Roland ничего не ответил несостоявшейся ведьме.
Зато Isabelle глубокомысленно произнесла:
- Само собой! - гимнастка первая сошла с лодки.
Блондинка графиня спокойно сидела, ждала, когда Roland ее на руках понесет в лес и по лесу.
Если нет кареты, то носи девушку на руках.
- Опять? Я должен нести тебя на руках?
Это после долгой гребли?
А потом еще и сражаться с врагами, которых ты легко наживаешь.
За мной гонятся, потому что так сложилось исторически, но ты же сама нарочно заводишь врагов! - герой сказал и ждал, что его словами начнут восхищаться.
- Ничего я не поняла, что ты сказал, но, тон твой непочтителен к нашей обожаемой Virginie, - Isabelle топнула ножкой. - Будь почтителен, а то мы тебя прогоним.
Полетели брызги на щегольские панталоны героя.
- Я сам уйду! - Roland, гордый, что, наконец, принял решение, опустил руку на рукоять сабли, прошел между Vanessa и Isabelle.
На берегу оглянулся: лодки погони стремительно приближались, а девушки, нет, они не рыдали от страха и безысходности, они с негодованием смотрели на него.
- Ни за что! - Roland упускал последние минуты. - Хорошо, но в последний раз! - Озлобленный, с перекосившимся лицом, он дошел до лодки, взял блондинку графиню на руки.
Под дополнительной тяжестью вошел по колени в прибрежный песок.
"Улыбайся", - блондинка на руках героя умудрилась написать.
- Улыбаюсь, - улыбка Roland напоминает гримасу мученической смерти.
- Roland, прислони свою щеку к щеке Virginie Albertine de Guettee, потрись лбом о шею девушки, - Vanessa серебряно засмеялась.
Она смехом пыталась сбить неловкость, оттого, что идет обнаженная.
Девушка постоянно, словно случайно, прикрывала ладошками грудь и ниже живота сзади и спереди, встряхивала волосы, чтобы они ложились густым покрывалом на белоснежное тело, но тогда волосы закрывали проход, и Vanessa натыкалась на деревья.
Но ничто не могло понизить градус ее настроения.
Мнимая или действительная колдунья болтала без умолку, отходила от собственной смерти:
- Меня никто не гладил по головке, поэтому я сама себя гладила, - обиженный вздох, но он тут же переходит в заливистый смех. - В нашей деревне простые нравы, нет долгого времени на ухаживания за девушками.
Пришел парень в гости, сел на лавку и сразу лезет жениться.
Мне не нравились подобные отношения, я хотела прикасаться, раздвигать губами губы и часами беседовать с мужчинами на отвлечённые темы, поэтому меня недолюбливали и называли ведьмой.
Недавно заходит господин бургомистр, нет, сначала вошло в дверь его огромное брюхо, - Vanessa попыталась изобразить толстяка, выпячивала животик, но абсолютно плоский живот никак не походил на брюхо бургомистра. - Я сидела за столом и скучала.
Бургомистр положил живот на стол, пальцами поднял мой подбородок и начал меня целовать - без страсти, без неистовства, без любви, а с деловым расчетом.
Я сидела неподвижно, ждала, что дальше произойдет, следила, как скользят пальцы бургомистра по моей груди, но не понимала - зачем это все.
За окном падал серый вечер.
"Мешок картошки", - произнес бургомистр.
"Мешок картошки?" - я переспросила.
Бургомистр двумя словами разбил романтическую обстановку; нельзя на свидании с утонченной девушкой произносить слова "мешок", "картошка".
Я оцепенела от чудовищности момента, встала, плеснула в лицо бургомистра кипяток из самовара, собралась с силами и зарыдала.
Шипящий кипяток смыл с лица бургомистра не только неумело наложенный макияж из крахмала и кукурузных листьев, но и обнажил голубые круги под глазами и пугающую красноту дряблой кожи.
Я бы все простила бургомистру, и кожу, и синеву, но только не слова "мешок картошки".
Посмотрела на себя в зеркало, и увидела на лице гримасу отвращения.
Сразу захотела смыть и с себя все чужое и ощущения от "мешок картошки".
Я сбросила одежду, в ярости топтала ее и без сил обнаженная поливала себя из кувшина молоком.
После омовения у меня пропало желание думать, и я накинула на голое тело подвенечное платье.
Платье я хранила в сундуке с детства на случай, если найдется для меня хороший, но бедный жених, у которого нет денег на подарок невесте.
- Бедные хорошими не бывают, - Isabelle повторила чьи-то слова и с гордостью посмотрела на Roland и Virginie, чтобы они оценили ее мудрость.
Блондинка дружески качнула головкой, но ничего не написала, потому что руками обвивала шею героя, чтобы не упасть.
Шея трещала, и казалось, что сам Roland трещит по швам, поэтому ему в этот момент не до оценок философии гимнастки.
Vanessa заметила, что во время рассказа перестала следить за своей наготой, поэтому быстро прикрылась волосами и продолжила занимательную историю:
- Бургомистр кричал от боли и прикладывал к ошпаренному лицу листья капусты.
Я заснула на короткое время, а, когда открыла очи, то бургомистр больше не кричал, словно умер.
Но его дыхание и пар изо рта доказывали, что он еще живой.
- После ваших слов о мешке картошки я почувствовала отвращение к простой радости человеческого общения с вами подобными, - я позволила себе зевнуть, потому что дома. - Уходите домой и хозяйничайте со своей женой, рассказывайте ей о мешках с картошкой. - Я произнесла, и обида комом встала у меня поперек великолепного горла: почему всем - все, а мне - только бургомистр с мешком картошки.
"Ты еще говоришь, а я думал, что ты сгорела от стыда, - бургомистр выдохнул всю свою злость, отрывал со щек куски омертвевшей кожи. - Я назначил встречи с мужиками и с их женами, но отменю, потому что вместо них устрою казнь.
Казнить будем ведьму. Знаешь, кто она"?
"Ты - ведьма?" - я бы не удивилась, если бы толстый бургомистр оказался женщиной и колдуньей.
"После всего, что здесь произошло, я считаю неприемлемым оставлять все, как было", - бургомистр ушел, но после него остался запах разложившихся продуктов.
Я вышла в свой сад: не виновата я, что у меня в саду и в огороде всегда обильный урожай: все росло само собой, поэтому у меня оставалось много времени на романтические мечты.
Кстати, бургомистр мой сад и огород представил в доказательство, что я ведьма. - Vanessa щебетала, но ловко собирала в ладошку землянику.
Подбежала к блондинке графине и угостила ее ягодками.
Блондинка улыбалась широко и ясно, облизнула губки, в благодарность поцеловала Vanessa.
- Теперь наши губки пахнут земляникой, - Vanessa завизжала от восторга и обернулась к Isabelle: - Открой ротик!
- АААА! - гимнастка послушно открыла замечательный ротик.
Vanessa издалека бросала в него ягодки.
- Попала, не попала, снова попала, - она комментировала, и три девушки заливались хохотом.
От избытка восторга Vanessa повалила Isabelle на мягкий изумрудный мох, девушки шутливо боролись за ягодку земляники, затем дружеским поцелуем заключили перемирие.
- Можно подумать, что вы не уходите от погони, а собрались на пикник тренироваться в умении целоваться, - Roland пробурчал, ему Vanessa землянику не предложила.
- От погони? А разве мы уже не убежали далеко? - Isabelle растерянно бегала по кустам, поднимала листики, искала преследователей. - В кустах никто не прячется, мы свободны! - акробатка подняла руки и три раза акробатически перевернулась в воздухе, прошла колесом по лесной тропинке и оказалась на поляне. - И никого не встретила. - Isabelle спиной уперлась в тысячелетний дуб.
- А мы не люди? - дуб заговорил, от него воняло жареной свининой и дешёвым ромом из опилок.
Isabelle оглянулась и взвизгнула: все пространство заполнили люди, и среди людей много знакомых лиц с бородами.
- Roland, какая удача! - Стражник в красном кафтане саблей подкрутил ус. - Мы получим приз не только за твою голову, но в награду нам достанутся три очаровательные девушки.
Отец меня учил, что нужно вкладывать деньги в перец и сахар, и отец оказался прав: вы - перец и сахар. - Стражник, как хозяин леса, потрогал мускулы акробатки, больше всего уделил внимание ягодичным мускулам.
Vanessa он покровительственно похлопал по груди и дернул за волосы, проверял: настоящие ли, или из подкрашенных волокон липы.
Шагнул к блондинке графине и отшатнулся, не решился дотронуться до царственной особы.
Увидел нечто в ее глазах, что заставило его отступить и переминаться с ноги на ногу.
- Господин Fuko, мы тоже претендуем на пленниц и Roland, - трактирщик не упускал свою выгоду.
- Давайте владеть ими вместе, сообща, - стражник неожиданно легко согласился.
- Отличное предложение, я присоединяюсь к нему, - Roland аккуратно поставил блондинку на пенек, с треском расправил плечи, почувствовал облегчение, будто гору сбросил. - Я - владелец этих девушек, поэтому обращайтесь ко мне, и мы после торгов, придем к разумной цене.
Я не торговец, но легко продам красавиц, тем более, они того стоят! - Roland подражал стражнику: деловито ощупал акробатку и Vanessa, они не сопротивлялись.
Для Isabelle ощупывание что-то вроде гимнастики, поэтому она привыкла, а Vanessa не видела ничего противоестественного, когда человек трогает человека.
- Только что нес тебя через лес, ты вдавливалась в меня, а теперь я боюсь подойти и взять тебя за руку, - Roland с нервным смехом остановился перед блондинкой.
"Как можно больше глупостей", - графиня Virginie Albertine de Guettee приложила пальчик к набухшим нежным губкам, тряхнула пышными волосами, и они, будто метель летняя, охладили общий пыл.
А сама блондинка раскалена, как айсбергу, синие глаза указывают на бесконечность.
- Я заберу у нее кусок хрусталя с шеи, - трактирщик решил, что только он один способен дотронуться до этой загадочной блондинки.
- Наша графиня Virginie Albertine de Guettee - особенная, лучшее ее нет в мире. - Isabelle пососала пальчик и теперь с интересом на него смотрела. - Я не понимаю, как вы можете за нее назначать цену.
Я и Vanessa да, мы очень ценные, но Virginie - бесценная.
А у бесценной, неповторимой девушки не может висеть на шее кусок хрусталя.