Рогозина не знает, что, в метре от неё, за непрозрачным стеклом, столпилась почти вся ФЭС. Что все уже помнят наизусть текст рокового тетрадного листка. Что Тихонов бьёт по стеклу кулаком, выкрикивая что-то невнятное… Что Юля с Лисицыным чокаются кружками кофе… Что Майский сжимает Круглова в медвежьих объятьях… А Валя, плача от радости, снова и снова набирает знакомый номер начальницы…
*
Восемь ноль одна.
- Да, Валя, я слушаю.
- Галя, Галочка! – Антонова захлёбывается словами, плачет и смеётся одновременно. – Галя! Ты бы знала! Ты бы только знала!
В трубке слышны голоса, крики, какие-то восклицания…
- Говори, Валя!
Чему они смеются? Быстрее, Валя, вот-вот уже…
- Галя! Ничем вы с Кругловым не отравились, понимаешь! Ничем! Помнишь, Майский взял образец так называемого антидота? В нём яд и был, вас хотели элементарно развести! Чистые вы оба! Слышишь, Галя, слышишь?
Ноги подкашиваются. Медленно опускаюсь на стул. Глубокий вздох. Я не верю. Всё ещё восемь ноль одна.
Допрос нужно закончить.
- Вы могли спасти её, Грибченко. Могли. Можно было обратиться в полицию. Можно было поставить в курс дела её родителей. Можно было найти тысячу возможностей. Если вы её любили.
- Я любил её! Больше жизни!
- Нет, – жёстко, безапелляционно. – Когда любят, умирают вдвоём. А когда любят больше жизни, не умирают. Поверь. Уведите задержанного!
Вошёл сотрудник в форме, плачущего Грибченко увели прочь.
И только тогда, в полной тишине, в душу запоздало пришло осознание. Осознание того, что мы живы. Мы живём. Мы будем жить.
Ты и я.
С трудом встала. Спина прямая, лицо каменное. Подошла к двери. Дёрнула ручку, вышла. И только тогда, на пороге, без сил упала на руки Круглова.
====== В общем, Галь... ======
С трудом встала. Спина прямая, лицо каменное. Подошла к двери. Дёрнула ручку, вышла. И только тогда, на пороге, без сил упала на руки Круглова.
Следующие полчаса – бесконечные и такие короткие полчаса – были только их. Как и та ночь в тёмном подвале. Как и ещё одна ночь – в госпитале МВД. Как и ночь в квартире на Ленинградке… Только их.
А потом – как всегда. Отпечатки, экспертизы, отчёты, совещание в конце дня… Оба избегали мыслей о наступающем вечере. Что теперь?
Вчера всё было иначе. Вчера они были уверены, что это в последний раз. И, быть может, могли позволить себе долгожданно-случайную слабость.
А сегодня всё как будто вернулось, почти вернулось на круги своя…
Около девяти Рогозина вышла из кабинета. По коридору, навстречу ей, шёл Круглов. Сердце непривычно дрогнуло.
Спокойно.
Он встал рядом, молча улыбнулся – совсем по-другому, совсем не как вчера. И она улыбнулась в ответ. Тоже совсем иначе…
- Галь… А поехали сегодня ко мне?
Темно. Пусто – только они двое. Тихо. И слишком близко.
Рогозина не успела ответить.
- Тебя Валя просила зайти, – всё ещё задыхаясь, прошептал Круглов. – Я тебя подожду внизу, хорошо?
Она кивнула и быстро исчезла в черноте коридора. Шла и ощущала на губах привкус сцелованной помады…
*
- Что хотела, Валюш?
Антонова отвернулась от монитора, поднялась. Подошла к Рогозиной и посмотрела прямо в глаза:
- Галь, скажи, у вас вчера было?
- А в чём дело? – чуть сощурившись, внимательно разглядывая Валентину. Даже не покраснела.
- Я утром, когда яд у тебя в крови искала… кое-что обнаружила, – Валя нахмурилась, подбирая слова, снова опустилась на стул, вздохнула.
И, чуть улыбаясь, закончила:
- В общем, Галь, ты беременна.
Истеричный смешок.
Этого не может быть.
Сколько раз они со Славой пытались… Так хотели завести ребёнка…
- Кто-то ещё знает?
Антонова отрицательно покачала головой:
- Только я.
- Никому ни слова, Валя, – медленно проговорила Рогозина. – А тем более – Коле. Дай, пожалуйста, воды…
*
Беременна. От Круглова. От подчинённого. Абсурд. Аборт.
Или нет?..
Слишком, слишком поздно, уже не тот возраст, она уже совсем не девочка…
Это перевернёт всю жизнь, весь размеренный распорядок, всё на свете.
Она не в том положении, чтобы иметь детей. Нет, нет, нет, это была случайность, глупая слабость.
Нет.
Уже на пороге морга Рогозина оглянулась:
- Валя, как ты думаешь, где можно без огласки достать мифепристон?
====== Не останавливайся. ======
А на следующее утро Антонова нерешительно вертела в руках крошечную коробку с матовыми желтыми капсулами. Конечно, это Галин ребёнок. И только Гале решать его судьбу. Но если она ошибётся… В её возрасте после аборта детей уже не родить. Ох, Галя, Галя… Ты просто не знаешь, какое это счастье – быть матерью.
Валентина аккуратно вспорола упаковку, вынула серебристую пластинку с капсулами. Одним движением смяла холодную фольгу и швырнула комок слипшихся желтоватых таблеток в мусор.
Через минуту в пачке прерывающего беременность лекарства «Мифепристон» лежали безобидные комочки лактофлавина – витамина B12.
Надеюсь, у Гали нет опыта в таких делах…
*
- Таким образом, экспертиза доказала, что Грибченко на момент совершения убийства пребывал в состоянии аффекта. Кроме того, он написал чистосердечное признание… Учитывая все смягчающие обстоятельства, думаю, ему дадут минимальный срок.
- Слушай, Галь, а что с другой девушкой? С подругой убитой? – постукивая пальцами по столу, спросил Майский.
- Объявлена в розыск. Есть основания подозревать, что именно она шантажировала Грибченко.
Рогозина устало потёрла виски, сложила бумаги в папку. Обвела взглядом сотрудников:
- Есть ещё вопросы? Если нет, то все свободны, можете…
Внезапно, не закончив фразы, она без сознания упала на головой на стол.
*
- Галь? Галя! Жива?
В нос ударил резкий, неприятный запах нашатыря, темнота перед глазами начала медленно рассеиваться, из тумана выплыло бледное лицо Вали. Рогозина с трудом подняла налившиеся свинцом руки и прижала ладони к горящим щекам. В висках тяжёлыми, дробными толчками стучала кровь.
- Жива… Что со мной? Побочный эффект от таблеток?
Знала б ты, Галя, что вместо таблетки с утра витаминку съела…
- В крови повышено содержание адреналина. Я думаю, это последствия шокового состояния – такое случается после сильных стрессов. Организм не выдержал перенапряжения – и обморок…
Галь, тебе лучше сейчас полежать немного, и чая выпить – крепкого, послаще…
Рогозина слабо кивнула и попыталась подняться на ноги.
- Знаешь, Валь, я, наверно, домой поеду. Только у меня машина не здесь…
- Куда ты поедешь? В таком состоянии нельзя за руль садиться! Пусть уж лучше тебя Круглов отвезёт…
- Пусть… – она согласно прикрыла глаза. – Скажи ему, ладно? А я чуть-чуть посижу и спущусь…
*
Когда Рогозина подошла к машине, дверца услужливо распахнулась, а изнутри выглянула довольная физиономия Тихонова.
- Галина Николаевна! Я подумал – а вдруг Николаю Петровичу тоже станет плохо? На дороге-то это не шуточки! Вот и решил сам вас отвезти. Сейчас его подождём и поедем.
- Ваня-Ваня… – Рогозина опустилась на сиденье и с облегчение откинулась на мягкую спинку. – Хорошо, подождём…
Тихонов захлопнул дверь, чуть опустил стекло и включил зажигание. Негромко затарахтел двигатель. Внезапно к привычному шуму мотора примешались резкие щелчки.
- Что это?.. Вы слышите?
Оба настороженно вслушивались в неровный гул, всё чётче улавливая дробный, рассыпчатый звук…
Понимание пришло одновременно: таймер детонатора.
- Едь, быстро! Чего стоишь? – крикнула Рогозина, дёргая ключ зажигания.
Машина рванула, неловко выехав со двора, и понеслась по серой, запруженной снегом дороге.
Под приборной панелью крошечный кубик чутко реагировал на все движения автомобиля. Секундная остановка – и детонатор будет приведён в действие.
====== Авторская ремарка. ======
Небольшое отступление от темы.
Обращаюсь к тем, кто иногда почитывает этот фик...
Я решила, что для одного фанфика приключений вполне достаточно, даже немного перебор. Поэтому давайте будем считать, что с того момента, как Валя подменила таблетки, начался новый фик – “Не посметь ошибиться”.
В качестве эпилога к фику “Ты или я” мне хочется поместить безумно понравившееся стихотворение Bis Bald.
вместо эпилога
Пожалуйста, дай мне выстрел.
Сожги мосты.
Моя несдержанность станет моим клеймом.
пожалуйста, не надейся.
Мне – только стыть.
И я снимаю время с отметки «сто».
Пожалуйста, не забудь о моей душе.
Когда все закончится, вычеркни горечь, боль.
Я возвращаю время к отметке «шесть».
У нас была жизнь.
Теперь остается стон.
Пожалуйста – хотя, что я. Тяжелый вздох.
И в нашем выборе: «Кто остается жить»,
- время беспомощно. С нами не спорит Бог. –
я без сомнения вновь отвечаю:
Ты.
*
Bis Bald,ещё раз спасибо за замечательный стих – тебе, и всем тем, кто читал и оставлял отзывы...
*
Отдельно: и этот новый фик “Не посметь ошибиться” посвящается Моему Комментатору”.
Спасибо, моя добрая Волшебница...
====== И не отвлекайся на меня. ======
К счастью, им удалось проскочить пробки на предельной скорости. Густо застроенные кварталы и переполненные машинами улицы остались позади, автомобиль выехала на окраину Москвы. В который раз затрещал мобильник – звонил Круглов.
- Галина Николаевна, возьмите! – Тихонов на мгновенье оторвал взгляд от дороги. – У нас бензина на час осталось…
- А что они могут сделать? – откликнулась Рогозина. – Сапёров наперехват нам послать? Боюсь, не выйдет. За нами ещё от ФЭС газель едет – вон, чёрная, только свернула, – думаю, как раз за тем, чтобы не допустить чьего-либо вмешательства. Ждут, пока мы остановимся…
- И что делать?
- Будем прыгать, что нам ещё остаётся. Только нужно оторваться от них. Когда останется минут пятнадцать, начинай петлять…
Иван кивнул. Рогозина подумала, что он неплохо держится – сидеть за рулём заминированного автомобиля – нелёгкое занятие.
- А почему вы всё-таки не возьмёте трубку?
- Есть у меня предчувствие, что этот детонатор не только на скорость реагирует, а ещё и на радиоволны. Так что, знаешь, лучше совсем телефоны отключить. Где твой?..
- Не нравится мне это стадо газелей! – поглядывая в зеркало заднего вида, произнёс Тихонов. – Смотрите, их уже три штуки!
- Вижу, вижу… – Рогозина кивнула, бросив взгляд на спидометр. – Давай, Вань. Ускоряйся, иначе не успеем.
Вместо ответа Тихонов взлохматил волосы и выжал полный газ.
И понеслось…
Из-за дальних деревьев наперерез машине выскочил огромный джип и попытался протаранить правое крыло. Тихонов, круто вывернув руль, чудом ушёл от столкновения.
- Хотят нас остановить! Быстрей!
От страха и неожиданности мысли путались, дорога мелькала перед глазами, бешено скача вверх-вниз, шины преследующих автомобилей с визгом проворачивались в мягком лесном грунте…
Из джипа выстрелили. Пуля с звоном застряла в непробиваемом заднем стекле.
Через несколько минут, после невероятной тряски, хруста ветвей под колёсами и головокружительных поворотов машина вылетела на одно из подмосковных шоссе.
- Давай, ещё чуть-чуть! – непонятно кому крикнул Тихонов. – Галина Николаевна, они отстают!
Проскочив очередной тёмный участок дороги, они попали в лужу яркого света перед круглосуточной заправкой.
Там их уже ждали.
Ещё несколько машин бросились навстречу. Отчаянно петляя, Тихонов проскочил между их чёрных бортов и съехал на обочину, прямо в овраг. Он оказался настолько глубоким, что машина почти упала на дно. Сильно тряхнуло, руки безотчётно вцепились в руль, но автомобиль уже нёсся по пружинящей, гниющей траве кювета. Иван гнал быстрее и быстрее. Надсадно шумел двигатель, из-под колёс разлетались комья земли и жухлые листья… Оба – и Рогозина, и Тихонов, – потеряли ориентацию в пространстве.
- Куда ехать? – проорал Иван, когда в бок им снова ткнулся чёрный нос джипа. – Куда ехать, Галина Николаевна?
- Разворачивайся, Ванька! Надо их сбить!
Резко развернувшись, он кинулся навстречу преследователям и влетел в самую гущу. Бросив беглый взгляд назад, взвыл – то ли от восторга, то ли от страха…
Кто-то в кого-то врезался, кричал, звенели стёкла, трещали автоматы… Окончательно запутавшись в гаме и воплях, Иван въехал в чей-то бампер. Потом резко дал задний ход и снова стукнулся об другую машину. Детонатор безжалостно запищал…
Окружили.
Тихонов судорожно дёргал руль, его безумными усилиями машина всё ещё двигалась. Высоченный водитель джипа вылез и бросился к двери фэсовского автомобиля. Сейчас остановит…
- Галина Нико… – задохнулся Иван.
Внезапно громила упал от прямого выстрела в лоб. Бледная Рогозина сжала пистолет так, что побелели костяшки пальцев.
- Вперёд! – Тихонов даже не понял, крик это был или шёпот…
*
В память врезались только отдельные мгновенья: Рогозина, с силой толкнувшая его на пол, красная точка, прочертившая по воздуху огненную дугу, глухой хлопок, и долгая, долгая мёртвая тишина.
Как в замедленной съёмке машина, следовавшая за ними, взлетела в воздух. На кустах и земле заплясали короткие рыжие пятна. Захрустел и съёжился пластик в багажнике, запахло горелой травой и раскалённым металлом…
- Иван… Я, кажется, им в двигатель выстрелила, – хрипло произнесла Рогозина. – Вот и рвануло. Давай, нужно туда свернуть и…
Она осеклась.
Из тумана неожиданно выскочила кирпичная, бесконечная стена. За ней виднелись тёмные силуэты огромных труб. Некуда сворачивать…
Рогозина чуть слышно чертыхнулась.
- Всё, Вань. Приехали.
– Что случилось?
- Это «Маяк», заброшенный авиационный завод. Нас, похоже, загнали в проходную зону – отсюда только назад можно ехать. А я-то думала, чего они отстали… Мы с тобой элементарно попались в ловушку. Назад нельзя, стоять нельзя…
- А если вперёд? – замирая, спросил Тихонов.
- Вперёд? – Рогозина усмехнулась. – Тут три пары ворот до выезда. Правда, без охраны… Как мы их проскочим?
- А какая там система защиты?
- Завод старый, заброшенный. Думаю, ничего особенно сложного – замки, наверно…
Рогозина ещё не договорила, но по засветившимся глазам Тихонова уже поняла, что он хочет сделать.
- Нет, Вань. Не сможем.
- Галина Николаевна! – почти умоляюще.
Сумасшедшая идея. Хотя… Ладно, я, но Ванька-то молодой совсем… Жалко.
Вгляделась в его непривычно серьёзное лицо, бросила взгляд на почти обнулившийся счётчик бензина. И кивнула.
- Давай.
Но на подъезде к первым воротам у него сдали нервы. Невидяще глядя на дорогу, глухо сказал:
- Зря я предложил. Дур-рак…
- Ты видишь другой выход? Теперь уже поздно ехать обратно. Иначе не выберемся.
- Галина Николаевна… – скосил глаза, нерешительно, почти шёпотом добавил: – Давайте лучше я…
Эх, Ванька, ты что ли за меня переживаешь? Глупый ты мой…
Сама собой иронично приподнялась бровь.
– Иван, скажи честно, ты пистолет в руках держал?
*
Мимо проносились деревянные бараки и будки, въезд остался далеко позади, из ноябрьской темноты уже выплывали очертания первых железных ворот. Где-то среди мутных, рваных облаков трещал вертолёт. Видимо, уже с неба ищут…
- Так, всё, – из голоса ушли всякие эмоции, остался только холодный металл. – Веди аккуратно, около ворот чуть сбросишь скорость. Что бы ни случилось – не останавливайся. Сворачивай, объезжай, петляй – что хочешь, главное, чтоб с вертолёта машину не выцелили.
Рогозина перезарядила пистолет, сняла замшевые перчатки, до предела опустила стекло – с улицы сразу повеяло слякотным, холодным ветром.