- Отец, зачем нам пустые разговоры вести! Лучше по делу! Минобороны дорогу в двадцать километров построил, школьный автобус приобрел, детей в школу возят. Не оценили этого?
- Оценили! Кто против хорошего? Дорогу вы к своему охотхозяйству строили, школой только прикрываетесь! Сокол ясный, свалился ты на нас с неба, не надо, как по телевизору говорить. Знаем, жизнь прожили: кто высоко забрался, тот врет умело. Так всегда было. Не уступим мы! Памятник не отдадим! - сказала Мария.
- Обелиск! - поправил генерал. Ему редко выдавалось общаться с гражданскими, особенно с простыми людьми, но он считал, что хорошо знает и понимает народ. Считал, что перед начальством люди всегда робеют. При умелом, уважительном подходе всегда можно договориться.
- Охотничий домик вас волнует? Вот вы все на заслуженном отдыхе, пенсионеры. Пенсии маленькие, понимаю, - доброжелательно продолжал генерал. - Люди, которые прилетают в охотничий домик отдохнуть, - государственные люди, они по двадцать четыре часа в день работают для вашего блага. Могут раз в месяц выбраться на природу? - он бы и дальше говорил, но Семен Игнатьевич перебил:
- Я понял, почему ты генерал! Хватит демагогии! Мы живем давно, нечего пропаганду включать. Мы за Россию! А вы? Вот главный вопрос! Если б не воровали, мы бы жили не хуже вас!
- Семен прав, зачем вам дома с бассейнами. Коли и поплавать не можете, бедненькие, все работаете, не спите и не едите! Хватит заливать! В раю живете при жизни, а не положено этого. Бог в рай определяет, еще получите свое! - сказал Василий Васильевич.
- Папа, долго будем спорить, надо решить насчет памятника! - сказал Влад.
- Девочка, ты не имеешь права меня фотографировать, выключи телефон! Я военный, объект тоже военный. Заберите телефон у ребенка! Где мать? - совсем недружелюбно сказал генерал. - Поговорим с поднятым забралом!
- Смешной ты генерал! С каким забралом? Тысячи гектаров леса прихватили, огораживаете для своей охоты. Ты не способен на честный разговор. Но мы не идиоты, понимаем: плетью обуха не перешибешь. Памятник не трогайте и разойдемся красиво. На твою должность очередь стоит, а нас дальше фронта не пошлют. Нам некуда падать, мы на земле стоим, родных высокопоставленных не было никогда. Народ нужен в Отечественную, в Афганистане, Чернобыле. Из твоего рода там никого не было, уверен. Войну в Караганде отсиживались? - спросил Семен Игнатьевич.
- Некорректный разговор! Я прикажу, вас с земли выдворят!
- Попробуй! Потягаемся силами с родной армией! Страху ты на нас нагнал! Берем его, ребята, в кольцо, так ведем до деревни, а потом в бане закроем, пусть посидит на гауптвахте на воде и хлебе, - сказал Алексей Иванович и старики стали окружать генерала.
Капитан онемел от происходящего. Он не знал что делать.
- Капитан, зови солдат! - закричал генерал, пытаясь вырваться из рук стариков.
- Что драться со стариками? Я такого приказать не могу! - сказал капитан. - Люди добрые! Отпустите вы его! А вы, товарищ генерал, отдайте приказ: памятник не трогать. Забор отнести метров на сто. Может, еще и денег выделите на ремонт памятника?
- Молодец капитан, но генералом не станешь! Денег от него на ремонт не возьмем. Нашим отцам памятник, сами все сделаем, решай, генерал! - сказал Василий Васильевич.
- Не советую с нами связываться, мы тебя повалим и на твоем красивом личике фингалов наставим! Мы не каратаевы! Время другое, нас шариковыми зовут! Наслушались от элиты всякого, - сказал Владимир.
- Да отойдите! Капитан, оставьте памятник! - сказал генерал, все время отряхивая свой мундир, будто его и, правда, повалили на землю. Ему было неприятно, что старики так близко к нему подошли, касались его мундира своими руками.
- Замарали мундир? - съязвил Алексей Иванович. - Капитан, генерала до борта сопроводи, тут земля неровная, ковровых дорожек нет.
***
Пошли к деревне. Мария шла и все повторяла:
- Как хорошо, когда народу много! Все собрались! - И тут она стала оседать на землю. Семен Игнатьевич, который шел ближе всех, подхватил ее, Влад подоспел. - Сердце прихватило, ноги не держат, - сказала Мария. - Понервничала, забыла, что мне восемьдесят, показалось, молодость вернулась. Поддержите минуточку, очухаюсь.
- Может, ее на землю положить? - предложила Настя.
- Не надо! Хорошо, что Семен меня поддержал, а то упала бы, поломалась. Отпустит. Испугались? Так мне ж лет много, а я еще козу пасу. А вот что они делают! Как господь на это смотрит!
- Генерала сегодня снимут, - сказала Аня.
- Я думаю, капитана снимут, но когда-нибудь и до генералов дойдет, - подтвердил Алексей Иванович, - правильно, Аня, мыслишь: оптимизм лучше пессимизма.
- Скоро теплых мест на всех не хватит, - сказал Василий Васильевич.
Они шли по деревне, Настя, Василий Васильевич не сразу осознали, как изменилась Лукьяновка, остановились в изумлении.
- Заметили! Ну как? - улыбаясь, спросила Мария.
- Думал брежу, как это возможно! Все новое! Неужели срубы новые ставили? - Василий Васильевич никак не мог поверить, что это его Лукьяновка, такая ухоженная, красивая.
- Нет, срубы и старые хороши оказались, я бревна компрессором шлифанул, заборы старые убрали, крыши новые, наличники, крыльца, - рассказывал Алексей Иванович и чувствовал, как приятно ему говорить об этом.
- А внутри! Ремонт полный произвел, туалеты у нас био называются, так Иванович? И телевизоры плоские, современные, сто программ можем смотреть, но смотрим две. Остальные говно. Все про жизнь трудную богатых и знаменитых, - говорила Мария. Она была счастлива, что родственники увидели и оценили изменения в деревне.
***
- А Женя где? - спросил Василий Васильевич, он забеспокоился, что Жени нигде нет. - Случилось что?
- Нормально! Она с утра книги в ту деревню понесла. Ты же знаешь, как школу закрыли, то часть книг из библиотеки школьной, хотели выбросить, а она взяла их домой. У нее и своих полон дом! А в той деревне теперь школьников восемь, фермеры по всем фронтам работают, - засмеялась Мария.
- Могли бы сами прийти за книгами, раз им нужно, ей семьдесят семь лет, чего ей-то ходить? - недовольно пробурчал Василий Васильевич, но от души отлегло.
- Ей в радость! На ногу она скорая! Если кому книга надобиться, то готова на край света бежать! Не от мира сего, хорошая! - сказала Мария.
- Вот-вот, не от мира сего, - сказала Настя.
- Ревнуешь до сих пор? - засмеялась Мария. - Она его всю жизнь любит! Что ты поделаешь!
- А я? Мы с ним пятьдесят лет прожили, двое детей! Она его любит! Не ожидала от тебя, Мария! - сказала Настя и пошла вперед, обидевшись.
- Настя, ты ему жена, чего обижаешься! Женю жалко. У нее жизнь не сложилась, у нее ничего не было. Он же от тебя налево не бегал к ней. А любить ты ей не запретишь, имеет право, - сказала Мария.
- Обидно! - ответила Настя.
- Она добрая-добрая, ну вот ни на сколечко зла никому не сделала. Не гневи бога! - ответила Мария.
- Святая! - не унималась Настя. - Как приедем, она с крыльца не сходит, все пожирает его глазами. Она худенькая, а я толстая! Вдруг он о ней думает? Я всю жизнь живу с этим!
- И пусть думает! Каждому романтика нужна для поддержки, - сказала Мария.
Василий Васильевич слушал этот разговор молча, но не выдержал:
- Настя, ты дура! Я виноват перед ней, уехал в город, предал ее, она замуж не вышла. Чего ты ее теперь судишь?
- Будешь мне выговаривать! Давай, дети большие, можешь к ней уходить!
- Совсем сдурела!
- Вон уже ждет тебя на крыльце! Иди! - сказала Настя, и Василий Васильевич увидел Женю, которая стояла на крыльце своего дома.
Он пошел к ней.
- Здравствуй! - сказал Василий Васильевич.
- Здравствуй! - ответила Женя.
- Как поживаешь? - спросил Василий Васильевич.
- Все хорошо, Василий! Откуда вы все вместе?
- Памятник военные собирались снести, мы отстояли! Генерал прилетал, слово дал! Женя, я все хотел у тебя прощения попросить...
- Проси...
- Я переживаю, что ты замуж не вышла.
- Встречаться надо для любви, для остального есть книги. Цветаева сказала. Ты не виноват ни в чем. Голос твой забывать стала, говори что хочешь, послушаю...
- Будь здорова!
- И ты! - он пошел, потом оглянулся, она смотрела ему вслед.
***
- А обедать? - сказала Мария, увидев, что все расходятся по своим домам. - Я куриного супа наварила.
Мария теперь каждый день варила что-нибудь из первых блюд. Алексей Иванович попросил, сказал, не может без жиденького, а готовить не умеет, да и старикам супчик не помешает. "С дорогой душой, - ответила Мария, - это для себя не хочется, а для общества с удовольствием". - "И я такой, для себя бы ничего не делал, хорошо, что к вам попал, жить хочется". И повелось у них: к двум часам дня на обед собирались к Марии, разговаривали, хвалили Марию, как вкусно она готовит. После таких слов у нее сил прибавлялось. Раньше ночами, когда не спалось, она разговаривала с покойным мужем, жаловалась на одиночество, а теперь говорила, что дел много, ничего не болит, на душе светло, как в раю.
Нынче от обеда все отказались.
- Полежать надо, трудный бой выиграли. А к трем Иванович обещал, коня привезут, - сказал Петр.
Влад с Василием Васильевичем собирались ехать в сельскую администрацию. Семен Игнатьевич сидел на лавочке около дома Марии и думал: "Вот так бы пожить, без зависти, злобы, уехал бы сюда. Все знакомые, Алексей Иванович, если что, в обиду не даст, попроситься, может, примут". Медведь лежал у его ног, и от этого на душе было так спокойно, как не было никогда в жизни. "Какой ты красивый, как ты лаял на генерала! Ты защитник!" - сказал Семен Игнатьевич, собака встала, положила свою большую голову на колени Семену Игнатьевичу, выражая свою любовь.
- Понравился ты ему, - сказал Алексей Иванович, - Он всех любит, а Марию! Раньше сухой корм ел, а сюда приехали, Мария его избаловала! Котлетки для него жарит, я ругаюсь, а он тогда на меня обижается и все норовит к Марии в дом попасть.
- Алексей Иванович, рад знакомству с тобой! - сказал Василий Васильевич. - Мария рассказывала, хвалила тебя, что ты сделал со стариками, деревней! Спасибо!
- Они для меня больше сделали, я нужным себя почувствовал! - ответил Алексей Иванович, они пожали друг другу руки.
- Мы только до сельской администрации доскочим и назад, - сказал Василий Васильевич.
Через час услышали шум машины.
- Неужели уже обернулись? - спросила Настя.
- Это коня привезли! - сказала Мария и пошла на улицу, другие жители деревни тоже вышли из домов. Алексей Иванович махнул рукой водителю, чтобы тот остановился.
- Какой-то домик! - сказал Петр.
- Это прицеп такой для перевозки лошадей, пусть тут остановится, а то не развернется потом, - сказал Алексей Иванович.