Повиcла долгая пауза. Лишь в ночной тишине тихо потрескивала рация. К такому повороту событий Петров был явно не готов. В голове проскакивали разные отрывочные мысли, накопившиеся за долгий и такой насыщенный событиями день. Они проявлялись настолько отчетливыми картинками, что он не мог понять, как сам не сообразил о сути происходивших событий. Все же предельно ясно!
Только он сказал Ликунову, что утром собирается допросить Самохина, как тот умирает. Потом выразил сомнение по поводу скоропалительной его смерти, и морг сгорает, а вместе с ним и тело подозреваемого. Неожиданно всплыло в памяти посещение дома перед отъездом, вспомнился запах бензина. "Ну, конечно же, в доме был Ликунов! Он прятался у него от правосудия. А мне не доверился,"- думал он.
Рация тем временем снова ожила голосом Байкулова:
--Алё, алё! Товарищ подполковник, вы еще на связи?
--На связи, лейтенант, на связи.
--Они еще говорили, товарищ подполковник, что если не привезете с собой золото, без рапорта об увольнении вам лучше не возвращаться,- спешил выговориться дежурный.
--Ты, Байкулов, не шибко радуйся всему, что слышишь. Лучше позвони моей жене и скажи - я завтра приеду, ближе к полудню. Гостям нашим то же самое скажи,- жестко оборвал его Петров.
Вернувшись к столу с некоторым залихватством в голосе произнес:
--Теперь можно выпить и расслабиться. Наливай, Дуся, если не жалко. А где ваши мужики?
--Саша отдыхать пошел, он плохо себя чувствует. А Гришу вы сами попросили рацию посмотреть. Даша с ним увязалась. Вашего водителя тоже сморило. Я ему постелила в бывшей гостинице. Так что пить будем мы с вами, Никита Иванович.
--А я и не против, Дуся.
Проснулся Петров с ощущением полной расслабленности. С левой стороны к нему прижималась мягкое теплое тело женщины, и это тепло приятной нежностью наполняло его всего. Вчерашние переживания отошли куда-то далеко и не тревожили больше. Он слегка повернулся к Дусе и, поддавшись мимолетному импульсу, нежно провел ладонью по волосам. Женщина встрепенулась, взяла его руку своими и поднесла к губам. Тепло ее полных губ трепетным волнением отозвалось во всем его теле. Почувствовал потребность снова испытать то наслаждение, которое подарила ему ночью эта теплая женщина. И он не стал сдерживаться.
Никите Ивановичу давно не было так хорошо. Несмотря на то,что сероватый утренний рассвет уже плавно перешел в полноценный день, вставать ему не хотелось. В соседних комнатах отчетливо слышались шаги, позвякивала посуда на кухне, а он никак не мог заставить себя покинуть теплую постель, подарившую ему столько приятных мгновений и внутренний покой. Потом и Дуся встала под предлогом приготовить ему кофе. Мысли постепенно стали возвращать Петрова в реалии прошедших и предстоящих событий.
То, что вчера рассказал Ларионов, не ложилось ни в одну из ранее разрабатываемых версий преступления. По его словам, к тому злосчастному месту он подъезжал на малом газу и очень медленно. Поскольку ночные сумерки усугубляли тяжелые дождевые тучи.
-- Они фактически ползли по земле мне навстречу, ухудшая и без того плохую видимость чуть ли не до трех-пяти метров,- вспоминал Александр.-Я боялся наскочить вездеходом на впереди идущую машину. Когда увидел в свете фар людские тени, решил пешком подойти к ним. Потому Витька Самохин и не услышал приближение вездехода.
По поведению людей Ларионов понял, что инкассаторы решили немного размяться, справить малую нужду. Один из них с этой целью, видимо, и положил автомат на капот машины. А дальше произошло невероятное. Самохин взял автомат и расстрелял инкассаторов, они даже вскрикнуть не успели. Зачем-то длинную очередь выпустил по УАЗику.
--Я растерялся. Не знал, что мне делать, - продолжил свой рассказ Ларионов.- Потом вспомнил, что у меня в кабине вездехода есть самоделка. Ребята помогли переделать из старья. Возил на всякий случай с собой, для самообороны. Побежал к вездеходу. Скорее всего, Самохин услышал шум гальки и на всякий случай пальнул в мою сторону очередью. Две пули попали в меня. Я упал. Но когда увидел,что Самохин идет ко мне, собрался с силами и забрался в кабину. Схватив свою самоделку, выстрелил в Самохина, который был уже в нескольких метрах от вездехода. Видимо, я попал, потому что он пошатнулся и пытался прикрыться рукой. Но мою самоделку заклинило. Я бросил ею в Самохина и нажал на газ. Мне удалось резко развернуть вездеход и уехать. Самохин стрелял вслед, но только одна пуля задела меня в предплечье с левой стороны. Естественно, что было дальше на месте преступления, я не знаю. Понимал, что Самохин может попытаться догнать меня на УАЗике, потому свернул с дороги и напрямую рванул в сторону Усть-Кута. Но по пути потерял сознание. А когда очнулся, понял, что самое большое куда я смогу доехать,- это заимка.
--Выходит, ты был здесь, когда приезжали мои полицейские?-задал уточняющий вопрос подполковник.
--Не было его здесь,- вмешалась в разговор Даша.- Он сразу же по приезду потерял сознание, стонал. Мы решили за благо спрятать его вместе с вездеходом за сопкой, в кустарнике. Конечно, постель ему устроили в вездеходе, раны обработали, перевязали. Потом хотели было отвезти Сашу в больницу, но через знакомых узнали, что Самохину даже с пустяковыми ранами в больнице стало хуже. И к нему каждый день наведывались какие-то люди. Дуся на попутке съездила в поселок, привезла нужные лекарства, а заодно и слухи, что Сашу вы считаете главным подозреваемым.
Подполковник не знал: верить или не верить услышанному. Но все, вроде бы, сходилось. Спросил Ларионова:
--Вы же с самого начала были вместе с Самохиным. Как у него могла возникнуть такая поганая мысль?
--Я сам много над этим думал. Эту мысль ему кто-то в Усть-Куте внушил. Неспроста же именно его выбрали для перевозки золота и денег.
--Знать бы, кто это мог быть. Может, ты что или кого-нибудь вспомнишь?
--Единственное, что могу твердо утверждать это то, что УАЗик самохинский инкассаторам подогнал местный участковый старший лейтенант Панченков.
--Панченков, Панченков...Вроде бы неплохой служака,- пожал плечами Петров. И обращаясь к своему водителю,спросил:
--Может, ты знаешь что про старлея?
-- Это же племянник жены вашего друга Ликунова. А по совместительству еще и родственник начальника местной службы МЧС Игоря Сидоровича Потапова. Кстати, Самохин у него тоже работает. Извините, работал.
--Это что же получается...- стал рассуждать Петров, но мысль развивать не стал.
Решил Ларионова с собой в райцентр не брать. Раны лишний раз не стоило бередить. Да и на данном этапе следствия будет лучше, если все будут считать его исчезнувшим.
И вот теперь эта мысль вернулась. А вслед за ней в голову полезли чередой тяжелых грозовых туч другие, не менее важные и сложные. Никита Иванович понял, что утренний покой ему сегодня уже не испытать. Он потянулся и молодцевато соскочил с постели. Под ногами почувствовал какую-то ткань. Ей оказались тонкие трусики Дуси. Сразу же вспомнилось вчерашнее утро дома и такие же трусики жены возле кровати. Настроение резко стало портиться. Он даже готов был отказаться от кофе, который принесла ему Дуся. Но женщина присела на кровать рядом и с такой нежностью прислонилась к нему, что у него не осталось сил отказаться и от кофе, и от женщины.
--Какие-то полчаса ничего в нашей полицейской жизни не изменят,- пробормотал Петров и увлек вместе с собой на постель Дусю. А она тем более была не против.
* * *
Первая весть, которую дежурный выложил подполковнику по приезду в райцентр, была об аресте главного врача больницы Сергея Ликунова.
--Захват провели по всем законам детективного жанра, - захлебываясь от возможности поделиться такой важной новостью, да еще с самим начальником РОВД, рассказывал он.-- Устроили у него дома засаду. Ждать, правда, долго пришлось, где-то скрывался. Но часам к шести утра нарисовался. А его тут раз - и скрутили. Даже пикнуть не успел.
Не сказать, чтобы эта новость ошарашила Никиту Ивановича. Нечто подобное он ожидал, и даже поделился этой мыслью с водителем, когда возвращались с заимки.
У дежурного же только спросил:
--А где он сейчас?
--В предвариловке. А вас, товарищ подполковник, ждут в кабинете. Давно уже ждут.
Петров понимал, что в кабинете будет долгий и нудный разговор, который, скорее всего, ничем хорошим не закончится. Потому решил сначала заглянуть в камеру к другу. Уселся рядом. Какое-то время помолчали. Первым заговорил Петров:
--Как ты мог, Сережа? Это же пятно прежде всего на меня ложится.
--Никита, прости, бес попутал. Но ты же знаешь, что собой представляет моя жена? Эмоциональный сухарь сплошной. Что по возрасту, что по поведению. Вот и не удержался. Я никогда таких чувств не испытывал, как с Леной.
--А причем тут моя жена?- удивленно спросил Петров. Но постепенно до него стал доходить смысл слов Ликунова. В глазах моментально потемнело, ярость наполнила каждую клетку организма. Он вскочил и нанес Сергею сокрушительный удар в нос. Тот без звука свалился с лавки на пол. В это время в камеру зашел генерал Агафонов. Он подскочил к Петрову и командным голосом прокричал:
--Что вы себе позволяете,подполковник? Хотя по правде сказать подвел вас друг. Сильно подвел. Но бить морду ему надо было до нашего приезда. А сейчас немедленно покиньте камеру и вызовите врача.
--Он сам врач. Пусть сам и лечится,- зло буркнул Петров и пошел писать рапорт.
Читать его рапорт генерал не стал. Не до него было. Задержание Ликунова давало шанс распутать, наконец, это сложное дело. Потому основной и единственный вопрос, который волновал членов комиссии, собравшихся на очередное совещание, был о золоте.
Как разговорить Ликунова? Тем более, что после драки его пришлось отправить под охраной в больницу. А если главврач пойдет в отказ, где тогда искать это кровавое золото?
Первым заслушали Петрова. У него после неожиданного признания друга мысли были совсем не о золоте. Сказал первое, что пришло в голову: поговорить с женой Ликунова. Считал, что это важно. Может, она что-нибудь подскажет? Для членов комиссии пояснил:
--Она возглавляет представительный орган власти улуса. Серьезная, самостоятельная женщина.
--Что ж, предложение хорошее. А поскольку вы в дружеских отношениях, вам и разговаривать с ней, -заключил Агафонов.
Домой Никите Ивановичу идти не хотелось. Но он страшно проголодался и устал. Подумал, что в такой ситуации не помешает и рюмочка домашней брусничной настойки.
Жена встретила его крепким поцелуем. Проворковала:
--Если бы ты только знал как я соскучилась.
Пока Никита умывался,быстро накрыла стол, выставила настойку. Налила мужу и себе.
Глядя на излучающую счастье жену, не удержался, иронично спросил:
--Не узнавала, хороший улов у соседки получился?