– Если бы ты и захотела стать монахиней, то не получилось бы – Ипатьевский монастырь – мужской. Монастырь закрыт в начале 1919 года, монахи с епископом Филаретом изгнаны, имущество национализировано, помещения монастыря использовались под различные цели, в том числе и жилые. В 1958 году часть помещений были переданы историко-архитектурному комплексу. Ипатьевским монастырём жители Костромы называют этот памятник истории по старинке. Территория монастыря не так давно была существенно расширена к югу, на мысу, образованном впадением реки Костромы в Волгу, за счет перевезенных сюда нескольких церквей, жилых домов и хозяйственных построек, теперь официальное название этого комплекса – Костромской историко-архитектурный музей-заповедник. Так что если бы ты и захотела стать монахиней, то не получилось бы. А уходить из института не надо. Будь над ситуацией. Голову выше, из наших никто не знает о случившемся, а на всех остальных наплевать – если что-то будут говорить, найдем способ досадить и Руслану, и слуге его Мишке. Я тебе обещаю. А о чести, как говорит моя бабушка Варя, думать смолоду надо, но нам, девушкам, это не всегда удаётся – слишком много соблазнов вокруг. Всё уже случилось, это нельзя изменить, но можно не повторять.
– Настя! Да откуда в тебе столько уверенности и взрослой мудрости, мы же ровесницы! Или самоуверенности… – Матильда смотрела на подругу с недоверием и, как Насте показалось, с враждебностью.
– Мои родители – учителя, бабушки и дедушки – тоже учителя, – Настя примирительно улыбнулась, – они нас воспитывают так, чтобы мы не уронили свою и их честь и достоинство, а что из нас получится – никто не знает; не дано знать нам, где мы оступимся, – соблазнов много. Я ведь ещё не встретила свою любовь и не знаю, как поведу себя в подобной твоей ситуации. Прости, если я тебя обидела.
– Ты меня не обидела, а удивила. Мой отец военный, но где служит, я не знаю (что-то остановило Матильду сказать, где работает её отец), он домой приходит поздно, и он очень серьезный всегда, с ним так запросто, как с твоим папой, не поговоришь. Я его люблю и боюсь. Мама не работает, в прошлом она была артистка в театре Леси Украинки, они с отцом там и познакомились. Она всегда занята, но не нами; нашим воспитанием в том варианте, как это делают твои родители, никто не занимался, нас с Богданом школа воспитывала, а меня ещё и книги – я много читала: Грин и Куприн – мои любимые писатели, и мечтала я о светлой любви и принце. Ни светлой любви, ни принца. Ты права, оно уже случилось, и с этим надо жить. Дедушка предупреждал о сохранении девичьей чести. Да, видимо, поздно сказал и не теми словами, если его наказ нарушила, – дрогнувшим голосом сказала Матильда. – Спокойной ночи, – она отвернулась к стене и натянула простыню на голову.
XXI
Ночь была бессонная у обеих девушек, но они старались друг другу не показать, что им не спится. Матильда уснула на рассвете, а Насте не сомкнула глаз до утра. Она думала о том, почему люди себя ведут так жестоко по отношению к другим, особенно к тем, кто им никакой беды не принес. В голове кружились мысли о Тоне, её матери Зинаиде и жестоком способе, которым она вернула себе дочь. Перед глазами замелькали картинки встреч с Русланом; как плакала Вера, когда Матильда начала встречаться с ним; услышанный разговор Руслана и Матильды в парке; сегодняшний рассказ Матильды. Пройдёт много лет, а вопрос «Почему люди жестокие?» перед Настей будет вставать всё чаще, добавляя в перечень подлые дела подлых и жестоких людей. Когда она станет очень взрослой и умудренной жизнью, она поставит этот вопрос намного шире, и звучать он будет так: «Волнует сегодня меня человек: он личность или же нет? Волнуют мотивы поступков его, желания, чувства, эмоции, которые легли в основу этих мотивов. Мне хочется знать: почему одни люди, при всех неурядицах жизни, добрые, другие, имея достаток и власть, жестокие сердцем и злые, несут они миру низкие чувства, всё разрушают и в прах превращают?» Умудренная жизнью, она найдёт ответ на этот вопрос. Но будет это ещё не скоро.
Сейчас же закончилась бесконечная бессонная ночь, наступал новый день – и надо жить и радоваться жизни так, как может это молодость. Настя позвонила Вере и предложила вместе поехать в Ипатьевский монастырь.
– Настя, а ты не хочешь пригласить с нами Сашу Баратынского? Он приехал на каникулы, но пробудет тут всего несколько дней. Он о тебе спрашивал, – Вера улыбалась.
Настя почувствовала её улыбку и весело ответила, что рада видеть Сашку, и если он согласится, она будет счастлива.
Настя поймала себя на мысли, что ей хочется встретиться с Сашей – увидеть, каким он стал за тот год, что они не виделись.
Настя и Матильда долго прихорашивались, примеряли одежду друг на друга, весело смеялись. Наконец нарядились и вышли из комнаты в легких платьях и босоножках на каблучках.
Полина Прокофьевна, увидев девушек, улыбнулась:
– Красавицы. Далеко ли спозаранку собрались такие нарядные?
– В Ипатьевский монастырь, потом на Плёс, – ответно улыбнулась Настя.
– Не очень удобная обувь для такой прогулки. Особенно на Плёс. Кеды вам, подруги, обуть следует.
– Кеды и платье не сочетаются, – нахмурилась Настя.
– Наденьте спортивную одежду, – спокойно ответила Полина.
– Нет, мама, пойдём мы так, – Настя заливисто засмеялась, – Саша Баратынский с нами едет, не хочу я быть в трико и кедах.
– Ах, простите меня великодушно, барышни столичные поразить хотят заезжего кавалера, – улыбнулась Полина. – Заезжего кавалера – так, к слову. Он учится в Ленинграде, почему вы с ним там не встречались? А Сашу я видела недавно, он возмужал. Желаю вам приятного общения. Матильда, обратите внимание на этого молодого человека. Очень интересная личность. Начитанный, эрудированный, красивый. Не понимаю, почему он Насте не нравится, – Полина смотрела на девушек с ласковой улыбкой.
– Полина Прокофьевна, а я Настю понимаю: с некоторых пор начитанный, эрудированный, красивый молодой человек мне тоже не нравится, – Матильда опустила глаза, пряча набежавшую слезу.
Во дворе дома, в котором жила Настя, их уже ожидали Вера и Саша. Увидев выходящих из подъезда девушек, они направились к ним, Саша подошёл первым и остановился перед Настей; казалось, больше он никого вокруг не замечает. Вера тихонечко потянула за рукав Матильду в сторону от Саши и Насти, молчаливо смотревших друг на друга.
– Вера, как он смотрит на Настю! Как Ромео на Джульетту! – шепотом свистела Матильда.
– Ты видела, как смотрел Ромео? – Вера засмеялась. – Саша в Настю влюбился с первого взгляда, как только она вошла к нам в класс, но Настя этого не хочет знать. У нас с Сашей дружеские отношения еще с начальной школы, мы и живем с ним в соседних домах, а так как я и Настя очень быстро стали подругами, то Саша и ходил с нами двумя, как привязанный, пока мы школу не окончили. Надеялся, наверное, – Вера улыбнулась.
– Настя, здравствуй, – прорезался голос у Саши, и он протянул ей руку.
Она пожала её:
– Привет, Саша, я очень рада тебя видеть. Мама права: ты возмужал, солидный, я бы сказала, стал. Познакомься, наша с Верой подруга – Матильда, вместе учимся и живем в общежитии, – Настя показала рукой на Матильду и продолжила: – Матильда, знакомься, наш замечательный школьный друг – Саша Баратынский, он учится в Корабелке.
– А что это такое? – удивилась Матильда.
– Ленинградский кораблестроительный институт, – Саша протянул ей руку, – привет, Матильда! А Корабелкой институт называют сокращенно.
– Ты будешь строить корабли?
– Да, хочу быть кораблестроителем, строить военные корабли.
– Саша будет знаменитым корабелом, – восторженно сказала Вера.
– А почему же мы ни разу не встретились с Сашей в Ленинграде? – Матильда озадаченно смотрела на подруг.
– О, всё просто. Мне пришлось с головой погрузиться в учёбу, с первых дней я понял, что школьных знаний по математике и физике мне явно не хватает, чтобы быть успешным студентом. Я хочу строить военные корабли, а это не просто большая ответственность, а огромная ответственность. Один раз я приезжал в общежитие, в котором вы живете, но мне светловолосая девушка (у нее иностранное имя, я не запомнил) сказала, что Вера и Настя в библиотеке, а тебя, Матильда, тогда тоже не было, вот так, – Саша улыбнулся. – Всему свое время, встретились сейчас.
– Странно, – удивленная Вера посмотрела на Настю, – а почему Ингрид нам ничего не сказала?
– Не бери в голову, мало ли какая была причина, почему она забыла об этом сказать, – спокойно ответила Настя. – Саша прав: всему своё время. Встретились же.
– А Корабелка в каком районе находится? – опять спросила Матильда.
– На Коломенском острове, на Лоцманской улице, это не далеко, но и не близко от вашей Набережной реки Мойки.
После этого Матильда и Саша комично раскланялись друг другу, и компания весело направилась к остановке автобуса. До Ипатьевского монастыря добирались не быстро, но весело. Там примкнули к экскурсии, немного послушали экскурсовода, и Саша предложил походить и посмотреть экспозиции самостоятельно. Матильде идея понравилась. Она торопила друзей к главной цели своего приезда в Ипатьевский монастырь – ей очень хотелось посмотреть келью, в которой жили юный Михаил Романов со своею матерью, монахиней Марфой, где он в марте 1613 года посольством Земского собора был избран царём; а также побывать в Троицком соборе Ипатьевского монастыря – в нём был совершен торжественный обряд призвания на царство Михаила Романова, положивший конец Смутному времени. Матильда увлекалась историей петровской эпохи, и её интересовало всё, что связано с династией Романовых. Осмотрев достопримечательности, молодые люди направились к выходу из музея-заповедника, когда Саша, обращаясь к Матильде, спросил:
– Матильда, занимаясь историей династии Романовых, ты знаешь, какой страшный финт выкинула их судьба?
– Что ты имеешь в виду? В судьбах людей этой династии много чего загадочного происходило, историки ещё долго будут искать ответы на многие вопросы.
– Ты знаешь, что Романовы взошли на престол России в Ипатьевском монастыре в Костроме, а ушли в историю в Ипатьевском доме в Екатеринбурге? Странно и загадочно иногда ведет себя судьба: в разных городах, в разных частях света, но в одноименных помещениях, – Сашка изумленно смотрел на Матильду, уверенный, что сразил её этой шокирующей информацией.
– Знаю, – спокойно ответила Матильда. – Узнала я об этом случайно: разговор один услышала. Ушам не поверила, думала, что ослышалась. Потом спросила у отца. Он подтвердил информацию без подробностей и запретил в эту тему влезать, поэтому молчу. Но меня так же, как и тебя, удивило это жуткое совпадение. Загадки судьбы… Если бы умел человек их читать, может, меньше бы ошибок делал, – печально прозвучали её слова.
– Ты по этой причине поступила на исторический факультет? – Вера посмотрела на Матильду удивленно. – Ты не учителем истории хочешь быть, а учёным-историком?
– Да, хочу изучать историю государства Российского, – просто ответила Матильда.
– А я хочу изучать более древнюю историю Руси – что было на территории нашей страны до её Крещения, – тихо сказала Настя.
– Саша, запомни этот момент: перед тобой будущие светила исторической науки, – засмеялась Вера, – и я, обычная учительница обычной средней школы. Девчонки, и вы запомните: перед вами будущий знаменитый корабел.
– Знаменитых корабелов не бывает; если что-то и будет построено из ряда вон выходящее – это заслуга коллектива, так что не обольщайся, Вера. Хочу после окончания института работать на знаменитом Балтийском заводе и быть причастным к строительству великих кораблей нашей Родины, – Саша весело смотрел на девушек. – С будущим каждого из нас мы определись; продолжим жить в настоящем и двигаем к пристани, скоро отплывает теплоход на Плёс.
Путешественники выяснили, что до оправления теплохода, делающего остановку в Плёсе, осталось двадцать минут, а чтобы везение было полным, надо, чтобы билеты были в наличии.
– Девчонки, вы счастливые, – громко сказал Саша, возвращаясь из кассы по продаже билетов и помахивая серыми бумажками-билетиками. – Бежим быстрее, вон там, слева у причала номер пять, стоит теплоход «Левитан».
Матильда улыбнулась:
– У вас тут сплошь всякие знаки: собрались плыть в Плёс – пожалуйста: теплоход «Левитан». Ребята, а вы сами уже бывали в Плёсе?
– Бывали, и не один раз. Там необыкновенно красивые места и изумительной красоты панорама, которая открывается с теплохода на Плёс, но, на мой взгляд, наиболее захватывающая дух панорама – с Соборной горы и горы Левитана на Волгу и за Волгу, – Настя говорила с не свойственным ей возбуждением. – Мне кажется, что когда стоишь на Соборной горе и смотришь на Волгу, ещё миг – и ты будешь парить как птица.
Матильда и Вера одновременно повернулись к Насте и в один голос удивленно спросили:
– Ты чего так разволновалась?
– Я разволновалась? – Настя слегка запнулась, остановилась, посмотрела по сторонам и засмеялась. – Соскучилась по Плёсу. Когда я там бываю, мне всегда хорошо рисуется. У меня сейчас застой, не могу одну вещь нарисовать.
– Ты же рисуешь людей, как это связано с Плёсом? Странно. Я читала, что в Плёсе художники рисовали пейзажи. А у Левитана есть картина, которая навевает смертную тоску, что-то про покой, бр-р… – Матильда сморщилась и махнула руками, как будто отгоняла от себя что-то.
– Сразу видно, Матильда, что ты не творческая личность, – серьёзно сказал Саша.
А Вера нахмурилась, сердито посмотрела на подругу и сказала:
– Настя вдохновение берёт у природы, у неё тогда лучше на рисунках люди получаются; но у неё есть необыкновенно красивые пейзажи с закатами над Волгой. Мы в прошлом году после выпускного вечера были на Плёсе, Настя нарисовала закат. Карандашами.
Друзья погуляли по городку, побывали в доме-музее Левитана, вновь пришли на Соборную гору. Перед их глазами была даль необъятная; голубое небо в облаках, солнце среди них искрилось золотом; Волга, казалось, лениво катила свои воды на юг. К Плёсу причалил теплоход, туристы шумно выходили на берег и со всех сторон слышались их восторженные голоса.
– Настя, а ты права: глядя на этот простор, хочется поднять руки, взмахнуть ими, как крыльями, и лететь, лететь и лететь! – сказав это, Матильда начала спускаться с горы.
– Ты зря это делаешь, гора более пятидесяти метров высотой, и спуск крутой! – крикнул ей вослед Саша.
– Босоножки сними! – крикнула Вера. Но Матильда ничего уже сделать не могла: ее шаги невольно ускорялись, уклон горы действительно оказался очень крутым, девушка не могла контролировать скорость своего движения и уже почти бежала вниз, ей казалась – она прямиком летит в воды Волги. Восторг полёта (неважно, что полёт был вниз!) и страх упасть в реку одновременно охватили Матильду. Вдруг она запинается, резко наклоняется вперёд и кубарем скользит по траве вниз.
Ей показалось, что она так летела целую вечность. Приземление было прозаичным – уперлась в пенёк. Лежала и боялась пошевелиться. Ощутила боль в правой ноге. Посмотрела по сторонам, пошевелила руками, головой, ногами – болит только правая нога, на икре большая царапина, из неё выступила кровь. На ноге не было босоножки. Матильда попыталась подняться и сесть – боль в ноге прострелом отозвалась во всем теле. Закусив от боли и досады на себя нижнюю губу, она вновь повторила попытку подняться – безуспешно. Через некоторое время рядом с ней появился Саша, держа в руках потерянную босоножку и каблук к ней.
– Как ты? Сильно ушиблась? – спросил участливо, наклонился к Матильде и начал уверенно, со знанием дела осматривать её ногу. – Ушиб и растяжение. Надо наложить тугую повязку, и покой тебе, птица ты наша, обеспечен на несколько дней. Вера, Настя, – обратился он к подошедшим девушкам, – дайте пояс, и лучше тот, что шире.
Обе девушки развязали пояса своих платьев и подали Саше. Он посмотрел на них и сказал сердито:
– Не походят оба, мягкие и узкие. Но вариантов нет, помогите мне, будем перевязку делать обоими поясами.
– Где ты научился оказывать первую помощь? – морщась от боли, но удерживаясь от стонов, спросила Матильда.
– Игра «Зарница» научила нас многому. Босоножку надеть нельзя – она без каблука. Будем мы тебе вместо костылей, – закончив перевязку, Саша улыбнулся и протянул Матильде руку. – Вставайте, раненый боец, будем вас эвакуировать в госпиталь.