Волчица прыгнула снова.
Ася метнулась было ей наперерез, но что она могла сделать? Зверь пролетел сквозь нее, словно она была облачком пара.
На этот раз Маше так не повезло, Саша мощным ударом выбила гитару из рук женщины; жалобно звякнув, та отлетела в угол.
— Уйди! — Маша изо всех сил старалась защитить свою жизнь.
— Оставь ее! Не трогай! Лучше меня!.. — повторяла и повторяла Ася, всхлипывая.
Но Саша не была намерена отступать. Один раз что-либо для себя решив, она всегда это выполняла.
И снова — кровь, крики, рычание; слезы на глазах Аси, мешающие видеть весь ужас. Инвалидная коляска опрокинулась на бок, маленькое колесико крутилось и крутилось, гипнотизируя юную ясновидящую.
Саша старательно слизывала кровь с шерсти, всем своим видом выражая крайнее удовольствие.
— Тварь! — снова взвизгнула Ася.
Волчица кинула на нее насмешливый взгляд.
«А я предупреждала, — сообщил женский голос. — Не надо вставать на моем пути. Не надо покушаться на мою собственность».
— Ольгерд — не твоя собственность! Он человек!
«Маленькая и глупая», — констатировал голос.
А потом все начало постепенно таять, рассыпаться на кусочки мозаики. Видение уходило, выполнив свое предназначение.
Ольгерд напрасно ходил по лесу. Он пробовал и звать, и выть, подражая волкам, и ложился на землю, принюхиваясь… Все было без толку. Словно бы Саши никогда в этом лесу и не было. Но ведь он ясно почувствовал ее тогда на платформе! Не чутьем, не слухом, а каким-то шестым чувством, сказавшим ему: она здесь. Иди за ней.
Старик не знал о существовании железной дороги — это тоже был повод задуматься. Неужели Саша стала настолько сильна, что в состоянии отрезать от реального мира целый пласт, делая его своими владениями? Договор с лесом… Ее лап дело — нет сомнений. Только зачем ей понадобились люди? Неужели предвидела, что Ольгерд придет к ней сюда?.. Но тогда логичней было бы сразу его встретить, люди стали бы ненужной помехой, лишними свидетелями.
Ольгерд остановился у высокой стройной березы и, вздохнув, прислонился к ней лбом. Он порядком устал, все-таки те способности, что давала его вторая форма, постепенно уходили — из-за невозможности обращения. Нужно было возвращаться: не было смысла дальше шататься по лесу, лишь еще больше выбиваясь из сил.
Найти дорогу обратно оказалось очень просто, Ольгерд даже забеспокоился, а не пошутил ли какой леший, не отпуская его далеко от домов — тогда бы было ясно, почему он не смог найти ни следа Саши, ни даже малейшего признака ее присутствия.
В самой деревне что-то происходило. Ольгерд принюхался: пахло чем-то незнакомым, но не очень приятным; помимо этого он почувствовал Асю — и с ней тоже было что-то не так. Против воли Ольгерд прибавил шаг — и в дом деда Велимира буквально влетел, чуть не снеся дверь.
Ася лежала на лавке, свернувшись клубочком и уткнувшись лицом в колени какой-то женщины. Женщина была худая, даже чрезмерно, жилистая и высокая — выше Ольгерда, это было очень заметно, хоть она и сидела. Ася дрожала и всхлипывала, а женщина гладила ее по голове и что-то напевала себе под нос.
— Что случилось? — нахмурился Ольгерд.
— Мы сами не понимаем, — откликнулся дед Велимир, отодвигая мужчину с прохода и усаживаясь за стол. — Она как проснулась — так все и ревет. Светлана ее успокоить пыталась, но все без толку, а уж кому, как не ей, уметь с детьми обращаться!
— Опять… — едва слышно выдохнула Ася между всхлипами: очевидно, плакать она уже не могла.
Ольгерд похолодел. Это «опять» могло значить только одно: Саша снова кого-то убила, причем очень дорогого для Аси. Снова наказание приведено в исполнение.
— Рассказывай, — потребовал Ольгерд.
Светлана и дед Велимир переглянулись, явно недовольные его резким тоном. Но какого же было их изумление, когда Ася сначала села, а потом и вовсе встала и, потирая глаза, подошла к Ольгерду.
— Не здесь, — заметила она хриплым голосом. — Не надо вмешивать невиновных.
Пожав плечами, Ольгерд вышел из избы, Ася последовала за ним.
Разговаривать поблизости от домов Ася наотрез отказалась. Она утащила Ольгерда в лес, но заходить далеко не стала. В конце концов она нашла поваленный ствол какого-то дерева, уселась на него и, не поднимая взгляда, пересказала весь свой сон.
— Зачем она Машу-то? — спросила она в конце, не выдержала и снова заплакала.
— Тише, — Ольгерд обнял ее, прижал к себе. — Не плачь, малышка. Все когда-нибудь уходят…
— Я это понимаю, — ответила Ася. — Но Маша…
— Маша, Алевтина Васильевна, твоя одноклассница, мои родители, Катя… — вздохнул Ольгерд.
— Она чудовище! Ее надо остановить!
— Остановим, — неожиданно легко согласился Ольгерд.
— Я больше не хочу видеть таких снов, — прошептала Ася. — Мне не нужен этот дар, если я должна смотреть, как другие умирают…
Неожиданно совсем недалеко от них раздался странный шорох, треснула ветка, словно под чьими-то шагами. Ольгерд с Асей переглянулись.
Они знали, что это не может быть Саша — она бы никогда не допустила такого глупого промаха; но то, что их подслушивали, оказалось неприятным сюрпризом.
— Ве-е-едьма-а, — раздалось из-за деревьев. — Ве-е-едьма-а…
Голос был мальчишеским. Словно заклинание, соглядатай выпевал одно слово, то забираясь в высокие ноты, то падая вниз.
Ольгерд дернулся было на голос, но Ася его остановила.
— Это Михаил, — сказала она. — Сын Светланы. Он немного не в себе…
Ветки раздвинулись, и в образовавшийся проем протиснулся мальчишка. Был он примерно ровесником Аси, но ниже ростом и весь как будто бы тоньше, болезненнее: казалось, дунь — и его унесет. На некрасивом, бесцветном лице яркими пятнами выделялись глаза: огромные, светло-карие, в обрамлении длинных черных пушистых ресниц, что смотрелось очень странно при светлых бровях и таких же волосах. Несмотря на то, что было не очень холодно, куртка на Михаиле была наглухо застегнута, а сам он то и дело ежился, словно он отчаянно мерз.
Тонкий дрожащий пальчик указал на Асю.
— Ведьма! — истерично взвизгнул мальчик и засмеялся.
Ася поморщилась, отворачиваясь. Михаил, судя по всему, не только от эпилепсии страдал, но и был местным юродивым. По крайней мере, его поведение никак нельзя было назвать адекватным, а отвечать сумасшедшим людям на их нападки — себе дороже.
— Парень, ты бы погулял где-нибудь, — стараясь не повышать голос, предложил Ольгерд. — А то тут гуляем мы, и не хотелось бы, чтобы нам мешали.
— Она ведьма! — Михаил сменил тон на требовательно-возмущенный. — Ее надо сжечь!
— Я сам этим займусь, — позволил себе улыбнуться Ольгерд.
— Точно? — мальчик наклонил голову к плечу, посмотрел пугливой птичкой.
— Обещаю. А теперь иди.
— Ведьме здесь не место! — на всякий случай сообщил Михаил.
Однако он уже потерял интерес к Асе, развернулся, что-то пробормотав себе под нос, и снова скрылся за деревьями.
— Бедняжка, — вздохнула девушка. — Хотя, наверное, в такой глуши ему легче…
— В нем что-то не так, — пробормотал Ольгерд.
— Угу, он слегка сумасшедший, — хмыкнула Ася.
— Нет, не то, — помотал головой мужчина. — Я не могу объяснить, но что-то еще. Да и хутор этот тоже… Черт, нашла же себе Саша место!
— По ночам здесь воют призраки безвременно загрызенных жертв твоей возлюбленной… — закатывая глаза, замогильным голосом проныла Ася. — И не найти им покоя, пока…
— Нет, все-таки ведьма из тебя не получается, — рассмеялся Ольгерд.
— Я всего лишь скромная ясновидящая, — потупила глазки девушка. — Лучше скажи, что мы будем делать с волчицей?
Ольгерд рассказал о своих безрезультатных утренних поисках, упомянул и о том, что считает, что его нарочно не отпустили далеко от деревни. Размышления об «отделении» куска пространства, правда, он оставил при себе, решив, что они покажутся слишком уж фантастическими. Саша была всего лишь оборотнем, а не могущественной колдуньей.
— Нам надо попробовать поискать вместе, — протянула Ася после минутного молчания. — А почему сегодня ты ее не нашел — это понятно: она была занята, — язвительно закончила она.
— Надеешься на свой дар? — Ольгерд проигнорировал издевку, понимая, что Ася имеет право злиться.
— Надеюсь. А еще на то, что она обещала наказать меня — неужели она упустит такой замечательный шанс?
— Предлагаешь себя на роль приманки? — недоверчиво посмотрел на Асю мужчина.
— Не предлагаю. Я и так приманка, — фыркнула девушка. — Ладно, мне кажется, что еще пять минут — и дед Велимир забьет тревогу, решив, что мы обидели кого-то из лесных жителей и нас съели. Пойдем, что ли, обратно…
Ольгерд не нашел повода возражать.
Дед Велимир предложил им нехитрый обед. Ася отказалась, сославшись на плохое самочувствие, и снова улеглась спать под неодобрительными взглядами присутствующих. Ольгерд же, поев, спросил, не надо ли с чем помочь по хозяйству — так сказать, в виде платы за гостеприимство. Старик сначала отнекивался, а потом вдруг вспомнил, что у него давно уже лежат бревна, которые неплохо было бы наколоть на дрова — как-никак, зима была уже близко.
Ольгерд с радостью взялся за работу. На самом деле, им двигало скорее не чувство благодарности, а желание не видеть сердито нахмуренных бровей Аси, ее потемневших глаз — из них ушла привычная голубизна неба, сменившись пасмурностью осеннего дня.
Она потребовала остановить Сашу. Это оставляло для Ольгерда лазейку: ведь девушка не говорила о смерти волчицы, а всего лишь о прекращении убийств. Возможно, кто-то назвал бы это предательством, но Ольгерд просто не смог бы поднять руку на свою возлюбленную, до сих пор надеясь на воссоединение с ней. Да и кто бы смог справиться с волчицей, чьи силы были искусственно увеличены сумасшедшим ученым?
Если бы Ася на самом деле была ведьмой, тогда еще стоило бы попытаться, но так — они вдвоем могли надеяться лишь на то, что Саша услышит их и согласится… Хотя бы на что-то. Она, конечно, себе на уме, но, может быть, однажды она все-таки поступит так, как попросит ее Ольгерд?..
Колоть дрова оказалось занятием весьма увлекательным, пусть и не сразу у мужчины начало получаться делать это правильно. Мышцы потихоньку начинали болеть, но это было мелочью. Дед Велимир сначала с усмешкой наблюдал за горожанином, однако вскоре начал одобрительно похмыкивать.
— А ты умелый, — заметил он.
— Стараюсь, — чуть запыхавшись, ответил Ольгерд.
Физический труд помогал думать.
Утром найти Сашу. Выследить, почуять, обнаружить ее нору при помощи дара Аси. Отвлечь чем-нибудь Асю, чтобы не мешалась и не раздражала Сашу, что куда важнее. Попробовать поговорить. Рассказать, что он все так же ей верен, что все еще любит одну ее, а Ася — девочка-инопланетянка — просто случайно оказалась рядом, его ничего с ней не связывает. Если понадобится — пообещать остаться и никогда больше не общаться с Асей. Ольгерд знал: он сможет. Когда дело касалось Саши, он готов был сделать все, что угодно, лишь бы она была счастлива.
А Ася… Она тоже должна была преодолеть себя. Ради всеобщего блага, ведь хотела же она остановить волчицу — значит, согласится на все, чтобы претворить эту идею в реальность. Да и что она потеряет в лице Ольгерда? Не любимый, не друг, так, знакомый… Ольгерд был уверен, что девушка в него не влюблена — было бы очень некстати обнаружить обратное; да и друзей у нее наверняка было достаточно.
Мужчина усмехнулся своим мыслям, поняв, что уговаривает сам себя. Надо было принимать решение и действовать дальше в соответствии с ним, а не распыляться на ненужную сентиментальность. Все будет так, как он скажет. Ася не посмеет спорить, потому что еще маленькая, Саша не разозлится, потому что все будет только ради нее.
Топор взлетел над головой и врезался и чурбан; щепки разлетелись в разные стороны.
Его будущее было рядом с Сашей, будущее Аси — где угодно, но только не на одной дороге с Ольгердом. Она — всего лишь человек, пусть и ясновидящая, ей нельзя находиться рядом со зверем. Волка сможет усмирить только волчица. Усмирить, подчинить, приручить.
Все было очень просто, но Ольгерд все равно чувствовал какую-то горечь на языке и в глубине души, словно собрался поступить неправильно.
Вскоре возле него образовалась внушительная поленница, а колоть стало нечего.
— Спасибо, милок, — улыбнулся дед Велимир, принимая топор и внимательно осматривая его на предмет непредвиденных зазубрин.
— Не за что, — развел руками Ольгерд. — Долг каждого молодого — помогать старшему поколению.
Он пошел в дом. Телу требовался отдых, чтобы завтра оно не подвело.
Ложась, Ольгерд даже не взглянул в сторону Аси, будто бы ее уже не существовало.
========== Глава 10 ==========
А я волка на излёте пропорол навылет в грудь,
Но ведь душу-то свою не воротить, не вернуть.
Песня группы «Lumen»
30 сентября 1996 года.
Ася утром была необычно оживлена. Она проснулась рано, быстро оделась, выбежала во двор и там остановилась, подпрыгивая на месте от нетерпения. Ольгерд собирался медленней, пытаясь одновременно найти повод для того, чтобы оставить слишком оптимистично настроенную девушку в доме или, еще лучше, отослать в сторону станции.
Громкий голос Аси во дворе ненадолго притих, Ольгерд даже подумал, не убежала ли она в одиночку, но девушка не дала ему долго тешить себя надеждой, заглянув в окно и сердито нахмурившись:
— Ну чего ты копаешься! Давай, время не ждет!
Ольгерд вздохнул. Да, время определенно не собиралось менять свои планы из-за его прихоти.
Лес был приветлив.
Нет, не так: лес выглядел приветливым. Старался казаться добрым, радушным хозяином. Ася все время вертелась, перепрыгивала через упавшие деревья и просто нападавшие ветки вперемешку с листьями, испуганно вскрикивала, задев рукой паутину.
— Прекрати шуметь, — не выдержал наконец Ольгерд. — Так мы точно никого никогда не найдем.
— А вдруг она выйдет поздороваться? — засмеялась Ася.
— Какая-то ты слишком веселая, — буркнул Ольгерд.
Он чуть замедлил шаг, тогда как девушка наоборот, все больше и больше ускорялась, мелькала то там, то тут светлым пятном между темными стволами деревьев.
Через некоторое время ему надоело следить за метаниями беспокойной девчонки, он шел нога за ногу, уставившись в землю. Воздух пах лишь свежестью и прелой листвой, ни единого звериного запаха не доносилось до чувствительного носа Ольгерда. Где-то вдалеке зачирикала птичка, ругаясь или приветствуя — было не разобрать.
Неправильность почти физически ощущалась, но выразить ее словами парень бы не смог. Его мысли вновь и вновь возвращались к Саше, он прокручивал в голове рассказ, прозвучавший той холодной ночью, улыбался, вспоминая отдельные случаи.
С ветки сорвался желтый лист, закружился в воздухе, цепляясь за ветки, все-таки прорвался вниз и упал под ноги Ольгерду. Мужчина, не задумываясь над своими действиями, наклонился, поднял листок. Темные прожилки красиво смотрелись на охровом фоне, несколько пятен не портило общий рисунок, а только делало его более живым.
Подняв взгляд, Ольгерд едва поборол желание отпрыгнуть назад. Прямо перед ним стояла старушка, кутавшаяся в шаль, и беззубо улыбалась. Она словно появилась из воздуха: мужчина мог поклясться, что не слышал ее шагов.
— Сынок, помоги мне, — прошамкала старушка, которая, очевидно, была той самой Антониной, последней жительницей деревни. — Береза упала, да прямо на мой забор, поломала всю изгородку…
Ольгерд замешкался. Вообще-то ему было не до чужих проблем, но Антонина выглядела так жалко, особенно когда промокала уголки глаз завязанным под подбородком платком… Видя его колебания, бабка продолжила:
— У меня же вся птица разбежится, что я, старая, делать тогда буду?