границы? Отлично – подделываем ГТД. Реализуем товар без сертификации? Подделываем сертификаты. И так далее.
Когда же нас всех должны были взять за жопу?
Накануне перечисления аванса за отработанный месяц меня вызвали к Олегу Иванычу.
Мужчина встретил меня, как всегда, жизнерадостный и в хорошем расположении духа:
– Да ну, – присвистнул он, – Петр Виталич, дорогой! Уже месяц как отработали у нас, да? Как вас все устраивает? – и уставился на меня своим прямым, добрым, располагающим взглядом.
Вот что ему ответить? Мол, так и так, занимаюсь всякой уголовщиной, но убежать не могу, потому что не нужен никому, кроме вас? Но выдавил совсем другое:
– Хорошо, – хотя напряжение выдавало обратное.
– Понимаю, – загадочно произнес шеф, – понимаю. Сотрудники, которые с вами работают, отмечают высокий профессионализм и нестандартный подход к решению задач различного плана. На самом деле, многие отмечают, что вопросы вы решаете очень эффективно. Вот только…, – он осекся.
– Что? – спросил я внимательно.
– Вопрос-то в чем, собственно, Петр Виталич, – продолжил шеф, – мотивация мне ваша пока не ясна. Вы, может, думаете, что у вас выбора нет? Ну кому, может, нужен полуинвалид без пособия? А тут и зарплата, и «движуха», понимаете?
Я не стал отвечать на эту реплику.
– Это замена мотивации получается, понимаете? Я хотел бы, чтобы вы больше мотивации показывали именно со стороны личных интересов: внести в клад в развитие компании, помочь сотрудникам. Понимаете?
Я все еще молчал, но кивнул.
– Я вот пока такой заинтересованности не вижу… – директор замолчал. – Впрочем, – продолжил он через минуту, – все это проза. За вашу эффективную работу от себя лично к той зарплате, что вам перечислит бухгалтерия, прошу принять премию, – и протянул мне взятый из шкафчика стола конверт.
– Считайте, что вы прошли испытательный срок, – шеф протянул мне руку. Я встал и крепко пожал ее.
– Одно маленькое дело. Даже два, – Олег Иванович сощурил глазки. – Одному нашему заграничному филиалу требуется небольшая сумма средств для реализации одного проекта. Скважину мы копаем в Африке. Проблемы там с водой, хотим помочь, понимаете ли?
Я кивнул, но уже понял, что запахло какой-то авантюрой.
– Но денег нет на счетах, значит, надо кредит взять. Немного совсем – миллионов двадцать…
Я прикинул, что указанная сумма не является большой, но не подпадает под условия упрощенного кредитования – придется потратить месяц на сбор бумажек. Надо напрячь моих подчиненных. Ничего сложного.
– …Долларов, – закончил шеф.
И тут я подавился слюной. Вот такая сумма уже была фантастична в рамках деятельности холдинга.
– Банк потребует или покупку векселя, или дорогой залог, – прямо ответил я. – И сумма залога должна быть сопоставима с суммой кредита. Насколько я знаю, у организаций холдинга сейчас нет таких свободных активов.
– Ну…, – хитро протянул Олег Иванович, – не совсем. Подумайте. Мы же получили недавно кое-какие активы из Уганды?
Его взгляд был безапелляционен.
Я понял, что спорить бесполезно.
– Срок вам сутки на обдумывание стратегии, – сказал мне шеф и подмигнул.
Когда я вышел из кабинета, моя кровь кипела. Я готов был на всякое – но не на это. Это уже чистая уголовщина. Он предлагал заложить в банк леску. Обычную леску по цене дорогого высокотехнологичного кабеля.
Это мошенничество в чистом виде. Сопряженное со взятками, да еще и не с одной. Надо валить. Я все понимаю, но этого я не понимаю.
Конечно, мне были знакомы такие схемы кредитования, когда под видом топлива в бочках залогом в банке выступала обычная вода из-под крана.
Но это серьезное преступление, для которого необходимы сложная схема реализации и деньги.
Мы должны были вложить деньги не в бизнес, а в преступление, чтобы получить деньги преступным путем. С ума сойти.
– Все в порядке, Петр Виталич? – спросила у меня Катя, секретарь шефа.
Милое молодое лицо девушки не выражало абсолютно никакого беспокойства. Кстати говоря, я вообще не замечал никакого беспокойства на лицах коллег. Даже тех, кто был втянут в личные махинации шефа.
Ребята из службы безопасности, бухгалтерия, плановики, строители и менеджеры – абсолютно все работали без напрягов и, казалось, любили свою работу.
Я же нервничал и очень сильно выбивался из общей массы.
– Все хорошо, Катюш, – собрав волю в кулак, выдавил из себя я и направился в свой кабинетик.
Закрыв за собой дверь, я услышал сигнал телефона, информирующий об смс: аванс пришел. Сто тысяч рублей. Через две недели – зарплата, еще сто пятьдесят.
Мое любопытство пересилило волнение, и я открыл конверт, заботливо убранный во внутренний карман пиджака минутами ранее.
Еще двести. Я заработал четыреста пятьдесят тысяч рублей за этот месяц. Волнение прошло совсем.
– К черту все, – сегодня поужинаю в приличном месте. Это надо отметить.
А пока надо разработать план действий: двадцать мультов баксов банки так просто не дают за моток рыболовной лески.
Все-таки я работал на мошенников. Факт.
7. Execute
Тело Ивана расположилось на объекте, напоминающем больничную койку. Мысли в голове настолько спутались, что невозможно было определить ни время суток, ни местонахождение.
Да и если честно – с трудом припоминалось собственное имя. События, произошедшие ранее, напоминали не более чем странный, затянувшийся, глубокий сон: жизнь в детдоме, работа на железной дороге, рабство и искупление.
Да и важно ли было все это сейчас?
Иван не чувствовал конечностей. Не слышал биения своего сердца и не ощущал работы диафрагмы, качающей воздух в легкие.
Происходило ли это по задумке его новых пленителей или же являлось реакцией организма на какие-то процессы, непонятные уставшему разуму?
И это тоже было не так уж и важно.
Зрение пыталось сфокусироваться, но невозможно найти какую-нибудь точку, объект для концентрации внимания. Все вокруг сливалось в беспорядочный натюрморт красок и образов.
– Это пройдет, – слух не подводил: кто-то, находящийся в непосредственной близости от парня, говорил уверенным и поставленным голосом. Без намека на иронию. – Тело адаптируется. Все в порядке.
И, как бы странно это не звучало, Ваня успокоился.
– Признаться, – продолжил другой насмешливый голос, – мы не проводили еще пертурбацию таким интенсивным способом. У нас даже были сомнения, что положительный эффект возможен. Я, например, восстанавливался целый год после подрыва БТР. А тут прямо бац – пару недель внедрения биокода и – вжух…
Говоривший прервался. Казалось, он смакует каждое слово, пытаясь объяснить Ивану что-то на равных. Возможно, он даже размахивал своими непослушными руками и яро жестикулировал. Наверное, со стороны это так и выглядело.
– А я и не сомневался, – продолжил первый спокойный и уверенный голос. – В конце концов, идея с биокойнами дала положительный эффект. Кто бы мог подумать, что вся та свистопляска, используемая для зарабатывания каких-то денежных средств виртуальным путем через криптовалюты, может действительно принести пользу человечеству?
– Все же, – вступил в разговор третий голос: еще более спокойный и холодный, – я бы не торопился делать такие выводы. Алгоритм надо улучшить. Помощь человечеству может подождать. Мы еще недостаточно готовы.
– Увы, – подтвердил первый голос, – это так.
– Вань, ты слышишь нас? – обратился третий голос к парню. – Все в порядке. Мы ввели тебе сильный антидепрессант, чтобы ты не начал тут все крушить после пробуждения. А то, знаешь ли, бывали случаи…
Голос осекся. Зато слово взял второй, насмешливый: