- Туземец оскорбил нас словом - помацаем, - я на бегу вытерла кинжал о траву. - Попридержал бы язычок свой.
- Может быть, - помацаем - это его имя, и туземец захотел с нами познакомиться?
- Ага, и целил мне копьем в глаз, - я не согласилась с подружкой. - А ты, почему своему пипиську ножом срезала?
- Так вышло, а то разболтался слишком и всем, - Бонни выдвинула вперед нижнюю губу.
Голоса преследователей во главе с Круппом приближались.
- Сюда, - я за одной из хижин увидела плетеную из веток крышку.
Подняла ее и первая прыгнула в яму.
Розовых надежд по поводу ямы я не питала.
Не ожидала, что под крышкой найду уютную кровать с пуховой периной или - на худой конец - систему противоракетной обороны.
- Выгребная яма, помои и говно, - Бонни плюхнулась рядом со мной и закрыла крышку. - Мы же провоняем, Джейн.
- Если не понравится, то мы всегда можем пойти на очищающий костер, - я зажала носик пальчиками.
Но пальцы уже были испачканы зеленой слизью.
Меня отчаянно вырвало в нечистоты.
- Джейн, блюй тише, - Бонни разволновалась. - Крупп над нами. - Крышка над помойкой услышала слова моей подруги, поэтому стала отодвигаться в сторону.
Я надавила ладонью на голову Бонни, и сама нырнула следом за подругой.
Оказывается, что нет большой разницы между погружением с головой в нечистоты или в прозрачную водичку.
Когда не дышишь, то все равно - розовая вода вокруг, или жидкие помои.
Мы сдерживали дыхание до не могу.
Смерь или жизнь - уже не имело значения.
С разрывающимися легкими я вынырнула.
На наше счастье крышка вернулась на место.
Крупп перед свадьбой не пожелал пропитаться тлетворным смрадом, поэтому не проверял - плаваем ли мы в помоях или дальше побежали.
Он не пожелал, и мы не желаем, но приходится нам.
Разговаривать не хотела, да и не с кем, да и невозможно.
Передо мной качался кочан капусты, облепленный слизью.
Кочан блевал тяжело и с надрывами.
Неужели, это моя любимая подружка Бонни?
Думаю, что и я выглядела не лучшим кочаном.
Купание в помоях не способствует оздоровлению организма и красоте лица.
Не к месту я вспомнила, как в шестнадцать лет, то есть два года назад, решила преобразиться.
Преобразиться и поразить окружающих своим беленьким личиком.
Конечно, я сейчас намного мудрее, даже, если учесть, что нахожусь в выгребной яме по шею.
Но тогда я не додумалась, что у меня лицо белое белое, а захотела его отбелить.
Из модной рекламы я узнала, что отбеливает лицо маска из голубой глины.
В аптеке маска стоила баснословно дорого, потому что пользовалась бешеной популярностью.
"Сэр Корнелиус, дайте мне маску в кредит, - я попросила аптекаря. - Я отработаю у вас в аптеке и выплачу долг с процентами".
"Джейн, я, разумеется, не дам тебе маску в долг, - дядюшка Корнелиус страдал артритом, но принципиально не лечил свои больные суставы.
Он говорил, что человек сам кузнец своего счастья, и не должен полагаться на лекарства.
Странно слышать от продавца лекарств. - Ты не вернешь мне за глину деньги, потому что сразу преобразишься в красавицу". - Слова аптекаря Корнелиуса раззадорили меня.
Я даже пропустила полуоскорбление, по поводу, что я стану красавицей.
Я надеялась услышать, что я и так красавица, поэтому мне никакие отбеливающие кожу маски не нужны.
Но с другой стороны Корнелиус намекнул, что я преображусь в красавицу, и это очень подстегнуло меня.
Не получив голубую глину в аптеке, я не оставила мысль ее найти и намазаться.
"Бонни, пойдем на речку - там голубой глины навалом и бесплатно", - я сделала поразительное открытие.
К моему удивлению подружка отнеслась к затее не с восторгом, а осторожно:
"Джейн, у меня кожа мраморно белая, а у тебя шелково белая, - Бонни, конечно, составила мне компанию, потому что мы подружки навек.
Но не спешила подражать мне с глиной. - Страшно подумать, что будет с кожей после дополнительного отбеливания.
Ты, Джейн, намазывай голубую глину, куда хочешь, а я попробую сначала на животе". - На берегу реки мы казались двумя белыми воронами на фоне голубой глины.
Я щедро нанесла глину на лицо, а Бонни глиной выложила красивый круг вокруг своего пупка.
"Как ты думаешь, Джейн, уже можно смывать целебную косметическую глину?" - Бонни спросила меня через пятнадцать минут.
Я забыла посмотреть, на сколько времени наносится глина, поэтому решила подстраховаться:
"Бонни, давай подождем еще часик - на всякий случай.
Мы утрем нос аптекарю Корнелиусу, когда расскажем всем, что на берегу нашей речки голубая косметическая отбеливающая кожу глина лежит пластами бесплатно.
В подтверждение я предъявлю отбеленное личико, а ты - животик.
Корнелиус разорится, с сумой по миру пойдет, аптеку заложит в банк", - я злобно целый час перечисляла, какие напасти упадут на голову бедного аптекаря, который не продал мне в долг глину.
"Гречко, смотри, девки навозом вымазались, - нас из ожидания выдернул крик нашего одногруппника Инносента. - Бонни живот вымазала, а вторая какашки по лицу размазала".
"Наверно, Джейн, потому что они всегда вместе", - Гречко догадался, но я не стала открывать личико.
"Джейн, Бонни, зачем вы уродуете себя? - парни заржали. - Оставались бы прежними, тогда хоть была бы у вас надежда, что кто-нибудь смилостивится и замуж возьмет.
А с навозом на лице и на животе у вас шансов нет", - парни согнулись от хохота.
"Навоз?" - Бонни произнесла задумчиво, когда Гречко и Инносент уплыли по реке, как два бревна.
Я ничего не ответила подруге, потому что с яростью смывала с лица голубую глину.
Думала, что смывала, но на самом деле только купала глину.
Она закаменела и никак не желала отваливаться и показывать мое белейшее личико.
"Попахивает навозом, - Бонни только что догадалась.
Я давно ощущала запах коровьих лепешек, но мудро молчала. - Сюда коровы и быки на водопой ходят". - Бонни сделала свое открытие в мире косметики.
Мы не меньше часа отмывали с себя позорную грязь.
Меня грела мысль, что Гречко и Инносент не видели моего лица до и после.
"Ничего, красное пятно пройдет, - я успокаивала подругу. - Мы просто травмировали кожу, когда смывали песком голубую глину".
"Джейн, на животе у меня не так страшно, - Бонни искренне переживала за меня. - Но как ты пойдешь домой с красным лицом через весь город?
Тебя могу забрать либо в инфекционный госпиталь, либо в психушку".
"Я прикрою лицо лопухом, - я нашла выход из положения с голубой глиной. - Но на всякий случай подождем темноты.
В темноте все лица - серые, как у волков".
Как назло в тот день темнота долго не наступала.
А, когда, наконец, появились звезды, то в городе устроили карнавал - с салютом, ярким освещением и факелами.
Огородами, автостоянками мы, наконец, добрались до своих домов.
На следующий день мы в школу не пошли.
Потому что красный круг на животе Бонни запылал алым.
Мое лицо превратилось в свеклу.
Вид и ощущение, будто с лица сняли кожу.
"Чума", - доктор Авиценна по вызову сразу поставил диагноз.
"Я намазала лицо коровьим навозом и глиной с реки", - я призналась, потому что диагноз "чума" меня не устраивал.
Из интера я узнала, что "чума" - смертельно и заразно.
"Джейн, ты намазала лицо коровьим навозом с грязью? - доктор Авиценна просто экстрасенс какой-то. - Я бы посоветовал тебе обратиться к психиатру... психоаналитику".
После случая с голубой природной глиной я стала осторожно относиться к тому, что накладываю на лицо.
В выгребной яме я, не по своей воле, нарушила это замечательное правило.
Бонни промычала что-то вроде:
- Я не могу больше, - и попыталась пройти из ямы к свету.
Но крышка, оказалась на наше удивление высоко.
- Бонни, вставай мне на плечи, - я улыбнулась подружке.
Вряд ли она рассмотрит мою улыбку под толстым слоем нечистот, но зато - почувствует ее.
Не может быть, чтобы Бонни не почувствовала мою улыбку.
В ответ раздалось мычание, лицо Бонни перекосилось.
Неужели, этот перекос называется улыбкой?
Тогда мычание подружки, что обозначает?
Мои мысли в нужное время и в ненужном месте оборвал яркий свет с небес.
После нескольких секунд остолбенения я поняла - кто-то убрал крышку с выгребной ямы.
На нас полился щедрый дар небес - вылили ведро с нечистотами.
- Хватит! Я уже! Я все! Я достаточно! - я возопила, как могла.
С помощью ножа найду не только дорогу на волю, но и к своей героической смерти.
Против вооружения Круппа наши ножи не выстоят, зато броню Круппа перед его свадьбой поцарапаем.