--Посмотрите, кажется этот вертолет идет на аварийную посадку.
Мамонов действительно к этому времени был похож на терпящую бедствие винтокрылую машину. Он был изможден не столько расстоянием, которое пришлось проделать, сколько тем, что приходилось беспрестанно махать руками, отгоняя тучи комаров. Руки его слушались уже плохо, взмахи получались прерывистыми. Комары практически без помех обильно высасывали кровь из лица, шеи и обнаженных частей рук. Так мелкая оплошность чуть не стоила ему жизни.
Не менее придирчиво геолог требовал относиться к одежде и обуви. Показывал как правильно укладывать в рюкзак все необходимое.
--Не помешают и дополнительные носки и портянки,- говорил он,- В тундре всякое случается. Не заметишь, как влетишь в какую-нибудь ямину с водой, поросшую осокой. А с мокрыми ногами в резиновых сапогах долго не поохотишься.
Особенно крепко попенял он Кирилла, когда тот явился на очередную вылазку в тундру без ружья, с одной удочкой.
--Ты не в гости к теще на блины идешь - в тундру! А там разное зверье можно встретить, и не всегда дружелюбное.
--Но у меня нет ружья,- оправдывался Кирилл.
--Возьми у соседа. Здесь тебе слова никто против не скажет. Это на "материке" каждый за свою вещь готов другому глотку перегрызть. На Севере люди по-другому относятся друг к другу. Взаимовыручка здесь основа жизни.
Может, потому с геологом Кирилл даже в многокилометровых переходах чувствовал себя всегда спокойно и уверенно. С удовольствием при первой возможности ходил с ним в тундру. Но у того в последнее время было много своих проблем по работе. И Кириллу ничего не оставалось, как идти на охоту или рыбалку одному. Далеко уходить он опасался, но все равно экипировался, как и советовал геолог. Брал у соседей по балку ружье, удочку, закидывал за плечи изрядно потрепанный чей-то рюкзак с небольшим запасом еды и мазей от комаров, мошки и гнуса, и уходил на ближайшие озера - Лебединое, Щучье, Адамово. Рыбачил, охотился, варил уху, а то и просто жег костер и углублялся в размышления.
С приездом на Север получилось далеко не все так, как представлялось там, на "материке". В одной из молодежных газет он прочитал, что в районах Крайнего Севера для добытчиков золота и других полезных ископаемых в Якутии вот-вот начнут строить жилые комплексы под куполами, со своим микроклиматом, оранжереями и полным набором культурно-социальных благ. В реальность таких планов Кирилл не верил, но в возможность появления на новых месторождениях полезных металлов небольших аккуратных поселков с домиками, в которых были бы хоть один душ и бытовая комната, поверилось сразу.
Каково же было его разочарование, когда в Омолое он увидел несколько хаотично разбросанных по тундре одноэтажных, барачного типа домов, три большие армейские палатки, в которых ютились по 15-20 человек, и несколько хозяйственных построек. Одна из них была приспособлена под клуб, другая - под баню. Но и в них, к моменту прилета Кирилла, тоже жили люди. И это при том, что прииск уже несколько лет добывал золото! И не просто добывал, а перевыполнял план больше чем в два раза.
Ощущение нереальности происходящего поселилось в нем сразу. И если бы его не взял под свою опеку геолог, Кирилл непременно впал бы в депрессию, уж слишком большая разница была между ожидаемым и увиденным на самом деле.
Мамонов был далеко не новичок на Севере. Этот приезд в Заполярье был для него третьим. Два предыдущих раза он побывал на Чукотке, работал на оловодобывающих приисках. А поэтому не понаслышке знал условия добычи металла и бытовые условия для горняков.
Сам он не питал иллюзий на быстрое изменение бытовых условий в лучшую сторону, и аккуратно настраивал на понимание этого Кирилла и других не менее впечатлительных ребят. Одновременно Николай пытался сгладить тягостное впечатление новичков рассказами о богатствах и красотах края, о возможностях в охоте и рыбалке. Особенно на вновь образовываемых участках по добыче золота. Он, собственно, и сагитировал Кирилла поехать с ним на один из таких участков.
Как ни странно, но на Кюсентее Кириллу понравилось. Здесь было все, о чем говорил геолог, - и возможности для увлекательной охоты, и места для богатой рыбалки, в том числе и ценнейших пород северных рыб - чира, хариуса, муксуна, сига. На "материке" такой вкуснятины можно за всю жизнь ни разу не попробовать, а здесь ешь хоть каждый день.Только не ленись.
Но главное, что ему понравилось больше всего, это бесконечный простор тундры с ее многочисленными озерами, речками, с неожиданно возникающими в их поймах островками довольно высокого кустарника ольхи и полярной ивы. А когда на участок выделили вездеход, Кирилл и вовсе почувствовал себя счастливым человеком. Возможности интересно и активно проводить свободное от работы время значительно расширились.
Хозяйственных работ на участке для него было мало, и он всегда охотно откликался на просьбы горняков, свободных от смены, свозить их на рыбалку или охоту. Благо Фалдин не возражал.
Всю свою добычу и охотники и рыболовы, как правило, отдавали в столовую. А там уж Фрося с Валей творили из этих трофеев настоящие шедевры кулинарного искусства, которые далеко не в каждом московском ресторане встретишь.
До озера Спирка дорогу Кириллу показал тоже геолог Мамонов. Он уже бывал там не однажды. Неутомимый ходок, в душе исследователь и просто любопытствующий человек, он не мог долго усидеть на одном месте. Иногда уходил в тундру на несколько дней. Но зато, когда возвращался, так увлекательно рассказывал обо всем увиденном, что многие ребята готовы были тут же сорваться с места и отправиться по тому же маршруту.
Особенный восторг и заинтересованность вызвал его рассказ об озере Спирка. Во-первых, Николай принес полный рюкзак чира и муксуна, которых в озере, по его словам, столько, что рыбы чуть ли не сами прыгают в руки. А, во-вторых, выгреб из кармана какие-то разнокалиберные круглые шарики, похожие на оплавленные камешки, и поведал, что эти шарики являются доказательством того, что озеро образовалось в результате какой-то грандиозной космической катастрофы.
Впервые об этом сам услышал от полевых геологов, которые в ходе поисковых работ забрели на побережье моря Лаптевых. Спустившись немного южнее, они и увидели в арктических широтах это удивительное озеро. А в первых промытых пробах грунта обнаружили темные металлические шарики разного цвета и размера - от макового зернышка до крупных бусинок. И такие шарики попадались на расстоянии до двадцати километров во все стороны от озера. Дотошные геологи тут же установили, что основные компоненты их - алюминий, никель и марганец, и подсчитали, что таких шариков наберется в округе на несколько тысяч тонн.
Ну, как тут удержаться от соблазна и не махнуть на столь заманчивое озеро, хоть путь до него совсем неблизкий!
Первое впечатление от посещения озера оказалось столь сильным, что Кирилл при всяком удобном случае пытался вырваться сюда снова. Поначалу, по приезду на озеро, он просто взбирался на кабину вездехода, всматривался в убегающую вдаль, за горизонт водную гладь. Потом, пока другие ребята рыбачили, он отправлялся бродить вдоль уреза воды.
Берег местами переходил в болотистый кочкарник, широкими выступами он уходил на десятки метров в озеро. Под ногами вся эта масса пружинила и прогибалась, а потому не каждый рыбак осмеливался уходить далеко от берега. В ветреную погоду травянисто-кочкарные выступы и вовсе становились похожими на палубу небольшого суденышка. Под воздействием волн как бы нехотя вздымались, а потом грузно опускались в неспокойную воду.
Геолог предупредил, что в любой момент эти "языки", сплетенные из мелких кустарников, мха, тростника и осоки, могут оторваться от берега. Дело в том, что вся эта дернистая масса лежит на ледовых линзах вечной мерзлоты, и малейший рывок может разорвать и без того хрупкие скрепы с берегом. Любой из этих выступов в один момент может превратиться в плавучий остров.
* * *
Так оно едва не случилось с вездеходом и кюсентейцами в ту ночь. Утомленный долгим блужданием по тундре, Кирилл не сразу почувствовал, что тяжелая машина уже не прыгает по кочкарникам и другим неровностям тундры. Стала плавно проседать, а под под гусеницами захлюпала вода. он резко сбросил газ и затормозил. И в этот момент скорее почувствовал, чем увидел, что вездеход продолжает двигаться вперед. Одновременно он ощутил, что кабина медленно стала проваливаться вниз. И тут парень понял все, что произошло. Кирилл резко толкнул ехавшую в кабине Валю и крикнул так, чтобы услышали пассажиры,мирно дремавшие в салоне машины:
--Быстро из машины! Прыгайте на волокушу! Вездеход тонет...
Волокуша, которую Кирилл так не хотел прицеплять к вездеходу из-за боязни перегрузить мотор, и стала их спасением.
Когда первый испуг прошел, и люди, сгрудившись на волокуше, осмотрелись, то слегка успокоились. Вездеход почти сразу же перестал погружаться в воду, уперся в неровности дна, а волокуша и вовсе оставалась на ложе из кочкарника и трав.
Кирилл быстро сориентировался, где они оказались, предложил два плана действий. Один - ждать помощи, оставаясь на месте; другой - отправить наиболее выносливых ходоков на участок за помощью. Большинство, ссылаясь на усталость и нервное потрясение, выбрало первый вариант. Стали располагаться поудобнее, ближе к заднему борту волокуши. Все были едины в одном, что их будут искать и быстро найдут. Кто-то из отпускников даже пробовал шутить:
--А куда и зачем нам спешить? Рыба рядом, продуктов вдоволь. Валюша, ты же не против, если мы частично воспользуемся кухонными запасами?
Но шутку не поддержали.
Кирилл же придерживался иного мнения. Нет, он не сомневался, что их будут искать. И, конечно же, найдут. Но когда это будет? И кому может в голову прийти мысль, что их надо искать именно здесь, на болотистом побережье озера? Тем более, что все следы от вездехода надежно прикрыл первый снег. И кто может гарантировать, что снег не пойдет снова.
Была еще одна причина, которая склоняла его к мысли, что надо не ждать, а действовать. Он явно перестарался, когда выталкивал Валю из кабины вездехода. То ли толчок был излишне сильный, то ли девушка еще к тому же зацепилась ногой за порожек, она буквально плашмя упала в воду. Правда, быстро подхватилась и запрыгнула на волокушу. Но ее верхняя одежда успела изрядно промокнуть, и вскоре холод стал давать о себе знать. Соседи чем могли укрыли девушку, однако она все равно не могла согреться.
Парень и без того чувствовал себя виноватым. А тут еще эта оказия с девушкой, которая была давно ему не безразлична. И он решился, предложил:
--Я все-таки думаю, что кому-то надо идти, сообщить о случившимся и месте, где надо нас искать.
--Так-то оно, конечно, было бы правильно,- отозвался один горняк.- Но для этого надо знать, куда идти. А так можно заблудиться и уйти в неизвестность. Тем более, что снежком все ориентиры присыпало, а небо, похоже, и не думает проясняться. Сколько на моей памяти таких ходоков сгинуло в тундре? И каких! А мы и одеты не для таких переходов, и дороги не знаем.
--Но кто-то же раньше бывал на этом озере? И, наверное, не один раз?- не унимался Кирилл.
--Бывать-то бывали, - заговорил другой мужчина.- Но что толку с этого? Ты же меня с ребятами и возил. Только мы по сторонам не смотрели. Всю дорогу анекдоты и байки разные травили да водку попивали. А на обратном пути мы были больше похожи на сонное царство.
--Да и сегодня, скажи, многое мы видели, когда ты нас вез?- спросил он Кирилла. И вопрос этот был больше похож на упрек, отчего парень почувствовал, что именно ему и предстоит отправляться в дорогу.
Неожиданно, когда Кирилл уже шагнул на зыбучий кочкарник, Валя крикнула вслед: