Я не верю, что это произошло, и надеюсь, что произойдет подобное и в красной и в розовых пещерах.
А теперь отведем блондинку на воздух. - Старик в два прыжка достиг бассейна, попытался поднять Virginie Albertine de Guettee на руки.
Его шейные позвонки и позвонки в области талии хрустнули.
Lucas и Olivier отстранили отца от столь важного занятия, как перенос обнаженной блондинки из пещеры на природу.
Юноши подняли Virginie Albertine de Guettee на руки.
На шее платиновой блондинки на голубой цепочке висел прозрачный драгоценный камень величиной с кокосовый орех.
Около пещеры Virginie Albertine de Guettee аккуратно опустили на муравейник с лечебными муравьями.
- Зачем он ей? - Olivier дотронулся до гигантского голубого бриллианта.
- Я читал, что девушки, как и птицы, любят сверкающее, - Lucas приподнял бриллиант, голова юноши оказалась вблизи грудей Virginie.
Но дикарь больше занят своей шуткой, чем рассматриванием девушки. - Через прозрачные бриллианты можно корчить уморительные рожицы. - Lucas, насколько позволяла голубая цепочка, приблизил бриллиант к лицу.
Его лицо исказилось в бриллианте.
Hugo и Olivier захохотали.
- Другого применения этим бесполезным камням я не знаю! - Hugo ответил искренне.
От их смеха Virginie Albertine de Guettee очнулась, забежала в пещеру и вернулась с оставленными там доской и мелом.
'Над чем смеетесь? И почему у меня во рту седые волосы?' - Virginie Albertine de Guettee вытаскивала изо рта часть бороды и усов Hugo, с подозрением рассматривала их, и с не меньшим подозрением посмотрела на старика.
- Ты ничего не помнишь, и не надо! - Hugo ответил с полным спокойствием, через которое пробивались нотки торжества. - Теперь ты веришь, что голубая пещера красивая, как и ты?
'Я помню только один огромный бриллиант.
Я трогала его, обнимала, и, кажется, даже поцеловала. - Virginie опустила взгляд на бриллиант на шее, вздрогнула. - Откуда у меня на шее висит этот прекрасный голубой бриллиант; он хотя меньше того бриллианта, который я целовала, но и величиной с небольшую дыню чистейший бриллиант меня успокоит'.
- Ты его в беспамятстве вытащила из купальни с голубыми камнями.
Он, наверно, самый большой, поэтому ты его выбрала.
Через этот камень смешно корчить рожицы! - Olivier попытался снять с шеи Virginie Albertine de Guettee драгоценность. - Выбрось его, он мешает тебе при ходьбе и закрывает груди.
Через него твои груди кажутся смешными.
Зачем сковывать движения, зачем мучить.
На нашем острове много красивых камней разного цвета. - Olivier почти снял цепочку с бриллиантом с шеи Virginie Albertine de Guettee.
'Оставь! Он мой талисман! - ни одна девушка не расстанется с драгоценностями, даже, если они большие и неудобные. - У тебя талисман - чей-то зуб на веревочке, у Lucas и у Hugo тоже свои талисманы, и у меня теперь будет свой талисман'. - Virginie Albertine de Guettee поразилась, что научилась так быстро писать.
Жизнь без языка развила скорость руки в писании.
- Но на нем же неудобно спать, - Lucas пожал плечами.
'С чем спать я сама разберусь! - Virginie Albertine de Guettee поставила советчиков на свои места.
Пусть не командуют, она здесь главная. - Все же, не пойму, почему у меня губы болят, язык, будто об острые остатки зубов натерла, и во рту седые волосы', - Virginie Albertine de Guettee продолжала бы искать причины, но увидела, как обезьянка потешно прыгает, и забыла обо всем на свете, кроме голубого бриллианта, размером с небольшую дыню, который пригрела на своей груди.
- Мы пришли на место первого состязания, - старик Hugo медленно подходил к обрыву, затем встал на четвереньки, потом полз, и около обрыва замер, лишь свесил голову. - Lucas и Olivier.
Вы будете на краю драться за право взять в жены Virginie Albertine de Guettee.
Выиграет из вас сильнейший, самый проворный, хитрый, гибкий и умный.
Если вы оба упадете вниз на острые скалы в воде, то продолжите драку под водой среди акул и скатов.
Только один поднимется на скалу и возьмет графиню за руку, - старик икнул.
Virginie отметила, что в его бородах и усах около губ не хватает волос.
И количество недостающих волос подозрительно совпадает с количеством волос, которые она вытащила из своего рта.
Но никакой связи между волосами на старике и волосами в своем рту графиня не уловила.
Разум ее сопротивлялся чудовищной мысли, что она в бреду целовалась взасос со стариком Hugo.
- Ага, мы будем драться до потери пульса, а, если оба погибнем, то Virginie Albertine de Guettee достанется тебе? - Olivier проявил непозволительную для его лет мудрость.
Вопрос поставил отца в тупик.
Hugo клацал зубами, трещал костями, выпускал газы, но затем, потому что он самый опытный, потому что старший, нашел правильный ответ.
- Да как ты смеешь в подобном тоне разговаривать со старшими, тем более что я твой отец.
Неблагодарный! - старик присел, сгорбил плечи, спрятал лицо в бороду и зарыдал.
- Папа! Папочка, не плачь! - Lucas упал на колени перед стариком Hugo.
- Прости меня, отец, Olivier опомнился и лобызал со слезами руку отца. - Не подумал я, перед тем как оскорбить тебя.
Если бы подумал, то оскорбил бы лучше... нет. Не оскорбил бы совсем!
Virginie Albertine de Guettee ничего не стоит по сравнению с тобой.
Прикажи только, и мы сбросим блондинку со скалы в море.
Акулы примут ее жертву ради твоего здоровья.
'Я ничего не стою по сравнению со стариком?' - Virginie Albertine de Guettee в бешенстве замычала.
Она даже писать не могла от злости и гнева.
Юноши поняли ее мычание, как согласие.
- Слышишь, папа, Virginie готова пожертвовать собой ради тебя! - Lucas прижал голову отца к своей могучей груди.
Чуть не сломал старику тонкую цыплячью шею.
- Не надо никого бросать без причины, особенно, единственную на острове блондинку! - Hugo поразительно быстро перестал плакать.
Virginie Albertine de Guettee заподозрила, что он и не рыдал, а притворялся.
Но графиня понимала, что она находится не в том положении, когда имеет право критиковать хозяина острова.
'Мерзавцы, а не юноши.
Они дикари, и никакая одежда, никакие столовые приборы не смоют с них налет дикости', - Virginie Albertine de Guettee молча выругалась, сразу стало легче.
И в этот момент Lucas и Olivier сцепились в смертельной схватке на краю обрыва.
Они дрались за право обладать ей.
Ноздри Virginie Albertine de Guettee затрепетали от волнения.
Девушка почувствовала древний зов природы.
Оказывается, смотреть, как из-за тебя сражаются насмерть самцы - одно из самых приятных и возбуждающих зрелищ на свете, и до этого момента Virginie подобного не испытывала.
Комплименты благородных рыцарей и лордов, шутки короля, ухаживания принцев, - всё кажется мелочным на фоне смертельной схватки за руку и сердце благородной леди.
Lucas и Olivier на краю обрыва схватили друг друга за плечи, рычали, пытались скинуть соперника вниз, на острые камни в воде, в пучину, в пасти акул и осьминогов.
В драке мужские достоинства Olivier и Lucas открылись в полной красе; мускулы напряглись и стальными удавами двигались под кожей.
Ягодицы блестели от пота, грудные клетки стали похожи на гигантские барабаны.
И рычали юноши в драке столь же музыкально, как в такт им мычала Virginie Albertine de Guettee.
Девушка в восторге притоптывала, мычала, вытирала тыльной стороной правой ладони слюни радости.
- Ты в голубой пещере поцеловала меня, потому что любишь! - старик Hugo воспользовался тем, что сыновья его в этот момент не слышат.
Он сам нарушил свой запрет, не рассказывать Virginie о поцелуе в пещере. - Я слышал твой сладострастный стон, видел желание в твоих голубых бездонных очах.
'Я не целовала тебя в голубой пещере, - Virginie Albertine de Guettee писала на доске, не смотрела на слова, потому что не отрывала взгляда от дерущихся за нее самцов. -Я целовала и обнимала огромный голубой бриллиант.
Нет большего желания у девушки, чем обнимать бриллиант, и сладострастный стон вырывается из груди девушки, когда она видит драгоценности'. - Если бы графиня не увлеклась борьбой Lucas и Olivier, то она бы с негодованием обрушила свой гнев на бороду и усы старика.
Но сейчас она не понимала, что он говорит, не осознавала, что она отвечает ему.
Ее рука писала отдельно от разума.
- Ты безумно хотела поцеловать меня и нашла повод для поцелуя в голубой пещере.
Ты сделала вид, что одурманена пылью бриллиантов, топазов и сапфиров, и, якобы в бреду, поцеловала меня, словно огромный голубой бриллиант, - старик не унимался. - Боишься напомнить себе о поцелуе, хотя желание поцеловать самого мудрого, достойного тебя мужчину возникло у тебя сразу, как только твоя нога или другая часть тела оказалась на острове.
Мысли обо мне отвлекали тебя во время ужина, в купальне, на огромной кровати в опочивальне.
Поцелуем ты удовлетворила на миг свою страсть и избавилась от наваждения, по крайней мере, ты так себя обманываешь.
На самом деле ты безумно любишь меня и хочешь стать моей женой! - Hugo обезумел, ветер яростно трепал его бороду и усы, а старику казалось, что Virginie Albertine de Guettee целует его снова и снова.
'Они упали с обрыва', - Virginie замычала, взвизгнула, ее охватил азарт гончей по кровавому следу.
Девушка подбежала к краю обрыва и заглянула вниз.
Она за эту минуту своего триумфа готова отдать целую неделю своей жизни!
Старик скулил, но полз к ней.
Далеко внизу бушевали море вокруг острых скал.
Черные камни казались обломками кариозных зубов морского царя.