- Теперь уже этого, слава Богу, не будет, потому что и Берии нет в живых.
- Я считаю, что его слишком рано убрали.
- Папуль, а папуль, ну будет вам, а? Ну, зачем вам какие-то брандеры, ну и шут с ними, раньше они были, а сейчас их нет, налей-ка еще по рюмахе, выпьем и пойдем занимать горизонтальное положении. Даже если бы и встретились, ну, так что же? Мы их живо оттяпаем, скажем: мы такие же, как и вы. Приехали с востока связь устанавливать. Видишь, у меня пузо растет, а в пузе бандер -ваш единомышленник ножульками дрыгает.
- Ну, ты молодец, дочка: из любого положения найдешь выход. Не зря я тебя за дупломата пытался выдать. Я, когда был в партизанах, тоже приходилось заниматься дупломатической деятельностью...
- Папочка, у меня уже глаза закрываются. А ты, муженек, посуду вылижи, да так, чтоб блестела, как у кота! Хотя нет, сперва накрой меня, подушку подправь, простынку там, сам понимаешь...
Никандр Иванович, наконец, встал, ушел в маленькую комнатенку, свалился на железную кровать в халате и тут же захрапел.
7
- Ну, козлик, пожарь картошку на обед. Отец приехал вчера и с тех пор только одну кафу хлебал, а ведь он плутковник. Ты знаешь, что это такое? Есть капитан, потом старшина, а потом плутковник.
- Дочка, неправда. Выучишь и сдашь экзамен.
Женя набрал картошки на большую сковородку, тщательно промыл ее и залил холодной водой. Порезал лук, ломтики сала и залил подсолнечным маслом. Сало с картошкой на низ, лук и зубчик чеснока сверху и включил газовую плиту. Едва картошка немного осела, он ее перемешал и довел до готовности.
- Доченька, а картошка вкусная, ядре она вошь. Не ожидал, не ожидал. Я, когда партизанил, понимаешь, горох варил в котелке. Варил до тех пор, пока из гороха, каша не получалась. Все ели и благодарили.
- Старалась, папочка, для тебя старалась,- выдала Зоя так, будто она готовила картошку к обеду. - Если несколько картофелин останется, я не буду выбрасывать, я - съем, я теперь не одна. Эй, ты, козлик, вымой сковороску добела,
- Пятеро. Три амбала, что тебя всю ночь пороли, плюс ты, сучка и ребенок - плод загула, разгула.
- Не паясничай, а то, как дам в солнечное сплетение - клубком покатишься.
- Чаво вы там переговариваетесь? Пошли своего козла на рынок, пущай мешок картошки притащит, будем жарить и уплетать. Деньги в шкафу.
- Козлик, сходи, будь другом, - сказала Зоя и ласково улыбнулась.
Женя стал замечать, что Зоя как женщина, как хозяйка, как друг, как опора мужчины, мягко говоря, совершенно не приспособлена. Многие утверждают, что интимная близость между мужем и женой мало что значит. Верно ли это? Конечно, Зоя об интимной близости теоретически ничего не знала, она все время проходила практику с партнерами морально забитыми, в семье, она не могла прочитать об этом ни в одной газете, ни в одной брошюре. Так, тяга к противоположному полу, заложенная природой, заставляла ее идти на случку, не думая о последствиях, о морали и, главное о гигиене такой важной в этом вопросе. Так она пошла на эту связь с мужиками, когда отсылала в аптеку Женю, будущего мужа, что называется, без задней мысли. И эту аптеку он никогда не мог забыть. По существу аптека разлучила их.
Отец внушил ей, что она ангел, некое божество и достойна только дупломата, не меньше, либо на худой конец, енерала. А человек, у которого, кроме широкой души и благородного сердца, ничего не было, это был человек не ее круга.
В конце июня, после сдачи экзаменов, Женя с активом, организовали однодневный отдых студентов своего курса в Дубовой роще за городом.
Отдых был сугубо студенческим со слабым обедом в виде бутербродов, но, тем не менее, все хорошо отдохнули на воздухе и даже купались в Днепре.
- Надо было пригласить и супругу, - сказала Эдик Жене. - Пусть бы посмотрела, как отдыхает пролетариат.
- Пробовал, но не смог добудиться, - ответил Женя. − Моя ненаглядная долго мычала, иногда выпуская соленые словечки, а потом поворачивалась набок и продолжала сопеть. Она спит круглые сутки. Я уж думаю, не заболела ли?
- Мусолит она тебя всю ночь, а днем отсыпается, - сказал Эдик, тиская свою будущую супругу Нелю. - Передай ей привет.
- Если она меня не съест - передам, - сказал Женя. − У меня грозная супруга, под стать отцу.
Возвращаясь домой, Женя предчувствовал, что будет скандал. Еще не было дня, чтоб его Зоя не затевала скандальчик по поводу и без повода.
Он тихо открыл дверь ключом, вошел, как мышка, снял обувь и тихонько пробрался в комнату к Зое. Она лежала на кровати на правом боку, накрытая толстым клетчатым пледом.
"Экая гора" мелькнуло в голове Жени.
- Кисочка, я здесь. Это твой любимый муженек, открой свои прелестные глазки!
Он уселся на край кровати и положил руку на ее высоко выпирающую как копна, пятую точку. Зоя не пошевелилась.
- Ну, ты что, спишь, что ли?
- Иди на х.!
- Ого! Какая приятная встреча. У тебя других слов не нашлось для своего мужа? - произнес Женя, заливаясь краской.
- Как ты смел, поехать без меня? Что это за хамство? Кто тебя воспитывал?
- Я ведь тебя приглашал - ты отказалась от поездки, а мне разрешила поехать без тебя со своим курсом.
- Мало ли на что я могу согласиться. Муж не должен уезжать без жены - никуда, если только в магазин или на рынок за картошкой. Если я осталась, и ты должен был остаться. Как ты смел, плебей?
- Но я ведь староста курса, я должен был поехать вместе со всеми.
- Плевать мне на твой курс и на то, что тебе надо. У тебя есть семья, ты должен проявлять заботу о семье. Мало ли мне в кровать воды надо подать или чаю заварить, а тебя нет. Я без завтрака осталась, картошку некому было почистить и пожарить.
- Я думаю...ты сама могла бы для себя завтрак приготовить.
- Нет, ты не думаешь головой, ты думаешь другим местом, короче думаешь задницей, вот чем ты думаешь. Мало того, что мы сидим на шее отца, так ты еще ведешь себя, как уличный бродяга, - говорила она нарочно громко, чтобы слышал отец, который сопел в спальне на диване.
- Я не сижу на шее твоего отца, успокойся. Я получаю стипендию и еще подрабатываю, читаю лекции от обкома комсомола, пописываю статейки в "Днепровскую правду", гонорары получаю, хоть и скудные, правда. Если бы ты училась нормально, тебе дали бы стипендию, но ты вечно в долгах, ты не хочешь учиться, ты не хочешь убирать квартиру, готовить завтраки, обеды, ходить на рынок, ты все время спишь. Ты - трутень, дохлая лошадь. Словом, ты откормленная индюшка. Ты только ночью можешь работать и то плохо... по причине неряшливости.
- А то, что ты живешь здесь бесплатно, ты не считаешь?
- Тогда прогони меня, я уйду в общежитие, там гораздо уютнее, спокойнее, а здесь у вас не квартира, а пекло: вы друг друга грызете как голодные крысы в банке.
- Ты хочешь в общежитие? А это не хочешь? - она скрутила и показала комбинацию из трех пальцев. - Ты допрыгаешься до того, что мой папа позвонит - и тебя исключат из университета. Лучше переводись на заочное отделение и устраивайся на работу. Ты - просто лодырь, я не знала этого. Я ни за что не вышла бы за тебя замуж. У меня было столько предложений, такие мальчики за мной увивались...Не чета тебе, вчерашнему милиционеру. Дура я, папочку не слушала, он за дипломата хотел меня выдать. Я бы сейчас по другим странам разъезжала, фиксировала бы в дневнике, как там простой народ мучается, как он там загнивает, а теперь я тут, с пузом хожу и еще мужа на своих плечах тащу. О Господи Боже, за что ты так наказал меня, бедную, несчастную?
- Иди, сделай аборт, а я тебе дам развод - выходи за дипломата и айда по странам, да континентам, - в чем дело? Я буду только рад за тебя.
- Ты что - разлюбил меня?
- Я над этим не думал. Ты, может, ревнуешь меня?
- Я? Никогда в жизни. К этим шмокодявкам? Да любая из них мизинца моего не стоит. Ты никогда не сможешь влюбиться в другую бабу, я за это спокойна.
- Почему?
- Потому что красивее, элегантнее твоей Зоеньки нет на всем белом свете.
- Пожалуй, да, если принять во внимание твою упитанность. Сколько ты весишь, девяносто пять? Это эталон красоты, ничего не скажешь.
- Не груби мне, я беременна. Как только разрожусь, я похудею, стану миниатюрной как тростиночка, вот увидишь.
− Зоя, скажи мне честно, как на духу, ты забеременела тогда, 29 апреля, когда отправила меня в аптеку, а сама уселась к этим двум жлобам и трахалась всю ночь? Да или нет?
− Папа−а−а! Он меня режет, ау!
Тесть был дома. Он лежал в спальне, читал газету, все время прокашливался, но спор между молодыми не утихал, а наоборот еще сильнее разгорался. Тогда он встал в своем слегка замызганном халате, вышел и сказал:
- Так тебе и надо, не послушалась меня, вышла за этого голодранца без родительского благословения, а теперь расхлебывай сама. Я в больнице лежал, а ты свадьбу справляла тайком от меня, тоже мне любимая дочка. И уже ребенка успели с бацать. Дурное дело не хитрое, доченька. Давай гони этого проходимца, ребенка мы сами вырастим.
Женя стал упаковывать чемодан. Зоя вытирала мокрые глаза. Никандр понял, что дело принимает дурной оборот, достал пистолет, подошел к зятю и сказал:
- Пристрелю как собаку. Я не позволю издеваться над своей дочерью. Обманул девчонку, теперь сиди, не рыпайся. Ни в какое общежитие тебя никто не отпустит. Что я скажу у себя на работе? Что зять - голодранец, сбежал? Я этого не могу сказать. От моей дочери никто убегать не должен, это есть позор. Я на Вале женился, нам было трудно, но я никуда не убегал. Так и ты должен делать. Ребенок у вас будет.
- Это ребенок не...
- Замолчи, подлец! - закричала Зоя. - Я только с тобой была в постели, а больше ни с кем. Папа, скажи ему!
- Ну, хорошо, хорошо, не волнуйся, это вредно, - сдался Женя. - Здесь так душно, позвольте мне выйти подышать воздухом, надеюсь, я имею право на свежий воздух.
- Иди, черт с тобой, - сказала Зоя и ушла на кухню.
- Через час, чтоб был здесь, - приказал тесть.
8
- Мы вот что решили, - сказал Никандр Иванович, когда Женя вернулся с рынка и притащил пол-мешка картошки. - Поезжайте на лето к матери, к свекрови. Надо, понимаешь, изучить обстановку. Ежели чего - телеграмму мне, я полк солдат на усмирение. Надеюсь, там не посмеют задушить твою жену.
- Только в объятиях...
- Молчи, не перебивай. Билеты на поезд я вам уже заказал, поезжайте, в конце августа вернетесь. Я тут от вас отдохну малость, через неделю Валя приедет. Вот вам триста рублей на дорогу.