Я сидел на обломке толстой дубовой ветки и наблюдал в бинокль за оленями на луговине, когда за моей спиной, в чаще папоротника, на окраине крупно-ствольного дубняка, услышал громкий окрик - команду собаке: Нельзя! Нельзя! И потом, как - то придушенно вскрикнул оленёнок. Это был видимо один из самых поздно родившихся оленят. Стадо благородных оленей на луговине, мгновенно насторожилось. Одна из маток, галопом заскочила в папоротник, а остальные шестьдесят - семьдесят оленей, вскочили на ноги, как по команде и напрягшись, уставились в ту сторону, откуда прозвучал "всхлип" оленёнка.
Чуть позже мимо меня, пробежала крупная собака, нервная и очень возбуждённая, видимо потерявшая хозяина и я понял, что именно она набросилась на оленёнка. Я пошёл на то место, откуда, как мне казалось, раздался крик оленёнка, долго ходил мимо непроходимых зарослей папоротника, но так никого, ни живого, ни мёртвого не нашёл. Думаю, что собака набросилась на оленёнка и задушила его, а взволнованный хозяин ушёл с того места в негодовании, а может быть, испугался, чтобы не показать себя "хищником" - погубителем беззащитных оленей...
Хотя повторяю - ничего подозрительного, я в этом месте не нашёл...
Видимо такие случаи, иногда случаются и в парке...
... Пройдя, дальше я вышел на край луговины, сел на упавшее сухое дерево неподалеку от лежащего стада и стал разглядывать оленей.
...Солнышко медленно садилось к горизонту, ярко освещая высокую степную траву на лугу. По краям большой поляны, стояли кряжистые дубы, которым было лет по двести - триста и которые могли быть свидетелями охот, допустим принца - консорта Альберта, мужа королевы Виктории.
И я представил себе такую картину:
"Егеря и "собаководы" окружали господ и только и ждали команды, чтобы спустить собак по свежему оленьему следу, а принц Альберт сидел в тени перевозного шатра и пил вино вместе с придворными, окружающих большой, тоже переносной стол с закусками и яркими заморскими фруктами.
... Наконец принц поднялся, махнул рукой распорядителю охот и тот в свою очередь подал команду егерям и выжлятникам. И тут началось: собаки, спущенные с поводков, завизжали, залаяли от азарта и нетерпения, и бросились по следу. Двор, во главе с принцем, вскочили на коней, и все устремились, под топот копыт, ржанье множества лошадей и пронзительный, азартный лай собак вслед за стремительно несущимися по чаще оленями..."
... Размечтавшись, представляя как проходили тогдашние охоты, я совсем забыл о времени и даже о месте, где я находился. А дело, между тем двигалось к вечеру...
Наконец я поднялся и двинулся к выходу из парка, оставляя на ночёвку стадо ярко красно - коричневых оленей, которые уже перелиняли и обзавелись полновесными рогами - эти костяные "бороны", даже в высокой траве выдавали их место залегания...
Поднявшись на невысокий холм, заметил одинокую матку кормившуюся отдельно от стада и подумал, что она тоже стережёт своего телёнка и далеко от него не отходит. Либо это была очередная беременная матка, в ожидании рождения оленёнка ушедшая из стада...
Спустившись к озеру, сел на лавочку, достал бутерброды и перекусывая наблюдал, как на озере плавали и плескались множество водоплавающих: утки с утятами и без, гусыни с гусятами, лебеди в окружении лебедят...
Солнце садилось... Вода искрясь, отражала его лучи широкой золотой дорожкой и воздух пах летними ароматами, разомлевшей за день от жары, зелёной травы и цветов...
Пятого июня. Солнечно и тепло.
При заходе в лес вспугнул одиночную матку, которая, отбежав в сторону, пошла лесом к лугу. Сейчас, достаточно много маток, которые ходят и лежат в лесу и на луговине в одиночку. Видимо собираются рожать и ищут подходящее место. А может быть, есть и такие, которые спрятали новорожденных в лесу, в папоротнике, и караулят их до следующего кормления. Трава на луговине поднялась уже почти по пояс и телята, могут в ней спрятаться так, что их не видно с десяти шагов...
Матки, которые собираются рожать уходят в лес и ложатся там, в папоротнике, где их совсем не видно, и только прохожие громко разговаривая, могут их вспугнуть.
В этот день, я совсем не видел быков и понял, что они всем стадом ушли в другую часть парка. Матки, в эту пору рождения детёнышей, разошлись по всему парку, разделившись на небольшие стада и на одиночек, которые или уже родили и кормят своих питомцев, либо собираются рожать...
До вечера, я обошёл большую часть парка и все - таки встретил пятнистых оленей - самцов. Все уже с пантами. У всех сравнительно толстые, надглазные отростки и основной "ствол" растёт из лба, чуть назад. У тех, что покрупнее, панты тёмные, но не чёрные. Длина около сорока сантиметров. Очень "пушистые".
Стадо состоит из тринадцати - пятнадцати самцов. У доминантного самца рога - панты самые большие. Самцы кормятся, обмахиваясь хвостиком, плоским и достаточно длинным - до сорока сантиметров. Часто фыркают, отгоняя мошку и по этому "фырканью" можно их услышать метров за сто. У одного бычка, глаза блестели под солнцем, как стеклянные.
В зарослях папоротника увидел матку пятнистого оленя, которая отпрыгала от меня на четырёх копытах и остановилась наблюдая. Думаю, что у неё, в чаще оленёнок. Через минуту с того места, откуда ушла матка, при моём прочёсывании, выскочил оленёнок и побежал к матери, а она стала его уводить.
Вскоре увидел маток благородного оленя. Их было четыре и у одной уже был телёнок. Я долго наблюдал в бинокль, как матка, спасая от назойливых мошек, облизывала малыша, его уши и мордочку - мошка доводила его до истерики. Иногда он взбрыкивал копытцами и начинал бегать, потом подходил к матке и забравшись под брюхо, сосал молоко. В течении нескольких минут, пара стояла на одном месте неподвижно. Эту, почти скульптурную композицию, вполне можно было назвать - "Мать - кормящая..."
Потом, когда оленёнок закончил есть, матка облизала "малышу" анальное отверстие и брюшко. Оленёнок почти всё время топтался около матери, не отходя от неё ни на шаг. Остальные матки, наверное, были родственницы родившей оленухи и потому, держались вместе. Эти оленухи - родственницы уходят из основного стада и живут какое - то время отдельно от остальных оленей.
... Видел в дупле гнездо галки с птенцами, которые громко пищали, когда галка прилетал их кормить. Затем прилетел папаша - "галл", сел на ветку выше гнезда и стал важно разговаривать сам с собой: Кха - Кха... Он очевидно был сам собой доволен...
Девятнадцатого июня. Погода облачная, с ветром, но тепло. Около двадцати градусов.
Приехал в Ричмонд - парк около двух часов дня. На заходе, долго снимал, с пяти метров, из - за куртины папоротника, кролика около норы. Он сидел на выходе, шевелил усами, крутил головой и прислушивался. При малейшем шуме убегал в нору и выходил вновь через несколько минут.
Выйдя на луговину, увидел на противоположном краю маток благородных оленей. Их было штук семьдесят - восемьдесят. Одна матка отделилась от стада и идя по ковылю (высокой траве), отошла метров на сто и легла в траву. Рассматривая всю картину происходящего в бинокль, я заметил в зелёном пучке густой травы, мелькнувшее коричнево - жёлтое пятно, а потом оттуда поднялся телёнок, осмотрелся и снова лёг... Видимо он ждал мать - "кормилицу".
Я начал осторожно к нему подходить. Трава за эти солнечные недели, как бы выцвела и к зелёному цвету добавился серый. Высота травяного покрова около полуметра, местами ещё выше и под ветром, ковыль красиво ходит волнами... В такой траве оленята затаиваются и их совершенно не видно.
Обойдя место, где видел телёнка, осторожно стал подходить ближе, стараясь неслышно ступать по узкой тропинке, набитой оленями. Вначале, ещё издали заметил большую лёжку под куртиной травы, в которой видимо недавно лежала матка, а потом в нескольких метрах от меня, в траве, мелькнули рыже - коричневые ушки, торчащие и двигающиеся.
Потом разглядел голову обращённую в противоположную от меня сторону и не реагирующую на моё присутствие. Затем, в бинокль разглядел и туловище - коричневое, с белыми "солнечными" пятнышками по всему тельцу.
Я снимал головку с большими ушами на камеру, а потом пошевелился неловко и олененок, заметив меня вскочил, отбежал на несколько шагов, остановился и повернувшись ко мне, стал внимательно рассматривать...
Так мы и стояли, друг против друга несколько минут...
Затем оленёнок не торопясь отошёл от меня, примерно на пятьдесят метров и снова лёг в траву. По времени было около трёх часов дня и светило яркое солнце.
Я, помня, что матки приходят кормить спрятанных оленят около четырех часов дня, прошёл краем луговины, по крупному дубняку и сел на скамейку, за дорогой ведущей к дворцу.
Я читал, что этот дворец в парке принадлежал когда-то дедушке Бертрана Рассела, известного английского математика и философа. Сейчас, там кажется школа балета.
Достав бинокль, начал рассматривать стадо оленей, которое было от меня метрах в восьмидесяти. Вдруг, рядом с матками, случайно увидел поднявшуюся головку оленёнка, потом вторую, третью. Малыши, родившиеся неделю, две назад, жили уже при стаде и стараясь избавиться от полчища кровососущих насекомых и разминая ноги, они по временам начинали бегать по кругу посередине стада, то в одну то в другую сторону.
Разглядывая стадо в бинокль, я насчитал до семи телят и ещё один как минимум, был спрятан в ковыле. Все оленята были небольшими, но разного роста, с коричнево - рыжей шубкой, с пятнышками почти белого цвета разбросанными по всему тельцу. Пятнышки со временем постепенно темнеют. Голова небольшая, точёная, с непропорционально большими ушками и с тёмными глазками. От пятнистых оленей они отличались: зеркальце на заду было жёлтым, а не серо - беловатым, как у первых, и по размерам, эти недельные телята были похожи на годовалых маток пятнистого оленя.
... Чуть погодя, я услышал в стаде звуки напоминающие трескучее блеянье барашков, и увидел, как один телёнок, подойдя к "мамаше", подлез под неё и стал сосать молоко. Матка стояла неподвижно, и телёнок сосал молочко несколько минут, не отрываясь. Закончив кормление, малыш пошёл вперёд, а мать шла рядом и старалась его вылизывать.
Поснимав эту сцену, вернулся к спрятанному оленёнку и увидел подходящих к тому месту двух маток. Первая уверенно шла к месту, где затаился телёнок. Когда до него оставалось метров десять, оленёнок вскочил из травы, подскакал к матке, но та оттолкнула его головой - это был не её оленёнок. Телёнок тоже видимо понял свою ошибку и остановился в недоумении.
Вторая матка рысью подбежала к нему и он, узнав "родную", нырнул под брюхо и стал с жадностью сосать молоко. Из травы, видны были только его задние ножки. Через некоторое время мать увела накормленного оленёнка в стадо, а вторая, так и не найдя своего, тоже возвратилась, следом за ними.
Стадо оленей, как обычно сопровождали галки, но вглядевшись, я понял, что это скворцы - стая штук в пятьсот числом. Они весь день летали плотным "облачком" над полем, иногда по несколько штук рассаживаясь на спины оленей и с высоты рассматривали окрестности.
... Я подумал, что у скворцов были брачные игры - нечто подобное сбору или митингу...
Рассматривая стадо оленей в бинокль, увидел рядом с одной из маток две крошечных ушастых головки и понял, что это двойняшки...
Матки в это время очень пугливы и осторожны. Увидев меня, они неподвижно замирают и неотрывно смотрят, подняв уши немного вперёд и вверх. Давая сигнал опасности другим оленям, они басисто рявкают, совсем как сибирские косули - самцы.
Через время, я поднялся и пошёл разыскивать оленей быков, которых не видел недели две. Они переместились со своих привычных мест и я никак не мог их найти...
Перескочив заросший ручеёк, по тропике петляющей между двух густых и высоких куртин папоротника, пошёл в дальний конец леса, В этот момент, мне показалось, что услышал стук копыт по дереву...