Olivier одет почти также, лишь синяя манишка и красное жабо отличали его от брата.
Картину дополнил вышедший из коридора Hugo.
Он одет по-королевски, даже шикарнее и изысканнее, чем король.
Длинная горностаевая шуба доходила до пола.
Минуту Virginie Albertine de Guettee сидела с открытым ртом, потом вспомнила, что у нее нет языка, а рот без языка не то, чтобы некрасиво, а необычно, а все необычное отвлекает внимание от красоты.
Графиня убрала ноги с подлокотников трона, не спускала глаз с нарядно одетого старика и его сыновей.
'Вы всегда одеваетесь к столу роскошно?' - написала и с нетерпением ждала ответ.
- Что означает 'роскошно'? - несчастный дикарь Olivier купался в роскоши, но не понимал этого.
Он задал вопрос отцу, а не Virginie Albertine de Guettee, словно осуждал старика за то, что он не все разъяснил своим детям о жизни, а в книгах на острове этих разъяснений нет.
- Во время приема пищи мы следуем столовым церемониям из указа для благородных мужей, - за отца ответил Lucas и изящно поклонился. - В толстой книге все описано подробно: от одежды до порядка подачи блюд и способов их поедания. - Недоуменный взгляд дикаря выдал его волнение. - Разве у вас по-другому? - В вопросе сквозило любопытство и досада.
Досада на то, что они, возможно, неправильно соблюдали застольные церемонии.
Все ждали от Virginie Albertine de Guettee ответа.
'Нет, вы поступаете правильно, именно так и нужно завтракать, обедать, ужинать, - графиня успокоила друзей.
Но тут же подумала, что они-то знают намного больше, а она не должна ошибиться. - А о манерах благородных девиц в ваших книгах не написано?'
- Нет, но пещеры наши огромные, возможно, в одной из книг хранятся и эти драгоценные знания, - старик покраснел и опустил взгляд на нефритовые плитки пола..
Virginie Albertine de Guettee догадалась, что хитрый старик отыскал какую-нибудь гадкую книгу о девицах, но не показывал ее сыновьям во избежание бунта на необитаемом острове.
'Не нужно искать то, чего нет.
У вас в хранилищах есть одежда, подобающая моему сану и красоте?' - Virginie Albertine de Guettee закусила нижнюю губу.
- Нет, ничего женского в наших запасах нет и не нужно.
У нас же нет женщин.
Женскую одежды мы сожгли, а с разбитых кораблей наряды для леди не берем. - Lucas пожал плечами. - Разве женщина не должна быть постоянно обнаженная всегда и везде?
Женщинам не нужна одежда.
Об этом написано в руководствах князя Казановы и герцога Садо.
Virginie Albertine de Guettee поняла, что если продолжит удивлять вопросами старика и его сыновей, то ее запишут в дурочки.
'Буду осторожная, как на приеме у короля садиста'. - Она милостиво кивнула очаровательной головкой и протянула изящные ручки над столом.
Наверно, она поступила правильно, как написано в книгах, которые изучали на необитаемом острове.
Lucas встал около ее левой руки, Olivier - по правую руку, а старик Hugo начал бегать к сыновьям с различными блюдами.
Lucas и Olivier по очереди подкладывали на тарелки графини микроскопические кусочки, наполнили бокал рубиновым соком.
- Киш с молоком, тимьяном, сыром, сливками, черным перцем, помидорами, беконом, яйцами.
- Рататуй с луком, томатной пастой, чесноком, оливковым маслом, баклажанами, цуккини, кабачками, красным перцем, базиликом.
- Касуле с белой фасолью, свиными колбасками, на утином бульоне и конфи с розмарином.
- Тартифлет с картофелем, сливочным маслом, луком, сыром и перцем чили.
- Клафути с вишней без косточки, сахарной пудрой, на молоке и яйцах.
- Фазан в вине с сельдереем, луком, морковью, чесноком, розмарином и перцем.
- Нисуаз с листовым салатом, перцем, яйцами, фасолью, чесноком, акульими плавниками, базиликом и оливковым маслом.
- Блинчики Сюзет с яйцами, ванильным сахаром, апельсинами, лимонами и миндалем.
- Паштет с печенью попугая, луком, чесноком, маслом, жирными сливками и перцем.
И еще сотни других кушаний.
Мужчины перечисляли названия блюд, множества из которых Virginie Albertine de Guettee к своему стыду никогда не пробовала, а о других и не слышала.
Когда Virginie посчитала, что еды на ее золотых тарелках достаточно, она взмахом ресниц отпустила прислужников.
Игра начинала ей нравиться, только нужно знать правила, или ненавязчиво их придумывать самой.
Юноши и старик поклонились ей, пятились, не показывали спину, и, наконец, присели за свои места.
С количеством пищи для себя они не церемонились.
Но обилие столовых приборов по правую и левую руку каждого едока испугало графиню.
Дикари ловко управлялись с вилками, ножами, вилочками, разносторонними серебряными ножичками, ложками с дырками, причем, определенно знали, какой прибор для какой пищи необходим.
Virginie Albertine de Guettee боялась, что неправильно возьмет вилочку или диковинную ложку с дырками не в ту руку и использует не по назначению.
Возможно, что гнев и презрение Lucas, Olivier и Hugo к ней будут безграничны.
Она придумала: отгородила себя вазой с огромными розами и под прикрытием цветов начала аккуратно кушать.
- Скромность украшает девушку, - Lucas явно вычитал эту фразу в книге по этикету для юношей.
То, что блондинка прикрыла прием своей пищи цветами, он посчитал скромностью, и то, что Virginie сидит обнаженаня, в одних туфлях он тоже полагал скромностью.
'Наверно в книгах Казановы и Садо все девушки сидят за столами обнаженные', - графиня подумала с едким сарказом.
Стало грустно, она вспомнила девушек на корабле.
'Не забыли ли они меня? Не пропадут ли без своей капитанши?'
- Я думаю... - Lucas вытер губы изящной бархатной салфеточкой.
- Наши мнения теперь не имеет никакого значения, - Hugo изящно откусил лапку маленькой жареной птички. - Важно то, что думает и хочет наша прекрасная Virginie Albertine de Guettee. - Старик явно хотел понравиться блондинке, и она оценила молодой порыв старика.
Пусть Hugo стар для брачных игр, но подхалим он отличный.
- Пойдем, я провожу тебя в твою спальню, - Olivier подождал, пока Virginie Albertine de Guettee, по его мнению, насытится.
Нежно взял ее за правую руку и повёл за собой.
Графиня не возражала, она так устала физически и от впечатлений, что заснула бы сейчас хоть на дикобразе, хоть на гнилой соломе.
Lucas и старик Hugo остались убирать со стола, ведь завтра они должны накрыть не менее роскошный завтрак.
Olivier ввел графиню в светлый коридор.
Снова везде золото, бриллианты, дорогие свечи горели, по стенам развешены картины, многие из которых для знатоков не менее ценные, чем золото.
Virginie косила взгляд на Olivier, сравнивала юношу со своими девушками на корабле, даже с капитанами пиратов Thomas и Alexandre сравнила, но не находила большого сходства.
'Он особенный, дикий, необузданный, но в то же время мягкий, с приятными манерами Принца', - Virginie Albertine de Guettee поймала себя на мысли, что любуется природной мощью Olivier.
Юноша заметил ее взгляд и улыбнулся настолько ярко, что лучи из его глаз перебили свет свечей.
- Ты смотришь на меня, как на кабана, у которого рыло заросло щетиной, - Olivier неосторожной фразой разбил очарование. - Если хочешь, то я перестану бриться и отращу щетину.
'Говори, то, что думаешь, а не то, что хочешь', - Virginie озадачила юношу и себя ответом.
Но написанное не стала стирать.
Они как раз подошли к одному из ответвлений в коридоре.
Казалось, что блондинка уже должна привыкнуть к необычному на острове, к роскоши пещеры, к неповторимому столу, но то, что она увидела сейчас, снова ее потрясло до дрожи в коленках.
Спальня, если этот зал можно принизить до названия спальни, поражала воображение избалованной юной леди.
Огромная пещера выложена розовым нефритом, все в ней розовое, даже драгоценные камни тоже розовые.
Крупные камни вделаны в свод пещеры и, наверно, изображали звезды, а другими камнями выложено дно небольшой купальни.
Разумеется, не обошлось и без золота, оно повсюду, но только здесь розовое золото.
Огромная кровать стояла неподалёку от купальни, а хрустящие белые простыни, пузатые подушки, шелковое одеяло и мягкие шкуры звали прилечь.
Над кроватью струился прозрачный розовый балдахин.
Обезьянка соскочила с плеча Virginie Albertine de Guettee, запрыгнула на кровать, показала зубы и нагло улеглась на самой большой подушке.
Графиня простила питомице маленькую шалость.
Взглянула в бездонные мужественные глаза Olivier.
'У вас подобные спальни?' - Virginie Albertine de Guettee благоразумно не написала 'столь же роскошные', чтобы не показать, что она поражена роскошью.
Нужно делать вид, что чрезмерная роскошь для нее - обыденное, и в другом мире, в ее мире, она купается в роскоши.
- Нет, у нас пещеры побольше и в них другого тоже больше, - Olivier покраснел от смущения.
Он подумал, что гостья осталась недовольна предложенной спальней. - Но, если ты хочешь, то можем поменяться, или принесем тебе сюда все, что пожелаешь.
'Я подумаю', - графиня написала, тщательно следила, чтобы ее рука не дрожала.
На лицо Virginie нагнала холодную тучу, с мужчинами нельзя соглашаться.
- Раньше я не видел девушек и не беседовал с вами. - Olivier почесал за левым ухом Virginie Albertine de Guettee.
Дикарь по-своему выражал любовь к девушке, он полагал, что, если зверям приятно, когда им чешут за ухом, то и девушка обрадуется.
Virginie вздрогнула от неловкого прикосновения юноши, но почувствовала, что не против, чтобы он продолжал чесать ей за ухом.
Лишь невероятным усилием воли мягко убрала руку юноши со своей головы.