Мы свободные, не рабыни, и ничто не мешает радоваться и веселиться. - Nathalie приложила ладошку к губам Isabelle, и первая вышла из камеры.
За ней потянулись подруги и воительницы.
Девушки толпой, а не строем вышли на улицу.
Солнце освещало отполированные камни мостовой и удивленные лица встречных.
- Ни одного мужчины, одни женщины, - Cristo в ответ удивлялась вслух.
- Мужчин женщины носят на руках, поэтому мужчинам ходить не обязательно, - воительница ответила неохотно, словно стеснялась.
- Голые дикарки, вы пришли похитить наших мужчин? - Стройная женщина с идеально ухоженным лицом замахнулась на Cristo бананом, хотела ударить, но затем передумала и горько-горько заплакала.
- Нам не нужны ваши мужчины, своих мужчин не знаем, куда деть, - Cristo думала, что успокоит плачущую несчастную.
Но ее слова толпа женщин восприняла, как грубую шутку, а грубые шутки в почете у народа.
Над площадью грохнул здоровый смех недоверия.
Ottavia прибавила шаг, и вскоре все вошли в мраморный дворец.
В одном из проходов Ottavia дождалась, когда акробатка Isabelle поравняется с ней и сказала:
- Мне разные девушки, потому что обладать мужчиной у меня нет возможности, но ты заинтересовала больше других.
Не подумай, что я из этих, просто я люблю общаться с людьми! - Ottavia вскрикнула и прижала ладошку к припухшим алым губам. - Ох, прости, неужели я сказала это вслух?
Просто я продолжала с тобой молчаливый диалог, люблю говорить молча сама с собой, вот и вырвалось.
- Ничего страшного, что ты произнесла вслух, мы же подружки, - Isabelle ободряюще положила правую ладошку на левое плечо начальницы стражи. - Я бы положила для смеха тебе ногу на плечо, люблю смешить подружек, но на одной ноге скакать неудобно, и мы отстанем от других.
- Отстанем? Я давно отстала от жизни! - Ottavia быстро-быстро моргала. - Мне тридцать лет, огромный возраст, поэтому месье Jurgen мной не заинтересуется уже никогда.
Ему семьдесят лет, и он полон сил и жизненной энергии.
А ты... Ох, почему мои мысли перескакивают с любимого Jurgen на тебя? - Ottavia жалко улыбнулась.
- В наших краях у девушек нет возраста, а мужчины, наоборот, все старые.
Девушка остаётся юной, даже, когда ей сто лет.
А ты выглядишь не на тридцать лет, а на восемнадцать, как и я! - Isabelle не делала комплименты, она просто говорила то, что видит, а видела перед собой робкое создание, которое пытается спрятаться в скорлупу воительницы.
- Я выгляжу на восемнадцать лет? Для тебя? - Личико Ottavia засветилась, она с недоверием смотрела в глаза акробатки.
Смотреть глаза в глаза на ходу и не упасть трудно, поэтому девушки чуть не свалились друг на дружку. - Мне никто подобного никогда не говорил, мне никто хорошего ни разу не сказал. - Ottavia растирала щеки, пыталась скрыть румянец смущения.
- Странно! Ты красивая, гибкая, почти как я, а тебя не хвалили.
У нас на корабле мы друг дружку искренне хвалим при каждом удобном случае, и мы искренние, не обманываем, а просто говорим друг другу то, что видим, но это звучит, как похвала.
- Твои рассказы мне кажутся выдумкой, поэтому поспешим к сэру Jurgen, а то он заменит меня другой начальницей стражи, - Ottavia пыталась казаться холодной и бесстрастной, но слова гимнастки прожгли дыру в ее сердце. - Я никогда не целовалась...
- Ты никогда не целовалась? И я тоже не целовалась по-серьезному! - Isabelle улыбнулась тепло.
- Ой, я опять думаю вслух, - смущению Ottavia нет предела. - Забудь, пожалуйста, мне очень стыдно! - Начальница стражи мистера Jurgen покраснела от стыда от макушки до бедер, побежала вперед, как легкокрылая лань.
Через три зала воительницы торжественно открыли золотую дверь.
За дверью оказалась огромная роскошная купальня, и она только для одного человека.
Невообразимо худой старец поднялся из пены.
Худоба его не от правильного питания и здорового образа жизни, а от старости.
Старик увидел новеньких, губы его сморщились в презрительной усмешке.
- Кто допустил в мою купальню поклонниц без одежды? - старик хотел грозно топнуть ногой, но покачнулся от старости, и сразу три девушки помощницы при купальне подхватили его на руки. - Почему они безобразно голые?
- Осторожнее, дедушка Jurgen, а то рассыплитесь от старости, - Isabelle приложила пальчик к пупочку.
Она искренне заботилась о здоровье дряхлого старика.
- Я старик? Я вечно молодой! - от неслыханной дерзости Isabelle старик икнул. - Со своим возрастом я справился, а ты попробуй справься с топором палача.
Сначала палач отрубит тебе длинные ненужные ноги, потом отрежет пальцы на руках, а в конце представления сделает надрез на животе, чтобы ты перед смертью любовалась своими внутренностями.
- Но у меня уже есть один разрез внизу живота, у каждой девушки он есть, этим мы отличаемся от вас, - Isabelle не понимала, о чем говорит старик, а потом, когда догадалась, то покраснела от стыда.
- Ты хочешь, чтобы я пересадил твои ноги себе? - Jurgen, поддерживаемый поклонницами его тела, дошел до Isabelle, потрогал ее ноги, пощупал бедра и с сомнением покачал головой. - Тебе не нужны ноги, они плохо действуют на твой мозг, пора что-то в жизни тебе менять.
Отдай мне свои ноги!
В это время в каюте на корабле, наконец, закончился массаж и рассказ Virginie Albertine de Guettee о ее приключениях на необитаемом острове с дикарями Hugo, Louise и Olivier.
Блондинка графиня могла бы бесконечно рассказывать, но рука устала писать, а языка нет.
- Не уйти ли нам всем в монастырь? - Stephanie предложила на полном серьезе.
Она не вслушивалась в свои слова, не нагружала предложения мыслями, а считала, что любое, что скажет, оно само найдет дорогу к умам и сердцам слушателей.
"Наш корабль - наш монастырь, - Virginie тоже не отягощала мысли глубоким содержанием. - Прогуляемся по корабельным помещениям.
Мы возьмемся за руки, чтобы не потеряться. - Графиня гордо подняла подбородок навстречу трудностям, которые могут поджидать на каждом шагу по кораблю.
Отчаянно оттопырила ягодицы, выгнула грудную клетку вперед, но, когда вышли из каюты, то освободила свои руки из ладошек Stephanie и Esmeralda. - Я не смогу держать вас за руки, потому что мне нужно писать слова на доске".
- Держи Melissa за одну ее единственную руку, а свободной рукой пиши не на доске, а на моей спине, - Perla великодушно предложила.
"Если я напишу на твоей спине, то, как же ты прочитаешь мои слова?" - идея понравилась графине, но идею нужно шлифовать.
- Я буду читать написанное вслух, как и раньше, и Perla услышит то, что ты написала, - Esmeralda удивительно быстро находила ответ, даже сама себя похвалила за смекалку.
"Замечательно! - Блондинка Virginie Albertine de Guettee тут же попробовала мелом писать на узкой спине Perla.
Perla хихикала, стонала от удовольствия, потому что мел в тонких пальчиках графини действовал, как иголка тибетского мастера медицины. - Мы сначала пройдем в самые интересные каюты, а затем посетим менее интересные места". - Virginie дописала до ягодиц Perla.
- Как мы узнаем, что одни каюты интересные, а другие не интересные? - Melissa подмигнула Stephanie, а Esmeralda открыла дверь в каюту на нижней палубе.
"Как-нибудь узнаем", - Virginie Albertine de Guettee весело отмахнулась от проблемы с каютами, но появилась другая проблема.
Блондинка графиня жестами показала, что места на спине и ниже спины для писания на Perla больше нет.
- Пиши на животе и на груди Perla, - Stephanie предложила.
Perla развернулась, и графиня с огромным трудом начала писать на груди бывшей пиратки.
К сожалению, никаких подсказок со стороны подруг не последовало.
Грудная клетка Perla спрятана за огромными грудями.
Они не колыхались во время того, как Virginie Albertine de Guettee пыталась вывести хоть одно слово на них.
Крепкие литые груди хотели помочь графине.
Но на полушариях писать почти что невозможно.
После нескольких попыток груди Perla еще больше увеличились, и это стало основным препятствием.
"Не получается писать на груди и на животе!" - Блондинка графиня вывела на доске.
- Ты пиши на моей спине, а, когда Esmeralda прочитает, то стирай мочалкой, затем снова пиши, но уже на чистой спине.
Пиши и стирай, стирай и пиши! - Perla хотела, чтобы графиня продолжала использовать ее для написания слов.
- Поразительный результат, - Stephanie сбегала обратно в каюту и вернулась с мочалкой и серебряным ведерком с водой. - Кожа снова чистая и без слов, - Stephanie тщательно вытерла прошлые слова, подготовила спину Perla для новых изречений графини.
- Вместе мы горы свернем! - Perla застонала.
Процедуры с проведением мела по спине, потом по ее груди и животу, затем смывание мягкой мочалкой написанного и ожидание новых прикосновений мела и рук графини расслабили Perla.
"Когда вернемся на сушу, то я в своем Дворце создам живую библиотеку, - Блондинка Virginie поразилась тому, что раньше не догадалась писать на спинах обнаженных людей. - Слуги с написанными моими мудрыми фразами будут ходить голые среди людей, и просвещать мой народ". - Последние слова графиня с трудом разместила на узких ягодицах Perla.
Melissa озвучила написанное, а Stephanie тут же мочалкой вытерла мел с бронзовой спины Perla.
Бывшая пиратка заметно дрожала от восторга.
- Значит, ты наймешь слуг, а на нас уже не будешь писать? - Perla прозрела после дрожи. - Но мы хотим, чтобы ты использовала нас!
Девушки замолчали, они даже не могли представить, что блондинка графиня выберет в качестве живых книг других девушек или парней.
- Ты отдашь предпочтение толстым, с огромными попами, - Esmeralda вышла из комы, но испуг капельками росы стекал с ее мраморного лба. - На крупных мужчинах и женщинах уместится больше слов, чем на нас. - Esmeralda подумала, что на ней уж точно Virginie Albertine de Guettee не сможет много написать.
- На толстых неудобно писать, потому что толстые всегда потеют, пот быстро смывает написанное.
Кожа у них на спине не упругая, как у нас, некоторые буквы затеряются в жировых складках. - Melissa пыталась доказать графине, что они лучше подходят для книг, чем другие, которые появятся на суше.
"Конечно, я не брошу вас, мои дорогие, любимые, - блондинка Virginie Albertine de Guettee зарыдала от наплыва чувств.