- Целы, геологи?
Погрузились и на базу, где мылом душистым отмытые, и в простыни, сероватые, но чистые, завернувшись, планы прикинули дальнейшие.
- Я в синема сговорился сходить. Когда и с кем Иван сошелся, не выпадая из общих трудов, по приезду тема мудреная, но молодость умеет с временем играться и пространством. Было бы желание.
- Когда расстарался?
- Любопытной Варваре...
- Что за фильм?
- Новый привезли "Белое солнце пустыни" называется. Что-то приключенческое.
- Ух, - буркнул Василий, задремывая, - сколько можно?
Может в нахлынувших грезах ощутил он веяние неизбежного, спутать готового замыслы его и надежды, в неясных и непонятных целях, а к добру или худу... ?
Долг благодарности
Пророчица, в кибитке, из драных ковров устроенной, размышляла в полусне-полудреме, пребывая на Земле последние часы. Жизнь пролетела в странствиях таинственных, местности посещала странные, с дивными существами общалась. Научилась в жребии людские взглядывать, сроки прозрев и расстояния, но при условии, что не во власти ее в них вмешиваться. Мысль тревожная беспокоит старицу, стезю мешая земную закончить спокойно. Нищенкой, голодом заморенной, с тяжкой болезнью в груди, чадо любимое, на крыльце оставила жилища благородного дона, уповая на милосердие, и, с кончиной скорой согласившаяся, убежала. Выжила, но очутилась вдали от отчизны. Не сразу выведала, что вырос младенец ее полноправным сыном хозяина, а после загадала благодетеля отблагодарить.
У господина дочь росла, девчушка со светлыми кудрями и голубыми глазками. Жили, но рознь... война... В неразберихе, под бомбежками, не усмотрели и пропала дочь.
Разыскивал ее отец. На смертном ложе волю объявил свою, что сын обязан семейный кров оберегать, а как объявится сестра, ее владелицей признать.
Ведунье не секрет, где эта девочка и почему она в отчий край не стремится, ей ведомо, что срок настал, определяющий грядущее. Сегодня объяснятся любящие и уедут, а тогда брат с сестрой во веки всех веков не встретятся. Влюбленным надо помешать. Надежда на разлучницу и на никчемную иглу.
К подружкам Раиса присоединилась, собравшимся возле скамеечки под кроной могучей шелковицы.
- Под кара-буран попали. Гостья к ним прилетела, так красиво - через пустыни раскаленные бабочки летят в поисках судьбы. ... - тараторила Иринка.
- Да уймись балаболка - замахала шутливо Нина, - поподробней все расскажи, поспокойней.
- Живы все и здоровы. В парикмахерскую тороплюсь.
- Может и мы в кино сходим? - прыснула смешком Рая.
- Да мне что-то не хочется - насупилась Нина. Любимого ожидала.
Предположить не в состоянии была, что о бок стоит противница, а та страсть пряча к Василию, грязную игру затеяла.
- Голова разболелась что-то, - томно прикрыла глаза, подкрашенными тушью длинными ресницами, Рая, пряча горевший в них кошачий азарт охотницы, готовившейся атаковать жертву, - а Иринка мне шепнула, что хлопцы в кино намылились. Весело ей с ними.
- Не нагулялись, - делано рассмеялась девушка, смиряя тревожно застучавшее сердце, - может перепутал что-то, может не так его расслышала? Обещал же прийти.
- Значит есть с кем смотреть.
- Прогуляюсь...
- Туфельки новые одень, - усмехнулась про себя Рая. Понимала, куда товарка ее гулять идти собралась, а на шпильках тропка долгая до кинотеатра.
Подошла к подружке и косу ей расплела.
- Сейчас так не модно. Ступай, - подтолкнула кулачком, распустив тугие пряди, на спине Нины покрывалом драгоценным золотым, легшие. Обостренным наговорами гадалки, инстинкты ее пробудившим, чутьем уловила девушка тонкое напряжение. В ветвях шелковицы стихии шальные прячутся, говорят легенды. Нельзя молодице под кроной ее с распущенными локонами расслабляться. Завлекут, закрутят, обманут...
Чуть отошла девушка, как возлюбленный ее заявился. Оторопел, молодку усмотрев его поджидавшую. Красавица и так, повседневно, прелести умела преподнести девичьи платьицами откровенными, но в наступившую эпоху популярности мини, голыми ляжками особенно уже не удивишь, так сегодня расстаралась, тщательно все продумав заранее, нарядом новеньким, благо родичи в состоянии были дочку импортом стильным обеспечивать. В шортики короткие легонькие нарядилась и розовую шелковую, почти прозрачную майку на тоненьких бретельках.
Наслаждалась модница смущением мужчины, полными устами, уже окрасившимися в фиолетовое, из ладошки, горстью сложенной, ягоды черные, выхватывая - Угощайся.
- Кислая.
- Зато я сладкая. Хочешь попробовать? - встала девушка страстная со скамейки, а ягоды, как случайно, в просвет промеж телом и одеждой, упали. Пятна чернильные тут-же расплылись по вискозе.
Растерялась она, как искусно изобразила, - Ой, испортится кофточка! Спасай, - по лицу его пальчиками, липкими погладила, вымазав его соком. Василий от растерянности кинулся на выручку ...
Зря....
Не приметил, а девушка выглядела в переулке соперницу
- Хай! - ручкой тонкой, вверх вздернутой.
- Классно развлекаетесь, - взыграло ретивое.
- Это не то...
Озорно приятельница разбитная смеялась,- Вовсе не то...
Нет хуже, чем смешным выглядеть. Им бы успокоиться, поплакаться, помириться, но...
Все получилось, как и задумано было. Вася, в крайнем смятении чувств, озадаченным скрылся, а Нина, с рассветом появившись, собрала быстро вещички и на поезд ближайший двинулась, только и оставив на тумбочке коротенькую записку - "Всем спасибо, друзья и подруги. Чао". Ищи ветра в поле.
Дождалась старуха, как разбежались влюбленные и вдаль всмотрелась: на девочку голубоглазую, из страны теплой в холодную на морском корабле приплывшую. Вышла замуж здесь, как выросла. Муж на фронт отправился, а жена, тяжело больная, от разрухи бежала с ребенком его, ослабевшая от голода. До деревни дошла неизвестной и свалилась в избе крестьянки. Престарелая баба рассудила, что ей не жить и отнесла ребенка в военный госпиталь. Под одеяло бумажку вложила со словом, у бреда подслушанном, кривыми большими буквами написанным.
Выжила... Зов родины томит душу, но нельзя уезжать, не отыскав сыночка.
- Счастья, вам... прошептала пророчица, не доверяя темноте, ее окружающей, - с телеги спрыгнула и повела осликов под узды за окраину. Распрягла там их и отпустила на волю. Сомкнулась с тьмой и исчезла. Из мрака к звездам, белокрылая пташка взлетела.
До утра Ивана высматривал в общежитии Василий, а на заре доехало, что оказался без лады он и без товарища. Осталась работа, на которой тупо вкалывал, тянул бессмысленно время, дожидаясь отпуска, после которого не придется общаться с предателем. Им контракт предложили поработать за рубежом. Иван и Олег отбывали на днях.
Иллюзорный брак
- Ты свидетелем на свадьбе будешь?
- В конец осатанел?
- Соглашайся, а то обижусь, - заскочила Иринка.
- Так ты с Ирой амуры крутил?
- Да, чай не кино, - смутился Иван.
- Теперь за кордон?
- Ирине не с руки путешествия. Пусть отдохнет немного, а там разберемся.
- В Крым я после свадьбы, в Ялту, а после к отцу с матерью. Может на пару рванем? Как, Вань, не возражаешь?
- Ох, Иринка. Жизнь мужчина доверяет братану.
- В Ленинград я, Ира. Дела - очень хотелось поинтересоваться о Нине, но не стал отвлекать девушку от свадебных хлопот.
- Может вдвоем все-таки? Все веселей.
- Дела есть неотложные.
Ничего не смог выяснить о любимой девушке. Только и осталась на память картина со старым тутовником и лавочкой под ним, Ниной ему подаренная. Не думал он, что все так сложится.
Вроде не мудрено любимую разыскивать, но в стремительные времена вопрос. Крутится мир и вертится. Симпатиями порой на ходу увлекаться приходится. На одном конце родины в знойном климате влюбляются, на противоположном, очень холодном, знакомятся, разъезжаясь в разные углы. Где-нибудь по биссектрисе свадьбу играют и снимаются в ателье, что мудро. С фотографией не запутаешься, любил кого, любишь или только намереваешься, а то парочку годиков спустя, встреч приятных и прощаний имена потихонечку стираются из памяти. Очень неудобно, как телеграмму с клятвами в верности отправляешь.
Сложнее имен в современности только адреса. Они так часто меняются, что без знания места работы не обойтись. Своей естественно, но и прочих не помешает. На работе отдел кадров имеется. Удобнее записной книжки. Там все известно, а поэтому Василий до первого поцелуя выяснил, как только влюбился, что девушка его трудится в экспедиции от серьезной организации в городе на реке Неве.
В Ленинграде все гладко началось, несмотря на ненастную погоду, прохладную по июлю и грозящую дождиком с неба. Проблем не предвиделось, не загадка в известном учебном заведении на нужную кафедру выйти. Помогла Рая. Было столкнулись в темном коридорчике.
Засиял лик девушки счастьем - Уже и не надеялась. Какими судьбами?
- Ты не в курсе, где Нина? Полусумрак подвел его. Всего-то долю секунды в облаках витала Рая, но предательский прищур злобой наполненных карих очей, с огоньком в них разгорающимся подлости, испугал бы его и насторожил, но не уловил.
- Решим. Я отпрошусь по-быстрому и провожу.
В кабинет ворвалась девушка, вытащила из выдвижного ящика тетрадный листок. Вскоре они ехали в троллейбусе.
- Празднично как у вас.
- Двадцать четвертое - моряки праздник празднуют. К параду готовятся. Доехали, подожди у входа. Я пропуск оформлю. Чуть не бегом добралась девушка до этажа, а там, хмыкнула удовлетворенно, заметив, что в щель между дверным полотном и коробкой, кто-то несколько цветков и поздравительных открыток засунул.
Так мужчина и стоял, вчитываясь в строчки, знакомым почерком написанные, - "Всем спасибо, друзья и подруги. Чао". Стиль открыток, с кольцами сдвоенными и голубками целующимися, не требовал разъяснений.
- Так давай ко мне, - увлекла Рая за собой мужчину по коридору, не забыв клочок бумаги оторвать.
- Где у вас здесь междугородний? Хорошо, что быстро соединили.
- Олег Николаевич, выручайте, вызволите. В загранку успеваю?
- Я так и думал. Подожди.. Если до понедельника...
- Я вылетаю.
Прошли три следующих года, в безмолвной пустыне. Лямку тянул и начал учиться, чтобы заполнить чем-то неведомым и недостижимым пустоту и бесцельность. Бытие дерзнуть понять, в смыслах ее и помыслах, а только радость, что рядом друг настоящий. Ирина сына, альфу с омегой Вани, растила у родителей. Ему бы только о них и потолковать, а Василий за учебники.