И в тот самый момент, когда космонавты рапортовали партии и правительству о том, что полет проходит нормально, раздался душераздирающий крик:
– Помогите!
На борту были готовы ко всему, только не к этому. Вначале даже подумали, что это такая команда с Земли. Но Земля молчала. Тогда космонавты глянули даже в бескрайнее море Вселенной. Но и там никто не звал на помощь и никакой такой летающей тарелки замечено не было. Тогда порешили, что просто померещилось и потихоньку все стало приходить в норму. Как вдруг крик повторился, причем в еще более истеричной форме.
– Спасите! – слышалось где-то совсем рядом, так близко, что поиск загадочного существа возобновился с новой силой. Заглядывали даже под приборные отсеки, за компьютеры…
Сколь бы еще продолжались поиски, если б не произошло то, что и должно было произойти. Крайняя нужда заставила одного из космонавтов незамедлительно посетить то самое, многократно упомянутое место. До заветной цели оставалось шаг шагнуть, но сделать его он так не смог. Увиденное просто ошарашило. В лицо землянину уперся какой-то предмет, похожий на ботинок, а сверху глянуло нечто обросшее, колючее, опухшее…
«Инопланетянин!» – мелькнуло в голове космонавта. А к этому он готов не был, этому не учили. Учили прыгать в любую погоду с парашютом, бросали в огонь и воду, оставляли без пропитания на необитаемом острове… И не было никакого страха. Но сейчас космонавт застыл, как застывает в бронзе памятник очередному вождю, а желание посетить данное место многократно увеличилось…
Как вдруг «инопланетянин» рявкнул на чистейшем земном языке:
– Ну чего уставился, лучше помоги вниз опуститься!
Но помощь оказалась нужна не только «инопланетянину», в ней нуждался и космонавт, в раз сделавшийся немым…
– Что ты там застрял, запор, что ли?! –донесся до него голос командира.
Но ответа так и не последовало.
Заподозрив неладное, коллеги устремились на подмогу.
Теперь уже немыми свидетелями сделались все трое. Правда, надо отдать должное командиру, который и в данной ситуации не потерял самообладания и даже произнес:
– Кто Вы такой и откуда взялись?!
Ответ последовал незамедлительно:
–С Луны свалился, откуда ж еще?!
Но обмануть бдительного командира было непросто. Свалиться с данного светила не засветившись вряд ли было по силам даже лунатику…
Но факт оставался фактом. На борту действительно был обнаружен некто посторонний, в бортовом журнале не значившийся…
– Что вы тут делаете?! – последовал новый вопрос.
– То же, что и все, – работаю!
– И чем же, именно, простите, занимаетесь?! – с некой иронией продолжал охрабрившийся начальник станции.
– Ремонтирую данный санузел, находящийся непосредственно подо мной.
– Но как вы сюда попали?!
– Как, как – ногами…
Постепенно все стало проясняться. Заговорил даже тот первый, застывший, как статуя, космонавт, потребовавший немедленного выдворения всех из данной комнатенки.
Но вскоре ситуация вновь зашла в тупик. Плинтусов стал слезно умолять доставить его на Землю. В противном же случае грозился вылезти наружу и добраться до дома попутным транспортом. Но не протрезвевшего сантехника удалось таки убедить, что уже поздно и никакой транспорт до дома не довезет и что вообще придется на пару месяцев о доме позабыть…
О своей находке космонавты предпочли на Землю не докладывать, иначе чего доброго могла последовать команда на посадку, а садиться никому не хотелось. Звезды, в том числе и золотые были так близки! Пришлось и потесниться, и поделиться съестными припасами с нежданным гостем.
Впрочем, пребывание на борту постороннего имело и свои плюсы. Василий Семенович знал массу анекдотов, отлично играл в шахматы и шашки. Да и голосом обладал неплохим. Правда, петь ему разрешалось лишь в то время, когда связи с Землей не было.
И Плинтусову становилось здесь даже интересно. Все-таки не каждому дано побывать в космосе. Единственно, чего и кого он побаивался, была жена. Но коллектив обещал, если потребуется – переговорить…
Так и наматывала станция на хрупкий земной шарик виток за витком, докладывая, что де все системы функционируют нормально, и посылая приветы всем народам и континентам.
Но очень скоро оказалось, что не все было так хорошо. И можно даже сказать, что ничего хорошего и не было.
В тот самый день, когда все прогрессивное человечество отмечало юбилей дорогого вождя, на станции случилась поломка, причем весьма существенная. Земля же прикинулась глухонемой. Мол, делайте, что хотите, но чтобы все было нормал!
Но, нормал не получилось. То и дело вспыхивало аварийное табло. Как выяснилось, несознательным элементом оказался элемент солнечной батареи, который умудрился за что то там зацепиться. Одним словом, заело всех, включая инженера-сантехника Василия Семеновича Плинтусова. Тот бодрился более других:
– Не робей, братцы, выдюжим. И не такое еще видали!
Но братцы заробели. Ситуация складывалась критическая. Запаса кислорода и запасного электропитания оставалось на считанные часы.
А в эфире слышались здравицы в честь вождя, на которого посыпался новый проливной дождь наград, под тяжестью которых одряхлевшая культ личность с трудом уже могла передвигаться…
Все средства были исчерпаны. Остался последний выход – выход в открытый космос. Эту задачу должен был разрешить командир. Его облачили большими полномочиями, затем облачили в скафандр, как следует привязали и выпустили в холодный и бескрайний космос.
Трудно сказать, что там делал командир, но спустя некоторое время раздался стук, и Василий Плинтусов даже машинально произнес: «Войдите!» Хотя командир явился без всякого приглашения…
Вслед за ним в тот же космос отправился вначале один, потом и другой космонавты. Но…
И тогда с места поднялся маявшийся без дела инженер-\сантехник Плинтусов и глухо пробурчал:
–А ну вас всех к … Дайте-ка мне эту робу! – И не особо церемонясь, влез в скафандр и вскоре выплыл в бескрайние просторы Вселенной, не забыв, между прочим, прихватить и кувалду.
Она-то, родимая, и на этот раз выручила! Вдарив пару раз по какой-то там штуковине, Василий Семенович добился цели – станция ожила!
А потом сей спускаемый аппарат совершил мягкую посадку в нужной точке шарика. С космонавтами все- таки поделились Звездами.
А как же наш герой? Его уволили… за прогулы. Но тот не больно расстраивается. Сейчас работает рядовым сантехником в ЖЭУ. Иногда, приняв некую дозу, рассказывает друзьям эту историю, которую довелось услышать и мне. Вот и все…Кто- то верит, кто- то нет.
Да, забыл сказать. Спустя время кто-то из специалистов наткнулся на странную надпись внутри космического аппарата, которая гласила следующее: «Здесь был В.С.»
Кто такой В.С.? – для науки так и осталось загадкой…
Иглотерапия
У жены стали пошаливать нервы. Кто-то посоветовал заняться иглотерапией. Супруга запаслась пряжей и поудобнее устроилась в кресле.
Спицы замелькали в руках, как мелькают разве что спицы в ободах у мотоцикла или велосипеда. В доме воцарилась какая-то подозрительная тишина.
В тот вечер я остался без ужина, зато взамен получил натуральные шерстяные носки.
Как-то, проснувшись среди ночи, я, к удивлению, застал жену за тем же занятием. Вместо завтрака отправился на работу в новом джемпере. И так было каждый день – без завтрака, но с обновой. Жена обвязала меня с ног до головы.
За каких-то три-четыре месяца жена настолько укрепила нервы, что на все мои скандалы отвечала невозмутимым спокойствием. И я окончательно не выдержал…
Однажды пришел домой с раздутой авоськой и выложил из нее мотки с пряжей. Затем сел рядышком с женой и стал брать у нее первый урок вязания…
История в пяти письмах
Письмо №1
Директору сапожной мастерской
Перекатову В.М.
Еще 23 января мною, Мормышкиным А.Н., в возглавляемую Вами организацию был сдан ботинок. Основным мотивом, побудившим меня обратиться за помощью в мастерскую, явилось неожиданное присутствие в ботинке гвоздя, причиняющего как пятке, так и душе моей неимоверные страдания.
Должен заметить, что ботинок мне следовало получить отремонтированным через десять дней. Однако ни в назначенный срок, ни через неделю, ни, наконец, через месяц ремонт его произведен не был.
Как ученый-экономист, я подсчитал, что на хождение в Вашу мастерскую мною затрачено 18 часов 17 минут, что эквивалентно трем моим рабочим дням! За это время мною пройдено расстояние в 74 километра 361 метр.
Хочется задать Вам законный вопрос: когда же кончится это безобразие?
А.Мормышкин
10 марта.
Письмо №2
Многоуважаемый тов.Перекатов В.М.!
Обстоятельства вынуждают меня вновь взяться за шариковую ручку.
Не может не удивлять тот факт, что письмо, посланное Вам еще 10 марта, осталось без ответа. Но особо настораживает то, что ботинок до сих пор не готов!
Еще раз должен заметить, что последний сдан в Вашу мастерскую три месяца назад. На посещение мастерской мною затрачено уже 42 часа драгоценного времени.
А. Мормышкин
30 апреля.
Письмо №3
Уважаемый тов. Перекатов В.М.!
Не нахожу слов, чтобы выразить возмущение по поводу продолжающегося моего хождения в мастерскую!
Довожу до Вашего сведения, что ремонт ботинка не только не сдвинулся с места, но, напротив, осложнен бесследным исчезновением последнего.
Все попытки найти данный предмет не дали каких-либо положительных результатов. Правда, взамен утерянного мне был предложен другой, но, во-первых, он на четыре размера меньше, во-вторых, с другой ноги. Как законный (что подтверждает квитанция) владелец ботинка, требую: найти его, немедленно отремонтировать и наказать виновных!
А.Мормышкин
23 июля.
Письмо №4
Ректору института
Коромыслову В.П.
от директора сапожной мастерской
Перекатова В.М.
Уважаемый тов. ректор!
Вот уже полгода как доцент Вашего института, некий Мормышкин А.Н., изо дня в день посещает нашу сапожную мастерскую, требуя какой-то ботинок, тем самым буквально терроризируя нас и создавая невыносимые условия для работы.
Как явствует из его же писем, адресованных в мой адрес, Мормышкин занимается посещением мастерской в рабочее время. Всего же им совершено прогулов на 137 часов 15 минут. Известно ли администрации об этом?
Просим принять самые решительные меры против злостного прогульщика!
5 сентября.
Письмо №5
Директору сапожной
мастерской
Перекатову В.М.
В ответ на Ваше письмо от 5 сентября сообщаем, что указанные факты действительно имели место в нашем институте. За что доценту Мормышкину поставлено на вид. Ему также указано на необходимость более плодотворной работы над докторской диссертацией. В целях оказания помощи за ним закреплен студент второго курса М.Водолеев.
Кроме того, в новом году планируется защита еще 3 докторских и 7 кандидатских диссертаций.
О дате защиты Вам будет сообщено дополнительно ученым советом института.
Желаем Вам дальнейших успехов в деле освоения сапожного мастерства!
С уважением ректор института
В.П.Коромыслов.
Как клевало вчера…
Приехал на рыбалку. Вижу, у поваленного дерева человек пристроился. Весь брезентовый, как палатка, сверху шляпа соломенная. Подхожу ближе – старичок оказался. Длинное удилище в рогульку вставлено. Сидит, на поплавок глазеет. И не шелохнутся ни он, ни поплавок. Понаблюдал некоторое время, спрашиваю:
– Как рыбалка?!
– Плохо! Верите ли, с пяти утра – и лишь одна поклевка… Но зато как клевало вчера! Ах, как клевало вчера! – произнес старичок и во всех подробностях, достойных кисти живописца, стал рассказывать о том, как и что клевало вчера. Это были и шустрые полосатые окуни, и плоские, будто из-под пресса, лещи и пятнистые щуки, и прочая рыбья братия. – Эх, где вы были вчера! – заключил он.
Мне пришлось лишь сожалеть, что вчера меня не было на рыбалке. Через неделю вновь оказался на берегу. Первое, что увидел, была знакомая уже сгорбленная фигура рыболова.
– Как дела?! – поинтересовался я.
– Сегодня совсем плохо. Хоть бы одна поклевка! А вот вчера – 17 сорожек, 32 окуня, два язя и 24 пескаря! – с математической точностью констатировал старичок.
Потом мы сталкивались почти ежедневно, и каждый раз слышал от старичка:
– Сегодня клюет плохо, а вот вчера…
Последняя восторженно произнесенная фраза добила меня совсем. Я окончательно вышел из колеи, выбил отпуск и махнул на рыбалку. Целый месяц таращил глаза на упрямый поплавок. И, хотите верьте, хотите нет, поймал всего с десяток окуньков…
Когда шел с удочкой по берегу, увидел старичка, увлеченно беседующего с каким-то парнем:
– Сегодня плохо клюет, а вот вчера! – донеслось до меня…
Окончания разговора я не дослушал, прибавил шагу и быстрой походкой направился к электричке.
Письмо принцессе
А ведь было такое письмо! И конверт невзрачный, и штемпель-доходяга еле различим. Уж какими такими неведомыми тропами добралось оно до адресата. Да какого! – ее величества принцессы! И не просто добралось, а было выделено из сотен других конвертов – шедевров дизайна и полиграфии, от разных там королей, шейхов, премьер-министров, президентов и прочей высокой публики.
А может, потому и добралось, из-за скромного своего вида. Любопытная женщина она и в южной Африке любопытна и на Крайнем Севере…
Принцесса долго разглядывала конверт, пытаясь разгадать, откуда сей скромный гость пожаловал?!
Оказалось, из России. По слогам только и осилила выведенную в конце фамилию адресата: Сви-сто-пля-сов Ва-си-лий… Еще более трудным было название населенного пункта – некое Вострое Копытово. Что бы это значило?
И странное какое-то, давно забытое чувство чего-то нового охватило все ее существо. Волнение поплыло по телу и обдало таинственным ощущением чего-то светлого, нового и неповторимого. Так бывало в молодые годы, когда поклонники буквально засыпали ее любовными записками.
Спрятала принцесса письмецо это подальше, как лакомство на десерт и так украдкой, украдкой, все больше по ночам, когда принц пребывал в состоянии дремоты, стала расшифровывать содержимое. Именно расшифровывать, поскольку почерк больше смахивал на известные китайские иероглифы, а еще потому, что Вася Свистоплясов похоже, не только не дружил с орфографией, но, скорее, был с ней в крайне конфликтной ситуации.
С месяц билась бедная женщина над разгадкой содержимого, сделавшись крайне нервозной и осунувшейся. Зато и с письмом ситуация прояснилась. В нем сообщалось следующее: «Многоуважаемая товарищ принцесса! К сожалению, не знаю, как вас величать по батюшке. Но думаю, что Вы меня простите (что принцесса незамедлительно и сделала).