— Скоро Рождество.
Сказала тихо, но Сириус услышал и рванулся к ней, схватил за плечи и развернул к себе, как Люпин двумя часами ранее.
Она подняла глаза и встретилась с его взглядом. Сириус резко притянул ее к себе и крепко обнял, почти причиняя боль. Нарцисса обхватила его за талию и замерла.
— Маленькая моя, девочка моя родная, — прошептал он в ее волосы.
Одной рукой он крепко прижимал ее к себе, а второй гладил серебристые косички. А Нарцисса стояла, зажмурившись, и чувствовала его напряжение и отчаяние. Его плечи слегка подрагивали, а сердце колотилось, как сумасшедшее. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы за поворотом не загремели упавшие доспехи.
Они отпрянули друг от друга, и обоим стало понятно, что выбор сделан.
— Тебе пора, — тихо проговорила Нарцисса.
Он молча развернулся и пошел прочь. Нарцисса отвернулась к окну. Он и так уходил из ее жизни, поэтому смотреть в его удаляющуюся спину было выше ее сил.
Она так и не успела чего-то самого главного.
========== Все можно изменить ==========
Пришел из пустоты, качнув поток сознанья,
Разрушил и разбил привычный мир вокруг.
Так странно… Не сказал ни слова в оправданье,
Но вот уже не Враг, хотя еще не Друг.
Еще я не могу прогнать свои сомненья,
Но руку протяни, и я ее приму.
Пусть от слепой вражды неблизко избавленье,
Я внутренне готова пройти весь путь к нему.
Она так и не успела чего-то самого главного.
А теперь ей сотрут память, и она даже не сможет пожалеть об этом так и не обретенном понимании. Гермиона сидела в кресле посреди кабинета Дамблдора и тихо впадала в отчаяние.
Снейп отправился искать директора, предоставив их самим себе на какое-то время. Тяжелый камень упал с души. Помощь уже близко. Всего лишь полтретьего ночи, а они уже в кабинете директора, и теперь все будет хорошо. Одна бы девушка никогда не смогла сделать то, что они сделали. Гермиона подняла взгляд от своих колен и посмотрела на юношу, который откинулся на спинку соседнего кресла, и устало прикрыл глаза.
«Как-то он неважнецки выглядит», — обеспокоенно подумала девушка. Следы воспитания, оставленные Люциусом Малфоем на лице сына, исчезли. Правда, Гермиона не видела, когда он успел залечить разбитую губу и удалить синяк, но и без них общий вид слизеринца оставлял желать лучшего.
— Малфой, — тихо позвала девушка, — ты как?
Вопреки здравому смыслу и многолетней привычке она волновалась за этого странного человека. Удивительно! Не прилагая никаких видимых усилий, он что-то затронул в душе девушки. Просто он оказался способным на эмоции, переживания. Это так не вязалось с привычным представлением.
— Теперь мы добрались, — не открывая глаз, ответил юноша, — так что можешь больше не проявлять свою трогательную заботу.
Гермиона с трудом преодолела желание треснуть его голове. Ну почему он такой мерзкий?! Ведь может же быть другим, она это сегодня видела.
— Если ты ожидала, что я буду с тобой милым и добрым, памятуя сегодняшнее общение, не по адресу!
— Ничего я от тебя не ожидала. Просто хочется понять, почему ты такой мерзкий?
— Ну что ж, не буду мешать. У тебя еще есть время до стирания памяти. Можешь его посвятить изучению моей сущности. Я не возражаю. Только учти, все равно ведь ничего этого для тебя не будет.
Он мерзко ухмыльнулся, не открывая глаз.
Гермиона внимательно посмотрела на него и вновь впала в отчаяние.
«Куда делся Дамблдор? Время-то идет». Совсем не хотелось сидеть в этой комнате с мерзким гаденышем, в которого превратился недавно еще вполне сносный Малфой.
Словно в ответ на ее мысли дверь распахнулась, и вошел директор школы Чародейства и Волшебства.
Гермиона тут же вскочила ему навстречу:
— Профессор Дамблдор!
Малфой тоже поднялся с кресла, но навстречу не кинулся и вообще замер в молчании.
— Добрый вечер, — поздоровался Дамблдор. — Садитесь, пожалуйста, и рассказывайте все по порядку.
Директор быстро обошел стол, занял свое место и перевел внимательный взгляд с одного студента на другого.
Гермиона напряженно опустилась в свое кресло и посмотрела на Малфоя. Она почему-то не знала, стоит ли рассказывать все. Малфой равнодушно опустился на свое место и, не поворачивая головы, кивнул в сторону Гермионы, чтобы она начинала.
Девушка вздохнула и посмотрела в глаза великому волшебнику. Встретив его внимательный взгляд, она почувствовала такое жгучее облегчение, что слова сами прорвались наружу и она, сначала сбиваясь, а потом все увереннее и увереннее, повела свой удивительный рассказ. Во всех подробностях девушка рассказала об их прогулке с Гарри, о его похищении, описала карету. Когда она упомянула герб на дверце, Дамблдор бросил быстрый взгляд на Малфоя. Гермиона тоже посмотрела в сторону юноши. Неизвестно, что там увидел Дамблдор, Гермиона же наткнулась на совершенное безразличие ко всему окружающему. Драко Малфой сидел, опершись локтями на подлокотники кресла и уперев подбородок в сцепленные руки. Его равнодушный взгляд был направлен на пламя в камине слева от директорского стола. Он просто сидел и неотрывно смотрел на огонь, словно все происходящее не касалось его ни в коей мере.
Гермиона вновь перевела взгляд на Дамблдора, и ей показалось, что в глазах директора мелькнуло понимание чего-то такого, чего самой девушке было никогда не постичь. Она поразилась, что директор не спросил, почему они вместе, не выказал никакого удивления готовности Малфоя помочь. Он просто принял все происходящее как данность.
Гермиона вздохнула и продолжила рассказ. Когда она дошла до момента бегства из кареты, раздался резкий голос Малфоя:
— Достаточно! Дальше не произошло ничего существенного.
Гермиона возмущенно обернулась на него, но тот смотрел прямо в глаза директору.
— Поттер находится в подземелье моего родового замка, — ровным голосом произнес Малфой. — Мы пришли за помощью. Его нужно вытащить из подземелья до утра.
Дамблдор внимательно смотрел на старосту Слизерина. Драко Малфой был его головной болью вот уже седьмой год. С тех пор, как появился на платформе 9 и 3/4 одиннадцатилетним мальчишкой, отчаянно стремящимся что-то доказать самому себе. Окружающие считали, что последние шесть лет директор пристально присматривал только за Мальчиком-Который-Выжил, как нелепо окрестили Гарри Поттера газеты. Но нет! Это было далеко не так. Альбус Дамблдор за долгие годы привык считать себя ответственным за каждого ребенка, переступившего порог Хогвартса и, разумеется, беспокоился тоже о каждом. Но иногда в стенах школы появлялись дети, вызывающее беспокойство, отличное от того, что испытывал Дамблдор в отношении большинства студентов. Причины были разными. Впрочем, как и дети.
И юноша, сидящий сейчас напротив, представлял для него не меньший интерес, чем Гарри Поттер. Дамблдор знал не одно поколение древнего рода Малфоев и мог с уверенностью сказать, что по части «счастливого» детства Драко едва ли повезло больше, чем Гарри. Разница между мальчиками заключалась в том, что Гарри мог рассказать об отвратительных родственниках-магглах, которые превратили его детские годы в ад, а Драко не мог и не хотел. Влиятельный, древний род Малфоев был слишком почитаем в определенных кругах магического сообщества, и Драко изо всех сил старался поддерживать безупречную репутацию фамилии. Юный Малфой ни разу не сказал ни одного дурного слова о своей семье, более того — он никому не позволял делать этого.
Но была еще одна причина: необъяснимая, интуитивная. Даже для Дамблдора, умеющего чувствовать мысли и намерения других людей, последний отпрыск рода Малфоев являлся головоломкой. Было в нем что-то, отличающее его от других детей, и это не могло не настораживать. Настораживало и то, что мальчик явно не справлялся и планомерно сам себя загонял в тупик. Слишком многое ему приходилось держать в себе, и слишком сложна была та роль, которую он для себя выбрал. На глазах директора этот непонятный человек превращался из зловредного, мечущегося в сетях собственных предрассудков, мальчика в холодного и отчужденного юношу, укрывающегося гордостью и пока еще зачастую показным равнодушием. Но пройдет время, и игра станет неотличима от жизни, а потом и вовсе ее заменит. Альбус Дамблдор видел это на своем веку не раз, а быть свидетелем метаморфоз именно этого мальчика очень не хотелось.
«Должен же быть способ что-то изменить», — говорил себе Дамблдор, но он слишком мало знал о мыслях и чувствах младшего Малфоя. В отличие от отца, который, при всем своем внешнем апломбе, всегда был для директора открытой книгой, Драко оставался для Альбуса Дамблдора загадкой. Невозможно было сказать, в чью сторону качнется выбор этого хладнокровного юноши. Хотелось помочь, страшно хотелось… но помочь можно только, когда знаешь, чего человек хочет. А в случае с этим подростком Дамблдор ни в чем не был уверен.
Вот и сейчас директор гадал, каким образом Малфой очутился ночью в Хогвартсе да еще со старостой Гриффиндора, которую он всегда терпеть не мог. Значит, что-то смогло пересилить неприязнь. Это что-то должно быть очень сильным. Директор не понимал мотива сегодняшнего поступка Драко Малфоя. А сам юноша, похоже, не спешил выкладывать свои карты, понимая, что окружающие сделают все для спасения Надежды волшебного мира, и откровенно пользуясь своим преимуществом.
— Что вы предлагаете, мистер Малфой? — подал голос директор.
— Я предлагаю отправиться в поместье и забрать Поттера.
— Поместье ненаносимо. Вы отдаете себе отчет в том, что раскроете его местонахождение, и оно уже не сможет служить надежным укрытием некоторым… людям.
Гермиона затаила дыхание. Если Малфой согласится, все закончится. Отряд авроров ворвется в поместье и захватит Темного Лорда, а с ним и этого паршивого садиста. Все закончится, война закончится. Гермиона не смогла сдержать радостную улыбку и повернулась к… спасителю? То, что она увидела, заставило улыбку исчезнуть.
Малфой резко выпрямился в кресле, по-видимому, забыв про травмированное плечо. На секунду, зажмурившись, замер, а потом открыл глаза и окончательно распрямился. На его губах заиграла мерзкая ухмылочка.
— Профессор, вы не поняли… Я хочу, чтобы вы забрали Поттера из моего дома, — членораздельно и на удивление спокойно проговорил он. — Это — все.
— Малфой! — возмущенно выкрикнула Гермиона, и снова никакой реакции.
Юноша по-прежнему смотрел в глаза директору.
Дамблдор вздохнул. Нет! Помочь этому мальчику представлялось просто невозможным. Если только он сам не попросит. Почему-то упорно думалось: вряд ли. Слишком горд, слишком самонадеян, слишком молод. А с такими темпами повзрослеть он может и не успеть…
— Ваши предложения?
— До полудня в замке ведется ремонт силового поля. Для вас это единственная возможность проникнуть внутрь. Я начерчу схему места, где содержится Поттер. Вы направляетесь в подземелье, забираете его и увозите в любом направлении. Мне все равно. Он должен исчезнуть из замка.
— Позвольте узнать, почему?
— Вообще-то я считал, что все должны были сбиться с ног, или Поттер уже не так популярен, и никто, кроме Грейнджер, не хочет его спасать? — Малфой явно дерзил, и Гермиону это поразило. Ей в голову не могло прийти, что можно в таком тоне разговаривать с директором. Это сходило с рук Гарри, но у того всегда были веские причины для ярости или гнева. То, как сейчас себя вел Малфой, наталкивало Гермиону на мысль, что директор слишком лоялен в отношении слизеринца. Или же он просто оценил всю серьезность ситуации. Ведь без Малфоя спасти Гарри не представлялось возможным. Нелепо. Драко Малфой снова заставлял всех плясать под его дудку. Девушка с неприязнью посмотрела на сидящего юношу. Дамблдор же спокойно произнес:
— Вы поняли вопрос, мистер Малфой. Чего добиваетесь именно вы?
— Исчезновения Поттера из замка. Зачем? При всем уважении, профессор, оставлю за собой право промолчать.
— Как вы планируете переправить нас в замок, не открывая его месторасположения? — кивнув на тираду Малфоя, спросил директор.
— Портключ, — просто сказал Малфой. — Мне понадобится пять минут на его изготовление. Он переместит всех желающих к стенам замка. Далее вы отправитесь в подземелья.
— Умно! — похвалил профессор. — Где в это время будете вы?
— У наружных стен располагается транспортный камин. С его помощью я отправлюсь в замок, чтобы во время финальных действий находиться внутри.
Дамблдор внимательно посмотрел на юношу, тот вернул ему прямой взгляд. Уж очень все было похоже на ловушку. Слишком просто, слишком неправдоподобно. Гермиона думала о том же. Сейчас, когда звучал этот ровный холодный голос, тот Малфой, который весело смеялся в коридоре Хогвартса, казался ей чем–то нереальным. Этот же, напротив, был слишком правдоподобен. Малфою, не позволившему девушке упасть с метлы, она поверила безоговорочно. Этому — нет.
«А вдруг это ловушка? Вдруг с его помощью лучшие авроры попадут в руки врага?»
Тихо скрипнула дверь, и вошел Снейп. Он явно удивился мертвой тишине, царившей в комнате. Даже замер в нерешительности на полпути к директору.
И тут Малфой подал голос:
— Вы же можете чувствовать мысли…
— Есть люди, которые это не позволяют, — Дамблдор внимательно посмотрел на юношу и, помолчав, произнес. — Хорошо, Драко, ты можешь начинать делать портключ.
Гермиона переводила взгляд с одного лица на другое. По-видимому, Малфой позволил директору увидеть что-то такое, что тот поверил.
Юноша огляделся в поисках подходящего предмета, и протянул руку к серебряному кубку, взглянув на директора. Тот кивнул в знак согласия. Тогда Малфой достал волшебную палочку и принялся произносить заклинания, делая непонятные Гермионе движения. Она читала технологию создания портключей, но Малфой делал что-то не то.
— Умно, — усмехнулся Снейп, наблюдавший за действиями своего старосты. — Где вы этому научились? Защита перекрывает все возможности отследить путь перемещения. Не удивлюсь, если он только двусторонний и закодирован на определенного человека.
Малфой поднял голову и усмехнулся. Гермиона поняла, что навыки слизеринца явно вынесены не из школьной программы. Жизнь в замке, напичканном темными силами и всевозможными защитными заклятиями, невольно научит чему-нибудь полезному.
— Северус, предлагаю вам, — с легкой улыбкой произнес Дамблдор и сделал жест в сторону Малфоя.
Снейп подошел к юноше и приложил руку к кубку. Что-то сверкнуло, и все трое снова улыбнулись. Гермиона поняла, что Малфой наложил защиту, и теперь только в присутствии Снейпа можно будет использовать этот портключ да еще и ограниченное время. Девушка невольно позавидовала: Малфой явно смог удивить всех присутствующих своими познаниями.
А Альбус Дамблдор только вздохнул. Он всегда восхищался талантливыми людьми. Драко Малфой, безусловно, талантлив. Было безумно жаль понимать, что этот самородок не принадлежит этому лагерю. Оставалось надеяться, что не принадлежит и тому.
Малфой поднялся и поставил кубок на директорский стол.
— Драко, — голос Дамблдора заставил юношу поднять взгляд от своего творения:
— Я не спрашиваю, где сейчас твой отец и Темный Лорд. Мне кажется, я и так знаю ответ. Но ты должен понимать, что возникнет естественное желание попытаться застать их врасплох. Я не могу гарантировать, что прибывшие с нами авроры заберут Гарри и не попытаются проникнуть в сам замок. Слишком велико искушение.
Малфой взглянул в глаза директору и тихо ответил:
— Я позабочусь о том, что вам будет доступен лишь вход в подземелье. Любая попытка проникнуть в замок обернется сигналом тревоги, и тогда даже лучшему отряду авроров не выстоять. Поверьте! Слишком много сил положено не одним поколением Малфоев на защиту своего поместья. Вы же знаете, что такое родовая защита.
Вот так! Просто и спокойно этот юноша не угрожал. Нет! Он предупреждал.
— Ты уверен? Всю историю можно изменить, Драко.
— Профессор Дамблдор, — твердо проговорил юноша, — вы забираете Поттера, и все.
Директор молча кивнул. Спорить и уговаривать было бессмысленно. Можно было наложить заклятие империус. В ходе войны, которая пусть еще не явно, но шла, уже никто не подвергался гонениям за применение непростительных заклятий. Контроль над волшебным сообществом был потерян. Да и будь по-другому, все равно не это остановило бы директора. Просто подчинение Малфоя позволило бы проникнуть в замок, но далеко не гарантировало спасение Гарри и, тем более, победы в поединке. Нет! Зато грозило точным определением в своих пристрастиях для самого Малфоя. А так еще оставалась Надежда. Пусть мизерная, но все же. Ведь сегодня он пришел. Неважно, что двигало им в этот момент. Важен результат.