Светлана Талан
Согретые солнцем
© Талан С., 2018
© DepositPhotos.com / TTstudio, sliper84, AlexLipa, VitalikRadko, Steevy84, обложка, 2018
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2019
© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», художественное оформление, 2019
Согретые их теплом
2018 год
От родительского дома в Липовом до соседнего районного центра Ангелина и Злата ехали молча. Всего-то тридцать километров по ухабистой дороге, но путь казался им бесконечным. «Рено» Ангелины цвета мокрого асфальта раскачивался из стороны в сторону, как откормленная по осени жирная утка. Вспыльчивая Геля, как все ее звали, не имела сил возмущаться дорогой, похожей на полигон для танков. Она всматривалась вперед, чтобы не «поймать» очередную яму. Рядом с ней, яркой брюнеткой, сидела, погрузившись в свои мысли, ее сестра Злата. Природа не наградила ее такими роскошными, ровными и блестящими длинными волосами, как у Гели. Сестре достались темно-русые волосы, не столь густые и без естественного блеска. Поэтому Злата предпочитала коротко стричься и красить волосы в белый цвет, хотя чаще всего после этого они приобретали желтовато-пшеничный оттенок.
Обе сестры погрузились в печальные размышления. Они так давно не были близки душевно и даже физически, что ни одна из них не могла вспомнить, когда они сидели рядом в машине. Если бы не горе, которое обрушилось на них нежданно-негаданно, то, возможно, они увиделись бы еще нескоро.
Тридцать километров ужасной дороги, а воспоминания о прожитой жизни успели уложиться в такой короткий промежуток времени. По выражению лица Ангелины трудно было догадаться, о чем именно она сейчас думает. Она всегда, с самого детства отличалась не только дерзким и напористым характером, но и умением при необходимости скрывать свои чувства. Злата имела более спокойный, уравновешенный характер. Она могла расплакаться из-за обидного слова, брошенного кем-то в ее адрес, но и отходила быстро, не копя злость. Мысленно сестры уносились в прошлое, но каждая из них знала, что думают они о разном. Единственная их общая мысль была о том, что они давно не виделись и не сближались, как сейчас, в трудную минуту жизни. Ангелина и Злата помнили, что их объединяло только несчастье, а почему так, они не знали. Впрочем, сейчас был не тот случай, чтобы искать ответ на такой сложный вопрос.
– Наконец-то! – с облегчением произнесла Ангелина, увидев знак с надписью «Храповка». – Ну и название у райцентра! Прочти мне еще раз адрес, – попросила она сестру.
Открыв сумочку, Злата достала паспорт и вынула из него обрывок тетрадного листа в клеточку.
– Улица Переездная, дом одиннадцать, квартира четвертая, – прочла она и снова аккуратно сложила все в сумочку. – Скорее всего, это второй этаж.
«Все такая же педантичная и аккуратная», – подумала Ангелина, покосившись на Злату.
Остановив машину, Ангелина расспросила прохожих, как найти улицу Переездную, и «рено» снова тронулся с места.
– Вот она! – указала Злата на перекошенную табличку с названием нужной им улицы на двухэтажном доме из белого кирпича, который со временем приобрел грязновато-серый оттенок.
– Вижу! – буркнула Ангелина и изящным жестом поправила волосы, откинув их на спину.
Она припарковала машину у первого подъезда старой хрущевки.
– Кажется, здесь, – вздохнула она и вышла из салона.
Злата всерьез разволновалась. Она остановилась у подъезда дома, прислонилась к стене.
– Тебе плохо? – спросила ее Геля.
– Сейчас пройдет, – тихо ответила сестра. Она сделала глубокий вдох, выдохнула и сказала: – Я готова. Пойдем.
Сестры медленно поднимались по ступенькам вверх, будто их неспешность могла отложить предстоящую встречу. Они остановились на площадке второго этажа в размышлениях, в какую дверь позвонить сначала: под номером четыре или пять, где жила Валерия. Ангелина нажала на кнопку звонка квартиры номер четыре, и сразу же послышался басовитый лай крупной собаки. За дверью женский голос что-то сказал животному, и лай сразу же прекратился. Щелкнул замок, дверь распахнулась, и сестры увидели светловолосую женщину лет тридцати.
– Здравствуйте, – сказала Злата. – Мы…
– Я знаю: вы Ангелина и Злата.
– Я – Ангелина, а это – Злата, – Геля сделала шаг вперед, но переступить порог не решилась.
– Я Валерия, – представилась женщина. – Можете звать просто Лерой. Проходите, они вас уже ждут.
Увидев замешательство на лицах сестер, Лера сказала, что они могут смело входить, собака их не тронет. Ангелина не решилась зайти в помещение первой, она побаивалась собак, а судя по лаю, который она слышала, собака была не маленькой. Злата последовала за Лерой по узкому коридорчику. Слева была кухонька, впереди – комната. Сестры вошли в нее и замерли на месте. На коврике сидел ребенок, а рядом с ним – огромный пес.
– Дэм, это свои, – сказала ему Лера.
Пес настороженно смотрел на незнакомок. Он подтянул и сжал губы, готовый мгновенно встать на защиту ребенка.
– Демирчик, это свои, – повторила Лера. – Вы обратитесь к нему, чтобы он понял, что вы не причините вреда мальчику, – посоветовала она сестрам.
– Обратиться… к кому? – негромко спросила Ангелина.
– К Демиру! – улыбнулась Лера.
– Вы хотите сказать, что я должна… разговаривать с псом? – недовольно произнесла Ангелина.
– Именно так!
– Можно подумать, что собака понимает человеческий язык, – буркнула Геля. – Ну здравствуй, Демир!
– Демирчик, мы свои, – вслед за сестрой произнесла Злата.
Пес, услышав свою кличку, взглянул на Леру, словно прося подтверждения слов незнакомых людей.
– Они свои, Дэмчик, свои, – повторила Лера и погладила собаку.
Похоже, что пес понял: он открыл рот, растянув губы в улыбке и обнажив крепкие белые зубы.
– Боже, какой ужас! – прошептала Ангелина.
Лера отошла в сторону, и сестры переключили внимание на мальчика, который сидел рядом с собакой. У него были светлые, как у его матери, волосы, раскосые глаза и широкая искренняя улыбка.
– Тетя? – спросил он, взглянув на Леру.
– Да, тетя, – ответила она.
Мальчик указал пальчиком на незнакомых женщин.
– Тетя и тетя, – произнес он, улыбаясь.
– Да, малыш, это твои тети, – подтвердила Валерия. – Это тетя Геля, а это – тетя Злата. А это наш мальчик! Скажи тетям, как тебя зовут.
– Дэн! – сказал ребенок и, показав на пса, произнес: – Дэм!
– Умница! – похвалила его Валерия. – Вот и познакомились. Нашего мальчика зовут Денис, а собачку – Демир. А теперь проходите, присаживайтесь, нам предстоит решить судьбу Дэна и Дэма. – И она тяжело вздохнула.
Часть первая
1994–1998 годы
Романия была на кухне, когда случайно услышала разговор родителей в соседней комнате, дверь в которую осталась приоткрытой. Сперва отец долго не мог откашляться, а потом сказал, что в доме нет хлеба на ужин.
– Может быть, девочек послать в магазин? – спросила его жена.
– Не надо, обойдемся. Там такой ветер и гололед, что еще упадут и сломают себе ногу или руку, – ответил отец. – Нам только этого не хватало.
– И то верно, – согласилась с ним женщина.
Отец с матерью заболели одновременно. Когда на занятия в их класс не пришла половина учеников, в школе объявили карантин, а на следующий день грипп свалил родителей Романии. Они вызвали фельдшера на дом, тот прописал множество лекарств, но болезнь не отступала, и уже третий день подряд они лежали с высокой температурой. Романия, или, как ее чаще называли домашние, Рома, сделала для родителей чай с калиной и медом.
– Я вам чаек принесла, – сказала девочка, поставив на тумбочку у кровати две чашки на блюдцах.
– Спасибо, Ромочка, – хрипло произнесла мать. – Ты иди отсюда, чтобы не заразиться.
– Хорошо. Вы не голодны?
– Ничего не хочется, – ответила мать и снова попросила ее уйти из комнаты.
Романия вернулась на кухню. В хлебнице действительно оставался лишь один небольшой кусок хлеба. Девочка направилась к сестрам, которые увлеченно шили куклам платья.
– Всё шьете? – спросила их Романия.
– Ну да! – ответила Геля, не отрываясь от работы. – Это ты у нас взрослая, а мы, по-твоему, еще дети.
Романия различила иронию в голосе Гели, но не обиделась – она привыкла к тому, что они, все трое, были совсем разными, хоть и родились в один день.
– Ромка, а как ты считаешь, одиннадцать лет – это еще дети или уже подростки? – взглянула на сестру Злата, вдевая нитку в иголку.
– Откуда я знаю? – пожала плечами Романия. – Но шить куклам одежку с вами не собираюсь.
– А что делать будешь?
– Папа и мама лежат с температурой, а в доме нет хлеба, – сказала Романия.
– Ну и что?
– Может быть, сходим все вместе?
– С ума сошла?! – возмутилась Ангелина. – Там такое на улице творится, что нос из дому неохота высовывать!
– Можно подумать, без хлеба с голоду умрем! – поддержала сестру Злата. – Завтра непогода утихнет и сходим в магазин.
– Да! Завтра пойдем! – согласилась Ангелина.
Романия взглянула в окно. Ветер раскачивал деревья так, словно пытался вырвать их с корнем из мерзлой земли, но снег не шел, хотя небо нависло сплошным темным облаком. Девочка тихонько открыла дверь и вышла на просторную летнюю веранду. Ее зимой не отапливали, и Рома поежилась от холода. Ветер выл, как голодный зверь в лесу, но она смело распахнула дверь на улицу. Силы были неравны, и худенькая невысокая девочка, вцепившись в дверную ручку, чуть не вылетела на крыльцо с порывом ветра. Скользя на бетоне крылечка, сплошь покрытого льдом, она кое-как сумела вернуться в дом и закрыть дверь.
Романия зашла в свою спальню. В большом доме Фоменко была одна большая комната для девочек, где каждая из них имела свой стол для занятий, полочку для книг и шкаф для одежды, а вот спальня у каждой была собственная. Романия очень любила свою комнату, свое небольшое личное пространство, где она занималась своими делами. Никто не мог ворваться в ее маленький мир, так как отец поставил на двери спален дочерей замки. Девочка любила уединяться в своей комнатке и просто мечтать о чем-то хорошем.
Запершись в спальне, Рома подумала, что сходить в магазин за хлебом кому-то придется. Маме хлеба требовалось немного, а вот папа мог съесть за обедом полбуханки, даже пельмени без хлеба не ел. Девочка знала, что родители не пойдут сегодня в магазин, поскольку лежат с высокой температурой, сестры отказались, значит, надо идти ей. Романия представила себе, как принесет в дом хлеб и как обрадуется отец.
«Папа скажет: “Какая у меня хорошая дочь Рома! Никто в такую непогоду не вышел из дома, а Ромашка решилась!”» – мечтала девочка, доставая из шкафа теплую одежду.
Заметно хромая на правую ногу, она присела на невысокий стульчик и поверх колготок надела шерстяные вязаные носки. В ее правой ноге, которая была короче левой с рождения, стояла металлическая пластина, и при малейшем морозе эта нога у нее сильно мерзла. Девочка тихонько вышла из своей спальни, на кухне достала деньги на хлеб из шкатулки. Доступ к этой шкатулке имели все в доме – там всегда лежала определенная сумма на продукты. Поэтому Романия со спокойной душой отсчитала, сколько нужно, взяла пакет для хлеба, в коридоре натянула на голову вязаную шапочку, не забыла и про шарфик, а рукавички лежали в кармане куртки. Тихо, чтобы не потревожить больных родителей, девочка вышла на улицу.
Морозный ветер сразу же безжалостно набросился на нее, ударил в лицо невидимыми колючками. Романия подняла воротник куртки и, прихрамывая, смело двинулась навстречу ветру.
По земле, ставшей похожей на сплошной каток, идти было трудно. Она хромала и все время скользила по льду. Рома перешла на обочину дороги, где лежало хоть немного снега. Так идти стало легче, и, довольная, она ускорила шаг. На улице не было никого, будто из поселка исчезли все жители, даже собаки спрятались в будки и не лаяли.
Девочка преодолела половину пути, когда заметила мужчину, идущего ей навстречу. Она узнала своего соседа дядю Гришу.
– Ромашка, куда это ты собралась? – спросил он, поравнявшись с девочкой.
– В магазин за хлебом, – ответила Рома и потерла варежкой кончик носа.
– Тебя родители в такую непогоду погнали за хлебом?
– Нет, я сама пошла.
– Детонька, возвращайся домой, магазин закрыт, продавщица заболела, да и хлеб по такому гололеду в наше Липовое никто не повезет. Автобусы рейсовые и те сегодня не пустили.
– Да? – переспросила девочка.
– Довести тебя домой?
– Нет-нет! Я сама дойду! – ответила Романия.
Ей нередко казалось, что помощь предлагают из-за ее хромоты, и в таких случаях Рома всегда отказывалась ее принимать.
– Ну, смотри сама, – сказал сосед, – а то ветром унесет!
Романии ничего не оставалось, как вернуться домой. Дядя Гриша быстро ее опередил, потом повернулся и помахал рукой. Девочка добралась до трассы, которая вела в райцентр. До соседнего села Яблоньского было не так уж и далеко. Летом Романия с сестрами несколько раз ходила туда в магазин пешком.
«В Яблоньском мог остаться вчерашний хлеб, – подумала Романия. – Пока не метет снег, а только ветер, я успею сходить туда и вернуться».
Девочка повернула в сторону соседней деревни. Она ускорила шаг, но сразу же поскользнулась и растянулась на льду так, что шапочка слетела с головы. Рома оглянулась: никто не видел, как она упала? Вокруг – ни души, только унылый вой ветра. Ей пришлось снова идти по обочине дороги, где можно было зацепиться подошвами сапожек за лежалый снег. Ветер дул ей в спину, подгоняя вперед. Казалось, что он пронизывает холодом до самих костей, но Романия не собиралась отступать: она решила сходить в магазин и принести хлеб, значит, так и сделает.
Дорога до соседнего села летом казалась девочке короткой, а сейчас у нее появилось ощущение, что она не двигается вперед, а топчется на месте.
«Неправда! Я иду вперед, и, чтобы дорога показалась короче, буду считать свои шаги, – решила она. – Один, два, три, четыре, пять…»
Романия успела досчитать до трехсот, когда услышала позади гул машины. Она обернулась и увидела на дороге грузовик.
«Если там незнакомый водитель и он будет предлагать подвезти, я не сяду», – мелькнула мысль.
Девочке стало страшно. А вдруг в грузовике маньяк-насильник? Ей некуда было спрятаться, некого позвать на помощь, и она решила идти, не оглядываясь. Гул машины приближался. Вот она уже позади Романии, совсем близко! Девочка сделала неосторожный шаг, поскользнулась и перед тем, как провалиться в темную пропасть, успела увидеть перед собой большой грузовик.