- Меняются, иногда очень сильно.
- Значит, там возможны такие же злоупотребления, как с золотом?
- Не совсем такие, но аналогичные. У Пацци перекупщики долей увели контроль над нефом во время дальнего плавания. Причем он сам об этом узнал, когда уже перестал быть владельцем.
- Много было подобных историй? - спросил де Вьенн.
- Каких?
- Странных.
- Честно говоря, десятка не наберется. И я все-таки сомневаюсь, что они все относятся к одному хитрецу. Последняя игра с золотом и серебром - да. Пацци - может быть. Злонамеренное банкротство Стоцци - скорее всего. Контракты по поставке тунисского зерна - безусловно.
- Как можно заработать на банкротстве? - спросил Макс.
- Заранее избавиться от долговых обязательств. Стоцци активно продавал доли и занимал деньги. Как будто у него дела шли хорошо. Но в один прекрасный день уехал в неизвестном направлении. Кредиторы не получили ничего. Даже евреи. Позже оказалось, что некоторые купцы за считанные дни до этого продали обязательства Стоцци по счетным книгам, без расчета монетой. Сделки были явно невыгодными на момент продажи. Покупатели получили бы на десятую часть или даже на пятую больше через пару месяцев. Но Стоцци сбежал, и они не получили ничего.
- А что с зерном? - спросил де Вьенн.
- Группа инвесторов распускала слухи про высокий урожай в Тунисе и продавала контракты на поставку зерна по предоплате. Площадь Банки поверила. Контракты на поставку зерна по предоплате стали дешеветь. Но другая группа инвесторов перекупила все подешевевшие обязательства до того, как они упали до уровня, на котором собирались купить первые.
- Просто кто-то проболтался, - сказал Макс.
- Исключено, - ответил Тарди, - Я отследил, решающий голос имел один человек. Только он мог сказать, на каком уровне пора выкупать обратно.
- Или кто-то из них сам сговорился с другими.
- Все инвесторы много потеряли, а приобрели те, кто никак не мог быть с ними в сговоре.
- Ладно, - сказал де Вьенн, - С Вашей стороны было очень любезно нам все это рассказать, но мы, пожалуй, не будем вникать глубже. У меня пока нет никаких идей насчет Ил Эсперто.
- У меня есть, - сказал Макс, - Может быть, он продал душу дьяволу или какого демона вызвал?
Де Вьенн и Маккинли улыбнулись, а Тарди серьезно ответил.
- Исключено. Если бы Ил Эсперто имел отношение к темным силам, он бы нашими молитвами давно лопнул. Банк и семьи Совета Восьми достаточно жертвуют на церковь, чтобы не бояться всяких там демонов. Ил Эсперто имеет строго материальную причину.
- Может быть, он предсказатель, наподобие астрологов? - продолжил Макс.
Тарди улыбнулся.
- Если бы астрологи, гадалки и прочие шарлатаны действительно умели предсказывать события, они бы были очень богатыми людьми и не занимались бы работой на публику.
- Как Ил Эсперто?
- Если Вам угодно, мой юный друг, Вы можете поискать Ил Эсперто среди предсказателей. Я Вас благословляю.
Макс не нашел, что ответить. Де Вьенн и так уже собирался идти. Рыцари встали и попрощались, но Тарди как будто вспомнил что-то важное.
- Могу я поговорить с глазу на глаз с мессиром фон Нидерклаузиц? - спросил Тарди.
- Конечно-конечно, - раскланялись де Вьенн и Маккинли.
Тарди подождал, пока они выйдут, и перешел к делу, ради которого он на самом деле пригласил представителей оккупационной администрации.
- Не могли бы Вы вспомнить некоего Маркуса из Кельна? Говорят, он был довольно известен севернее Альп.
- Мог бы. Он был хорошим офицером и великолепным стрелком.
- Он еще жив?
- Нет, он уже года три как мертв.
- Каким образом он умер? Мне говорили, что Вы могли бы прокомментировать это событие.
Не будучи профессионалом, Макс не придал значения этой фразе. А стоило бы. Кто мог рассказать в Генуе о том, что сегодняшний носитель титула де Круа в прошлом служил в ландскнехтах под именем фон Нидерклаузиц и участвовал в сражении, где погиб Маркус? Кто-то из богом забытого городишки в истоках Рейна? Или, более вероятно, кто-то из Ферроны, где многие интересовались обстоятельствами смерти Маркуса?
- От удара мечом по голове. Даже от нескольких ударов. Его хоронили в закрытом гробу. Говорят, что голова была разбита в клочья.
- Вы лично не присутствовали при его смерти?
- Нет, я был вне пределов прямой видимости.
- То есть, Вы с чужих слов считаете, что он мертв?
- Строго говоря, да. Но его вдова придерживается того же мнения. Не думаю, чтобы она сомневалась, что Маркус мертв.
- Его отпели за упокой?
- Надо полагать, да. Но не скажу точно, тогда была большая битва, а священник был всего один и тот в не очень здоровом состоянии.
- Известны ли Вам случаи, когда помянутого Маркуса уже считали мертвым, а он оказался живым?
- Да. Два раза, насколько я помню. Или три, может и больше. Однажды всадник его ударил по голове мечом, и Маркус упал как покойник у всех на глазах. Я сам видел. Даже доктор принял его за мертвого. Потом оказалось, что под беретом у него был черепной колпак, знаете, такой полукруглый шлем? За несколько лет до этого была история, когда Маркуса облили кипящим маслом. Тогда все думали, что он умрет, но он выжил и даже получил новую должность. Вообще, на войне такие ошибки часто случаются.
- У Вас хорошая память, мессир. Вы упомянули жену Маркуса...
- Вдову.
- Хорошо, вдову. Она носила траур?
- Нет, у них это не принято.
- У кого?
- У жен ландскнехтов. Обычно они после смерти мужа сразу же принимают предложения от другого мужчины. Иначе им не выжить.
- Кто-то сделал ей предложение, и она его приняла?
- Нет. Она нанялась телохранительницей к одной благородной даме, - Макс не понимал, к чему эти вопросы, и не желал рассказывать о своей семье кому попало.
- Раз уж Вы осведомлены о ее жизни, не вспомните, у нее был любовник?
- Позвольте!
- Прошу прощения, мессир. Но Вы же служите королю Франциску. Даже Его Величество считает весьма забавными внебрачные связи.
- Вроде, не было, - пожал плечами Макс. Нельзя же было сказать, что он сам был ее любовником, о чем нисколько не жалеет.
- Она не собиралась выйти замуж?
- Я знаю, что ей сделал предложение один авантюрист из маленького городка недалеко от Венеции. Но не знаю, приняла ли она его, - это была правда, Макс действительно покинул Феррону раньше, чем состоялась свадьба.
- Последний вопрос, мессир. Вы не знаете, случайно, почему она нанялась к той даме вместо того, чтобы получить наследство и жить в любом приличном месте Европы?
- Мне кажется, из каких-то личных соображений. Женщины редко руководствуются рассудком. Что до наследства, разве она его не получила? У нее всегда были деньги и дорогие украшения.
- Еще раз искренне благодарю Вас, мессир, - раскланялся Тарди, - Вы мне сильно помогли, я чувствую себе в долгу, при случае, Вы можете обратиться ко мне, например, за консультацией по финансовым делам, или по светской жизни в Генуе.
- Не за что, - пожал плечами Макс, - приятно было познакомиться.
Проводив гостя, Тарди достал записную книжку и законспектировал разговор.
"Рыцарь, названный свидетелем, не может поклясться, что М. мертв. М. не отпевали как мертвого. Известны прецеденты ложных смертей М. Его жена вела себя так, как будто он жив: не носила траур и не вступала в связь с другими мужчинами. Не получала наследство, но у нее всегда были деньги. Откуда?"
На улице Маккинли несколько прояснил ситуацию с Тарди, Ил Эсперто и де Тромпером.
- Тарди потерял много своих личных денег при первой атаке на курс золота к серебру. Он очень разозлился, но причиной посчитал не свои ошибки в расчетах и не случайности, а чей-то злой умысел. Начал копать. Он, сами понимаете, весьма сведущий человек. Нашел несколько случаев, которые не вписывались в его картину мира. Подписал их общим именем "Ил Эсперто" и пошел жаловаться сильным мира сего.
- На что жаловаться? На вымышленного злодея? И зачем? Что они сделают? - удивился Максимилиан.
- Тарди всего лишь банковский служащий. Он, образно выражаясь, может знать, где есть рыба, но без удочки ничего не поймает. Чтобы проверить его предположения, надо было кого-то допрашивать, за кем-то следить, это уже не по силам ему одному. Совет Восьми полностью убедить не удалось, голоса разделились пополам. В том числе потому, что на стороне Ил Эсперто в истории с зерном играли семьи Дориа и Гримальди. К дожу ему обращаться запретили.
- Он не мог аргументированно предположить, что Дориа и Гримальди связаны с Ил Эсперто? - подхватил де Вьенн, - А если считать, что они на той стороне оказались случайно, то как доказать, что все остальные там по сговору?
- Именно так. Но Тарди не успокоился. Он вычислил узкий круг наиболее подозрительных, и это оказались антифранцузски настроенные купцы. Тогда он в тайне от Банка при моем посредничестве встретился с де Тромпером и предложил ему проверить предположения. Де Тромпер отказался. Ему было просто наплевать.
- Поэтому Тарди на него злится? - спросил Макс, - Никто не обязан соглашаться на каждую предложенную сделку.
- Не поэтому, а потому что де Тромпер не сдержал предложение в секрете, а рассказал дожу, дону Оттавиано. Дон Оттавиано заинтересовался и заговорил об Ил Эсперто с другими уважаемыми людьми. После этого по городу пошли слухи о новом невидимом биржевом игроке. Совет Восьми потребовал от Тарди объяснений, а тот обозлился на де Тромпера и обвинил во всем французов. Тут как раз началась война, и французы стали виновны вообще во всем, так что одним грехом больше, одним меньше.
- Но Вы на свой счет антифранцузские настроения не принимаете и поддерживаете отношения с Тарди?
- Да, - улыбнулся Маккинли, - Благодарение Богу, я шотландец. У меня на лице написано, что я не француз, и по-вашему я говорю хуже генуэзцев. Сейчас кто не хочет демонстрировать свои дела с французами, те обращаются ко мне. За последнее время я ел и особенно пил такое, о чем всю жизнь и не слыхивал.
7. Лис в волчьей шкуре
Поселившись в мастерской, Марта в город больше не выходила. До сдачи Милана в царстве кистей и красок произошло много интересных событий.
За пару недель Горгонзола подготовил перевоплощение лже-Маркуса настолько хорошо, насколько это в принципе было возможно. Предполагалось, что "Маркус" теперь носит не костюм ландскнехта, как он предпочитал ранее, а костюм ломбардского дворянина. Сапожник сделал высокие сапоги для верховой езды с маленьким внешним каблуком и высоким невидимым внутренним. Цирюльник сделал парик из натуральных волос нужного цвета с добавлением седых. Волосы до плеч маскировали "не такие" уши. Широкополая шляпа, сдвинутая на левую сторону, бросала тень на удивительно правдоподобную маску. Правую бровь Бонакорси Марта подровняла пинцетом.
Особенно высокотехнологичной частью плана стала маска. Горгонзола купил у больничного сторожа свежий труп проколотого шпагой заезжего фехтовальщика. Голову покойника он облил кипящим маслом, снял и выделал кожу. Бонакорси сначала отказался цеплять этот ужас себе на лицо, но Марта напомнила про четыреста флоринов, и он согласился.
Оставались кончик носа и подбородок, изменить которые не получалось, но Горгонзола сделал хитрый ход. Он писал портреты генуэзских нобилей, и напомнил всем, что был лично знаком с Маркусом. Когда Тарди поделился с кем-то из коллег своими затруднениями с опознанием предположительно мертвого клиента, ему сразу же посоветовали обратиться к Горгонзоле. Благо, живописцы известны своей профессиональной памятью на лица. Горгонзола за умеренную плату написал по памяти очень точный портрет Маркуса с носом и подбородком, средними между оригиналом и Бонакорси. Глядя на портрет, любой генуэзец, помнивший Маркуса, узнавал его безошибочно. А тот, кто сравнил бы портрет и Бонакорси, не усомнился бы в их безусловном сходстве.
Походку и осанку удалось поставить за несколько дней непрерывных тренировок стараниями больше Горгонзолы, чем Марты. Если Марта бросала скептическое "не верю!", то художник мог понятно объяснить, как надо ставить ноги и держать голову. Антонио оказался толковым учеником.
Насчет языка затруднений не было совсем. Маркус говорил по-итальянски свободно и без акцента, ничуть не хуже генуэзца, миланца или венецианца. Вряд ли кто-то смог бы вспомнить, что по-немецки Маркус говорил немного не так, как Бонакорси. По-французски Тони понимал с трудом, но кто в Генуе сейчас заговорит по-французски, тем более с немцем?
Несколько более сложно оказалось научиться стрелять. Стоило ожидать, что навык точного стрелка станет одной из возможностей Маркуса подтвердить свою личность. К тому же, оставалась необходимость поработать над взглядом и руками. Но Марта во времена счастливого супружества работала инструктором по стрельбе, а Бонакорси, как подобает доктору, отличался внимательностью и аккуратностью, и в бытность лейтенантом стражи посещал фехтовальное братство святого Марка, то есть, имел приемлемую физическую подготовку. Азы обращения с огнестрельным оружием он знал еще с Ферроны, во всяком случае, он твердо помнил последовательность заряжания, упирал приклад в плечо и не закрывал глаза перед выстрелом.
Убедившись, что все идет по плану, Марта от имени Маркуса написала письмо Тарди. Инструкцию по выдаче вклада наследнику, которую ей читал Тарди, когда-то давно писала тоже она, под диктовку Маркуса.
"Глубокоуважаемый сеньор Альфонсо Тарди, я высоко ценю Ваш подход к исполнению наших договоренностей. К сожалению, обстоятельства требуют от меня считаться мертвым. С огорчением вынужден признать, что я недооценил Вашу добросовестность и недостаточно хорошо подготовил свою юридическую смерть. Поэтому я предлагаю встретиться лично, в вечернее время и вне Банка, чтобы не раскрывать свои обстоятельства широкой общественности. В настоящее время я намерен закрыть вклад, и мне нужна наличная монета для некоторых целей. Но оформить это следует как выдачу наследства. Не берите с собой золото. Я подтвержу свою личность, после чего Банк выдаст переводной вексель моей официально вдовствующей супруге Марте, как если бы она официально получала наследство. Монеты следует отсчитать и сложить в ящики, чтобы на следующий день после встречи упомянутая Марта с сопровождающими смогла их получить по векселю.
Искренне Ваш Маркус Крафт.
Сожгите это письмо"
Тарди отправился с письмом к представителям двух семей, имевших заметный вес среди акционеров Банка. С основания Банка по текущий момент представители славных семей Адорно и Фрегозо решали наиболее важные вопросы банковской деятельности, хотя за стенами Банка их родственники сражались за власть друг с другом, с прочими семьями и с французами.
- Я его не помню, - сказал Адорно, - но Вы клянетесь, что эта Марта его жена?
- Клянусь, - сказал Тарди, положив руку на Библию, специально для этих целей присутствовавшую на столе, - Я помню ее еще с того раза, и она, знаете ли, почти не изменилась. Настолько хорошо подделать живую женщину с крайне оригинальными внешними данными? Нет, не верю. К тому же, она показала тот самый перстень и правильно назвала слово.
- Сколько там денег? - спросил Фрегозо.
- Два опечатанных ящика, оцененные в десять тысяч каждый и сумма, эквивалентная восемнадцати тысячам пятьсот двадцати трем золотых флоринам.
- Я бы не хотел отдавать восемнадцать тысяч флоринов ни под каким предлогом, - сказал Фрегозо, - если есть хоть какая-то зацепка, надо ее использовать.
- В худшем случае он придет сам, как вкладчик, и попросит свои деньги, - сказал Тарди, - но в чем разница? И так, и этак он принесет слово, перстень, жену и себя. Заберет деньги. Да, мы осложним ему жизнь, заставив объявить миру, что он не умер. Но что мы с этого будем иметь, кроме того, что поссоримся на ровном месте с очень опасным человеком? Мы, конечно, можем сказать вкладчику в лицо, что он это не он, но после этого все остальные вкладчики побегут забирать свои деньги.