Мой вой привлек внимание дикарки, которая вылила на нас ведро.
Она затараторила быстро на своем туземном языке.
- Нихт, найн, - я разлепила губы, потому что то, что вылила на нас туземка, немного смыло то, что было до нее. - Не понимаем по вашему, по-дикарски.
- Джейн, Бонни? - туземка произнесла на хорошем интере.
Слышался небольшой акцент, но у кого его нет?
Интер - общий официальный язык Империи.
Конфедераций, префектур в Империи - не счесть, и каждая гордится тем, что помимо интера имеет и свой язык.
Вот местные языки, которые, по моему мнению, никому не нужны, кроме местных политиков, и вносят акценты в интер.
- Я думала, что вы, туземцы, не знаете интер, - Бонни довольно невежливо проквакала.
Если учесть еще наше положение, то - совсем глупо пыталась обидеть дикарку.
Она может забросать нас камнями, если в деревне есть камни.
Или зальет помоями, если помои остались в хижине.
Или оставит нас, как мы есть и где мы есть.
Или позовет Круппа, если он еще не умер от любовной лихорадки.
- Подождите, - девушка загадочно произнесла и скрылась.
- Что мы можем еще, кроме как ждать? - я старательно не смотрела на Бонни.
Вдруг, ее облитый нечистотами образ навсегда отпечатается в моей памяти. - Бонни, ты тоже на меня не смотри.
- В фильме "Голубая Луна" танцовщица жеманилась, напрашивалась на комплименты, - Бонни захихикала.
Ее смех жуткий в нашем положении. - Она ухажерам тоже говорила, как ты сейчас мне сказала:
"Не смотри на меня, я некрасивая сейчас".
Поклонники сразу начинали с ней спорить, доказывали, что она красавица из красавиц.
- Нет у нас поклонников, и не было, - я вздохнула.
- Ты не так меня поняла, Джейн.
- Лучше скажи, куда туземка убежала, даже крышку не закрыла.
- Я думаю также, как и ты думаешь, Джейн, - Бонни не брала на себя ответственность за побег туземки.
- А что я думаю, Бонни?
- Ты должна знать, что ты думаешь, Джейн.
- Откуда я знаю, что я думаю?
- Не знаешь?
- Кого не знаю?
- Себя не знаешь, Джейн?
- Шутишь, Бонни?
Как же я могу себя не знать, если я себя до галочки изучила.
- До какой галочки?
- Так говорится, Бонни, что до галочки.
- Первый раз слышу, что до галочки, Джейн.
Но звучит заманчиво.
- Бонни, ты что, в помойной яме заигрываешь со мной?
- Получается, что так, Джейн.
- Это безумство.
- Получается, что безумство.
- А впрочем, - я почувствовала с ужасом, что меня потянуло к подруге.
Я очень и очень захотела ее поцеловать. - Это невероятно, Бонни.
- Что невероятно, Джейн?
- Я, я опять хочу к тебе прижаться.
Это извращение.
- Почему же это извращение, Джейн?
- Потому что мы воняем, в вонючей смрадной яме, отвратительно грязные, обтекающие.
- Главное, не как глаза видят, а как сердце видит.
- Бонни, ты стала в помойке поэтом? - я не могла поверить в преображение.
- Поэтом, я к счастью не стала, потому что я девушка, но поэтессой - может быть.
- Все поэтессы хуже, чем актрисы, - я вспомнила слова наставника Мирандо.
- Куда уж хуже, - Бонни засмеялась.
Я с величайшим удивлением осознала, что помойка уже не кажется смертным грехом.
Неужели, главное - чувства, а место, где они проявляются - не имеет значения?
Страсть и любовь намного превыше, чем окружающая среда.
Даже в помойке моно найти светлое и прекрасное, если подруга любимая рядом.
- Поразительно! - я все же не решилась поцеловать Бонни, но тянулась к ней не только всей душой и сердцем, но и руками и губами.
- Лестница, - Бонни могла бы не предупреждать, потому что между нами упала примитивная, но лестница.
- Джейн, Бонни, вылезайте быстрее, - дикарка подгоняла нас с небес. - Крупп включил датчик поиска.
Найти вас - дело недолгое.
- Датчик поиска? - меня больше поразило то, что дикарка не только изъясняется на интере, но и знает о датчике поиска.
Я представляла дикарей невежественными неграмотными некультурными.
- Ты жухрайский шпион? - Бонни подталкивала меня в попку на лестнице из помойки.
Вопрос о жухрайском шпионе подруга задала без напряжения в голосе.
Судя по всему, что жухрайский шпион, что освободитель революционер, для Бонни сейчас не важно.
Впрочем, и для меня сейчас политика стояла на втором плане.
Сначала - вымыться со скрипом и добела, а потом уже политика.
- Бонни, я не жухрайский шпион, ты же знаешь.
- Я тоже не жухрайский шпион, - дикарка ответила.
- А куда мы лезем? - На поверхности подозрение вернулось ко мне. - Не Круппу ли ты хочешь нас преподнести на золотом блюдечке?
- В нашем племени нет золота, - дикарка в улыбке показала ровные белые зубки. - Вы не поместились бы на блюдечке, Джейн и Бонни.
Для вас нужно огромное золотое блюдо! - Дикарка ловко убрала лестницу, накрыла крышкой помойную яму.
По поводу золота она иронизирует?
Делает вид, что не поняла двусмысленности "на золотом блюдечке"?
- Отобьемся, - Бонни поняла мои сомнения насчет Круппа и возможного предательства дикарки по отношению к нам. - Если не отобьемся, то хотя бы отобьем.
- Бонни, ты тоже решила умничать, - я захныкала.
Звезда Эвкалипт нестерпимо поджаривала меня.
От нас поднимался смрадный цветной пар.
Я почувствовала себя снова на берегу реки с голубой навозной глиной.
- Подождите, я захвачу топор, - дикарка хлопнула ладошкой по лбу. - Как же я не догадалась взять его сразу, когда забирала лестницу.
- Нет, ты подожди, - мне не понравилось, что туземка может оставить нас на виду. - Вытащила из нашего укрытия, поэтому снова перепрятывай нас.
Но на этот раз будешь сидеть с нами в одном укрытии.
- Для нашей безопасности, - Бонни поймала мою мысль. - Чтобы не убежала и не доложила.
- Вы опасаетесь, что я нарочно вас освободила, чтобы отдать Круппу на костер? - дикарка не обиделась. - Нет, у меня другие планы.
- Тогда зачем нам топор? - я спросила иронично, насколько позволяла подсыхающая на мне корка нечистот. - Дрова пойдем рубить?
- В джунглях без топора не выжить, дикарка произнесла уверено.
- Кинжал не заменит топор? - в руке Бонни появился кинжал.
Глаза дикарки полезли на лоб.
Она не могла поверить, что только что ладонь Бонни была пустая, а теперь на ней материализовался кинжал.
Туземка не догадывалась, что на Натуре мы с пяти лет каждый день в течение всей жизни учимся обращаться с личным кинжалом.
В Империи, я уверена, нет равных натуристам по искусству ножей.
- Кинжал поможет топору, - дикарка нервно облизнула губы и прислушалась. - Если сейчас не доверяете мне, то идите со мной вместе за топором.
Два шага! - Дикарка показала на ближайшую хижину.
Я и Бонни переглянулись, пожали плечами и приняли предложение туземки.
Хижина небольшая и очень неуютная.
По сравнению с хижиной вождя - ящик, а не дом.
На полу, на матрасе из плетеных растений лежала пожилая туземка.
Из одежды на ней только юбка из перьев и совесть.
- Жармионе, - при нашем появлении женщина присела и внимательно на нас посмотрела. - Внучка, эти две девушки Джейн и Бонни? - Старушка смотрела на нас дружелюбно.
- Не Джейн и Бонни, а Бонни и Джейн, потому что Бонни находится к вам ближе, - я с подозрением смотрела на всезнающую женщину.
Мы так популярны в вашей деревне, что нас каждая, - я бы сказала "собака", потому что в поговорке звучит "собака" - "каждая собака знает", но постеснялась и закончила на "каждая".
- Деревня у нас маленькая, все всегда знают, - женщина согласно кивнула головой. - О вас Крупп много и долго рассказывал. - Женщина пролила свет на загадку наших имен. - Я - Ванесса, а моя внучка - Жармионе.
- Очень приятно, - я, неожиданно для себя, шаркнула ножкой по земляному полу.
- Очень, - Бонни была более краткой, и еще более настороженной.
Может быть, старушка и ее внучка нам зубы заговаривают, тянут время, ждут, когда появится Крупп во всеоружии
С другой стороны, зачем тогда Жармионе нас вытаскивала из помойной ямы?
Могла бы доложить Круппу, пока мы прокисаем в нечистотах.