Им встретились какие-то ярко-красные ягоды, наподобие смородины, которые росли среди ползучего кустарника. Ягоды эти были знакомы туземцам: из них они умели приготовлять хмельной напиток.
Женщины и дети остались собирать ягоды, а мужчины пошли дальше, туда, где виднелся лес.
Впереди шел Манг. Он только и думал о том, как бы раздобыть себе материал для кану.
Лес, к которому приблизились наши путешественники, состоял из миртовых и буковых пород, растущих только в теплых странах. Но здесь деревья выглядели низкорослыми, жалкими — они словно пригнулись и съежились от постоянного холода. Такова уж природа здешних мест: тут встречается растительность как умеренных поясов, так и суровых полярных широт.
В этом лесу нетрудно было насобирать дров, но зато Мангу пришлось побегать в поисках подходящих жердей. Потом он надрал коры. Юноше помог складной нож, которым он уже научился владеть.
— Ты все еще не оставил своей затеи? — недовольно ворчал отец.
— Да ведь все равно нам понадобятся жерди, — оправдывался Манг.
Особенно трудно было перетащить все собранное в лесу через кустарниковый настил, а затем по прибрежным скалам доставить к лодкам. До вечера люди успели принести только по одной вязанке дров.
— Ох, нет больше сил! — проговорил утомленный Тайдо, подойдя к лодке. — Лучше уж класть в костер морскую траву, чем так надрываться.
— Раз мы приехали сюда, надо запастись топливом, — настаивал Кос.
Наступившую ночь провели на берегу у костра, большего, чем обычный. После многодневного сидения в лодке люди с удовольствием растянулись на земле.
Утром принесли еще по нескольку вязанок, а Манг переправил к берегу все свои материалы.
— Что же ты теперь будешь из них делать? — усмехнулся Тайдо.
— Лодку, — ответил Манг и стал укладывать свои жерди.
Старики молча переглянулись и покачали головами.
— Вот упрямец! — с напускной строгостью произнес Тайдо. Однако было заметно, что он вовсе не сердится.
— Дело неплохое, — поддержал Манга Кос. — Не сейчас, так на будущий год, а делать кану все равно придется.
На другой день обе семьи уже трудились над сооружением лодки. Мужчины связывали из жердей каркас, женщины сшивали кору. Кос пожертвовал и то, что у них уже было приготовлено для постройки кану. А Манг летал, словно на крыльях.
Все — и старики и даже дети — считали, что это готовят дом для Манга и Мгу. Один только Манг не хотел думать об этом.
Через несколько дней рядом с двумя лодками появилась и третья. В ней, как и в первых двух, не было ни одного железного гвоздя.
— Пусть потешится пока, — толковали между собой родители, — все равно Мгу еще рановато замуж.
Знала ли сама Мгу, что судьба ее связана с новой лодкой? Конечно, она и прежде не раз слышала об этом и считала все простым и обычным: если старшие говорят, значит, так и должно быть. Да она ничего и не могла иметь против. Их семьи издавна жили дружно и нередко чувствовали себя единой семьей. Другие соседи встречались редко, так как условия не позволяли жить вместе. Даже и две лодки рядом были в этих местах редкостью. Только Тайдо и Кос встречались часто и давно уже порешили поженить своих детей.
Лодки вышли в море. Манг носился в своей кану, словно молодой китенок: он то обгонял своих, то отставал, то отплывал далеко в сторону. Он был свободен, он мог отлучаться, когда захочет, плыть, куда пожелает! В этот момент юноша чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
Через некоторое время люди заметили еще одну лодку, которая, по-видимому, направлялась к ним.
— Кажется, это Нгара, — предположил Кос.
— И похоже, что у него к нам дело, — добавил Тайдо.
— Эй, постойте! — крикнул им издали стоявший в лодке.
Лодки остановились. К ним подплыл Нгара. Это был человек лет двадцати пяти, одетый в необычную одежду: она вся состояла из птичьих шкурок. Такое убранство выглядело отнюдь не хуже, чем одежда из шкур, но все-таки каждый мужчина алакалуф мечтал приобрести себе настоящую, — из шкуры сухопутного зверя. Беда в том, что добыть зверя здесь было не легким делом. Убить, например, моржа трудно даже хорошо вооруженным людям, а об этих и говорить нечего.
— У Белой горы появились моржи, — сообщил Нгара. — Давайте поплывем туда!
Мужчины с радостью согласились.
— Хватит ли у нас народу? — спросил Тайдо. — Сколько там моржей?
— Я видел трех. Вчетвером, я думаю, мы справимся.
И челны снова направились в проходы среди скал.
Часа через два они уже были у крайних утесов, выдававшихся далеко в океан.
— Тише! — подал знак Нгара. — Смотрите, вон они.
Лодки остановились. Мужчины выбрались на берег и стали осторожно выглядывать из-за камней.
У подножия скалы была ровная площадка, обращенная к морю; по обе стороны ее возвышались утесы. На площадке грелись на солнышке два моржа; третий, совсем еще молодой, плескался в море.
— Если напасть на них внезапно, прямо из-за скалы, — шепотом заговорил Нгара, — и отрезать им путь в воду, то можно будет захватить обоих.
— Так ведь к ним не подобраться отсюда, придется на лодках…
— Ну что ж, можно и на лодках.
Охотники стали готовиться. Женщин и детей высадили на берег. Выгрузили и хозяйственную утварь. Теперь в каждой из четырех лодок находился охотник. Лодки выстроились в ряд и по команде с гиканьем вылетели из-за скалы. Они быстро окружили площадку и преградили моржам путь к морю.
Моржи были так ошеломлены и напуганы, что в первое время бросились прямо на скалу, охотники же в это время стали выпрыгивать из лодок на берег. Но не прошло и минуты, как моржи, опомнившись, неуклюже двигая ластами, опираясь о землю клыками и ударяя по ней хвостами, с ревом двинулись прямо на людей.
У лодки Коса показался моржонок. Увидя его, моржиха, напрягая все свои силы, неуклюже подпрыгнула и покатилась к воде. Не успевший выбраться из челна Кос должен был посторониться и уступить ей дорогу.
Тайдо бросился на моржиху с топором, но удар, пришедшийся ей в спину, оказался слишком слабым. Моржиха плюхнулась в море, задев лодку Коса, перевернула ее и сама вместе с детенышем скрылась под водой. Тайдо бросился на выручку к Косу, и оба они на мгновение забыли про другого моржа.
А тот в это время устремился в сторону Нгара. Берег в том месте был отлогий, и Нгара никак не мог вплотную пристать к нему. Между его лодкой и берегом оставалась узкая полоска воды; к ней и направился морж. Нгара выпрыгнул из лодки у самого берега, чтобы не упустить зверя; стоя по колено в воде, метнул в него копье. Оно вонзилось моржу в бок, но сам Нгара поскользнулся и упал в воду, а разъяренный зверь кинулся на него.
Манг в это время находился уже на берегу и сразу же поспешил на помощь. В руках у него был тот самый тяжелый кусок железа, который мы видели в лодке Тайдо.
Удар по голове — и зверь завертелся на месте, сбив хвостом самого Манга. Но тут подскочили Тайдо с Косом, а вскоре и Нгара, — и через минуту все было кончено.
После этого к месту охоты были перевезены семьи и все вместе с радостью принялись свежевать добычу.
Однако вскоре общая радость была омрачена. Встал вопрос: кому отдать шкуру моржа? Казалось бы, она по праву должна принадлежать Мангу, но Нгара никак не соглашался с этим.
— Ведь это я заметил моржей и привел вас сюда, — доказывал он.
— Но ты не смог бы в одиночку взять зверя, — отвечали ему.
— Я первый всадил в него копье, он был ранен, и вам только осталось добить его, — не сдавался Нгара.
— Но ведь морж чуть не съел тебя самого вместе с твоим копьем!
— А если бы не я, то вы вовсе ничего не имели бы!
— А если б не я, то тебя сейчас уже не было б в живых! — рассердился Манг.
— Будь благодарен, что тебе спасли жизнь, — добавил Тайдо.
— Вы пользуетесь тем, что вас трое против меня одного! — выходил из себя Нгара.
— Никто никому здесь не желает зла, — примиряюще сказал Кос, — мы охотились все вместе и добычу нужно делить по справедливости: кто убил — тому и шкура.
— Значит, по-вашему, кто последний ударил полуживого зверя, тот и убил его? — съязвил Нгара.
И спор начался сначала.
В конце концов Нгара отказался от своей доли мяса, прыгнул в лодку и, оттолкнувшись от берега, крикнул:
— Посмотрим еще, какова будет справедливость, когда мы сойдемся равными силами!
Хотя эта угроза и не испугала мужчин, но у каждого на душе остался неприятный осадок.
— А может, было бы лучше отдать этому буяну шкуру, чтобы не ссориться с ним? — заметил миролюбивый Кос.
Но отец и сын запротестовали:
— По какому праву? Да спроси кого угодно, каждый скажет, что его требования несправедливы. А угрожать — это каждый сумеет. Про него же и говорить нечего…
III
Странствования Манга. — Необычное войско. — Побоище. — Утоление жажды. — Тягостная ночь
С того времени как Манг приобрел себе собственную лодку, он стал для своих родителей, а также и Коса, чем-то вроде разведчика. Манг никогда не сидел на месте, все где-нибудь пропадал. Вскоре всем стало ясно, что его бесконечные поездки могут принести пользу обоим семействам: Мангу нередко удавалось отыскать уголок, в котором люди длительное время ни в чем не нуждались. Иногда Манг брал с собой и своего шестилетнего братишку. Они вдвоем плыли по протокам между бесчисленными островками и повсюду встречали неповторимые, величественные картины природы. То они попадали в такую теснину, где лишь высоко вверху виднелась полоска неба, а с обеих сторон поднимались отвесные громады. То выбирались на бескрайний морской простор, где среди сверкающей зыби чернели маленькие точечки — островки, а вдали громоздились белые снеговые вершины. То выбирались далеко за пределы зачарованного города-лабиринта, и тогда перед ними тяжело дышал Великий океан. Темно-синие волны бесшумно катились по его поверхности; докатившись до берега, они вдруг с ревом бросались на скалы и превращались в брызги, а затем с недовольным ворчаньем отступали назад, чтобы броситься на них снова.
Столетия, тысячелетия бросается океан на скалы. Твердо стоят они на страже, стараясь не пропустить ни одной волны в свой город, но время идет, и то одна, то другая скала, подмытая снизу, рушится в воду. Такая скала встретилась на пути наших юных путешественников; ее подножие словно изгрызли гигантские зубы, а вершина повисла над бездной и вот-вот упадет в нее.
Плавать в таких местах небезопасно. Подхватит волна лодку, грохнет о скалу — и конец.
— Я боюсь, — пищит маленький мальчуган, — поедем домой!
Манг вынужден возвратиться, но он дает себе слово в следующий раз, когда будет один, обязательно заплыть дальше, выбраться туда, на простор. Быть может, там и лежит земля, на которой живут чудесные белые люди.
Туземцы встречаются в этих местах очень редко. Покажется кое-где одна или две кану, выискивающие добычу где-нибудь в прибрежной бухточке, и опять несколько дней — ни единой души. Сколько насчитывает племя алакалуфов — никто не знает. Предполагают, что их осталось не более пятисот человек[4].
Никогда они не собираются вместе, не имеют ни вождей, ни старшин, ни каких-либо органов управления. Живут порознь, каждый сам по себе. Считается, что они принадлежат республике Чили, но о своей республике знают столько же, сколько и она о них.
Людей здесь мало, зато птиц — видимо-невидимо. Иной раз они поднимали такой крик, что Манг и его спутник не могли расслышать друг друга. И все эти птицы, как и люди, жили только тем, что дает море.
Наши путешественники плыли среди небольших островков. Справа они были разбросаны беспорядочно, будто пятна на стекле, а слева выстроились в цепочку. Двигаясь вдоль нее, Манг и его братишка слышали какой-то непонятный шум, похожий на гомон многочисленной толпы. Поначалу они не обращали на это внимания, тем более, что здесь со всех сторон слышался разноголосый птичий крик. Но потом они заинтересовались.
— Кажется, это вон там, — сказал мальчик.
Манг остановил лодку, прислушался. Действительно, слева, за скалами, что-то происходило. Отдельные голоса были неразличимы, слышался только нестройный гул, движение многоголосой массы. Они подплыли к берегу, выбрались на него и осторожно стали карабкаться на скалу. Выглянув из-за нее, они увидели замечательное зрелище.
На низком ровном берегу фронтом к морю, выстроилось многочисленное войско. Ровными рядами неподвижно стояли отряды солдат. Перед ними расхаживали командиры; время от времени они бросались в море, ныряли, а затем снова подходили к рядам и, размахивая руками, словно что-то приказывали своим солдатам. Те, кто стоял в рядах — выглядели как один: у всех черные бока и спины, грудь белая. Только один из отрядов выглядел каким-то обтрепанным: одежда солдат была порвана, местами виднелось голое тело. Ростом все были около метра, некоторые — чуть повыше.
Отдельный отряд составляла молодежь. За ними виднелось сидящее на земле многочисленное общество, должно быть женское. Порядок всюду был строгий: если кто-либо подходил к чужому отряду, его тотчас же прогоняли прочь.
Хотя нашим путешественникам уже было знакомо это зрелище, они долго любовались им. Да и все, кому приходилось видеть этих замечательных птиц — пингвинов, не могли надивиться, глядя на них.
Пингвины обычно проводят все время в воде, где чувствуют себя как рыбы. На берегу они собираются, чтобы вывести птенцов. По суше они передвигаются только на ногах, а вместо крыльев у них ласты, похожие на ласты моржей. Поэтому пингвины не могут летать, а их крылья-ласты при ходьбе очень напоминают руки. Спина у этих птиц покрыта перьями, напоминающими рыбью чешую. Грудь заросла белым пухом, похожим на мех. На голове торчит хохолок из нескольких перышек.
Мангу захотелось наловить этих птиц. Правда, мясо у них невкусное, но алакалуфы не отказываются и от него. Кроме того, шкурки пригодятся на одежду.
Беда только в том, что подобраться незамеченным к пингвинам очень трудно. Скалы, где высадились Манг с братишкой, были отделены от пингвиньего стойбища водой. Гряда прибрежных камней и утесов протянулась далеко вперед и, постепенно возвышаясь, переходила в высокие горы, так что обойти их со стороны суши было невозможно.
Можно было попытаться обойти пингвинов со стороны моря, но там, среди камней, пенились такие буруны, что направить туда лодку было рискованно. Недаром пингвины выбрали себе такое неприступное место.
Тогда Манг решил возвратиться к своим, чтобы всем вместе обсудить, как вести охоту. Пока они добирались домой, наступил вечер. Пришлось отложить поход на следующий день.
Когда наутро все прибыли к стойбищу пингвинов, то обнаружили, что здесь все без изменений. Птичье войско стояло в том же порядке, как и вчера, словно и не трогалось с места. Некоторые пингвины — казалось, те же самые, что и вчера, — плавали невдалеке от берега.
Охотники стали совещаться.
— Я один заеду со стороны моря, — предложил Манг.
Но старик Кос не согласился с ним.
— Лучше давайте перетащим все лодки на ту сторону.
С таким простым решением вопроса нельзя было не согласиться: ведь лодки, сшитые из коры, были очень легкими. План старика вынужден был принять и Манг, хотя ему очень хотелось показать свою удаль.
Через несколько минут лодки были уже на другой стороне ровной площадки.
Однако не обошлось без приключений: острыми камнями распороли дно у кану, принадлежащей Тайдо, а чтобы починить его, у людей не было коры.
Охотники остановились, захлопотали, пытаясь помочь горю, но потом махнули рукой и решили продолжать начатое.
Пингвины меж тем удивленно посматривали на нежданных гостей и не двигались с места.
И только когда две лодки подплыли к ним совсем близко и люди высадились на берег, пингвины медленно и неуклюже попятились.