Выйдя из подъезда, Порошин с опаской поглядел на сгущавшиеся тучи. Синоптики, конечно, предсказывали "местами порывистый ветер", но свистело уж слишком. Поежившись, поднял воротник, заколебался, не стоит ли вернуться за шапкой, но махнул рукой. А через полтора часа, выходя из метро, и вовсе обозвал себя дуралеем. В такую погоду нужно было сидеть дома, да и вообще не стоило принимать приглашение от человека, которого не видел уже почти полвека.
Многоэтажный урод вздымался над окружающими домами. О нестандартном проекте много писали любители изгаляжа в архитектуре. Юрий Петрович к таким сооружениям испытывал безотчетную неприязнь, но так уж получилось, что совершенно неожиданно ему довелось переступить тщательно охраняемый порог.
Крупногабаритные секьюрити подозрительно просканировали взглядами его потрепанное пальто и заляпанные грязью ботинки (да, да, по всему было видно, что перед ними нищеброд, разъезжающий на общественном транспорте). Не вызвал Порошин доверия и у модельного вида барышни на рецепшн. Но телефонный звонок "наверх" подтвердил приглашение в элитный пентхауз. Девица недоуменно приподняла бровь и коротко кивнула сомнительному посетителю, указывая в сторону лифта, но тут же остановила его:
- Будьте добры, дайте ваш мобильник. - И, встретив его недоуменный взгляд, пояснила. - Требования безопасности. Слышали, наверное, теперь с мобильников взрывы устраивают.
Порошин пересек колоссальный холл, набрал на дигитальном дисплее цифру 49.
- Господи, здесь домашним уютом и не пахнет. Шикарная гостиница и только, - рядом остановилась толстушка с набрякшими подлгазьями и седым "учительским" пучком на голове. Подслеповато прищурившись, она повторила на дисплее ту же цифровую комбинацию. Она, как и Юрий Петрович, совершенно не вписывалась в здешний интерьер. Оказавшись в кабинке скоростного лифта Порошин еще раз искоса взглянул на незнакомую даму, которая вдруг просияла улыбкой:
- Юрик, Порошин, ты что ли?
Створки лифта разъехались, впуская их в прямо в огромную гостиную, такую же модную, холодную и безликую, как и весь "небоскреб". Худощавый господин, утонувший в одном из глубоких кресел, приветливо махнул рукой:
- Сюда, сюда, ребята. Догадываюсь, что Порошин и...Чеботарева, ну и растолстела ты, мать!
Юрий Петрович невольно сморгнул: не может быть! Неужели эта потрепанная жизнью, преждевременно состарившаяся женщина - первая красавица класса Леночка Чеботарева?
Хозяина дома, бывшего второгодника, а ныне одного из воротил от бизнеса Александра Кошелева ему нередко случалось видеть в теленовостях. Вальяжный высокомерный и все еще красивый он частенько бывал героем "великосветских" сплетен. Еще бы! Пять официальных браков и разводов и... ни одного законного наследника.
А вот остальные гости на первый взгляд показались незнакомцами. Пришлось приложить усилия, чтобы в лице еще одного господина разглядеть черты шустрого и прыгучего, как мячик, кругломорденького Игорька Штыкеля, а в элегантной даме признать мышку-зубрилку Юльку Москаленко. Впрочем, Игорь был по-прежнему весел и улыбчив. А Юлия во многом осталась такой, какой запомнилась Порошину: молчаливой, сдержанной и себе на уме. Даже давнюю привычку время от времени вынимать небольшое зеркальце и, охорашиваясь, поправлять прическу сохранила. Только выглядела она гораздо эффектнее, чем подростком. Должно быть, пластические хирурги постарались, недаром Чеботарева бросала на бывшую одноклассницу завистливо-неприязненные взгляды.
- Не смог найти ничего лучше, чем эта дурацкая овца? - разбил неловкое молчание Штыкель, разглядывая печальную морду, изображенную на одном из трех странноватых полотен, украшавших стены.
- Между прочим, работа известнейшего израильского художника, - отбрил его хозяин дома.
- Оставь! В художественных галереях Израиля бродят неисчислимые овечьи стада этого халтурщика от искусства. У меня от них уже в глазах рябит.
- Насчет халтуры в искусстве тебе виднее, - холодно улыбнулась Лена. - Смотрю тебе надоело изображать из себя великого портняжку-кутюрье, ты начал кропать детективы, и даже на постановку в любительском театрике отважился. Видела, что ты выставил в YouTube.
Порошин напрягся, охваченный внезапным нехорошим предчувствием. Еще раз обвел глазами собравшихся. Да, тут была Та Самая компания, кроме Анютки и Сергея. Отчего Кошелеву вдруг понадобилось вновь собрать их вместе? И отчего все так странно смотрят на Игоря? Догадка показалась нелепой, но все же он спросил:
- Штыкель, ты что, вытащил на свет убийство Ани? - глаза бывшего одноклассника метнулись в сторону. - И как, совесть не мучит? Грязными лапами...
- Успокойся, Юр, - голос Кошелева звучал обманчиво мягко. - Я тоже почти случайно наткнулся на этот сомнительный шедевр. Вариант детективного расследования впечатлил тем, что убийца оказался уж очень похож на меня. Поэтому порадовал визит нашего "русского" израильтянина на неисторическую родину. Захотелось, друзья, собрать вас вместе и поразмышлять. С Игорем я согласен лишь в одном: Серега Павленко огреб срок ни за что. Кстати, всем ли известно, что в колонии он и сгинул? Между прочим, он был моим лучшим другом, я слишком хорошо знал его, чтобы поверить в виновность Павли.
- И у нас, как у опасных террористов, отобрали даже мобильники, - едко заметила Юлия.
- Дались вам эти игрушки, - скривился Александр. - Просто хочу поговорить серьезно, не отвлекаясь ни на что. Вот смотрите, я, хоть и деловой человек, отключаю свой айфон.
- И отнеси в другую комнату, - съехидничал Штыкель,- чтобы, как у нас, - на расстоянии.
- Как дети, - хмыкнул Кошелев, но встал, на минуту вышел из гостиной, а вернувшись, показал пустые руки и демонстративно вывернул карманы брюк.
... Ветер за окном завывал и свирепствовал, хрустальная люстра начала позвякивать и подрагивать. Александр снисходительно пояснил, что землетрясением пока не пахнет, а вот ураганный ветер верхотуру слегка раскачивает, но это вполне безопасно. Чеботарева опасливо сжалась и пробормотала, что в таком случае она не рискнет спускаться отсюда на лифте, еще застрянет, хоть и высоко, но уж лучше пешочком.
Кошелев хохотнул:
- Пешочком не получится, рыбонька. Это суперсовременный проект: внутренних лестниц нет, а по пожарным тебе и в хорошую погоду лазить теперь не с руки, то есть - не с ноги! - Бывший двоечник, а ныне крутой бизнесмен насладился эффектом трясущихся губ и бледного до синевы лица Лены и снисходительно добавил, - не боись! Все под контролем, тут даже своя аварийная подстанция имеется, на случай чего. Да и следит за лифтами целая бригада технарей. Переживать нечего. - Он еще раз обвел глазами постаревших однокашников и уже серьезно добавил. - Ну что, устроим мозговой штурм, поразмышляем над тем, кто же из нас настоящий убийца?
Юрий Петрович взял один из стоящих на столе стаканов с янтарной жидкостью, проигнорировав вазочку с колотым льдом, сделал глоток, прочищая горло, и только после этого спросил:
- Штрыня, насколько я помню ты, в отличие от Кошеля, с Павлей не дружил. Отчего же ты уверен, что он не убивал Аню? Извини, но по интернету просто так не мотаюсь, твоего шедевра не смотрел.
Игорь тоже отхлебнул виски, задумался на мгновение, а потом начал монотонно, с претензией на объективность излагать печально известные всем события, которые случились в незабвенном 1977-м.
Тогда десятиклассница Аня Завгородняя пригласила на свой день рождения школьных приятелей. Родители ее работали по контракту в одном из небольших арабских государств. Огромная свободная квартира и куча импортных шмоток по тем временам - мечта любого подростка. Впрочем, Аня, как ни удивительно, заносчивой воображалой не была. И, хотя многие в классе искали с ней дружбы, друзей она выбирала по велению сердца и симпатии. В ту уже почти мифическую доперестроечную эпоху элитарных школ практически не существовало. А потому среди приглашенных оказались как дочь именитых хирургов Юля Москаленко, так и девочка из семьи простых работяг Лена Чеботарева. Отец хулиганистого Сашки Кошелева заведовал овощебазой, папа Юры Порошина преподавал античную литературу в университете, родители Сережи Павленко были геологами, а Игоря Штыкеля - журналистами.
Завгородние, Кошелевы и Москаленко жили по соседству, Аня с Юлей и Сашей росли вместе, а вот с Леной Аня подружилась только в девятом классе, взяв под свою опеку растерянную и неловкую девочку, пришедшую к ним после восьмилетки. Невзрачную, но гонористую Юльку новенькая в ту пору очень раздражала своей смазливой мордашкой. Несмотря на дешевое форменное платьице и поношенные туфли Чеботаревой, мальчишки, безусловно, проявляли к ней повышенный интерес.
С Игорем и Юрой Аню сблизила юморная стенгазета "Фантики", которую они выпускали. Замечательно исполнявшему "туристские" песни Сережу Павленко хозяйка квартиры пригласила потому, что ему очень нравилась Лена, да и Чеботарева относилась к парнишке вполне благосклонно. Ну а к "плохому мальчику" Кошелеву Аня и сама отчего-то испытывала большую симпатию, если даже не больше.
Веселая вечеринка закончилась трагически. Маленькую хозяйку квартиры к концу вечера нашли заколотой морским кортиком, принадлежавшим еще прадеду девочки и обычно украшавшим стену отцовского кабинета. Когда порядком опьяневшие участники вечеринки вместо жизнерадостной Анютки увидели ее хладный труп, возле тела на коленях стоял Сережка. Разумеется, на кортике обнаружились отпечатки его окровавленных пальцев. Правда, среди прочих, там были и отпечатки всех остальных ребят, ибо все они за несколько часов до убийства с интересом рассматривали семейную реликвию Завгородних. Но милиция не стала заморачиваться. Павленко признали виновным. Позднее его убили малолетние уголовники в колонии для несовершеннолетних.
...Штыкель рассказывал всем известную историю нудноватым менторским тоном. Но его вяловатый рассказ воспринимался эмоционально. Юрий Петрович обратил вниманияе, что на щеках Кошелева заиграли желваки. Лена, наравне с мужчинами, хорошо прикладывалась к виски. А Юлия, хоть и сохраняла на лице показную невозмутимость, нервно теребила свисавший конец шарфика. Затем она не выдержала:
- К чему пересказывать то, что мы знаем и без тебя. Объясни, почему ты вдруг решил, что Павленко не виноват? На мой взгляд, все улики действительно указывали на него.
Игорь пожал плечами:
- Ну, начнем с психологии. Серега, даром, что красавчик, если помните, был повернут. Останься он в живых, стал бы этаким рассеянным ученым, вроде Жака Паганеля. Его, скажем так, не интересовали мирские блага, хотя он был из семьи вполне обеспеченной. А на полу неподалеку от Аниного тела, между прочим, лежал чек в валютный магазин "Березка". И уже впоследствии я узнал, что существовала версия об убийстве с целью ограбления.
Юлия в очередной раз поправила идеальную прическу и снисходительно заметила:
- Мои родители знали следователя, который занимался этим делом. Так вот, судя по отпечаткам пальцев, ящик стола, в котором хранились чеки, открыла сама Аня. На купюре тоже были только следы пальцев семейства Завгородних. В этом ящике хранились и некоторые украшения. Поэтому следствие пришло к выводу, что Аня хотела достать одно из них, и нечаянно обронила этот самый чек.
- И какое же украшение она достала? - подался вперед Кошелев. - Не припомню, что на ней были какие-нибудь цацки.
- Человеческая память обманчива, - назидательно сказала Москаленко. - Представь себе, на ней были небольшие, но весьма миленькие сережки. И, по-моему, не из самых дешевых.
Юрий Петрович кивнул:
- Да, я тоже обратил на это внимание, потому что прежде Аня сережек не носила. Но серьги были на ней с самого начала вечеринки.
- Насколько ты помнишь... - издевательски протянула Юлия. - А так уж детально ты помнишь все, что случилось более сорока лет тому назад?
- Перестань выдрючиваться, Москаленко, - рявкнул Кошелев, - все и так знают, что ты та еще стерва. Тихоня тихоней, а каждому из нас в свое время подлянки делала. Если бы убили тебя, совершенно не удивился бы, но Аню...
- Ну, не все здесь уверены, что Анютка такой уже чистой и пушистенькой была. А насчет подлянок... Не грешили бы вы, ребята, не нашлось бы и, что вытаскивать на свет белый. Всякое случалось... Вспомни, Кошелев, как во время физры у тебя из раздевалки свои же рубашку фирменную увели?
- Хватит! Это к делу не относится, дайте мне продолжить, - махнул рукой Штыкель. - Есть еще одно обстоятельство. Так уж получилось, что я кое-что слышал, - он иронически усмехнулся. - Вначале, когда был в туалете по соседству с ванной, имел удовольствие внимать совершенно определенным звукам, издаваемым страстной парочкой. А затем, когда рассматривал магнитофон, стоявший в коридоре на трюмо, услышал вздох или хрип из кабинета Аниного отца. Тогда я, грешным делом, решил, что и там занимаются любовью. Не стал соваться, хотя дверь, как вспоминаю теперь, была немного приоткрыта. Стало неловко. Еще Ленку и Серегу я понимал, но не думал, что Аня отважится на такое, но ведь ты ей явно нравился, Кошель. А пай-мальчиком тебя и тогда назвать язык не поворачивался.