— Ты кого-то убил? — вновь встревает Гарри.
— Убил бы, если бы потребовалось, — рявкнул в ответ. — Как думаешь, если в тебя летит зеленое заклятие, ты можешь не ответить тем же?
Кингсли решает вмешаться в развивающийся конфликт.
— Мистер Малфой, я вынужден приставить к вам двух Авроров, чтобы они сопровождали вас, когда вы будете искать артефакт. Я не допущу, чтобы вы погибли, не исполнив свой долг. Вы — мой серый кардинал в этом, — на этом моменте мужчина кашлянул, дабы заострить внимание обоих. — Тонком вопросе, — Кингсли замолчал, уставившись на Малфоя. Он определенно знал, что будет дальше, и, прежде чем Драко открыл рот, министр продолжил. — Вы же не хотите оставить свою мать без присмотра.
Ублюдок знал, на что давить. Драко ненавидел его. Кингсли вряд ли бы заступился за Малфоя, не будь он ему нужен.
— Я отправлю к тебе Эрнанса и Доули, своих лучших Авроров, — сказал Гарри, направившись к выходу. — Когда в следущий раз ты планируешь посетить то место? Они явно будут вновь там, понимая, что ты не закончил дело.
Драко до боли сжал челюсти. Эти каратели были в курсе каждого его перемещения.
— Сегодня. Я отправляюсь через час.
***
— Как думаешь, если его схватят, долго будут пытать?
Отвратительно свинячий хохот извергал из себя Доули, пока они втроем шли к порт-ключу, который оставил Драко. Он из последних сил держал себя в руках, пока Авроры насмехались над ним.
Эти двое мужчин оказались как на подбор. Уродцами, проще говоря. Малфой старался дышать через рот, шагая между ними. Все потому что кислый запах пота проникал в ноздри, оседая там еще надолго. Драко гадал, от кого из них сильнее разит, но пришел к выводу, что от обоих.
Эрнанс оказался мужчиной лет сорока, с начищенной до блеска лысиной. На его лице застряли шрамы от заклятий, которые он пропустил. Малфой был уверен, что их можно было убрать, но скорее всего Эрнансу доставляло удовольствие, когда смотрят на его увечья. Видимо он думал, что так он кажется еще мужественнее.
Доули же был помладше. Потерявшись где-то между тридцатью и тридцатью пятью. Жутко худой, как палка, с копной выжженных желтых волос. Несмотря на его миниатюрные размеры, он был самым задиристым из их компании. Вот уже около пяти минут Драко слушал их мнение о себе.
— Ну и как тебе прятаться под боком у министра, Малфой? — захохотал Доули.
Драко остановился.
— А каково вам быть в подчинении молокососа? Нравится исполнять приказы того, кто позже вас пришел на эту должность и сразу же стал вашим начальником? — Малфой знал куда бить. Не редко до него доходили слухи о том, что думают Авроры о их начальнике, который после окончания школы, не пройдя даже трехлетней подготовки, встал у руля. Несмотря на то, что Гарри Поттер был героем, любимцем многих, в него летели шишки вот от таких осаженных дебилов, которые годами вырывались наверх.
— Ну ты и мразь, — Эрнанс вытянул свою палочку прямо в лицо Драко, на что тот ядовито улыбнулся.
— Мы пришли, — Малфой указал под ноги на пустую бутылку от пива.
Он не долго думал, какой сделать порт-ключ, когда шел сюда днями ранее. Взяв с травы пустую тару и произнеся «Портус», прикрепив эту ничем не приметную бутылку к месту назначения.
Двое Авроров переглянулись с недоверием, но тут же взяли Малфоя за предплечья, сцепляясь в круг. Драко не любил порталы, он бы с удовольствием аппарировал на то место, если бы не эти два болвана, приставленные к нему. С ними у него не получилось бы сосредоточиться и легко переместиться. Выход был лишь один.
Все трое мягко приземлились на зеленой лужайке, которая примыкала к заброшенному каменному дому. Пока Авроры осматривались, Драко вышел вперед, оглядываясь. Древко в руке было наготове.
— Стойте здесь, я пойду в дом, — скомандовал он на что получил возмущение.
— Нам нужно ежесекундно сопровождать тебя, Малфой. — загнусавил Доули.
— В дом невозможно войти с другой стороны. Вход только здесь. Я думаю, вам дали инструкции не совать свои носы в мою работу, - он отошёл от них ближе к открытой покосившейся двери. — Гоменум ревелио. — сделал паузу, убедившись, что в доме никого нет. — Видите, там пусто. Стойте здесь.
Драко почувствовал облегчение, когда вошел в дом, оставляя позади Авроров. Неприятное ощущение поползло по коже, кусаясь и будто предупреждая его. Именно здесь вчера напали на него, когда он совершенно не ожидал этого. Кто-то явно оповещал этих людей в черном о его перемещениях. Драко даже не стал задумываться, кто бы мог быть крысой, потому что Министерство магии кишит подобными тварями.
Дом казался абсолютно пустым, за исключением многолетнего мха, который пробивался через половицы, и пылью, покрывшей все поверхности. Одноэтажная постройка была старой, Драко предположил, что она была построена в начале века или даже раньше.
Драко осматривал каждый угол, каждую щель, пока не наткнулся на выбитое когда-то окно. Оно было черным. Будто измазанным углем. Вся стена внизу подоконника потемнела от чего-то.
— Это слишком легко, — прошептал он, но подошел ближе. Теперь Малфой понял, что издалека эта чернота выглядит как сажа или уголь. Но на самом деле это ползла черная магия от артефакта, который прячется за этими камнями. Он сделал шаг немного назад и вытянул палочку. — Бомбарда!
Шум от взрыва был глухим. Он специально нацелил его прямо туда, откуда росло нечто черное. Камни с треском развалились, упав на пол. Облако пыли поднялось вверх, и Малфой откашлялся, присмотрелся, рукой отгоняя от себя пыль.
Круглый стеклянный шар, размером со спелую памелу, лежал ровно между камней, абсолютно не тронутый грязью или другими повреждениями. Он хотел было снять перчатки, но передумал и аккуратно коснулся артефакта. Шар был холодным даже сквозь кожу. Драко повертел его в руках и положил во внутренний карман пальто. Он остался шибко довольный своим успехом. Хоть что-то.
— Я закончил…
Малфой вышел из дома, сердце скакнуло куда-то в кадык и он сразу ощетинился. Впереди две спины, загораживающие вход в дом и оба Аврора устремили палочки вперед, прямо на троих людей в черном. Драко теперь мог разглядеть их при дневном свете. Трое были в абсолютно черных одеяниях. Костюмы и перчатки, а также плотно обмотанная голова черной хлопковой лентой. У одного была шляпа. Долбанные мстители возомнили себя Дементорами.
— Давайте не будем убивать друг друга, — сказал один из них. Глубокий голос был спокойным. — Просто отдайте нам Малфоя.
— Вы арестованы, за нападения на мирных волшебников, — начал Доули и его тут же прервал громкий смех людей впереди.
— Мирных? Вы называете этого выродка пожирателя мирным? — он обернулся к своим спутникам. — Еще и охрану к нему приставили?
Доули вышел вперед, а Драко тут же понял, что он сейчас сделает. Сковывающее наручниками заклинание так и не было сказано. Аврор осел вниз, пронизанный Авадой.
У Малфоя начинает кружиться голова, оттого, настолько близко витает смерть.
Бой начался мгновенно. Драко за шиворот затащил аврора, кричащего от потери друга в дом, попутно отбиваясь.
— Мы не сможем добраться до порт-ключа, — зашипел Малфой нацеливая палочку то на одно окно, то на другое, пока Эрнанс целился вперед на дверь. — Мы должны аппарировать, слышишь? Соберись, Эрнанс!
Вспышка прилетевшая откуда-то сбоку была тут же блокирована. Драко схватил Аврора и сделал вдох и при выдохе они исчезли.
***
В больнице Святого Мунго пахнет болезнями и травами. Он ненавидел это место. И вряд ли добровольно бы пришел сюда, но выхода не было. Когда они с Эрнансом аппарировали, Драко предполагал, что это скажется последствиями, потому что Аврор не освободил свой разум. Их тела расщепило в нескольких местах. Малфою досталось больше. Он лишился кожи на бедре и руках. Мужчина перестал считать свои шрамы после первой Сектусемпры. С каждым годом они прибавлялись, разукрашивая бледную кожу белыми, рваными полосами. Он словно чертова карта боли.
— Я передал артефакт твоему секретарю. Он у тебя в сейфе. — Поттер стоял у его больничной койки. Будто они вновь оказались в ебанном Хогвартсе.
Малфой ненавидел эту ситуацию, когда на Поттера приходилось смотреть снизу вверх.
— И этих двоих ты назвал лучшими Аврорами? — усмехнулся Драко, не отводя от него презирающего взгляда.
—Они были одни из лучших, - подтвердил Гарри. — Но я вынужден заменить Эрнанса, у меня нет выхода. Как бы я к тебе не относился, я приставлю к тебе Аврора из Ордена.
— О нет, Поттер, только не говори, что это…
— Да, Малфой. Это Гермиона Грейнджер.
========== Часть 2 ==========
— У тебя совершенные навыки, — говорит мужчина, стараясь не выдавать своего сбившегося дыхания. — Не понимаю, зачем ты сюда ходишь.
Он устало спустился с матов и подошел к шкафу с инвентарем, положив на место пластиковый муляж ножа.
— Сэм, кроме тебя, я не могу найти достойного соперника, — улыбаясь, ответила Гермиона и зашагала в его сторону. Покрутив пластик в руке, девушка в очередной раз убедилась, что сталь ей держать приятнее.
Грейнджер познакомилась с Сэмюэлем Буллетом, как только начала подготовку в Аврорат. Этот зал самообороны располагался напротив ее дома, что и послужило решением зайти сюда однажды и на всю жизнь полюбить изнурительные тренировки рукопашного боя и холодного оружия.
Помимо трехлетнего обучения в Министерстве магии, девушка решила оттачивать навыки с Сэмюэлем. Потому что, какой бы она умелой волшебницей не была, это ее не застраховывало остаться без палочки во время боя.
С Сэмом было легко. Он не донимал ее расспросами, зачем ей понадобилось владеть ножом и умением защищаться, он просто выполнял свою работу. Еще Буллет был магглом.
— Мы можем напоследок еще немного потренироваться, — Сэм подходит к ней сзади, окольцовывая талию, притягивая ближе к себе. Дышит в затылок, льнет телом.
Гермиона разворачивается в этом обхвате сильных рук и заглядывает в его карие глаза. Зрачки расширены. То ли от близости, то ли от возбуждения, которое уперлось ей в живот.
— У мамы день рождения, — отталкивается от него и идет к раздевалкам, выкрикивая:
— Отложим это на следующий раз.
Она знает, что он не обидится ее отказом. Так было всегда между ними. Одиноким людям свойственно разгружать себя от напряжения, пусть даже не состоя в отношениях. Сэм, при всем его угрожающе высоком росте и груде мышц, в постели был нежен. Гермионе было мало этого и каждый раз она просила жестче, сильнее, чтобы закатывать глаза и поджимать пальцы на ногах. Он так не любил.
Ей катастрофически не хватало ощущения опасности. Это был отвратительный подарок в ее жизни после окончания войны. Привычка. Привычка обороняться и ждать чего-то плохого. Гермиона так и не избавилась от этого. Все только усугубилось, омрачая ее жизнь. Этот наркотик, под названием адреналин. Она с удовольствием покупала бы дозу, но приходилось искать ее самостоятельно.
И Грейнджер искала. Бралась за самые сложные дела, бежала в гущу событий, толкая себя на край обрыва, чтобы почувствовать это щекочущее чувство, чтобы переебало, вывернуло и взорвалось в ее волокнах сознания, освобождая от ломки. Ни с чем несравнимое ощущение помогало ей двигаться дальше, жить, дышать, существовать.
Гарри множество раз уговаривал Гермиону стать его заместителем, и каждый раз был провальным. Ее нежелание сидеть в офисе было настолько очевидным, что друг долго привыкал к такой «новой» подруге. От старой же практически ничего не осталось. Больше не существовало прилежной девочки-гриффиндорки, которая боялась нарушить свод школьных правил, сейчас запреты для нее уже ничего не значили.
Гермиону посылали на сложные задания, на задержания опасных преступников, на сопровождение в Азкабан, на обезвреживания и отмену темных заклинаний. Она бралась за все, что носило в себе рискованный характер.
Война не пощадила никого.
***
Жуткая боль в ногах, давящая на пятки с растертыми мозолями, мгновенно испаряется, когда она подходит к дому. Родители не должны видеть ни капли усталости в ее глазах, только потому что она знает… Они уже давно догадываются о ее смертельной усталости выдавливать из себя ту самую улыбку, которая была у нее в одиннадцать лет. Той самой улыбкой Гермиона убеждала их, что все будет хорошо и что в том мире ей самое место.
Но стоило памяти отца и матери испариться почти на год и вернуться, потеряв огромный кусок из жизни дочери, они поняли, что, возможно, тот мир — не самое лучшее место, как она уверяла. Гермиона изменилась основательно. В поведении: она стала угловатой, осторожной и зачастую угрюмой. Уголки ее губ редко задористо поднимались вверх. И смех перестал быть искренним. Чего ей это стоило?
Многого.
В новом доме родителей ей неуютно. Нет старых запахов и воспоминаний, ее детской комнаты, их маленького круглого стола, за которым семья ужинала. Все осталось в прошлом…
В гостиной множество родных лиц. Гермиона сидит с мамой на диване и слушает, как Долли, дочь сестры по материнской линии, вышла замуж и, вот, они уже с супругом выбирают цвет будущей детской. Ей хотелось выть. Голова гудела от ненужной информации, Грейнджер старалась отвлечься от всего этого, перебирая в уме ингредиенты для зелий сложного уровня.
— Ну а ты, Гермиона? — спросила бабушка, и все устремили взгляды на молодую девушку.
Грейнджер только после нескольких секунд поняла, что от нее что-то хотят, когда увидела, как на нее смотрят родственники.
— Простите?
— Диана, твоя дочь очень скромничает или так незаметно обходит тему? — повторила бабушка, теперь обращаясь к своей снохе.
Мама явно занервничала, и Гермиона взяла ее за руку и улыбнулась.
— Просто я еще не нашла того, с кем бы хотела выбирать обои для детской, — кратко ответила она, и все замолчали, ожидая авторитетного слова бабушки Анны. Так было в каждый праздник, когда собиралась семья. Те же вопросы и такие же ответы на протяжении нескольких лет.
— Может у тебя на работе есть кто-то? — вновь начала Анна.
Мама Гермионы поднялась с места и зашагала в сторону кухни, обронив «я принесу чай». Девушка понимала причину ее ухода. Кроме отца и матери об «особенном даре» Грейнджер не знал никто. Это усложняло истории, которые Гермиона высасывала из пальца.
Для всех она работала в Лондонском управлении полиции оператором. «Вполне правдивая история» — однажды подметил Гарри, когда услышал об этом. Только вот ее полномочия были далеко не «сидячие».
— Прошу, бабушка, только не говори, что…
— Время идет, дорогая, а мне хочется увидеть больше внуков, перед тем, как я умр…
Дальше она не слушала. В голове был белый шум. Иногда бабушка превосходила саму себя в своих высказываниях. Гермионе всего двадцать шесть, но для Анны часы ускорялись и тикали. Девушка удержала себя от попытки закатить глаза. Здесь было душно, помимо этого на нее давили взглядами и вопросами. Грейнджер даже подумала наложить на всех Обливиэйт, строго лишая родственников этой щепетильной темы.
Она никогда серьезно не задумывалась о семье. С Роном они остались в дружеских отношениях, а потом… А потом началась взрослая жизнь с любимой работой, где и в мыслях не появится какое-то желание выйти замуж. Дети? Какой она будет матерью для них? Никудышной. Гермиона одернула себя, давая себе же шанс. Быть может, это желание возникнет. Чуть позже. Но не сейчас.
— Пойду помогу маме,— улыбнулась она своей самой лучшей улыбкой, будто поставив точку в этом разговоре.
Но разговоры вновь возобновились.
— Мам? — заходя в кухню, Гермиона подошла к столу и посмотрела на тыквенные кексы. Теплые воспоминания о рождественских ужинах Хогвартса сразу всплыли в голове. Мама всегда их стряпала, когда на пороге появлялась дочь.
— Миона, будь добра, достань серебряный поднос, — мягко сказала женщина, заливая в заварник кипяток. — Анна уже успокоилась с расспросами?
Но вместо ответа Гермиона глубоко, по-детски, вздохнула, подходя к маме и положила голову на любимое плечо. Диана обняла ее, и обе начали тихо смеяться.