– А я что? Я ничего! – заулыбался он теперь. – В столовой точно киргизы. Всё под ними. А эти… Кто их разберёт? То ли адыгейцы, то ли черкесы, а может, кабардосы? Ну откуда-то оттуда. На русском шпарят без акцента, а брови у всех, что воронье крыло. – Он задумался и добавил: – Союз ведь большой. Каких только кровей и не намешано. Вавилонская башня!
– Чего-чего? – недоумённо переспросил Славик.
– Да так. Книжки надо больше читать.
– Ну-у-у уж ты у нас учёный, – ехидно протянул уязвлённый Славик.
– Хватит вам, – спокойно вставил своё Вовка. – Ещё между собой поцапайтесь.
Все утихли.
Нервы.
Серёга и Ваня, так же молча покидая палатку, отправились на завтрак. И только когда подходили к выходу, им вслед прогудел басовитый голос Славика:
– Вы недолго там. Скоро, небось, построение будет.
По-прежнему все смолчали. Славик только что сказал о том, о чём всё мечтали. Скорее бы построение! А там посадка в самолёт, и… Прощай Германия! Прощай, служба!
Ну когда же уже?!
Ваня и Серёга с завтрака возвратились не скоро. Им пришлось на входе в столовую отстоять длиннющую очередь, да и в самом помещении для приёма пищи народу оказалось очень много.
Остальные ребята тем временем дремали у чемоданов или делали вид, что дремлют. Иногда закуривали прямо в палатке. А кто и что может им за это сделать? Они отслужили своё! И сегодня улетят в Союз! Пошли все куда подальше!
Мимо них в палатку входили и выходили знакомые и незнакомые, уволенные в запас сержанты, старшины, ефрейторы, рядовые. Кто-то встречался, громко приветствуя друзей. Кто-то расставался с сослуживцами и, покидая палатку, перебирался поближе к землякам. Вокруг царила шумная, радостная атмосфера. Ведь скоро должно быть построение! А там в самолёты – и…
Нехорошие подозрения стали закрадываться у ребят уже к полудню. На нарах сидели будто на иголках. Иногда кто-то вскакивал, нервно сделав пару-тройку шагов взад-вперёд, снова медленно, с отрешённым видом усаживался на место. То там, то здесь из уст сновавших туда-сюда «дембелей» слетало звучавшее сейчас даже как-то странно слово «обед».
«Какой обед? – думали ребята. – Ведь должно быть построение. Как же жить-то в неизвестности?»
– Ни офицеров, ни прапоров вообще не видно, – вдруг неожиданно заметил Серёга.
– И точно! – поддержал его Санька.
– А я говорил! – вздохнув, продолжил Вовка. – В такой туман только дураки летают, и то невысоко. Так что сидеть нам тут до…
– Ладно тебе каркать, – Игорь резко вскочил с нар, быстрым шагом вышел из палатки. Оказавшись на улице, посмотрел вдаль, оценивая, за сколько метров видны в так и не рассеявшемся с утра тумане крупные объекты: столовая, штаб, самолётные ангары. Покачал головой, неодобрительно пощёлкал языком. Приложив ко лбу ладонь, ещё раз попытался увидеть небо, солнце, даль. Не получилось. Небо серое, свинцовое; там, где должно быть солнце, – еле различимо тусклое пятно. Даль затянута белой, водянистой мутью. Не видно даже взлётной полосы, хотя Игорь знал, что она совсем недалеко. Но не видно! Ещё раз покачал головой. Плохо дело! Возвратился к товарищам.
– Правду Вовка говорит. Сидим, как ежики в тумане!
– Кажется, на обед народ двигается, – невпопад буркнул Славик.
– Да достал ты этой жратвой! – в сердцах бросил Ваня. – Хочешь, так иди, а я не пойду.
– Я тоже не хочу! – поддержали остальные Ваню.
Все так и остались сидеть в немом ступоре. Суровая реальность разбила их радужные надежды, давила на душу и мозги, растаптывала, уничтожала все добрые планы.
К вечеру по палаточному пересыльному лагерю пронёсся глухой ропот. Все удивлялись отсутствию высшего командного состава. Хоть бы кто появился за целый день! Спросить даже не у кого о том, когда же будут самолёты!
После в сумеречном, туманном безветрии от палатки к палатке зашуршали такие слова, как «ужин», «самолёты будут завтра», «кто-то ходил в штаб, и там сказали, что будут завтра».
Ясно. Значит, придётся ночевать ещё одну ночь.
На ужин ребята решили тоже не ходить. Стали рыться в загашниках. У Саньки нашлись галеты, у Вовки, Игоря и Серёги – по банке гречневой каши с мясом, у Славика – банка говяжьей тушёнки, у Вани – полпачки сахара, чай. Конечно, в чемоданах у каждого были коробки конфет, печенье, которое горит от спички, жвачки. Но ничего этого трогать нельзя. Это – табу! Это копилось, собиралось пóтом и кровью не один месяц. Это всё должно доехать до дома.
На совете решено было съесть две банки гречки с мясом и галетами, плюс по нескольку кусочков сахара на десерт. Воды постановили добыть в умывальниках. Вот и весь ужин. Остальная пища должна была остаться на завтрак. Идти в столовую больше никому не хотелось.
Пока жевали всухомятку, в палатку, озираясь, вошла ещё группа «дембелей» – человек пятнадцать.
– Куда прётесь? – крикнули им откуда-то с верхних полок нар. – И так всё забито!
«Дембеля» озирались недолго. Они такие же, как и все находящиеся здесь. Поэтому робость долой! Послужили, повидали всякого.
– Чё надо-то?! – огрызаются. – Сказали нам ночевать в этой палатке. Давай двигайтесь, мужики, в тесноте, да не в обиде.
Стали тесниться. Некоторое время в палатке стоял галдёж. Узнавали, кто и где служил, кто куда летит. Расспрашивали подселенцев о друзьях и знакомых: не видали ли? не слыхали ли? После всё стихло.
Народ угомонился, готовясь провести ещё одну непредвиденную ночь на полностью утонувшем в густом тумане пересыльном пункте. И только отдельные личности, а иногда парами-тройками шарахались из палатки и обратно.
Примерно за час до «отбоя» вроде бы ни с того ни с сего в палатке, в которой жили Игорь, Вовка, Санька, Серёга и Ваня, поднялся шум. Разговаривали у дальнего входа несколько человек. Разговаривали громко, яростно жестикулируя. Их обступало всё больше и больше народа. «Дембеля» слезали с нар, подходили, слушали, матерились и тоже махали руками.
– Что-то случилось? – словно бы сам себя, но так, чтобы услышали товарищи, спросил Санька.
– Наверное, – насторожился Вовка.
– Точно, – поддержал Серёга. – Просто так кучковаться не станут.
Славик и Игорь, вызвавшись посмотреть и разузнать «чего там», соскользнули с нар.
Вернулись они минут через десять. Оба недовольные, насупившиеся, серьёзные. На вопросительные взгляды земляков Игорь зло бросил:
– Теперь и по малой нужде будем толпой ходить!
– Чего так? – нахмурились ребята.
– Значки срезают!
– Как?!
– Очень просто. Пацан из разведчиков пошёл в туалет. Сделал своё дело, вышел, стал в умывальнике мыть руки. В это время сзади подошли, хвать с обеих сторон под мышки. Двое держали, а третий за значки уцепился и лезвием китель по кругу! Пришёл разведчик, чуть не плачет: и значков лишился, и китель теперь выбрось. Вот сволочи!
– И не заметил, кто это сделал? – после долгой паузы как-то неуверенно спросил Вовка.
Игорь ничего не сказал. Весь вид его говорил о том, что ему еле-еле удаётся сдерживать эмоции. И нет ничего на устах, кроме отборнейшего русского мата. Поэтому лучше смолчать.
– А кого ты заметишь? – заговорил более спокойный Серёга. – Бормочет, что накинули какую-то тряпку на голову. Только краем глаза успел засечь, что «летуны» вроде. Но рожи не видел, найди их…
– Это точно, – после долгой паузы вздохнул Санька.
– Так, пацаны, – командным голосом, на правах старшины, взял слово Ваня. – Давайте договоримся, что с этой минуты в туалет, умывальник, вообще по тёмным местам – поодиночке ни шагу! А то заявимся домой, как оборванцы.
Все согласились. Сразу же вспомнили ночь прошедшую, исчезнувшие у соседей чемоданы. Сделалось как-то холодно, неуютно. Вроде уволились из армии, а вроде и нет. Не отпускает дурдом! Зависли между небом и землёй!
Вскоре в палатку со слезами на глазах и с дырой на кителе примчался ещё один «дембель». Дрожащим от обиды и волнения голосом рассказал подобную историю об отъёме значков.
Ребята, издалека улавливая его слова, подумали: «Вот бестолковый! Снова попёрся в одиночку. Выводы надо делать быстро!»
Ко сну готовились основательно. Вытащив из брюк тоненькие крепкие ремешки, наглухо примотали ими руки к ручкам чемоданов. Наглухо! Если кто-то захочет стащить чемодан, для этого нужно будет только отрубить руку. Всё, теперь можно спать.
В это время с дальнего плаца, из части, в которой нёс службу обслуживающий аэродром Фалькенберг персонал, донеслась походная строевая песня:
«Бух-бух-бух!» – грохнуло где-то вдали подразделение тремя чёткими строевыми шагами. Это рота обеспечения заканчивала вечернюю прогулку. И тоже готовилась ко сну.
Глава 6
Ночь прошла относительно спокойно. Большая, напичканная людьми палатка неплохо удерживала тепло. И всё же расслабившимся во сне пацанам временами становилось совсем неуютно: по проходу между нарами потягивал сырой сквознячок.
Санька спал и не спал. Иногда он впадал в какое-то забытье, но совсем ненадолго. В подсознание закралась призрачная, волнующая тревога. Вместо воспоминаний о доме и жизни до армии в мыслях, постепенно вытеснив всё остальное, поселилось только одна: «Как без осложнений и проблем выбраться с пересылки?!»
Наверное, этот же вопрос мучил и товарищей. Санька по их дыханию безошибочно определял, кто спит, а кто нет. Понял, что все такие же, как он: ворочаются и вздыхают; вздыхают и ворочаются; и только иногда, совсем ненадолго, кто-то из них ровно засопит в коротком тревожном сне… Ненадолго.
Не разговаривали до самого «подъёма», хотя здесь его как такового и не было. Просто в палатки в положенный час дали свет. И всё равно ещё некоторое время лежали молча. Будто не верилось, что они всё ещё здесь, в этой тесной палатке с нарами из неоструганных досок и жутким сквозняком, а не дома в тёплых постелях. Как такое может быть? Ведь увольнение, о котором грезили, которое ждали и которого желали больше всего на свете, уже состоялось!
– Все живые? – наконец поднявшись на нарах и окидывая взглядом товарищей, спросил Санька.
– А то! – не открывая глаз, коротко ответил Вовка. Ему ещё дремалось.
– А я руку отлежал напрочь, – ворочаясь, пожаловался Серёга. – Тут у меня сосед мощный попался. Придавил ночью, как зайца. Эй, мужик! – Он слегка тронул за плечо лежавшего рядом с ним «дембеля» – связиста. – Ты б поаккуратнее. А то ещё одна такая ночь, и я домой не попаду!
Связист повернулся на спину, потом слегка приподнялся, взглянул на Серёгу:
– Уж извини, брат, сам на одном боку всю ноченьку провёл. Ни повернуться, ни охнуть, ни вздохнуть… Дурдом! Ломит бочину теперь. Надеюсь, что сегодня мы отсюда смотаем удочки.
– Как же! – сползая с нар, скептически заметил Игорь. – Я вчера ребят заприметил из нашей части. Они ещё двадцать четвёртого уволились. Должны были улететь в Донецк, а до сих пор здесь шатаются. – Он недобро ухмыльнулся и закончил, будто пригвоздив окружающих: – Нам только после них!
Надолго замолчали. Потом заворочались Ваня и Славик. Оба высокие ростом, крепкие, ладные. Им тоже очень непросто было вторую ночь спать на коротких, тесных нарах.
– Шея не поворачивается, – неизвестно кому пожаловался Ваня, сматывая с кисти руки ремешок, которым она была примотана к чемодану.
– А мне в левую голень будто спицу железную вогнали, – констатировал Славик. – И кости болят, как у старика.
– Главное, что все целы! – тоже пытаясь высвободить руку от ремня, заключил Санька. – И чемоданы на месте! – Ему наконец удалось избавиться от «оков».
– Чего вы завозились? – не открывая глаз, удивился Вовка. – Полежали бы ещё. Никто ж не гонит.
– Хорош, – сквозь зубы выцедил Игорь. – Належались.
– Уж чего-чего, а этого мне хватило, – снова отозвался Славик, оставив чемодан и потирая свободными руками свои мощные бока.
Санька быстро-быстро тёр левой ладонью кисть правой руки. Остановился, посмотрел на неё, поморщился и снова принялся растирать, но уже тише.
– Ты чего? – спросил увидевший эти его манипуляции Серёга.
– То ли примотал ремешок сильно, то ли лежал так неудобно. Холодная она совсем.
– Припрёмся домой без рук, без ног! – резко вставил Игорь.
– Абы головы целы остались, – не то пошутил, не то всерьёз выдал Вовка, наконец-то нехотя слезая с нар. – Можно потише! – беззлобно бросил он вслед проходившему мимо и случайно зацепившемуся за его ногу военному.
Тот, не останавливаясь, обернулся, послал ответку:
– Сам смотри, куда ноги суёшь!
– Ну вот и проснулись! – совсем уж серьёзно заключил Ваня.
Разминались ото сна, потирая бока и конечности. Поправляли парадную, так долго и тщательно готовившуюся к «дембелю» форму. Каждый снова и снова осознавал безжалостную, суровую явь. Они всё ещё здесь: где на грубость нужно отвечать большей грубостью; где сила понимает только большую силу; где действуют беспощадные законы стаи. Как же надоело держать ухо востро, а нос по ветру… Чтобы не затоптали, не сожрали… Как же надоело! Когда же домой?!
Мало-помалу палаточный городок оживлялся. Просыпающиеся после тяжёлой ночи «дембеля» с матом на устах, а иногда молча и сосредоточенно в уме подсчитывали убытки. Кто-то порвал о торчавшие в нарах гвозди и сучья шинель или парадку. У кого-то ещё с вечера срезали значки. А кто-то лишился самого дорогого – «дембельского» чемодана. Караул! Но все, буквально все понимали, что нужно, сцепив зубы, перетерпеть, перебороть, перестоять и перележать, сделать всё для того, чтобы просто попасть домой. Не в тюрьму, не в дисбат, не в госпиталь и не на тот свет, а домой! А для этого, сделав резкий выдох, надо жить. И они жили. Спешили в туалеты, умывальники, отыскивали земляков и соображали, чем позавтракать.
Санька, Вовка, Игорь и Славик вышли из палатки, чтобы покурить на воздухе. Серёга и Ваня остались охранять чемоданы.
Рассвет не торопился. Ещё горели фонари на столбах у КПП, столовой и штаба. Свет их тусклыми жёлтыми пятнами проступал сквозь белую пелену тумана.
– Фу-ты, зараза, нисколечко не рассеялся за ночь! – оглядываясь вокруг, запричитал Санька.
– А то ты не знаешь, что ночью он только усиливается, – бесстрастно заметил Игорь.
– Да знаю! Но хотелось же, чтобы по-другому было.
– Это только если повезёт, то к обеду дело будет, – предположил Вовка.
– Да, здесь туманы так уж туманы, – задумчиво продолжил вести разговор Санька. – Мы однажды с зампотехом на Эйзенахском учебном центре поворот с шоссе в часть найти не могли. Едем, едем, а майор как гаркнет: «Стой!». Вылез из машины, походил вокруг, говорит: «Давай разворачивайся». Развернулся, поехали обратно. Нашли. Правда, метров на семьдесят проскочили. Как в молоке! Вот как сейчас. – Он сделал движение рукой с зажатой между пальцами тлеющей сигареткой, будто пытаясь уколоть, обжечь кого-то невидимого.
– А мы на зарядке, когда на Херду бегали, – напряг память уже Вовка, – то терялись на раз-два-три! В строю только за часть выбегаешь, а там пару шагов в сторону – и нет тебя. Никто даже не замечает. Оно что туман, что «калики» – одним цветом.
– Да-да, – усмехнулся Игорь. – Это на втором году тебя не замечают. Сержанты не замечают, «черепа» молча дальше бегут. Всё как положено. А попробуй ты на первом году потеряться!
– И то верно, – Вовка сделал глубокую затяжку. Припомнив тяжёлые времена первого года службы, продолжил: – Но туман всё-таки сильный. Я помню, что строя сразу не видно.