Сердце Миры пропустило удар.
Вот он — тот миг, ради которого она жила.
Выстрел!
Громкий свист окончился отчаянным, оглушительным рёвом сбитого дракона, а девушку откинуло сработавшим механизмом на землю. Благо хоть она успела смягчить своё падение такой же воздушной подушкой, а то без травм не обошлось бы, а они, несомненно, омрачили бы триумф Миры.
Её звёздный час.
Тихо, почти неслышно чертыхнувшись, девушка поднялась и, дождавшись, пока зелёные круги перед глазами перестанут мелькать, всё же приложило её знатно, спешно зашагала в сторону, куда, по её предположениям упал дракон.
Кроме кинжала Иккинга у неё не было с собою оружия, да и зачем?
Она сама по себе — оружие.
Девушка так и не заметила, как от сбитого ею дракона отделился чёрный силуэт.
***
Три часа ушло у Миры на то, чтобы найти хоть что-то.
И потому она была зла.
И расстроена.
Ударив с досады по ветке, она вдруг заметила, что быть той здесь не должно было. Приглядевшись, девушка увидела сломанное дерево, которому сия ветка и принадлежала, а также — длинный жёлоб, явно свежий.
Ох и досталось её жертве!
Добравшись до конца желоба, Мира вышла на поляну, а на ней…
Так вот ты какая, Легендарная Ночная Фурия!
А дракон вообще дышал, кстати? Коснувшись крыла, мельком заметив какое-то движение в кустах за спиной, но не обратив на него внимание, Мира с некоторым облегчение поняла, что да — он всё же был ещё жив.
Вот и хорошо!
Убить эту тварь, забравшую у неё лучшего (единственного!) друга, она должна была только своими руками.
Своей Магией.
— Я убью тебя, дракон, за смерть моего друга! — практически прошипела девушка и, собравшись с силами, вдруг замерла в нерешительности, смотря в глаза своей жертве.
Тому, у кого сейчас отнимет жизнь.
Ну чего же она медлила?
Что её останавливало?
Это ведь так просто — сконцентрироваться и заставить воздушную сферу окутать голову дракона, из которой просто выкачать кислород, и продержать так несколько минут.
Да, это страшная, мучительная смерть, но — верная.
Ведь дракону не был помехой её кинжал, чьё лезвие, острое, как бритва, всё равно едва ли пробило бы чешую твари — уж в живучести её можно было убедиться просто потому, что после такого падения она не истекла кровь, пока Мира искала Фурию.
Но какая-то деталь, какая-то мелочь удерживала девушку, и ей оставалось только смотреть в перепуганные глаза Фурии.
Она всё понимала.
Она видела намерения девушки и, видимо, ей было очень страшно, ведь она, отчаявшись, вся напряглась и не просто закрыла — зажмурила свои ярко-зелёные глаза.
И тут до Миры дошло.
— Это не ты… — прошептала девушка растерянно.
Она, закрыв лицо руками, прислонилась спиною к камню и со стоном сползла на землю, покачиваясь из стороны в сторону, истерически всхлипывая — не то смеясь, не то плача.
Истерика?
Она чуть не убила невиновного!
Зелёные!
Зелёные, а не голубые глаза.
А Фурия прислушивалась к каждому шороху, словно в надежде уловить что-то, что спасло бы её, и наблюдала за девушкой обеспокоенно, явно сомневаясь в её адекватности.
Правильно сомневалась.
Мира и сама сомневалась теперь.
Более-менее придя в себя, она встала на ставших словно ватными ногах и, чувствуя дрожь в руках, достала кинжал, мельком отметив то, как в глазах дракона промелькнула паника, и направилась к нему.
Фурия задёргалась, явно протестуя против такого развитая событий, и только сильнее раздражая Миру.
— Да успокойся ты! — прикрикнула она. — Я только верёвки перережу.
Дракон, на удивление, затих.
Неужто понял?
Тут раздалось тихое рычание, но сей звук издавал не эта Фурия. Звук был сам по себе выше, более гортанный, хриплый, да и сам по себе больше на звериный был похож — на волчий, например.
Обернувшись, Мира вскрикнула.
Прямо за спиной у неё стояло непонятное существо, силуэтом своим напоминая Ночную Фурию, но в то же время — человека, но с шлемом из… драконьего черепа?
В руке (точно не лапе?) существо сжимало кинжал.
Стало быть, человек в такой вот броне…
Вдруг Фурия, поняв, что была наконец-то свободна, рванулась к этому человеку, закрывая не то его от Миры, не то Миру от него.
Это ещё что?
Человек… существо? Поднял на девушку глаза, совершенно такие же, как и у его дракона, зелёные с узким зрачком, и стал внимательно осматривать её, словно желая запомнить.
Лицо не было скрыто маской, но было измазано чем-то чёрным, предположительно — углём.
— Откуда у тебя это? — спросил тихо, чуть шипяще, неизвестный воин указывая на кулон Миры, который ей подарил Иккинг незадолго до своей смерти.
— Подарок друга.
— Мира? — прошептал человек удивлённо, ошарашенно даже, — Мира, это ты?
Девушка на это только кивнула машинально, стараясь понять кто был перед ней и как они могли оказаться знакомы.
— Кто ты? — решила не мучиться она
Вместо ответа неизвестный только снял свой шлем и стёр уголь с лица.
Комментарий к Часть 1; Глава 1
Мира:
https://vk.com/club147969315?w=wall-147969315_131%2Fall
Неизвестный (пока что) воин:
https://vk.com/photo-147969315_457239271
========== Глава 2 ==========
Внезапная вспышка узнавания и последующий за ней и весьма закономерный шок прошли так же быстро, как и возникли, и на их место пришла такая привычная, практически родная пустота где-то рядом с сердцем.
Там, где Душа?
В чудеса Мира не верила, пусть и умела сама их творить.
Магия — не чудо.
Дар — это данность.
Да, в чудо верить было совершено глупо, как и думать о том, что Иккинг мог выжить тогда.
И дело было даже не в том, что его похитила Ночная Фурия, встречу с которой не пережил ни один воин, а в том, что девятилетний ребенок выжить в одиночку на острове, кишащем драконами просто не мог — не было у него для этого ни знаний необходимых, ни инструментов, кроме кинжала, ни сил для охоты.
Он просто погиб бы от голода и холода.
Иккинг навсегда остался радостным и горьким воспоминанием, красочной картинкой, что все меньше была личностью и все больше — голосом и словами с каждым минувшим годом.
Тот, кто был перед ней не был её другом.
У него было лицо Иккинга, повзрослевшие и измученное многими заботами, перепачканные в золе и пыли.
У него были движения её друга.
У него был его голос, такой глубокий и завораживающий, в котором ещё звучали эхом давних воспоминаний звонкий смех давно сгинувшего мальчишки.
Все в нем буквально кричало — это Он!
Но…
Мира уже ни во что не верила.
И никому.
Впрочем, быть может её лучший друг, ставший не более, чем лелеемым и бережно хранимым воспоминанием, стал тем, о ком ходило множество легенд и противоречивших самим себе историй.
Духом.
Это вязалось и с существованием Дара, и с Драконами, и с легендами о других мирах и редких путниках, что из них ходили по неведомыми простым смертным тропами.
Пред нею был Дух?
Не так она себе их представляла, если честно, да и не верилось в это — вряд ли мертвый и воскресший стал бы взрослеть.
Но почему он знал ее имя?
И откуда ему было известно про кулон?
***
Залитые солнцем верхушки деревьев были где-то высоко-высоко, почти непостижимо, и два ребенка, мальчишка и девчонка, бежали сквозь реденькие прибрежные деревья, со смехом переговариваясь.
Здесь берег был совсем пологим, и лес выходил к самой воде.
Пляж, усыпанный крупной галькой, был единственным на весь Олух, и именно он был излюбленным местом этих двоих — в самые жаркие летние дни здесь можно было купаться.
Тут дно было, как и берег, очень пологим, и можно было уйти достаточно далеко без страха утонуть — на пятьдесят шагов и даже дальше было не глубже, чем детям по пояс.
Сюда часто выбрасывало на берег причудливых существ — раковины, такие красивые и разнообразные, морские звёзды…
Дети любили их собирать и коллекционировать.
Вдруг мальчишка остановился, словно на стену невидимую наткнулся и очень долго смотрел себе под ноги, оглядывая гальку, а потом ловким движением наклонился и подхватил с земли что-то.
И вид у него был такой загадочный!
Девчонка потом до самого вечера выпытывала у друга — что он такое нашёл на берегу, но тот продолжал упорно переводить тему или просто молчать.
А на утро мальчишка подарил ей кулон, сделанный из странного камешка с янтарного цвета прозрачными прожилками, складывавшимися в причудливый узор, который можно было рассматривать буквально часами напролёт.
Вот это — настоящее чудо.
***
Мира продолжала не понимать, кто стоял перед ней, положив руку на нос своему дракону, смотрел так насмешливо, чуть снисходительно и капельку, самую капельку высокомерно — как вождь на крестьянку.
А имел ли он на то право?
Может, имел.
По крайней мере герб Чёрного Острова, то ли нарисованный, то ли выгравированный на наплечнике, который наконец-то сумела разглядеть девушка на доспехе, которой, по сей видимости, и оказалась принятая за кожу непонятного существа чешуя, говорил об этом ясно и чётко — не простолюдин.
Насколько было ей известно, герб того или иного народа на одежде могли носить только воины этого самого племени, любые иные — на украшениях, на флагах или парусах.
Значит, перед ней стоял как минимум, один из бойцов Чёрного Острова.
Дела…
О народе, обитавшем на Чёрном Острове, окутанном легендами и байками торговцев, ходило много слухов по всему Архипелагу, однако ничего достоверно известно не было — никто из тех глупцов, что решались покорить это племя, не возвращался домой, а их союзники и те торговцы, что сотрудничали с ними либо с другими народами дел не имели, либо говорить что-то помимо того, что было известно всем, отказывались.
Известно было только то, что эти люди подчинили себе драконов, на которых летали верхом, однако, почему-то, покорять соседние острова они, даже имея такую громадную силу в своих руках, не стремились.
Несколько племён, что с драконами не воевали, были союзниками Теней, как называли жителей Чёрного Острова, и вели активную борьбу с Изгоями, Охотниками на драконов — теми же Ингерманами, а также с Гримборнами, сумевшими развернуть свою организацию в последние годы как никогда широко.
Поговаривали, что Тени — потомки Детей Ветра, что, отрёкшись от своей скитальческой жизни, осели на каком-то особом острове и основали там своё поселение.
И это вполне могло быть правдой.
Почему нет?
Гораздо более интересным было то, почему именно «чёрный», почему остров был назван именно так и носил это имя до сих пор, ведь, если верить торговцам, он был очень даже зелёным, и даже больше — утопавшим в цветах.
Говорили, что название дано по главным обитателям этого острова.
Истинным хозяевам этой земли.
Откуда пришли на Архипелаг Ночные Фурии никто не знал, да и знать было незачем — земли за пределами исследованных викингами территорий продолжали оставаться дикими и неприступными, и соваться туда было себе дороже.
По крайней мере — все так считали.
Однако было фактом то, что поселились Порождения Молнии и самой Смерти на почему-то так сильно понравившемся им острове, облюбовав его для себя и своего потомства на века вперёд.
Первоначально Фурии не высовывались особо, таясь и скрываясь от людского взора, но со временем они, как это было свойственно скорее людям, стали наглеть, поняв, что противостоять им никто не мог и способных их истребить врагов у них не было.
Да откуда взяться было им, этим врагам?
По сей день все трепетали, стоило им только услышать леденящий кровь свист…
Забавно.
Мира уже призналась себе — к драконам в общем и к Ночным Фуриям в частности она претензий не имела, ибо причин ненавидеть целый вид у неё не было, а ненависть ради ненависти была глупой.
Да и…
Впрочем, про ненависть она уже говорила.
Так или иначе, с той голубоглазой её разборки были персональными, и вся злоба Миры, что ещё осталась в ней, что не выгорела, не выветрилась со временем, была направлена на одну вполне конкретную Фурию, так словно бы это был человек — девушка стала бы искать именно убийцу друга, а не ненавидеть целую расу.
И именно поэтому она теперь не боялась.
Страх — сильная эмоция.
Одна из сильнейших…
Покой и равнодушие в её душе были намного страшнее всего иного, но именно они помогали ей жить дальше, не быть одержимой собственной местью.
Особенно если мстить было не за кого.
И не зачем.
Если это был действительно Иккинг, если он каким-то чудом уцелел, если проклятая тварь оказалась родом с Чёрного Острова, где приютили мальчишку, вырастили и воспитали, то всё становилось на свои места.
Оставался один-единственный вопрос.
И касался он отнюдь не того, почему Иккинг не вернулся на Олух, где его приняли бы с распростёртыми объятьями, лишь бы вернулось к Вождю его снисходительность и добродушие — этот поступок своего друга Мира понимала, как никто другой, прекрасно зная, что делать ему в таком случае было здесь нечего.
Как и ей, в принципе.
Нет, вопрос был в том, а что же привело Иккинга обратно на Олух, где его на пару с драконом так удачно сбила Мира.
Боги? Те самые, которых не существовало?
Просто Высшие Силы?
Случай?
Судьба?
Вот во что, во что, а в судьбу Мира верила меньше всего — все были сами творцами собственного пути, и будущее любого человека было только его собственным выбором с поправкой на внешние обстоятельства.
Могла ли недавняя по меркам Архипелага — всего два года минуло — смена власти на Чёрном Острове стать причиной визита Иккинга на Олух?
Доселе, если верить сплетникам-торговцам, на родине Теней правил Совет Мудрых, в который выбирали двенадцать самых достойных представителей племени, которые потом на протяжении двенадцати лет решали судьбу своего народа.
Но что-то переменилось.
Исчез Совет, словно и не было его.
Власть в свои руки взял Вождь.
Король.
В коей-то степени это было более драконье понятие, и потому оставалось только гадать, кем являлся тот самый загадочный Король Клана Ночных Фурий, что пришёл на смену всем своим предшественникам, резко меняя политику своего племени и его приоритеты.
Никто не знал откуда и когда конкретно он появился.
Зато день, когда Мира впервые услышала о Правителе Чёрного Острова Лувеˈнˈавер.
***
Мальчишка, чей глаз был зорче соколиного, давно заметил силуэт корабля на горизонте, и даже сумел разобрать герб на парусах — мирный торговец приближался к острову, суля привести помимо новых товаров нечто гораздо более важное для замкнутого общества, где все друг друга знали — слухи.
Чуть нахмурившись, с ужасом и даже с какой-то обречённостью понимая, что именно скоро начнётся, не любивший большие скопления людей, ведь те так неприятно мельтешили, да ещё и шумели так, что голова начинала раскалываться, двенадцатилетний Рауд Ормсон рысцой бросился к главе Патруля, частью которого в будущем было суждено стать мальчишке.
А что его ещё могло ждать?
Что у него было впереди?
И разве был у него хоть когда-то выбор?
За него уже давно всё решили…
Рауд не обладал даром Огня или Земли, не мог подчинять людей своим голосом, не обладал той буквально нечеловеческой силой вкупе с невероятно развитой интуиций, достегавшей своего пика в момент боя, что была дана их Вождю, многим другим его соплеменникам — тем же уже давно погибшим Снорсонам, из которых была и воспитанница их кузнеца.
Но больше всех такая сила, что и Стоику, была дана, как ни парадоксально, Изгоям.
Отчего-то Высшие Силы — Боги ли, Духи ли, или неведомые Странники — не давали Дара одной из Стихий тому народу, давая только то, что не было столь разрушительным.
Ну или просто люди из родов со Стихийной Магии не уходили к Изгоям.