Тагиров зло глянул на Антона из-под крашеных бровей, длинная прядь каштановых волос шевельнулась, словно ухо спаниеля.
- Телефон потерял, - угрюмо сообщил он. – Да и не успеют так быстро.
- М-да … таким гусем лапчатым расхаживал тут … Ладно. Смотри, Исмаил, во-он там здоровенная куча железа дымится. Это остатки дизель-генератора. За ним вход в пещеры, там можно спрятаться.
- Пещеры западня, оттуда не выбраться!
- Не совсем. Бандиты побояться лезть в подземелье, в темноту. У них задача перебить всех и ограбить лагерь, пещеры не их забота. Это наёмники наркоторговцев, они жизнью рисковать не станут. Но если не хочешь, может рвать когти в пустыню. Она большая и … очень сухая.
Тагиров посмотрел через плечо. Сколько хватает глаз, простирается безбрежное море песка. Волны барханов убегают за горизонт, жаркое марево дрожит в раскалённом воздухе, искривляя пространство, меняя небо и землю местами. Слабый, почти незаметный ветер удивительно быстро перемещает песок и трупы убитых марроканских рабочих уже наполовину занесло. Последнее обстоятельство, именно трупы – марроканцев расстреливали на выбор, как на полигоне – и убедили Тагирова.
- Хорошо, попробую, - согласился он.
- Э нет! Ты должен бежать изо всех сил, петляя, как бешеный заяц. Твоя жизнь, Исмаил, в твоих ногах, - произнёс Антон.
Тагиров тяжело вздохнул. Наёмники приближаются, до цепи не более ста метров. Автоматные очереди звучат все громче, иногда в воздухе повизгивают шальные пули.
- Ну! – поторопил Антон.
Тагиров взвизгнул, словно кочевник верхом на лошади и рванул так, что олимпийский чемпион в забеге на сто метров обзавидуется. Резвый миллиардер успел пробежать половину дистанции, когда его все-таки заметили. Раздались крики, затарахтели автоматы, песок расцвёл фонтанами пыли. Бандиты стреляли не прицельно, от бедра и пули ложились широким веером. Антон только сейчас понял, какого свалял дурака – не то что бежать, головы не поднять из-за камня!
Ему помог случай. В лагере убили не всех, кто-то остался жив. Неожиданно из-за догорающего грузовика выскочил перепуганный марроканец, один из рабочих, что трудились на раскопках. В голубой бейсболке и оранжевой майке, он был отличной мишенью для стрелков. Марроканец изо всех сил бросился бежать прямо в пустыню вместо того, чтобы попытаться добраться до каменной гряды с правой стороны. Там хотя бы можно было укрыться от пуль. Тем временем Тагирову удалось добежать до дизель-генератора и уже под его прикрытием пробраться в пещеру. Работяге марроканцу повезло меньше. Вернее, совсем не повезло. Развеселившиеся наёмники начали стрелять точнее, стараясь попасть совсем близко от сверкающих пяток. Работяга вынужден петлять, подскакивать и всячески уворачиватся от пуль. Фонтаны пыли заставляют его выделывать самые неожиданные пируэты. Он несколько раз споткнулся и упал, нос распух картофелиной, подбородок и грудь залиты кровью, в глазах ужас пополам с надеждой. Несчастный устал, каждый шаг даётся с трудом, дыхание с хрипами вырывается из груди. В конце концов марроканец падает на колени и продолжает движение на четвереньках. Одному из наёмников надоедает забава. Сухо гремит выстрел, в затылке марроканца возникает маленькая дырочка, лобную кость вырывает «с мясом» вместе с переносицей, мозги серой струёй брызжут на песок. Человек утыкается лицом в горячий песок, кровь и пот с шипением испаряются под лучами полуденного солнца. Тело несколько раз дёргается, не желая умирать так быстро, потом затихает …
Антон ничего этого не видит. Как только поток пуль переместился в сторону, он стремглав бросился к дизель-генератору. Внимание наёмников было приковано к оранжевой футболке и они не сразу заметили ещё одного убегающего человека. До входа в подземелье оставалось не более пяти метров, когда за спиной загрохотал барабанным боем пулемёт. Трассирующие очереди врезались в дизель-генератор. От искореженного фургона полетели клочья металлической обшивки, литой блок цилиндров с треском лопнул, будто кокосовый орех под ударом кувалды. Тяжёлые пули сорвали его с креплений и накренили к земле. Следующая очередь трассёров раздробила верхнюю часть, осколки сыпанули на песок, как раскалённые капли жидкого металла, в воздух взлетели обрывки разноцветных проводов. Массивное колесо маховика с грохотом провалилось сквозь днище, от удара содрогнулась земля. В изуродованном до неузнаваемости фургоне возникла громадная дыра. Третья очередь прошила кузов насквозь и канула в глубине пещеры метеоритным дождём. Только чудом ни одна из пуль не попала в Антона. До входа оставались считанные шаги, когда он позорно споткнулся о камень и с разбега растянулся на песке, предварительно пропахав носом метра полтора. Остаток пути проделал ползком. Раскалённый чуть ли не докрасна песок набился под одежду, исцарапал грудь и живот, обжёг все, что только есть у мужчины спереди. Не чуя боли, не замечая, что под рубашкой и в штанах не меньше двадцати килограммов горячего песка, Антон быстро ползёт к спасительной темноте пещеры. Если смотреть со стороны, он похож на бесхвостого крокодила, что изо всех сил гонится за убегающей жертвой.
Колыхнулся воздух, с хрустом превратились в пыль несколько крупных валунов, сноп искр обрушился на землю. Ещё одна порция пуль прошла выше головы и с недовольным визгом пропала в глубине пещеры. В следующее мгновение Антон перевалил через каменный барьер и свалился в прохладную темноту. Несколько секунд он сидел неподвижно, переводя дух после бешеного галопа. Вытряхнул песок, кое-как счистил грязь с лица. Нечего рассиживаться, наёмники уже приближаются.
- Исмаил, ты здесь? – негромко спросил он.
- Все мы тут! – ответил сварливый голос.
Антон удивлённо поднял брови.
- Мы?
Из-за камня выглянул Тагиров, следом вышел Трухин. Валя бросилась со всех ног к Антону, плача и смеясь на бегу. Последним из густой тени выглянул прораб Василич, будто суслик из норки. Стрельнул глазками и опять пропал.
Девушка старательно вытирает лицо Антона платком. Исцарапанную кожу и так жжёт пот, сухой платок делает только хуже, но Антон терпит некоторое время, потом отводит руку:
- Спасибо, дорогая, ты мне очень помогла. Я чувствую себя значительно лучше, - говорит он, стараясь не кривить лицо.
- Надо уходить вглубь пещеры, - хмуро предлагает Фёдор. Ему очень не нравиться, что Валя оставила его. Девушка прижимается всем телом к Антону и старается не смотреть на Трухина. Фёдор то бледнеет, то краснеет, но поделать ничего не может – у Антона из-за пояса выглядывает рукоять пистолета. Чуть что – пристрелит не задумываясь. Во всяком случае, Трухин сделал бы это немедленно, будь оружие у него.
- После землетрясения стены непрочны, могут обрушиться, - нервно говорит Тагиров. – Лучше далеко не заходить.
- Ты ж исследования собрался здесь проводить! Не страшно было? – удивился Антон.
- По мере укрепления стен. Вон, прораба привёз сюда! – огрызнулся Исмаил.
- Кстати … Василич, ты здесь? А ну, вылазь из темноты! – крикнул Антон.
- Тута я! – раздался дребезжащий тенорок и над валуном появилась круглая физиономия прораба.
- Как со стенами?
- Дык … где успели - подлатали. А дальше-то не знаю, - развёл руки Василич. – Глядеть надобно …
- Да хрен ли там высматривать, - плюнул Антон, - бандиты уже на входе … Пошли отсюда, Бог не выдаст, свинья не съест!
Под землёй прохладно, темно и тихо. Глаза быстро привыкли к густому сумраку. Дневной свет из прохода проникает довольно далеко. Прораб Василич идёт первым, за ним все остальные. Миновали лестницу, по которой Антон и Валя спустились в подземелье первый раз. После того, как прорыли новый проход, она оказалась ненужной, но теперь может пригодиться. Антон уже хотел было предложить подняться в купольное помещение, чтобы оттуда как-то уйти подальше от лагеря, как за спиной мелькнули тени. Наёмники вошли в подземелье. Тотчас раздались крики, длинная автоматная очередь взорвала тишину, пули с визгом заметались под сводами. Все бросились на пол. Антон присел за ступени. В руке появился пистолет, тихонько щёлкнул предохранитель. Наёмников хорошо видно на фоне дневного неба. Четверо бандитов стоят на входе, вглядываясь в тёмную глубину пещеры. Идти дальше желания у них нет. Антон спокойно прицеливается, оглушительно хлопают выстрелы. Двое наёмников падают, остальные разбегаются. Сразу гремят ответные выстрелы, пещера наполняется шумом, визгом и пылью. Стрельба продолжается несколько секунд, затем стихает. От входа слышны крики, ругань. Пригибаясь как можно ниже, уцелевшие наёмники утаскивают убитых или раненых товарищей.
- Все. Уходим, пока они не вернулись, - приказывает Антон.
Но не прошли они и нескольких шагов, как за спиной опять загремели автоматные очереди. Однако теперь они были неопасны – в этом месте проход искривлялся, каменный выступ полностью скрыл беглецов от пуль. Антон задумчиво посмотрел на пляшущие фонтанчики пыли, потом повернулся к остальным.
- Вот что, господа … идите-ка вы дальше, а я задержусь на минутку. Ребята никак не угомонятся, - кивнул он на вход в подземелье, откуда продолжают доноситься выстрелы.
- А ты? – встревожено спросила Валя.
- Я недолго, - с улыбкой ответил Антон.
Фёдор хмуро кивнул. В сумраке глаза тускло блеснули и Антон сразу понял, о чем подумал Трухин – чтоб тебя здесь и прибили!Тагиров подозрительно посмотрел, недовольно прищёлкнул языком. «Миллиардер и рыночный мафиози опасается, что продам бандитам. Надо было больше миллионов предложить»! – мстительно подумал Антон. Один только прораб Василич, простой и незамысловатый, как силикатный кирпич, скороговоркой произнёс:
- Идём-идём … он тута без нас управится. Как повар с картошкой!
Стрельба прекратилась. Стихли шаги ушедших, но почти сразу послышались новые звуки – приближаются наёмники. Антон осторожно выглядывает из-за выступа. На светлом фоне входа хорошо видно, как вдоль стен крадутся вооружённые люди. Пять человек с автоматами идут, прижимаясь к камням. На мгновение замирают, потом самый последний – командир! – машет рукой, пальцы растопыриваются латинской буквой v типа – двое на месте, остальные вперёд! Оружие готово к бою, пальцы на спусковых крючках, на потных мордах стынет выражение лихости и отваги … словом, как « в кине»! Антон некоторое время наблюдает, как красиво и бестолково перемещаются наёмники. Просто удивительно, как легко поддаются люди внушению, подумал он. Кинематограф никогда не отражал реальную жизнь. Что постельные сцены, что танковые сражения – нигде нет правды. Есть только подделка под неё. Это красиво и многозначительно называется « видением режиссёра». На самом деле он пытается в меру возможностей – в том числе и финансовых – показать «красивше», иначе зритель не пойдёт и картина не принесёт доходу! Раз, другой и придётся улицы мести! Вот и стараются ленивые бездари – а таких 99% - изо всех сил делать красивое кино. Отсюда такое количество спецэффектов и компьютерной графики. Автомобили взрываются от пистолетного выстрела, словно бензовозы. Худосочный герой, у которого руки, как прутики, без размаха бьёт кулаком и злодей отлетает метра на четыре. Да ещё столько же кувыркается по асфальту. В эротических сценах герой полчаса снимает трусики с любимой женщины. Потом чулки по одному. Или наоборот, сначала чулки, затем трусики … А потом взрослый мужик остолбенело смотрит «туда», будто в первые видит. Блин, заснуть можно от такой «еротики»!
Хрестоматийный пример киношной тупости. В широко известном в нашей стране фильме «Чапаев» есть небольшой сюжет, в котором полководец с помощью картофелин растолковывает тонкости тактики и стратегии красным командирам, а именно – где и когда должен быть командир на белом коне. По-чапаевски – всегда впереди. Вчерашние хлеборобы и подметальщики улиц, надевшие военную форму, восприняли эту «истину» на ура. Вместо того, чтобы изучать военную науку, они по десять раз смотрели фильм и запоминали «откровения» … В начале Великой Отечественной войны армия лишилась почти всех командиров за первые два месяца боев. Даже маршалы в штыковые атаки ходили. Конечно, это был жест отчаяния, но кто раньше мешал учиться военному делу как следует?
Наёмники, набранные из неграмотных выходцев с городских окраин и разорившихся крестьян, учились воевать по фильмам. Вместо того, чтобы думать, они тупо повторяли то, что когда-то увидели на экране. Антон понаблюдал ещё некоторое время, потом взял камень и швырнул. Словно по команде наёмники открывают шквальный огонь. Поток раскалённого железа врезался в стену, круша и размалывая в пыль камни. От грохота заложило уши, пещеру затрясло от мощных звуковых волн, с потолка посыпался песок. Антон прицеливается, несколько раз нажимает на спусковой крючок. Пистолетные выстрелы не слышны в непрерывном грохоте автоматных очередей, на вспышки выстрелов никто не обращает внимания. Пули находят цели – наёмники один за другим падают на пол. Уже трое лежат в пыли, когда старший группы заметил-таки, откуда в них стреляют. Падает ничком, руки вытянуты вперёд, потные кулаки сжимают пистолет. Начинается суматошная и бестолковая стрельба в темноту. Оставшийся в живых рядовой наёмник суетливо меняет пустой магазин. Как назло, патрон перекосило, закопчённый пороховой гарью затвор не поддаётся. Наёмник визжит и дёргается, как припадочный, но автомат упорно не желает поддаваться. «Чистить надо, недоумок»! – мысленно усмехнулся Антон. Два выстрела сливаются в один. Заклинивший автомат отлетает к стене, наёмник сгибается, как складной ножи и падает на колени. Пули пробили брюшину в правой нижней части и застряли в печени. От такого ранения наступает сильнейший болевой шок, а после человек быстро умирает в мучениях. Наёмник валится набок, прямо под выстрелы старшего группы. Пуля попадает прямо в затылок раненому. Нервы бандита не выдерживают, он роняет пистолет и с протяжным воплем бросается к выходу. Антон торопливо жмёт на курок, гремит выстрел, пуля взрывает песок под ногами убегающего. Второго выстрела не последовало – обойма опустела, затворная рама так и осталась в крайнем заднем положении.