Мордерер глубоко вздохнул, кончики пальцев коснулись висков.
– Чуть не забыл – каждому из вас вшиты под кожу чипы. Это многофункциональные устройства, все знать вам необязательно, запомните главное – это переводчики. В моем городе живут люди многих национальностей и, дабы решить проблему коммуникабельности, каждому под кожу вшит чип. Первое время будет неудобно, синхронный перевод накладывается на речь, но потом ваши мозги приспособятся и перевод станет незаметным. Кажется, все … вопросы имеются?
– А кто относится к первой категории? – спросил Денис.
– Сверхлюди. Кто это такие, вам объяснит Алексей Павлович, – сухо отчеканил Мордерер. – Желаю удачи.
Фантом замирает, как восковая кукла, теряет четкость и пропадает. Изображение зала гаснет, стена обретает первозданный вид, поток прохладного воздуха иссякает.
– Намек понятен, – вздохнул Денис. – Дядя, так что там про сверхлюдей?
– Люди, у которых завершена мутация. Один из признаков – наличие мужских и женских гениталий, – задумчиво глядя на странный город ответил Алексей. – Но не обязательно. Я до конца не знаю, какими возможностями они обладают. Да это сейчас и не важно.
– А что тогда важно? – рычит Знаменский. – Надо выбираться отсюда как можно скорее. Ты с Мордерером на короткой ноге, так что уж будь добр, расскажи. Или решил выслужиться?
– Вы удивительно проницательны, подполковник! Именно поэтому я и притащился сюда в одной компании с вами. Кстати, примите искреннюю благодарность за снаряжение и костюмчики супердесантников, они нам здорово помогли.
Знаменский сжимает кулаки, мышцы напрягаются … слышится глубокий выдох:
– Абсолютную защиту еще не придумали, – вполголоса произносит он. – Я погорячился, но … вы ведь не совсем человек?
– А ты знаешь, что такое человек, Валера? – грустно отвечает Алексей. – Набор хромосом в кожаном мешке, наполненном мясом и костями? Или двуногое прямоходящее существо, обладающее разумом? Если я могу больше, чем другие, то уже мутант? Никто толком не может объяснить, что такое человек. И никто толком не знает, на что способен человек. Так что давай оставим эти разговоры и займемся делом.
– Каким?
– Ну, например, сохраним жизнь. Мордерер предельно ясно обрисовал ситуацию. Добавлю от себя – первая категория, так называемые сверхлюди, здесь в этом городе, находятся на положении богов, а боги, как известно, капризны. Ни в коем случае не смотреть в глаза этим «богам»! И еще – надеюсь, объяснять не надо, что такое МФУ в башке? Нас слышат и видят каждую секунду!
– Что ж, идем в город зарабатывать себе на трусы, – вздохнул Денис. – Заодно оглядимся.
Глава 5
Город Мордерера или Мордур, как окрестил про себя это поселение посреди пустыни Алексей, был трехэтажным. По земле ходили только представители низшей касты – рабы и надсмотрщики - те же рабы, только слегка повышенные в звании. Жили тоже на земле, в палатках или сараях из пластика. Третья категория, администраторы низового звена или, как назвал их Знаменский, унтеры, передвигались исключительно на двухколесных самокатах с электроприводом. Два колеса, площадка для ног и руль. Шустрый Денис вспомнил, что это гироцикл или сигвей. Жили в сборно-щитовых домах на высоких сваях в стороне от поселения рабов. Вторая категория, администраторы среднего звена, обитала в благоустроенных домах. Там же располагались мастерские, лаборатории и другие помещения, где работали, отдыхали и веселилась местная знать. Между каменными глыбами протянуты мостки из железа и пластика, покрытые для защиты от солнца тонированным стеклом. На вершинах каменных громад обитали “боги” – окончательно “обмутанившиеся” люди. В старые добрые времена их сочли бы уродами и показывали в передвижных цирках, а здесь они боги! “Небожители” крайне редко приближались к земле, передвигались в летательных аппаратах, напоминающих кареты из прозрачного и очень прочного пластика, похожего на стекло. Двигатель располагается в утолщении на днище, по бокам пропеллеры в стальном кожухе.
За порядком на земле следила местная полиция, относящаяся к третьей категории. Она передвигалась на мощных внедорожных сигвеях, вооружена электрошокерами и – а как же без них! – пластмассовыми палками. Полицаи не делали различия между рабами и надсмотрщиками, лупили за малейшие проступки всех подряд. Но рабам всегда доставалось больше – разобиженный надсмотрщик отыгрывался на виновном и на тех, кто под руку попался. Кнуты имели железные крючки на концах. Надсмотрщик наносит удар и резко тянет на себя, чтобы содрать как можно больше кожи с мясом. Рабы не имели права ходить, только бегать. Не обязательно быстро, но бежать, хоть боком, хоть на четвереньках. С надсмотрщиками разговаривали, склонив голову и сложив руки на животе.
– Куда устроимся на работу? – спрашивает Денис. – Предлагаю свалку. В мусоре можно найти приличную одежду.
– И пожрать, – иронично продолжил Знаменский. – Можно даже дом построить из пенопласта и картона.
– Работу на помойке и дом в коробке из-под холодильника надо еще заслужить, – покачал головой Алексей. – И еще не забывайте, что мы белые, а тут в основном, негры.
Как в воду глядел! Едва они ступили на грешную землю – грешный песок, пустыня все-таки! – как сразу четверо надсмотрщиков вытаращились на них, словно чудо узрели.
– Новенькие!? – зарычал один из них.
– Целочки!? – заревел другой, будто бык перед случкой, намекая на отсутствие шрамов от плетей.
– Беложопые … а-а! … обожаю беложопых! – орет третий, обнажая редкие кривые зубы.
Четвертый ничего не сказал. Бросает взгляд на скальный выступ, откуда спустились незнакомцы, в глазах появляется некое подобие сомнения и даже тревога. “Похоже, новые рабы появляются не оттуда, - подумал Алексей. - Здесь наверняка имеется классический невольничий рынок, отряды тубу ловят простофиль в саванне. Но со скального выступа с кондиционированным воздухом и проектором рабов не доставляют. Или доставляют, но не простых. А каких?”
Молчаливый надсмотрщик одет лучше других. Если его помощники носят старые футбольные трусы на подтяжках – мода, что ли такая? – и пляжные тапочки, то босс одет иначе – накидка из шкуры леопарда, красные шорты чуть выше колен, белые кроссовки на босу ногу. Мужчина до сорока, чисто выбрит. Судя по цвету кожи и черным прямым волосам, разрезу глаз и широким скулам этот парень из перуанских индейцев.
– Меня зовут Носотрас, – говорит он баритоном. – Я старший смотрящий на этом участке. Мои приказы исполняются беспрекословно. Любые. Это все, что вам положено знать.
Лицо Знаменского наливается кровью, скулы твердеют. Денис смотрит на стремный гульфик, глаза горят желанием побыстрее от него избавиться.
– Живо наклонились! – злобно шипит Алексей. – Да, господин Носотрас, мы все поняли, – произносит он максимально миролюбиво. – И какие же будут приказания, господин Носотрас?
– Ремонт дороги, – ткнул он рукоятью плети за спину, где за низкой оградой виднелись согнутые спины рабов и откуда доносился звон железа о камень. – Будете ломать камень. Увидите бочку, там масло, намажьтесь, иначе сгорите на солнце, червяки.
– Да, господин Носотрас! Разрешите идти? – как можно более покладисто говорит Алексей и бежит в указанном направлении, не забыв скомандовать бывшему военному и вчерашнему студенту искателю приключений – За мной бегом марш!!!
… не меняется со времен Каина и Авеля. Самая трудная, грязная и непрестижная работа – удел рабов всех времен и народов. Если в обществе человеческая жизнь начинает цениться дешевле инструмента – рабы появятся. И не важно, как их называют – осужденные, солдаты срочной службы, военнопленные или офисный планктон, суть одна – раб! Именно на рабском труде было основано могущество Рима. Крепостные крестьяне держали на согнутых спинах Российскую империю. Черные рабы создавали фундамент будущего экономического колосса – США. В известном смысле именно рабство дало импульс научно-технической революции – механизмы стали появляться, как только человечество осознало, что КПД железных рабов выше, чем у животных и людей. Однако и классическое рабство никуда не делось. Оно было, есть и будет. Меняется только внешняя сторона – классический костюм с галстуком вместо набедренной повязки, трехкомнатная конура в многоквартирном доме вместо грязной циновки в сарае, зарплата и кредиты вместо цепи и ошейника. Не веришь? Посмотри на себя!!!
Ломать белый известняк несложно – размахнулся, ударил киркой и кусок камня падает тебе под ноги. Раб каменотес хватает и утаскивает, чтобы обработать края, другие рабы укладывают обработанные камни. Надо только не бить со всей дури – надсмотрщик, чье положение зависит от труда рабов, внимательно наблюдает. Вкалываешь изо всех сил – ему понравится и он заставит работать так каждый день. Филонишь – плеть из бычьей кожи с металлическим шариком на конце напомнит тебе, где в Африке раки зимуют. Троица быстро поняла нехитрую философию рабского труда, работала без надрыва, но результативно. Алексей как самый опытный разъяснил озлобленному Знаменскому и наивному племяннику, что для них самое главное вести себя тихо, быть исполнительными и не конфликтовать по пустякам. В качестве примера рассказал о своих приключениях в плену у Шарля.
– Надо доказать, что ты лучше и сильнее других, – сказал он в завершении своего рассказа. – Иначе сдохнешь в яме. А если…
Рассказ прерывается надрывными воплями и смачными звуками рвущейся под ударами хлыста плоти. Надсмотрщики хлещут одного из рабов, кожа лопается от каждого удара, густая кровь брызжет багровыми шариками, падая на мощеную камнем дорогу высохшими кусочками. Наказуемый падает на землю, но надсмотрщики продолжают стегать, они явно настроены забить до смерти несчастного.
– Смотрите! – говорит Денис и кивает в сторону и вверх.
С сияющего голубизной неба спускается что-то вроде кареты с прозрачными стенами. Крыша из тонированного стекла, днище блестит металлом, четыре колеса торчат по бокам параллельно земле, обода сверкают золотом. При внимательном рассмотрении видно, что это не колеса, а бешено вращающиеся пропеллеры. Двигатель летающей кареты работает почти бесшумно, мощный поток воздуха мгновенно сдувает пыль с брусчатки. Надсмотрщики тотчас прекращают избиение, блестящие от пота спины сгибаются в поклоне. Рабы вовсе падают ниц, уткнув лица в горячий песок.
- Чего торчите, как столбы? – зашипел Алексей. – Морды вниз!
Хрустальная дверца отодвигается, из днища высовывается гармошка раскладной лестницы. Позолоченные ступени рушатся вниз, замирая в считанных сантиметрах от раскаленной брусчатки. Появляется женщина такой красоты, что у Дениса перехватывает дыхание. Он тоже склонился к земле, но при этом умудрился так скосить глаза, что видел все вокруг. Красота женщины поражала. Золотые волосы ниже плеч, не тронутое загаром кожа, тело словно вылеплено гениальным скульптором с точным соблюдением “золотого правила пропорций”. Шею украшают бриллиантовые бусы, каждая бусина размером с лесной орех. На левой руке сверкает золотом браслет, золотые цепочки с вкраплением бриллиантов обвивают ноги у щиколоток. Алексея заинтересовал браслет – великоват для женщины! Всмотревшись, понял, что это не украшение, а гаджет. Женщина взмахнула рукой, подзывая надсмотрщиков, сверкнул небольшой экран на обратной стороне. Одежда самая простая – что-то вроде древнегреческой тоги, полностью скрывающей от шеи до щиколоток. Нет широкого пояса, подчеркивающего талию. Нет вставок на груди, дабы поднять и выпятить висячий, как уши спаниеля, бюст. И уж тем более разреза сбоку от щиколотки до подмышки. По сути балахон, мешок с отверстиями для шеи и рук. Но пошит этот “балахон” из тончайшего белого шелка, малейшее движение воздуха прижимает его к телу и сразу видно, что талия тонка, крупная грудь “стоит”, на плоском животе слегка выделяются “плитки”.
– На ней нет нижнего белья!!! – потрясенно шепчет Денис.
От волнения он загребает нижней губой песок, рот мгновенно пересыхает, на зубах противно хрустит.
– Плюнь! – советует Алексей. Интонация такова, что непонятно - на женщину или на песок.
Денис отплевывается, мужчины осторожно поднимают лица.
– Что за баба? – по-солдатски удивляется Знаменский.
– Сверхчеловек женского пола, – с кривой усмешкой отвечает Алексей, не поднимая глаз, – Не таращься на нее, беда будет. Мы для нее не люди. И даже не животные.
Будто подтверждая сказанное, тварь в облике божества шевелит пальчиками, чуть наклоняет головку. Холеные ноготочки выстреливают мельчайшими искорками солнечных зайчиков, тень от густых ресниц темнит кожу под глазами, золото волос вспыхивает солнечной короной. Согнутые в дугу спины надсмотрщиков разгибаются, хлысты взмывают в небо. Удары обрушиваются на рабскую спину, как пулеметные очереди, срывая кожу до мяса и выбрасывая фонтаны крови. Супервумен снова шевелит пальчиками. Избиение прекращается, но только для того, чтобы жертву перевернули на спину. Едва заметное движение мизинчиком, хлысты принимаются за работу. На этот раз надсмотрщики бьют иначе. Видимо, “богине” наскучило простое избиение, захотелось чего-то поутонченней. Теперь надсмотрщики бьют по лицу, стараясь, чтобы металлические шарики на конце попадали в глаза. Одному удается. Глазное яблоко лопается, кровь, вода и кусочки плоти брызжут во все стороны. “Богиня” поощрительно кивает. Поток воздуха, создаваемый работающими пропеллерами, обдувает сверху вниз, отчего шелк плотно облегает тело, давая возможность лицезреть великолепные формы тела и все, рабы и надсмотрщики, не принимающие участие в экзекуции, смотрят на ее грудь и промежность.