- На твоих коленях, Лусака, не так мягко, как на коленочках Джейн, - Бонни обвила шею Лусаки левой рукой.
- Колени парней широкие, крепкие, - я тоже сделала открытие для себя. - Лусака, ты не дорассказал о том, как закончилось твое собеседование с лейтенантом Шоу. - Я напомнила новобранцу.
- Охотно расскажу, - Лусака обрадовался, засветился от счастья. - Лейтенант Шоу подошел ко мне и заглянул в глаза "Новобранец Лусака, нравится тебе Шопен?" - Лусака повторил для тех, кто забыл начало истории. - Ответить - нравиться - нельзя, если Шопен жухрайский шпион.
И сказать, что не нравится, тоже опасно.
Вдруг, Шопен - родственник лейтенанта Шоу, или его жена, или любовница.
Брунцелез и за меньшее в морду получил от лейтенанта.
Я осторожно ответил:
"Не знаю никакого Шопена, господин лейтенант.
В нашем рабочем поселке в Тухлом переулке аватар торговал козлятиной.
Только звали его не Шопен, а - Жопен.
Я всегда у него покупал козлятину, потому что она несвежая, Жопен ее отдавал дешево". - Ответил, и думал, что лейтенант отвяжется от меня.
Он, наоборот, взъярился, да как начал меня колотить - на пол повалил, ногами бьет.
Я привычный, голову сразу руками закрыл, колени к животу прижал, локтями почки прикрываю, чтобы все не отбил мне сразу.
Мне почки понадобятся для продажи, а голова - чтобы не продешевить, когда почку буду продавать.
Лейтенант бушует, вопит, что я типа подлец, потому что поставил на одну ступень великого композитора Шопена с каким-то синим аватаром Жопеном, который в тухлом переулке торгует тухлой козлятиной.
- Ты можешь написать на лейтенанта Шоу рапорт, что он расист, плохо отозвался о синем аватаре, - Шорли вроде бы оживал.
- Шорли, ты серьезно? - Лусака посмотрел на Шорли, как на огородное чучело.
- Нет, Лусака, я пошутил, - Шорли побелел. - Шутка, понимаешь?
- Хорошо же ты пошутил, Шорли, а то я подумал уже, что ты с ума сошел, - Лусака засмеялся. - Писать в армии рапорт на боевого офицера?
Легче повеситься в сортире или сразу выстрелить себе из бластера в лоб.
- Зачем вешаться в сортире? - Бонни с любопытством спросила.
- Зачем стрелять из бластера себе в лоб? - я тоже недоумевала.
Но Лусака и Шорли приняли наши серьезные вопросы за шутки.
- Я потом аккуратно сказал капралу Брамсу, что лейтенант меня ни за что избил, - Лусака прикоснулся к шишке ко лбу. - Так капрал мне еще добавил - по почкам и по яйцам.
- Фуй, Лусака, в обществе девушек парень не должен произносить "по яйцам", - Бонни скривила личико.
- Как же тогда говорить о них, об этих? - Лусака и Шорли озадачено посмотрели на Бонни.
- Яички, тестисы, мужское достоинство, - я подсказала бойцам, потому что я с отличием окончила гимназию.
- Яички, тестисы, мужское достоинство, - из ниоткуда около нашего стола вырос кухмейстер Чапек.
Он огромный, поэтому должен был громыхать, а подкрался незаметно, да еще и подслушивал. - Новобранки, почему во время приема пищи обсуждаете мужские достоинства своих женихов? - Подбородки Чапека затряслись.
- Дон кухмейстер, мы еще не принимаем пищу, - Бонни пропищала.
- Герр кухмейстер Чапек, у нас нет женихов, - я проблеяла.
- Что же вы, безобразницы, сразу к бойцам на колени забрались? - маленькие глазки Чапека прожигали мои груди насквозь.
- Синьор кухмейстер, девочки не виноваты, - Шорли поднял подбородок. - Мы к ним подсели за столик, а не они к нам.
Столик на двоих, поэтому мы предложили девочкам переместиться к нам на колени.
- Нечего выгораживать этих, - кухмейстер снова потрясал множеством подбородков.
На этот раз, вроде бы не смеялись подбородки его. - Знаем мы, для чего девки в армию записываются.
Женихов видных в армии ищут.
Наплетут вам, что случайно попали в имперскую армию, а сами давно так задумали.
В армии девки на раз два три выходят замуж.
Чуть что, так сразу на колени садятся, а потом, после свадьбы - сразу на шею
И ножки свешивают!
- Господин кухмейстер, а как на раз два три в армии выйти замуж? - я заинтересовалась, потому что вопрос о замужестве для любой девушки стоит на первом месте.
По крайней мере, у нас, в конфедерации Натура.
- Быстро проваливайте от красивых парней, - кухмейстер Чапек отчего-то разозлился за нас.
Он даже потянул меня за ухо вверх.
- Сейчас, сейчас, уйдем, господин кухмейстер, - я запищала.
Не хотела портить отношения с главным по кухне.
Дорогущая каша нам дороже ссоры.
Я и Бонни быстро стекли с коленей Лусаки и Шорли.
- Не ищут они женихов, видите ли, - кухмейстер называл нас в третьем лице. - На ваших коленях, парни, после девок остались мокрые пятна.
Все понятно с этими хищницами. - Кухмейстер замахнулся на меня короткой рукой.
Но я ловко увернулась.
Мы заняли столик в дальнем углу у стены.
- Другие не понимают, что у окна сидеть опасно, - Бонни из вазочки взяла две салфетки.
Одну опустила на стул для меня, вторую - на свой стул. - Видишь, на этом столе даже салфетки есть.
А на других столиках все вазочки для салфеток пустые.
- Ловко мы с кухмейстером, - я захихикала. - Даже не особо разозлили его.
- Джейн, слова Чапека понятные, а смысл не доходит до меня, - Бонни доверчиво прикоснулась к моей руке. - Я ничего не поняла, что говорил кухмейстер.
Женихи, девушки в армию идут, чтобы жениха склеить.
О чем он? Что имел в виду?
- Бонни, я тоже не очень, - с неохотой призналась, что тоже не понимаю смысл многих выражений военных. - Почему Чапек удивился мокрым пятнам, которые мы оставили на коленях парней?
Они что, не знают, физиологию девушек?
- Может быть, в школе не учились? - Бонни почесала носик.
- Как не учились в школе? - я засмеялась над абсурдным предположением подружки. - Тогда бы их в армию не взяли. - Я замолчала, потому что к нашему столику приближался кухмейстер Чапек.
За ним почтительно семенил молодой солдатик во всем белом.
- Ну, охотницы на женихов, - подбородки Чапека снова начали свой танец. - Какой диеты придерживаетесь?
Только не умоляйте меня о черной икре белуги. - Улыбка с трудом пробилась сквозь тучи на лице кухмейстера.
Наверно, он думал, что пошутил о черной икре.
Я вспомнила нашу подружку, бывшую дикарку, Жармионе.
Она говорила, что черная икра белуги - дорогущий деликатес.
Мне и Бонни это непонятно, потому что икру белуги у нас на Натуре только изголодавшиеся нищие едят.
Вот с кашами, сахаром, овощами, фруктами, ягодами и зеленью - проблема.
Они стоят на Натуре в десятки раз дороже свинины и в сотни раз дороже бросовой черной икры белуги.
- Господин кухмейстер, - Бонни сделала вид, что задумалась, или, на самом деле задумалась? - Мы стройные девушки, поддерживаем свои фигуры.
Поэтому никаких каш с сахаром нам нельзя. - Бонни придерживалась подсказки капрала Брамса, что кухмейстеру нужно говорить противоположное.
Он поступит наоборот, нарочно назначит другую диету.
- Еще мы ненавидим овощи, фрукты, ягоды, салаты с зеленью, - я задрожала от возбуждения, когда говорила о дорогущих этих вкусностях. - Пожалуйста, назначьте нам вкусненькую полезную жирную свинину, мясо барашка, телятину, говядину.
- Перепелок, оленину, тюленину, - Бонни продолжила после моей заминки. - Еще мы обожаем рыбу разных сортов и курочек.
- Икру белуги черную не желаете, девочки? - кухмейстер от восторга икнул.
- Да, черную икру белуги мы обожаем, - я захлопала в ладоши от восторга. - У вас есть черная икра для нас? - На миг мое дыхание остановилось.
Вдруг, капрал Брамс обманул нас, по-армейски пошутил.
И кухмейстер назначит нам все эти мяса и рыбы, а не из вредности - овощи и фрукты?
- Извините, девочки, - кухмейстер нарочно громко говорил, чтобы его слышали новобранцы за другими столиками. - Черную икру, к которой вы привыкли, когда промышляли в дорогих ресторанах, вам предложить не могу.
Мясо и рыба тоже не прописаны в диете для девушек.
Так что, прошу, привыкайте, здесь вам не там.
Армия - не дома. - Кухмейстер насладился хихиканьем в зале и повернулся к подмастерью. - Жюльен, запиши этим двум вегетарианскую диету.
- На завтрак, обед и ужин? - работник по кухне занес данные о нас в планшет.
- На завтрак, обед и ужин, - кухмейстер повторил со злорадством.
- Но это жестоко, господин Чапек, - подмастерье осмелился заступиться за нас.
Ну, кто его за язык тянет.
Все так фантастически хорошо было.
А теперь, возможно, кухмейстер отменит свое решение и наградит ненавистным нам мясом.
- Мой милый Жюль, - Чапек погладил работника по головке.
Я уже поняла, что ласковые слова и показная доброта в имперской армии более опасны, чем вопли и удары.
Нас еще с Бонни не били господа офицеры, но других колотили.
Парни отметили, что лучше сразу получить кулаком в челюсть, чем офицер будет до этого долго издеваться и шутить.
Работник знал эту истину, поэтому позеленел от ужаса.