--Получается, что сбежал, испугался,- угрюмо размышлял Николай на досуге.- Даже попытки встретиться, увидеть не предпринял.
Эти мысли терзали его все больше и больше. И чем дальше уходило судно от Провидения, тем горше становилось на душе. В конце концов пришло понимание, что они не оставят его, пока не примет какое-нибудь решение.
С окончательным выбором помог определиться старпом. Видя его мучения, Михаил Иванович с сочувствием сказал:
--Это для дурака в жизни все ясно. Умному не одну головоломку в жизни приходится решать. Иногда лучше ошибиться, чем ничего не предпринимать. То, что не сделаешь, - никогда не поправишь!
И все же решение оставить прежнюю работу Николаю далось нелегко. Он понимал, что круто меняет свою жизнь. Возможно, не найдет себя в новых обстоятельствах. Но и жить с таким раздраем в голове больше не мог.
Последним штрихом, подтолкнувшим Николая к бесповоротному шагу оставить судно и экипаж, стало признание капитана, что Тинун не только хорошо танцевала в тот день, но и отменно "зажигала" с ним в постели. Да так, что он готов ради встречи с ней под любым предлогом еще раз заглянуть в Провидения.
--На часик-другой, но не более. Она из тех женщин, что годятся только для развлечений, но никак не для семейной жизни,- говорил капитан.
Адресовал он эти слова, в первую очередь, Николаю, желая оградить молодого человека от опрометчивого решения. И когда штурман, несмотря на все уговоры, все-таки объявил о своем намерении оставить судно, капитан пустился в грубую философию:
- Любовь, конечно, - штука сильная. Отбивает мозги в любом возрасте. Но я так считаю: умный человек может быть влюблен как безумец, но не как дурак.
Увещевания старших товарищей, однако, не возымели своего действия. Николай остался непреклонным в своем решении. Не стал ни с кем делиться, что истинной причиной ухода является вовсе не Тинун, а Соня.
О сыне Николай Белов вспоминал редко. Реальность этого факта никак не хотела приживаться в его сознании. И новая встреча, которая произошла сразу же после его нового появления в Провидения, ничего не изменила в этом плане. Только, когда он обнимал Владика, что-то теплело у него в груди и заставляло его пристальнее всматриваться в черты лица юного паренька. К своему удивлению, он стал замечать в нем некоторые черты схожести с собой, в том числе и в манере разговора.
По приезду в Провидения пытался узнать и о Тинун, но ее в это время в райцентре не было. Она довольно прочно завоевала себе место в ансамбле народов Севера и часто выезжала на гастроли в другие регионы.
Вернувшись в поселок, Тинун в первую очередь навестила тетушку Сони. Хорошо, что она и открыла ей дверь. Николай в это время был в военкомате, становился на воинский учет. Татьяна Леонидовна ни словом не обмолвилась о том, что он в поселке. Женщины посидели на кухне, попили чай с домашними пирогами, посудачили о том о сем и разошлись.
Тинун узнала о приезде Николая, когда вездеход администрации района уже увозил его в село. Помог сводный брат Владимир Туккай, который работал в гараже администрации. Тинун узнала кто пассажир вездехода, когда тот уже сворачивал в распадок между сопок. Дернулась, было, бежать вслед, но, поняв бесперспективность такого поступка, остановилась.
Несмотря на радушное и почтительное отношения сельчан, Николай трудно привыкал к новой для себя обстановке. Особенно тоскливо себя чувствовал, когда Соня уходила на работу. Пропустила она всего лишь несколько дней. Но затем в мастерскую поступил новый большой заказ, и ей пришлось с полной отдачей включиться в производственные заботы.
Белов одевался поплотнее, благо в последний рейс в районы Арктики приобрел у импортных фирмачей добротные комплекты меховой одежды, и уходил к берегу моря. Кромка воды была уже прочно скована льдом, а чуть дальше море дышало неукротимой свободой. Волны накатывались на ледовое поле и крошили его. И эти отзвуки борьбы стихий докатывались до самого берега. Лед с глухим вздохом вздымался и тут же, как бы выдыхая лишний воздух, снова укладывался на прежнее место. Николай понимал, что пройдет еще некоторое время и ледяная стихия победит в этом извечном споре, закует значительную часть моря в ледяной панцирь до лета.
Белов из разговоров знал, что охотники села с нетерпением ждут этого часа, чтобы отправиться на зимнюю добычу морского зверя. Неспокойная морская стихия делала покров льда неровным, в некоторых местах льдины трескались и расходились, образовывая полыньи. В них и появлялись тюлени. Искусство охотника в том и заключалось, чтобы среди обширных ледяных полей, сплошь и рядом вздыбленных нагромождениями льдин, найти полынью и выследить лахтака или акибу, выбравшихся на поверхность поваляться на льдине, и не спугнуть их раньше времени.
Не сидели охотники сложа руки и в этот переходный период. Готовились к охоте на пушных животных - песцов, лисиц, росомах, зайцев, горностаев. Приглашали с собой и Николая. Но Соня ему объяснила, что это не более чем простая любезность. Никто из охотников не любит, чтобы хоть кто-то из чужаков вторгался в его охотничьи угодья.
Такие же участки были в свое время и у ее семьи. Отец ее Владимир Кузьминов в основном занимался морским охотничьим промыслом в составе бригады. Но это летом. Зимой же, как и многие другие, с азартом охотился на пушных зверьков. Не оставил этого занятия даже продвинувшись по службе. У него были свои охотничьи угодья в районе Кувэна и Халюскино, а в излучине небольшой реки Мейнирен поставил свой небольшой балок. В нем была железная печка, чтобы обсушиться, спрятаться от непогоды, примус, кружки, запасы чая, настил из досок под лежанку. Конечно, здесь могли найти приют и спрятаться от пурги и другие охотники, но негласно балок все же считался их семейным. Соня любила наводить в нем порядок, следила за чистотой. Помогала отцу раскладывать приманку и ставить капканы.
Николай понимал, что рано или поздно, но ему придется чем-то заняться. За спиной жены в селе не отсидишься. Выбор у него был небольшой. Оленеводство исключалось по одной простой причине - у него не было оленей. У его жены олени были. Какое-то количество досталось ей от родителей, другие были платой односельчан за ее труды: за пошив кухлянок, торбасов, чижей и другие услуги. Да и нынешний весенний отел оказался неплохим, погода благоприятствовала, и приплод почти весь сохранился. Паслись они в стаде дальнего родственника тети, опытнейшего оленевода Дмитрия Ковранто. Но наниматься в пастухи бывший моряк был морально не готов. Оставался морзверобойный промысел или охота на пушных зверьков.
Соня была категорически против даже разговоров на тему о работе.
--Тебе разве плохо со мной? Или чего-то не хватает?- заглядывая ему в глаза, участливо спрашивала она.- Скажи - я все для тебя сделаю.
Было видно, что она искренне и глубоко переживает за любимого. Николай от этого еще больше страдал. Но и ему было нелегко оставаться без дела, а главное не хотелось быть чужим в селе. Но как это донести до женщины, ради которой решился бросить привычный уклад жизни, любимое дело, которому посвятил столько лет? Он смотрел в лучистые глаза жены, которые в такие минуты наполнялись тревогой, и только крепче обнимал ее. Соня доверчиво прижималась к нему и советовала:
--Присмотрись к людям, познакомься. Хочешь - сходим к кому-нибудь в гости или пригласим к себе. У меня много друзей и хороших подруг.
И как последний аргумент говорила:
--Решение придет со временем. Не сможешь привыкнуть к здешним условиям - уедем. Я люблю тебя, и приму любой твой выбор. Мои профессиональные навыки позволят мне быть востребованной в любом месте.
--Дело не в тебе, а во мне,- пытался возразить Николай.- Мне надо делать выбор, и принимать решение.
И в конце концов он решился. А помогло ему сделать выбор необычное происшествие. Соня задерживалась на работе, и Николай, которому было невмоготу сидеть одному дома, решил встретить ее. Опасаясь разминуться, решил для начала заглянуть в магазин - а вдруг она застряла там? В отдельные часы, особенно после завоза нового товара, в магазине скапливалось много народа. Не успел, однако, сделать и несколько шагов по направлению к магазину, как услышал выстрелы. Он поспешил туда. Навстречу ему бежали испуганные люди.
--Что случилось? - спрашивал их Николай, но в ответ слышались только сбивчивые слова:
--Совсем Кутылин с ума сошел, однако.
Картина, которую увидел Николай, и в самом деле была устрашающая. На крыльцо магазина поднимался явно пьяный молодой мужчина с карабином в руках. Вслед разбегающимся в разные стороны сельчанам он извергал грязные проклятья и ругательства. А в тех, кто пытался ему что-то сказать, направлял ствол и стрелял.
Николай ничего не собирался предпринимать, пока не услышал, что в помещении остались одни женщины.
--Как бы этот оборотень не отыгрался на них?- опасливо произнес один старик.
Белов тут же представил, что этот обезумевший от водки и безнаказанности мужчина может угрожать и его жене. Улучив момент, когда тот взялся за ручку двери, Николай в несколько прыжков оказался рядом со стрелком и выхватил у него из руки карабин. А в следующий момент ловко поддел его кулаком в челюсть. Тот кулем скатился с крыльца и долго оставался лежать недвижимым.
Выходившие из магазина женщины, изрядно переволновавшиеся, не жалели грубых слов в адрес Кутылина. А наиболее рассерженные даже плевались в его сторону.
Соня и в самом деле была в магазине и была очевидцем всего произошедшего. Пьяный Петр Кутылин вошел в магазин и, расталкивая всех, стал протискиваться к прилавку, требуя обслужить его без очереди. На него, естественно, со всех сторон зашишикали. А кто-то раздраженно сказал:
--Что, Петр, торопишься к своим духам-оборотням на свидание?
Кутылина, видимо, очень сильно задели эти слова. Он резко развернулся и выскочил из магазина. Через несколько минут появился снова, но уже с карабином в руках. И вот теперь, поверженный одним ударом, он лежал на земле, а люди делились с Соней своим восхищением смелостью и ловкостью ее мужа. Мужчины уважительно покачивали головой, произнося при этом свое универсальное "какомэй", и старательно, но в то же время опасливо пожимали ему руку.
Когда они остались одни, Николай спросил:
--Почему некоторые односельчане называют Петра оборотнем?
Соня явно не хотела продолжать этот разговор. Попыталась отговориться коротким высказыванием:
--Был один случай. Морзверобои из его звена утонули, а он выжил. Вот люди и считают, что ему помогли водяные оборотни.
Но этим она только разожгла интерес Николая к этому случаю. Пришлось уступить и рассказать про трагедию на охоте, участником которой был Петр Кутылин.
За ним в селе давно и прочно закрепилась молва хитрого, беспринципного человека. Но работником он был отменным. Чутье охотника у него было какое-то особое. В том числе и на погоду. Ветер, вроде бы, не собирался отгонять льдины в открытое море, наоборот дул в сторону суши, а он говорил членам своего звена:
--Проверьте хорошенько снаряжение, мотор, вельбот. Завтра рано утром выходим на промысел.