Он улыбнулся — значит, его теория подтвердилась. Хотя все, видимо, началось, скорее, со стремления опровергнуть его наблюдения о жизни и стиле женщин в разных культурах, его леди Юпитер наверняка столкнулась с другой проблемой, которая грозилась прорваться сквозь ее девичье сердце. Какие еще сюрпризы откроются ему за этой вуалью? Безусловно, она была потрясающей женщиной. Ему безмерно хотелось увидеть ее в этом новом платье. Легкий бриз привнес за собой и слабый запах парфюма, слишком скучный, чтобы носить его в такой день. Ему был знаком этот запах, который выдал еще один ее секрет.
— Леди Венера поистине щедрая девушка, раз разрешила Вам одолжить одно из ее платьев, — прокомментировал он, вновь возвращаясь к своим розам. — Прежде, чем Вы попытаетесь разубедить меня в обратном, знайте: парфюм леди Венеры поразительно легко различим, и, более того, если его аромат попал на одежду, его легко можно уловить даже несколько дней спустя.
Юпитер неловко заерзала на месте.
Он провел рукой по тонким стебелькам. На секунду, он представил, что он гладит ее щеку. Столь простая и робкая мысль, но он не мог ничего с этим поделать — она делала его слабым. Он бы так и стоял там вечность, если бы мог.
— Но я уверен, что Вы выглядите прелестно, — он выпрямился. — Вы найдете лорда Эндимиона с принцессой Серенити в южных садах.
Он развернулся, и выхватил одну из булочек с ее тарелки прежде, чем она опомнилась.
— Когда Вы доставите изделия, могу ли я попросить вернуться сюда? Я бы очень хотел бы показать Вам новый куст с розами.
— Вы очень любите играть в грязи.
Она, разумеется, сказала эти слова исключительно для того, чтобы скрыть заинтересованность в ее голосе.
Он улыбнулся.
— Согласен, — он откусил кусок от булочки. — Хм, вы сожгли их.
Сея улыбнулся от этого воспоминания. Его прелестная леди Юпитер… Он задумался над тем, встретится ли он с ней.
Одна встреча за раз, хозяин, — пожурило его Солнце с небес.
Да, да, — вздохнул Сея. Сперва Эндимион.
Он вернулся к рассказу о кампусе, но укротить свой ум он так и не смог — там витал запах дождевой воды и корицы.
***
Его вновь опрокинули на землю, волны боли прошли по его телу.
— Вставай, — приказал Адама.
Кунцит перекатился на другой бок. Его легкие болели: он не привык к холодному воздуху, который затруднял дыхание. Он прижал руки к земле, стараясь встать. Он уже практически умолял свое тело подчиниться и подняться с земли.
— Давай, мальчик, — потребовал Адама. — Ты возомнил себя защитником Эндимиона? Ха! Ты не можешь даже пережить первый день тренировок.
Одно колено поднялось. Давай же. Ну же.
Его тело сотрясалось от усталости, но он не поддастся. Эндимион вернул ему его жизнь, поэтому он отказывался опозорить его. Не здесь, не в первый день тренировок.
— Сдаешься? — подначил Адама. Он кружил вокруг борющегося мальчика. — Избранный принцем. Это ничего для тебя не значит?
Кунцит стиснул зубы, второе колено поднялось с земли. Теперь надо встать.
— В тебе совсем нет гордости за то, кто ты есть? Не имеет значения, что ты первый избранный?
— Имеет!
— Тогда поднимайся, — закричал Адама. — Докажи мне, что ты достоин защищать Эндимиона.
Кунцит хватал ртом воздух, стараясь найти силы в глубине своей души. Вставай. Вставай. Поднимайся. Давай. Зубы плотно стиснуты, мускулы на руках напряжены, он с силой заставил свое тело подняться.
— Давай, парень. Покажи мне.
Одна нога.
— Докажи мне, что достоин стать лидером!
Вторая нога.
— Докажи мне, что Золотой кристалл, само сердце Терры, не сглупил, выбрав тебя первым защитником королевства, будущим Высшим генералом. Продемонстрируй мне мощь Шитенно!
С криком, рожденным отчаяньем, Кунцит поднялся на ноги. Его зрение расплывчато, его равновесие едва держит его на ногах, поэтому он чуть не упал вновь. Но он устоял. Он стоял, ожидая, когда его командир предпримет какие-либо действия.
Адама встретился с ним взглядом, его лицо не выражает никаких эмоций. Такое же выражение Кунцит видел на лицах солдат, что выволокли его из постели ранним утром перед рассветом и повели на казнь. С тем же беспристрастным выражением Адама приказывал ему бежать дальше, чем когда-либо. Эти холодные, безразличные глаза следовали за ним каждый день его жизни, они сопровождали его на самых жестоких тренировках, которые ему когда-либо приходилось проходить. И сейчас, едва держась на ногах, он смотрел на него теми же ничего не выражающими глазами. И Кунцит встретил этот взгляд.
Затем командующий Адама, Высший генерал армий Терры, заговорил:
— Ты — личный защитник Эндимиона. Да, вас четверо, и да, вы — единое целое, но бремя лидерства целиком лежит на твоих плечах. Именно этого хотел Золотой кристалл, когда привел Эндимиона к тебе. Потому, Кунцит, ты должен стать сильнейшим, наиболее талантливым, и самым сильным воином, которого знала эта планета. Ты пережил свой первый день. Завтра начнется настоящая тренировка.
О, Гея, до чего же он плох! После закрытия ресторана он тренировался каких-то четыре часа, а уже устал. Командующий Адама не одобрил бы этого. Если он хочет вновь занять место подле Эндимиона в качестве его защитника, то ему придется тренироваться. Он не вернется к своему господину, пока не докажет себе, что он — величайший воин, когда-либо существовавший на планете. А это значит, что потребуется достичь уровня Сейлор Воинов, защищавших этот город на протяжении последних нескольких лет. Следует отменить, что он не знал, что это за уровень, но наверняка он мог сказать следующее: они не могли использовать несколько атак за раз, они вынуждены вербально произносить заклинания и не могут использовать способности, если не трансформировались.
Всю эту информацию он почерпнул из полицейских рапортов в участке и его собственных воспоминаний. Он давно отметил, что именитые Воины Серебряного альянса намного слабее на Терре. Нефрит предположил, что дело в сердце их магии — будь они на Меркурии, преимущество было бы у Меркурий, на Марсе — у Сейлор Марс и так далее. Кёя сделал вывод, что те же правила применялись и в этой жизни. Если он достаточно постарается, он сможет прорвать барьеры, и, когда это призойдет, он сможет вернуться к своему господину.
Резким движением запястья, он призвал сгусток теней в одну руку, а резким движением другого запястья он притянул белый свет. Ухмылка заиграла на его губах. Оказалось, это легче, чем он думал. Память о его прошлых тренировках была ясна как день, и с этими воспоминаниями пробудилась и память тела, которое двигалось в древнем, давно забытом танце, а магия бурлила в нем также, как и в последний день на Терре. Скоро, очень скоро, он сможет занять свое законное место.
Волна магии пробежала по кончикам его пальцев, когда он крутанулся вокруг своей оси, и она удивила его. Он не давал команду теням, но, тем не менее, он наблюдал за тем, как из водоворота образуется портал, который принялся звать его. Любопытство внутри него взяло верх. Он знал, что может создавать эти порталы, но почему этот возник из ниоткуда? Куда его вело его подсознание?
Существовал лишь один способ найти ответ на этот вопрос. Выпрямив спину, Кёя шагнул в неизвестность.
***
Сея шел по ночным улицам, ощущая себя как дома. Он всегда чувствовал себя в безопасности в объятиях темноты. Кроме того, он не хотел оказаться в том месте, когда там будут другие люди, а то будет совсем неловко.
Сея остановился у внушительной каменной арки с надписью «Парк Джуубан». Собираясь с силами, он отважился войти на территорию, где прошлое соединялось с настоящим.
***
— Итак, — высказался Тамаки, уставившись на здание. — Это здесь?
— Да, хозяин, — подтвердило К.З.Т. — Согласно записям, это случилось здесь.
Тамаки вглядывался в темноту башни, где все окна и двери были заколочены. Рядом стоял знак с предполагаемой датой сноса. У него не так много времени, так что, по всей видимости надо идти.
— Звездно-световая башня, — выдохнул он. — Значит, сестренка, здесь ты встретила свой конец? Как символично.
Туча закрыла собой Луну, отбрасывая тень на город. Когда Луна вернулась на небо, Тамаки простыл и след.
Комментарий к Глава 5. Эмерджентность
Эмердже́нтность или эмерге́нтность (от англ. emergent «возникающий, неожиданно появляющийся») в теории систем — наличие у какой-либо системы особых свойств, не присущих её элементам, а также сумме элементов, не связанных особыми системообразующими связями; несводимость свойств системы к сумме свойств её компонентов; синонимы — синергичность, холизм, системный эффект, сверхаддитивный эффект, Wikipedia
========== Глава 6. My Time of Dying (Когда я буду умирать) ==========
***
Тамаки двигался по некогда красивому помещению, его глаза уже привыкли к сгустившейся темноте. Даже спустя годы, он мог чувствовать остатки сильной энергии повсюду, отчего его кожа даже покрылась мурашками. Сколько же здесь темной магии… Не удивительно, что люди решили снести это здание — ни один человек не смог бы находиться здесь достаточно времени и не заболеть. Он хотел уйти, но сердце влекло его к определенному месту в другом конце комнаты.
Вязкое вещество, которое он мог описать не иначе, как темно-зеленая грязь, знаменовало, что он нашел то, что искал. Тамаки присел на колено и провел пальцем по жиже. Неизвестно почему, но ему внезапно стало грустно.
— Ты не можешь уйти! — с гневом выкрикнула Кастор и хлопнула дверью.
Поллекс не отошел от сундука — ему нужно собирать вещи, ведь скоро он покинет свой дом навсегда.
— Что сделано, то сделано, Кастор, — сказал он, укладывая свою любимую пижаму к другим вещам.
Ему не верилось, что прошел уже месяц с того дня, как он встретил Эндимиона, с которым они отправились во дворец к отцу Поллекса, чтобы сообщить тому радостные вести. Его отец объявил пир в честь принца и своего сына. А сегодня ему уже уезжать.
— Нет! — завизжала Кастор, опрокидывая его сундук в приступе ярости и распахивая пуговицы на его пальто. — Ты мой брат-близнец! МОЙ! Я не позволю ему завладеть тобой! — из ее разъяренных глаз лились слезы. — Ты принадлежишь мне!
Поллекс схватился за ее запастья и покачал головой. Что за белиберду она несет?
— Отныне я принадлежу Эндимиону, дорогая сестренка, — он отпустил ее руки. — А даже не будь это так, ты никогда не владела мной, я — свободная личность, — он наклонился к сундуку, чтобы собрать разбросанную одежду. — Я думаю, тебе будет лучше без меня. Я, тот, кто никогда ничего не добивался, получил наивысшую награду. — Посмотрев на нее снизу-вверх, он спросил: — Ты не поздравишь меня?
Кастор с ненавистью уставилась в стену:
— Я не выкажу своей радости — ты оставляешь меня.
Поллекс тяжело вздохнул. Когда последний предмет одежды оказался в сундуке, он позвал слугу. Молодой принц расправил пальто и затянул ремешок, который стягивал его волосы.
— Я напишу тебе, когда достигну Золотого дворца.
С этими словами, он направился к двери.
— Ты пожалеешь об этом дне.
Слова Кастор заставили его помедлить. Он чувствовал, как ее взгляд прожигает дыру в его спине.
— Помяни мои слова, братец. Я не позволю этому мальчишке отобрать тебя у меня. Ты мой!
Он крепко стиснул ручку двери. До чего омерзительные прощальные слова. Его сердце заныло от боли, но если она хочет продолжать играть эту роль, он не будет ее сдерживать.
— Пока, сестренка.
Дверь между ними закрылась, поставив точку.
Тамаки замотал головой.
— Ты всегда была упрямой, если не сказать сумасшедшей.
Вставая, он оглядел комнату. Магический след его сестры не заканчивался здесь: он чувствовал, как он пульсировал где-то в темноте. Значит, свое финальное пристанище она нашла где-то еще.
— Ты уверено, что она умерла здесь?
— Так сказано в отчетах, — подтвердило К.З.Т. — Хозяин, позволите задать Вам вопрос?
— Что такое?
— Разве Вы не должны искать лорда Жадеита?
Тамаки взглянул вниз, на место, где его сестра сражалась в последний раз.
— Всему свое время, — заверил он компьютер. — Я просто хочу убедиться, что ее в самом деле больше нет.
Доверяясь магии, он приложил ладонь к полу.
— Теперь, — прошептал он. — Отведи меня туда, где кончается ее след.
Мутный кристальный пол треснул, и Тамаки нырнул вниз. Он задержал дыхание, оказавшись в бассейне густой жидкости, пока он путешествовал сквозь время и пространство. Его ноги наконец приземлились на ледяной камель. Его тело сжалось под напором остаточной магической силы — тут столько неконтролируемого зла.
— Где я?
Его голос эхом отразился от стен пещеры. В ней было темно настолько, что он не видел дальше собственного носа. Поднимая руку, он сформировал фосфорический кристалл, светящийся бледно-зеленым светом в темноте.
— К.З.Т., координаты.
— Вы в пещере под Северным полюсом, сэр.
— Северным полюсом? — выдохнул он удивленно, озираясь по сторонам. — Не этого я ожидал.
Магия его сестры была повсюду — видимо, здесь она и умерла. Глубоко вздохнув, чтобы успокоить расшатавшиеся нервы, он двинулся вперед.
Здесь почти не осталось подсказок, которые могли бы указать на то, что произошло в этой каменной темнице, разве что кроме огромной каменной плиты, которая походила на жертвенный алтарь. Именно здесь след его сестры исчезал. Он аккуратно приложил пальцы к алтарю и спросил:
— Что здесь произошло?
Вопрос воспринялся как команда, и его магия поспешила выполнить волю своего повелителя, направляясь к камням, что могли ловить отражения и хранить воспоминания. Его разум заполонили картины его падшей сестры в руках мужчины, которого он знал как фараона Центрального королевства. Она лежала на алтаре, сжимая руку этого предателя, ее густая болотная кровь стекала с его краев, пока она испускала последнее дыхание. Ее тело растворилось в тысяче лепестков роз, оставляя фараона оплакивать ее в одиночестве.
Значит, вот как. Атака Сейлор Мун только ранила ее, но умерла она здесь, на руках у ее возлюбленного-ублюдка.
Тамаки тяжело облокотился о стену, и одинокая слеза соскользнула с его щеки, пока он старался унять скорбь по потерянной сестре.
— Зачем тебе это было нужно? — спросил он, осев на пол. Он плотно прижал колени к груди и обхватил их руками. — Зачем?
У него было всего несколько драгоценных мгновенний — армии Берилл колотили в дверь, которая совсем скоро поддастся их напору, даже несмотря на защиту кристаллов.
— Нам нужно поторапливаться, — выдохнул он. — Отойди.
Он наблюдал за тем, как его дорогая Афина отстраняется от зеркала, и его сердце пронзила острая боль при виде слез в ее глазах. Но у него есть долг. Крепко стиснув зубы, он прижал ладони к экрану. Магия покидала его волнами отчаяния, превращая стекло в портал.
Дверь сорвали с петель, разбросав осколки металла по всей комнате. Несколько его солдат упали на пол, крича от боли, когда полчища неведомых и злобных монстров ворвались в помещение. Но Цоизит не двинулся с места — он притянул своего отключившегося господина за воротник.
Уголком глаза он увидел ее.
Ее глаза, светящиеся жаждой убийства, встретились с его.
У него закачивалось время.
Она напала.
Он перебросил повелителя через стекло.
— Пусть с тобой все будет хорошо, — взмолился он.
— Ты мой! — клинок Зойсайт распорол его незащищенную ничем спину.
Он выгнулся, и кровь брызнула из его рта, после чего перепуганное лицо Афины исчезло с экрана, когда Зойсайт вынула свой кинжал. Цоизит без сил упал на компьютер, и его кровь окропила консоль.
Зойсайт нависла над ним, омерзительная улыбка расплылась на ее лице.
— Я тебя предупреждала, — протянула она злорадственно. — Предупреждала, что ты пожалеешь о том дне, когда ты покинул меня.