Степан огляделся. Этот район был ему знакомым: они оказались неподалёку от метро «Чернышевская». Он с сожалением заметил, что воздух там был заметно более грязным, чем около Башни: дома в дальнем конце улицы тонули в смоге. У многих прохожих на улицах были дешёвые белые маски, которые вряд ли сильно помогали.
Иван хлопнул в ладоши и спросил:
– Ну шо, пошапали?
– А ты не хочешь посмотреть, что с машиной? – спросил Степан.
Иван махнул ручищей и размашисто зашагал по тротуару.
– Поверь, у нас постоянно что-то такое происходит, а потом всё само чинится, ума не приложу как, видимо, дело в какой-то сверхъестественной силе Ивана. Он, кстати, говорил, что приходится дальним родственником Распутину, а у него, как известно, были магические силы, поэтому немудрено… – начал было Эдик.
– Ясно, – перебил его Степан.
Все пошли за Иваном. Программист заглянул в телефон и убедился в том, что, если что, обратно он мог вернуться на такси.
– Посмотри, – сказала Лена, указывав на гигантский баннер Соцсети со слоганом компании: «Все твои друзья только здесь». – Тебе не кажется этот слоган немного…
– Оптимистичным? Он предполагает, что у меня есть друзья, – сказал Степан.
Лена хихикнула.
Они прошли мимо недавно открывшегося ресторана от сервиса Соцсеть.Еда, где продавали еду, которую Степан получал в Башне бесплатно. Около входа в ресторан в ожидании заказов стояло пятнадцать человек в форме доставки Соцсети. Степан обратил внимание на то, что среди курьеров были не только молодые, но и вполне зрелые люди.
Через пару минут Иван свернул за угол и привел их к стене с красочным граффити. На рисунке было изображено лицо молодого популярного блогера с логотипом Соцсети на лбу. Степан заметил, что глаза блогера были нарисованы как раз поверх двух маленьких окошек.
Перед граффити была длинная очередь из молодежи. Все фотографировались на фоне рисунка. У некоторых в руках были бутылки со смузи бренда «ПРОСВЕТЛЁННЫЙ САХАРОК».
– Вы тока зацените! Очередь для бложиков! – воскликнул Иван, смачно харкнув на землю. – Стёп, не хошь себяху? Продвинешь её потом в алхоритме своём, станешь популярным!
Степан скривился и отрицательно помотал головой.
– Не понимаю, – заговорила Лена, – разве эти люди не в курсе того, что творит Соцсеть? Почему они продолжают фотографироваться? Почему не выступают за удаление рисунка?
Степан фыркнул и сказал:
– Не знаю, что за розовые очки ты надела, но, насколько мне известно, люди делают что-либо только ради собственной выгоды. Зачем убирать рисунок, когда можно стать популярнее за счёт него?
– Неправда, – ответила Лена. – На самом деле, люди хотят изменений. Просто нужно чтобы кто-то донёс до них информацию и показал им, что происходит на самом деле. После этого они будут готовы сражаться.
– Ой, ну конечно, – сказал Степан. – Люди готовы сражаться лишь за своё бабло.
– Неправда!
– Правда-неправда, шо вы, блин как дети! – воскликнул Иван. – Пойдёмте лушше курошки бахнем!
Они направились в сторону фастфуда, на стене которого и было нарисовано граффити.
– А что они здесь делают? – спросил Эдик, указав на угрюмых полицейских в бронежилетах, стоявших неподалеку. У каждого на поясе висело по дубинке и по пистолету.
Степан неожиданно для себя почувствовал, как волосы на его голове зашевелились. Машинально он схватился за ноющую руку.
– Так а шо? Вдрух эти ваши сраные хипстеры, поев курошки, поднимут восстание и сверхнут Хремль? – махнул рукой пранкер. – Должен же кто-то их всех перестрелять!
Судя по всему, Эдик сильно переживал: с вытаращенными глазами он смотрел прямо на полицейских и постоянно тормошил свои волосы.
Вскоре группировка со Степаном зашла в фастфуд. Внутри была толпа подростков, поедавших бургеры с курицей, напичканной антибиотиками. Кажется, никто не обращал внимание на вошедших; лишь пара молодых девушек с любопытством посмотрела на Эдика. Степан краем глаза заглянул в телефон ближайшего студента и увидел там новостную ленту Соцсети со свежими мемами про Марка Пейджа.
– Так, Эдик, Лена, следуем плану! – сказал Иван. – Оставайтесь тут. Если там какая-нить каша манная нашнётся – сражайтесь до последнего! Стёп, го со мной.
– Эм, я, наверное, лучше тут посижу, – сказал Степан, оглядываясь в поисках свободного места.
– Стёп, ты если не понял, то тя ждёт самое важное событие в твоей жизни! – сказал пранкер, положив руку ему на плечо. – Неужели ты не хошь увидеть, шо находится вне твоей зоны комфорта?
– Я уже настолько далёк от зоны комфорта, насколько это возможно.
Иван принялся трясти Степана за плечи, с каждой секундой раздражая его всё больше. Наконец, он рявкнул:
– Ладно-ладно! Только отстань от меня.
С довольной рожей Иван похлопал Степана по плечу и повёл его в сторону туалета. В это время Лена и Эдик встали в очередь к кассе.
Степан и Иван подошли к служебной двери, на которой было написано «ВХОД ЗАПРЕЩЁН». Иван поднёс палец к губам, достал из кармана ключ и открыл им дверь.
Они вошли внутрь и оказались в парадной со старинной лестницей. Подъезд напоминал Степану дом, где он провел детство.
Закрыв дверь за собой, Иван всучил Степану одноразовые перчатки со словами:
– Бороться с хавном – хрязное дело! Ты ж не хошь насвиняшить тут?
– Эм, на криминал я не подписывался, если что, – сказал Степан.
– Криминал? Мы шо, тут преступники, шоли?
Иван натянул перчатки, а затем, громко хихикая, прыгнул на перила и соскользнул вниз. Он подскочил к старой белой двери, открыл её очередным ключом и вошёл внутрь.
«Мастер ключей, блин. Ладно, если что я просто уйду, правильно? Он меня ничего не может заставить трогать без моего желания».
Степан, с подозрением смотря на Ивана, надел перчатки и зашёл за ним в помещение. Они оказались в комнатушке с настолько низким потолком, что им обоим пришлось пригнуться. В стене напротив двери были два затемнённых окна. Степан осторожно выглянул в одно из них и увидел там очередь из молодых людей, которые стояли в очереди к граффити.
Иван обернулся к Степану, достал конверт и принялся махать им перед лицом программиста со словами:
– Ну шо, парень! Я видел, как ты на конверт смотрел! Хошь узнать, шо внутри?
– Мне, если честно, совершенно насрать.
– Ну канешн! Открывай, давай! – воскликнул Иван, всучив ему конверт.
Степан вздохнул, открыл конверт и достал оттуда большую сложенную фотографию формата А3. Развернув её, программист, к своему удивлению, увидел на ней премьер-министра в окружении голых девушек. Дмитрий Владимирович в пиджаке с логотипом Соцсети и с красной рожей сидел за столом, по которому бежала подозрительная белая дорожка. Под фотографией была яркая подпись: «Группировка «Кавардак»: может быть, ты уже среди нас?»
– Ого. Фотошоп? – спросил Степан.
– Ха-ха! Если эт фотошоп, то мы с тобой тоже немножечко в нём!
– Откуда у тебя такой компромат на премьер-министра?
– Ненужный шеловек в ненужном месте в ненужное время! Нам эт дал информатор. Вишь, как Димону на этой фотке весело? Пошему б нам не поделиться ехо весельем? Пошему б не показать это друзьям, а?
Иван задвигал бровями, из-за чего стал похож на психа больше, чем обычно. Затем он достал из кармана платок и протёр им пыльное окно, после чего вынул скотч с ножницами из кармана и протянул их Степану со словами:
– На, тебе выпала шесть!
– Жесть?
– Не жесть, а шесть! – фыркнул Иван, громко прошипев. – Берёшь и фихачишь фотку на окно, шоб с улицы было видно.
Степан взял фотографию и с подозрением взглянул на скотч.
– Зачем на окно? – спросил он.
– Всё ещё не понял? Ха-ха-ха! А ещё прохраммист, называется!
– Почему это я должен сделать, а не ты?
– Шоб до тебя дошло, Стёп! Ты ж в обышной жизни своей без конца крутишься в этом вашем хихантском корпоративном колесе! Коллехи психи, задаши тупые, бытовуха всякая! А терь у тя есть возможность сделать шо-т по-настоящему крутое! Такое, шоб потом хордился собой, по-настоящему!
Степан нахмурился, задумавшись. Иван продолжил:
– К тому же, разве те этот Димон когда-нибудь нравился?
– Нет, пожалуй.
– Ндык! А ща у тя есть реальная возможность подпортить ему карьеру! Как ты думаешь, мнохо народу во всём мире видело ехо в таком антураже?
Степан покрутил фотографию в руках.
«Десять? Двадцать? Неужели я теперь среди них? Ничего себе».
Иван клацнул ножницами, выведя Степана из раздумий. Тот ухмыльнулся, взял скотч и надёжно прикрепил фотографию к пыльному окну.
– От, старательно как! Офихенно! – довольно сказал Иван, громко хлопнув Степана по спине. – Сшитай, шо мир спасён! Вертолёты взрываются! Девки пляшут! И всё такое! А теперь валим!
Степан оглядел напоследок помещение и улыбнулся.
«Чувствую, что я запомню это место надолго».
Они вернулись в фастфуд и сняли перчатки. Эдик и Лена в это время сидели за столом и пили кофе из больших кружек. Эдуард осторожно снял зелёные наушники и передал их журналистке со словами:
– Актуальный текст. Кто автор?
– Это Самариддин Раджабов, он недавно выпустил новый альбом, – ответила она. – Его уже очень давно ждали.
Эдик задумчиво промычал. Затем он увидел Степана и Ивана и сказал:
– О, как ваши успехи, герои?
– Миссия выполнена! Тикаем, хлопцы! – обрадовал всех Иван.
Эдик кивнул, после чего принялся старательно убираться за столом: выбросил мусор, поставил кружки на поднос, поправил салфетки в салфетнице. Иван смотрел на это всё с осуждением.
– А пока вы там шлялись, я закончила править статью про коррупцию Дмитрия Владимировича. Её уже скоро выложат, – похвасталась Лена, поставив кулаки в бока.
– О, хероиня наша! У нас сёня мнохо поводов для торжественнохо нажиралова! – сказал Иван.
Лена улыбнулась, глядя на Степана. Программист улыбнулся ей в ответ, чувствуя, как настроение его поднялось.
Они вышли из кафе. На улице было ветрено, а пыль так и норовила попасть в нос. Очередь из желающих сфотографироваться стала длиннее.
– Офихенно, как раз шас-пик у блохеров! – довольно отметил Иван. – Теперь надо намутить себяху! Будем потом правнукам показывать, какими мы клёвыми были!
– Не завидую твоим внукам, – хмыкнул Степан.
– Ваня, а как же полиция? – прошептал Эдик, глядя на полицейских.
– Блин, Эдик, да все ж вокруг тока и делают шо фоткаются, не ссы! Стёп, доставай мобилу! У тебя же стопудова самый мажорский телефон! Мы знаем какая у тя зарплата!
– А ты точно не гопник? – спросил Степан, но всё же достал телефон и включил камеру.
– Не могу поверить, что мы делаем это, – сказала Лена с горящими глазами. – Уверена, карьере премьер-министра теперь конец!
– А хлавное то, шо я снизу фотки написал немножечко про хруппировку, так шо у нас скоро будут новобранцы! – сказал Иван. – Так, Стёп, фоткай шоб были мы на фоне рожи блохерской! Шоб окна были видны! Офихенно! Теперь скажите «Ива-а-ан»!
Степан сделал пару фотографий. На снимке он и Эдик смотрели в сторону полицейских, а Лена злорадно улыбалась. У Ивана были безумно вытаращенные глаза.
– Отлишно! Хениально! А теперь зацени тему!
Пранкер схватил телефон и увеличил область с окнами-глазами. Степан увидел, что там отчетливо была видна фотография с политиком: она красовалась прямо в зрачке портрета блогера.
– А-а-а, – протянул Степан.
– Дошло, наконец? – спросил Иван, достав свой телефон. – Терь Соцсеть работает на нас! Перекинь мне это шудо по ИК-порту или шо там, и я выложу это у себя с подсказошкой для тупых блохеров, шоб все знали, куда смотреть.
Степан перекинул фотографию, после чего они направились обратно к автомобилю. Полицейские проводили их взглядом, переговариваясь по рации. Блогеры продолжали фотографироваться на фоне граффити, как ни в чём не бывало.
Лена шла впереди всех и даже слегка подпрыгивала. Степан улыбался, наблюдая за ней.
– Зацени: у Лены супермехадискотека! – Иван ткнул Степана локтем в бок.
– Это же так здорово! Мы наконец-то нанесли прямой удар по Соцсети и по тем, кто с ней связан! – оглянувшись, бросила Лена.
– Отлишный шах в моей карьере вождя! – заявил Иван.
– Верно, Ваня, верно! – сказал Эдик.
Иван положил руку на плечо Степану и спросил:
– Ну а ты шо, Стёп? Шо ховорит тебе твоё пылкое сердце?
– Оно мне говорит, что ты меня конкретно так задолбал, – хмыкнул Степан, стряхнув руку пранкера с плеча. – Это всё весело, согласен. Но я тут подумал: разве нас не могут как-нибудь найти и пересажать по тюрьмам за клевету или за что-нибудь такое?
– Стёпа, просто за фотографии стены привлечь к ответственности не могут, – сказала Лена. – А в статье я написала, что анонимный источник предоставил нам информацию о политике, что законно.
– А если нас и посадят, то и тебя вместе с нами, хы! – добавил Иван.
– Ага, щас. Соцсеть не отдаст программиста, отвечающего за алгоритм новостной ленты, – ответил Степан.
– Шо? Наивный поц! – осадил его Иван. – Думаешь, нашёл себе работу на века? Стабильности не существует! Эдик тебе это лехко докажет!
– О да, – сказал Эдуард. – Порядок – это лишь иллюзия, существующая для того, чтобы стать основой для истинного хаоса.
Степан с недоверием взглянул на Эдика, а потом задумался.
«Вообще, они правы. С чего это я решил, что меня оставят на работе? Из-за моей продуктивности? Разве Василий за меня заступится? Чёрт, зачем я в это всё вписался?»
Когда они подошли к «жигули», Иван запрыгнул на переднее пассажирское сидение и рявкнул:
– Эдик, рули давай, я устал!
Эдуард, похоже, обрадовался выпавшей ему возможности. С довольным лицом он сел за руль и принялся осторожно выводить машину на дорогу. Вскоре они выехали на шоссе. Степан с удивлением отметил, что в этот раз машину так не трясло.
– Вау, Эдик, ты водишь замечательно, – сказала Лена, сидящая рядом с программистом.
Эдик промурлыкал благодарность. Иван гневно прищурился, глядя на журналистку в зеркало. Затем он попробовал включить музыку на магнитоле, но она не реагировала на его попытки. Матерясь, Иван принялся бить по ней кулаком.
Эдик ответил Лене:
– Здесь ведь ничего сложного нет. Просто нужно плавно переключать скорости и объезжать…
Тут Иван включил на своём телефоне группу Little Big так громко, что конец фразы Эдика Степан не разобрал. Пранкер достал из бардачка бутафорские усы и, пританцовывая на сиденье, нацепил их себе на лицо.
Некоторое время Степан смотрел в окно, обдумывая произошедшее, а Лена печатала что-то в телефоне. Вскоре Ивану надоело танцевать, он достал из кармана старую флягу и принялся пить оттуда, громко причмокивая.
Напившись, Иван хитро прищурился, сделал музыку потише и сказал, заговорщически переводя взгляд с Эдика на Степана и обратно:
– Сыш, Эдик! Всё равно ты ничем не занят ща…
– Я веду машину, – сказал Эдуард.
– Раз ничем не занят, говорю, – погромче повторил Иван, – то расскажи Стёпычу тему про иллюминатов!
– О, точно! – обрадовался Эдик. – А ещё лучше будет, если я покажу.
Эдуард достал из кармана тонкий телефон, тыкнул в него пару раз и протянул его Степану. На устройстве была открыта фотография Дмитрия Владимировича крупным планом во время одного из совещаний.
– Видишь изображение у него на шее? Вон, выглядывает из-под воротничка, – спросил Эдик.
Степан пригляделся и увидел у политика на шее татуировку – треугольник с глазом внутри.
– И что?
– Как что? Это же логотип иллюминатов! И почти такой же логотип использует Соцсеть! Совпадение?
Степан взглянул на Лену, та с сочувствием поджала губы. Иван, не сводя довольного взгляда со Степана, снова приложился к фляге. Программист сказал:
– Ну и что? Этот глаз – популярный знак. Он есть ещё и на долларовой купюре, например.
– Именно так! – торжественно произнес Эдик, подняв указательный палец. – Это доказательство того, насколько широко распространилось влияние иллюминатов. Знаешь ли ты, что тату на шее у Дмитрия Владимировича появилось именно тогда, когда Башня была передана Соцсети? Опять совпадение?