— А меня сегодня бросила Алиса, вот, — признался герой.</p>
<p>
— Сегодня? Долго до тебя вести доходят…</p>
<p>
— Ну-у-у, вообще-то вчера, но… — не успел закончить Дойч.</p>
<p>
— Ха-ха-ха, — засмеялась Марта, — и не вчера, дружище. Они со Штопором уже недели две как воркуют.</p>
<p>
— Постой, постой!.. — запротестовал герой. — Штопор – это кто?</p>
<p>
— Как это кто? Генка мой… — осеклась Марта и быстро добавила, — бывший.</p>
<p>
— Так, погоди!.. Генка-Генка… Да, помню, твой парень, высокий такой!</p>
<p>
— Очнулся, Дойчик, — заулыбалась Марта.</p>
<p>
— Это получается… — Дойчлянд задумался, — ты бывшая девушка нынешнего парня моей бывшей девушки.</p>
<p>
— О-о-о, — разочарованно протянула Марта, — можно сказать и так, хотя это и не очень приятно для меня звучит: «ты – бывшая девушка».</p>
<p>
— Ай, прости пьяного дурака! — прижал руки к левой стороне груди Дойчлянд. — Пойдём, дёрнем пивка ещё, раз у нас тут клуб одиноких сердец.</p>
<p>
</p>
<p>
И они пошли. И дёрнули. А потом Дойчлянд вообще забыл, что происходило всю оставшуюся неделю.</p>
17 августа
<p>
Дойчлянд кое-как разлепил веки, но Солнце уже караулило его, прячась за огромными незанавешенными окнами, чтобы безжалостно хлестнуть своими лучами по зрачкам. Зато остальному телу Дойча было мягко и тепло, а это значило, что он сейчас хотя бы не в кустах.</p>
<p>
</p>
<p>
— Проснулся, котик? — пророкотал глубокий мужской голос. Попытка изобразить кокетливые женские нотки этому голосу не удалась.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянд встрепенулся, но тут же заулыбался и блаженно обмяк. Он узнал голос Сильвии.</p>
<p>
</p>
<p>
Сильвия не был женщиной в привычном понимании. Толком не было даже понятно, пидорас ли он. В своём гражданском паспорте он до сих пор числился как Матвей, но если бы кто-то дотошный провёл ревизию его тела, то недосчитался бы мудей, зато обнаружил бы две полновесные силиконовые груди и дряблую, не по-мужицки широкую жопу. Любил Сильвия мужиков и не любил, когда вспоминали его прошлое и называли Матвеем. Для тех, к кому он не проявлял любви, в его дамской сумочке всегда лежал шокер, который он то и дело пускал в ход. Неоднократные курсы женских гормонов не прибавляли устойчивости его нервной системе. Впрочем, стимуляторы тоже.</p>
<p>
</p>
<p>
К безусловным плюсам Сильвии относили безразмерный карман его матушки, которая по иронии была управительницей самого громкого гей-клуба города. Жил Сильвия в огромной пятикомнатной квартире в центре Петербурга, в его холодильнике всегда дежурила чёрная икра, и к большим плазменным телевизорам были подключены современные игровые приставки. Дойчлянду нравилось здесь бывать, хотя удавалось это крайне редко.</p>
<p>
</p>
<p>
— Привет, Сильвия, — отозвался Дойч. — Как я здесь оказался спрашивать даже не буду, хе-хе… Как дела?</p>
<p>
— Да вот, припудрила носик, хо-хо-хо, — сотрясая телесами, загоготал Сильвия. — Хочешь?</p>
<p>
— Как откажешь такой красотке? — полушутя полусогласился Дойчлянд.</p>
<p>
— Хо-хо-хо! — притворно пророкотал Сильвия, и стал отмерять дорожку амфетамина своей золотой картой.</p>
<p>
</p>
<p>
Стоило Дойчлянду наклонить ноздри над прозрачным стеклянным столом, как в его кармане завибрировал телефон. Нос опытного наркомана сработал как часы, даже не дрогнув.</p>
<p>
</p>
<p>
— Аллё, — с наслаждением вогнав стопы в ворс дорогого ковра, ответил на звонок герой.</p>
<p>
— Дойчлянд, привет! — раздался в трубке голос Ефрейтора. — Мы решили написать манифест о том, как обустроить Россию. Ты нам нужен. Парни из «Ante Bellum» уже подтянулись.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойч тоже хотел вершить судьбу своей страны. Более того, он понимал, что пропускать такую большую сходку просто нельзя. Шутка ли, две фашиствующие молодёжные организации собираются в одном месте! Дело пахло «Виноградным днём», «Путинкой» и корвалолом.</p>
<p>
</p>
<p>
— Я не могу приехать, — ошарашил даже самого себя Дойчлянд. — У меня тут… дела.</p>
<p>
— Дела?! — возмутился Ефрейтор. — Какие, блядь, дела, безумец? Мы уже на притоне. Едь.</p>
<p>
— Да вот такие дела… — начал Дойч диалог с короткими гудками. — Блядь, что у меня не может быть дел? — продолжил он, обращаясь к Сильвии.</p>
<p>
— Может, может, котик, — фирменным басом произнёс Сильвия. — Побежишь?</p>
<p>
— Нет, дорогуша, мне у тебя нравится… Дай листок!.. — скомандовал Дойчлянд.</p>
<p>
— Что ты задумал, пупсик? — Сильвия, пошатывая внушительными ягодицами, пошёл рыться в столе.</p>
<p>
— …и ручку! — разминая пальцы, продолжил герой. — Набросаю план реформирования России.</p>
<p>
</p>
<p>
Сильвия принёс канцелярские принадлежности и как бы невзначай скользнул по груди Дойчлянда ладонью.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ты же понимаешь, что за гостеприимство придётся платить? — поднял бровь транссексуал.</p>
<p>
— Сильвия! — воскликнул Дойч. — Давай не сейчас. Что-то ты сегодня какая-то буйная!</p>
<p>
— У-у-у, Дойчлянд, дай хотя бы попристаю! — томно закатил глаза высокий обезображенный гормонами мужик.</p>
<p>
— Ладно, приставай, — согласился герой и начал выводить первые буквы своего послания для России.</p>
<p>
</p>
<p>
Пока Сильвия шурудил в штанах у Дойчлянда, герой впал в пророческое безумие и начал спешно выводить на бумаге следующее:</p>
<p>
</p>
<p>
«1. Политика кончилась. Вся политика, в которой нам предлагается принять участие – спектакль»</p>
<p>
</p>
<p>
Возбуждение Дойчлянда стало очевидным. Глаза Сильвии заблестели.</p>
<p>
</p>
<p>
«2. Слова „россия“ и „русское“, которые хоть как-то фигурируют в массовых дискурсах – бесконечно зашкваренные и обесцененные. В этом плане Стомахин и иже с ним – самое правильное и честное. То, что массово принято называть „россией“, „русским“ – это труп мертворождённого ребенка, который следует закопать»</p>
<p>
</p>
<p>
Сильвия принялся облизывать уши Дойчлянда. Эти ласки герой игнорировал.</p>
<p>
</p>
<p>
«3. „Россия“ про которую говорим мы ещё не наступила. Это то, что дóлжно создать. Единственная „Россия“, которую мы признаём и которой хотим – несёт в себе образ земли обетованной для людей, которые говорят на русском языке и воспитаны в рамках православной культуры и, в частности, того, что принято называть „русской культурой“ (хотя истинной „Русской культуры“ тоже пока не создано!). Этот образ существует в нашем общем бессознательном, как минимум, в силу общей эпохи, а также общего языка и прочих общих социокультурных феноменов»</p>
<p>
</p>
<p>
— Ты будешь меня и дальше динамить, мужлан? — негодовал Сильвия.</p>
<p>
— Прости, милая, ещё пару строк!</p>
<p>
</p>
<p>
«4. Существующие культуры агонизируют постмодерном. Истинная „Русская Культура“ придёт вместе с Великим Произведением, что бы то ни было. Это нечто, что вбирает необходимые фрагменты существующих коллективных мифов и объединяет их во что-то цельное, и ОДНОЗНАЧНО воспринимается определённой широкой группой людей. „Русский“ появляется именно в этот момент и определяется как раз тем, что это тот, кто однозначно понимает это Созданное. По отношению к существовавшим / существующим культурам, можно привести в пример Илиаду-Одиссею, Новый Завет, Коран. Искусство, не пытающееся стать одним из кирпичей, из которых впоследствии будет сложено нечто сопоставимое по масштабу с вышеперечисленными примерами – не нужно и бессмысленно»</p>
<p>
</p>
<p>
— Всё, мне надоело! Отодвинь ты свои бумажки! — разъярился Сильвия. — Дай сюда свой член уже!</p>
<p>
— Погоди… — запротестовал было Дойч.</p>
<p>
— Лучше не сопротивляйся!</p>
<p>
— Но манифест?..</p>
<p>
— Хуест! Я долго ждала! — с этими словами Сильвия жадно всосал пенис Дойчлянда. — И только пошевелись! — пригрозил он.</p>
<p>
</p>
<p>
Дойчлянду пришлось расслабиться. Хотя в голове он строил свой пятый пункт.</p>
<p>
</p>
<p>
«5. Для наших реалий ближе всего к п.4 – тексты Летова. Где его метафоры – совсем не метафоры в прямом смысле этого слова. Это механизмы, сигналы, инструкции на которые человек современной Летову и даже нам эпохи, реагирует однозначной эмоцией, рефлекторно. „Винтовка – это Праздник, все летит в пизду“ – это то, что слушателем на самом деле не понимается сознательно, а вызывает строго определённую бессознательную реакцию», — выстраивалось в его мозгу.</p>
<p>
</p>
<p>
— Ух ты ж ёбаныть! Сильвия, я сейчас кончу! — с неожиданностью для себя объявил Дойч, когда транс засунул свой мясистый палец в его сфинктер и ловко проскользнул к простате.</p>
<p>
— Фне фольфо фэфо и фафо, — пробубнил что-то хозяин квартиры, не вынимая чужого уда из своего рта.</p>
<p>
</p>
<p>
Сперма брызнула. Сильвия, хохоча, выпустил член Дойча изо рта, продолжая дрочить ему.</p>