Анатолий Георгиевич Смирнов
Владивостокские рассказы
© Смирнов А. Г., 2014
© ООО «Дальиздат», 2014
Писатель о Владивостоке и владивостокцах
Уважаемый читатель! В своих руках ты держишь замечательную книгу «Владивостокские рассказы» приморского писателя Анатолия Георгиевича Смирнова.
В книге напечатано более трех десятков рассказов, которые касаются разных направлений жизни нашего любимого города Владивостока.
Буквально каждый рассказ интересен сам по себе: он впечатляет, тревожит, терзает душу, воспитывает, заставляет задуматься о правильности поведения «государевого человека», учит патриотизму и любви к Родине, тактично направляет к лучшему стремлению, поведению среди окружающих людей в современном мире.
В рассказе «Окровавленный зубр» описываются исторически заметные события, которые происходили в столице Приморья, когда автомобилисты, и не только они, были возмущены несправедливым решением правительства страны о запрете ввоза автомобилей-иномарок в Россию через морские порты Дальнего Востока. Тем более всеобщее негодование и возмущение возрастает из-за того факта, что для жесткого подавления владивостокского «восстания» предпринимателей-автомобилистов был срочно направлен московский ОМОН, который «успешно» выполнил свою грязную работу.
В книге «Владивостокские рассказы» ярко видно, что писатель Анатолий Смирнов, который издал не один десяток книг, очень тонко воспринимает все происходящие общественно-политические, производственно-хозяйственные и служебные процессы в сегодняшней действительности города Владивостока, Приморского края и России, о которых он умело и творчески говорит в своих рассказах и других литературных произведениях.
Являясь опытнейшим пограничником-профессионалом, талантливый член Союза писателей России Анатолий Смирнов, конечно, во «Владивостокских рассказах» уделил достаточное внимание нелегкой пограничной службе, охране государственной границы, славным патриотам-пограничникам.
Анатолий Смирнов прожил тяжелое детство. В четырнадцать лет начал самостоятельно трудиться. Он закалялся, воспитывался, набирался уму-разуму в труде, учебе, в сложнейшей профессии разведчика-пограничника, участвуя непосредственно в «горячих боевых точках». Заслуженно награждён многими отечественными и иностранными орденами и медалями. Активно продолжает участвовать в общественной жизни города Владивостока, Приморского края и Погранвойск России.
Жизнь Анатолия Смирнова – это наглядный пример добросовестного образцово-показательного отношения к труду, учёбе, службе, общественной работе и бесконечной любви к своей Отчизне. Он достойный Учитель для подрастающего поколения и своих читателей.
Имея такую замечательную биографию жизни и богатый жизненный опыт, Анатолий Смирнов написал еще одну прекрасную книгу «Владивостокские рассказы», которую с удовольствием будут читать дальневосточники.
A. M. ВАСЯНОВИЧ,
член Союза писателей России, почетный член Владивостокского морского собрания, доктор технических наук, профессор
От автора
Мне давно хотелось написать и опубликовать книгу «Владивостокские рассказы», именно владивостокские по смыслу и содержанию, о владивостокцах и Владивостоке. С таким названием был не согласен мой хороший друг и товарищ поэт Борис Лапузин. Дело в том, что у него уже давно вышла книга «Владивостокские стихи». Но я всё же подумал, если у Василия Белова наряду с «Плотницкими рассказами» есть «Вологодские рассказы», мне встречались книги с названиями «Костромские рассказы», «Ленинградские рассказы», «Уральские рассказы», то почему не может быть «Владивостокских рассказов». Были варианты назвать, как, например, у Гиляровского «Москва и москвичи», а тут – «Владивосток и владивостокцы», но у него описания Москвы, а я от этого ушёл, я писал рассказы о людях, именно владивостокские рассказы. Тем более что я цикла владивостокских рассказов у наших писателей не встречал. Поэтому книга вышла именно с таким названием.
Во Владивостоке живут люди с разным социальным статусом. Владивосток город портовый, город тружеников, у всех своя судьба. В девяностых город пережил криминальный разгул, из-за книги Константинова «Бандитский Петербург» город на Неве прозвали бандитским, таким считают и сейчас, хотя по этой части он Владивостоку «в подмётки не годится», поэтому совсем немного я коснулся и этой темы.
Когда-то гостей и жителей города на въезде встречал большой транспарант «Владивосток – город моряков, рыбаков и пограничников». Сейчас военно-морской флот сократили, рыболовецкий распродали, а о наличии пограничников предпочитают лишний раз не говорить. Я попытался коснуться и этих основополагающих для нашего города категорий людей. То есть написать книгу о владивостокцах. Что получилось? Читайте.
С большим уважением к владивостокцам,
Анатолий СМИРНОВ
Алеут на улице Алеутской
Алеут Рындвай стоял на улице Алеутской города Владивостока и глазел на скопище автомобилей, сплошным потоком преодолевающими перекрёсток. Здесь на автобусной остановке Семёновской тоже была давка автобусов, которые одновременно двигались в автомобильной толчее, едва не касаясь бортами и не наезжая на людей. И, скорее всего, давили бы их, но те сноровисто выскакивали из ловушек, создаваемыми «микриками» и большими автобусами.
– Однако, ловко умеют выскакивать из под машин, – отметил Рындвай.
Он сам едва не попал под пятящийся на тесной стоянке автобус, и теперь с испугом глядел на все ухищрения людей, снующих на Семёновской. Здесь ему назначил встречу знакомый по работе в чукотской тундре геолог Николай.
– Ты до Семёновской лучше добирайся на такси, а то потеряешься в большом городе, – напутствовал он по телефону Рындвая.
И вот теперь во все раскосые глаза тот высматривал появление Николая. А того всё не было.
– Не торопится, однако, – подумал Рындвай.
И тут светофор мигнул зелёным глазом, и с той стороны улицы показался Николай.
– Заждался, брат? А я вот с непривычки в пробку попал, тут тебе, брат, не тундра.
Собственно, он-то и сагитировал Рындвая на поездку во Владивосток. Там, на Чукотке, Николай любил останавливаться в яранге у Рындвая. Длинными вечерами они пили чай, иногда и кое-что покрепче, и неторопливо разговаривали. Для таких случаев у Рындвая был всегда припасён хороший кусок оленины. Николай уже давно изучил весь жизненный путь Рындвая.
– Как же ты, алеут, попал на Чукотку? – спросил он однажды.
– Однако, наш старик переехал с Аляски на курильский остров Парамушир, а потом я стал чукчей.
– Как это стал чукчей?
– Однако, отец переехал на Чукотку.
– Но у тебя же в документах записано – алеут.
– Однако, записано алеут, а раз дом на Чукотке, значит чукча.
– Ну, чукча, так чукча, – не стал спорить Николай.
– Пусть будет чукча-алеут.
– А старик-то, это кто?
– Отец моего отца, старый Кием.
– А он куда делся?
– Утонул, однако.
– Как утонул?
– Большая волна пришла на остров.
– Цунами что ли?
– Однако, так её русские люди называли.
– И что же?
– Много людей утонуло. В русском посёлке люди утонули, отец отца и ещё люди со стойбища, и ещё пограничная застава. Отец говорил – только начальник не утонул и два пограничника. И солдаты, и жена начальника, и ребёнок маленький, все утонули. Шибко большая волна. Смела и дома, и людей. Один песок остался.
– А как же начальник не утонул?
– Он как раз пошёл на гору, смотреть, как эти два солдата за морем смотрят. Тут и пришла волна, большая волна, – повторил Рындвай.
– А ты как выжил?
– Однако, я родился уже на Чукотке. Здесь вот, – показал он на место возле яранги.
В следующий раз он долго сопел, всё чего-то не решался сказать и вдруг выпалил:
– Я шибко-шибко хитрый!
– Как это хитрый? – глядя на простодушного Рындвая спросил Николай.
В узких глазах того действительно светилась какая-то хитринка.
– Однако, я в тундре ходи туда, ходи сюда, смотри следы. Смотри чужих людей.
– А зачем ты розыском занимаешься?
– Однако, начальник велел.
– Какой начальник?
– Пограничный начальник, шибко хороший человек.
Николай был несколько раз на пограничной заставе и знал этого капитана, которого уважали чукчи на многие сотни километров вокруг.
– Понятно, значит ты дружинник?
– Однако, говорю, шибко умный Рындвай, – похвалил себя алеут.
– Отец тоже давно ходи туда-сюда, тогда другой был начальник. Чукча начальник. Один чукча пограничный начальник на всей Чукотке, один чукча начальник на весь СССР, сейчас был бы один во всей России.
– И где же он сейчас?
– Умер во Владивостоке.
– Как во Владивостоке?
– Однако, поехал учиться. Там во Владивостоке есть город-сад.
– Сад-город, – поправил Николай.
– Однако, он, – продолжил Рындвай, – пошёл посмотреть на нарты, они, однако, по железным полозьям ездят.
– Это железная дорога, – пояснил Николай.
– Так, однако, – охотно согласился Рындвай.
– Однако, его той железной нартой и убило.
– Попал под поезд?
– Нартой убило.
Помолчали.
– Тоже шибко хороший человек. Мой отец ездил в гости к родне на Аляску и привёз американский винчестер, начальник узнал, шибко ругался, а винчестер не отобрал. Вот он! – достал оружие Рындвай.
– Как это на Аляску ездил к родне? Это же через границу?
– Шибко пурга была, ничего не видно. Тогда и ездил.
– Так его могли за нарушение границы и контрабанду оружия и в тюрьму посадить?
– Однако, так. Шибко хороший был начальник. Отец много нерп убил из этого ружья.
«Да, здесь на Чукотке свои обычаи и даже законы понимаются по-своему», – подумал тогда Николай.
В одну из зим его оставили присматривать за лагерем геологов. В зимнее время изыскания не проводились, и вся геологическая партия разъезжалась в отпуска. Было дико скучно. Он поехал на собаках в чукотский посёлок в гости к Рындваю. Посредине пути встретилась оленья упряжка. На ней чукча с женой.
Остановились. Разговорились. Николай расторопно разжёг бензиновый примус, утрамбовал в чайнике снег, достал из вещ мешка галеты и сахар.
Сели. От супругов вместе с паром морозного дыхания долетал горьковатый запах дорогих духов. Заметив недоумение Николая, чукча добродушно пояснил:
– Одеколон, однако, пили, пудру ели.
Покопавшись под шкурами, брошенными на нарту, он извлек коробку дорогих французских духов и с нескрываемой гордостью открыл её, озарив лицо отблеском красного шёлка. Один флакон был уже пуст.
– Пить в тундре, да еще зимой? – вырвалось у Николая как изумление.
Чукча улыбнулся:
– Однако я Кеулькут, что по-чукотски – «меня нет дома». Плохой дух приходит. Ждёт-ждёт, а я Кеулькут.
Вскипел чай. Попили. Погрызли галеты. Уже разъехались, как Николай услышал – окликают. Остановились. Чукча говорит:
– Мы в тундре ребёнка потеряли. Пусть лежит. Скоро домой обратно поедем.
Брать будем.
– А сколько ему?
– Маленький совсем.
– Так замёрзнет же! – возмутился Николай.
– Нет. Он тоже Кеулькут.
Об этой встрече Николай рассказал Рындваю.
– Я тоже хочу быть Кеулькут, – решительно заявил алеут.
Николай даже растерялся:
– Куда же ты хочешь?
– На материк, однако.
– Но ты же был и в Певеке, и в Анадыре, и даже в Петропавловске-Камчатском.
– Однако, хочу посмотреть большой город, большие дома. Как нарты по железным полозьям ездят, – твёрдо стоял на своём алеут.
– Ну, тогда, как поеду в отпуск во Владивосток, так и ты со мной собирайся.
И подумал:
«А ведь действительно человек никогда не видел нормальных улиц, высоких многоэтажных домов, никогда не видел поездов и железной дороги».
И вот теперь Рындвай стоял на автобусной остановке Владивостока.
– Смотри-ка, алеут на улице Алеутской, – заметил Николай.
– У нас во Владивостоке есть знаменитый поэт. Он в стихотворении о Владивостоке написал: «Алеуты не живут на Алеутской».
– Померли, однако?
– Да нет, улица названа в честь шхуны «Алеут», которая имела порт приписки «Владивосток» и долго плавала в Беринговом и Охотском морях.
– Жалко, однако.
– Ну что, начнём осмотр Владивостока!
Тут же на остановке зашли в торговый центр «Клевер хаус». У Рындвая от изобилия товаров даже расширились глаза. По эскалатору поднялись на верхний этаж. Рындвай с подозрением долго смотрел на двигающиеся ступеньки. Потом впрыгнул на эскалатор сразу двумя ногами Николай, глядя на это, только усмехнулся. Выпили кофе.
– Ну как?
– Я ещё на этой лесенке прокачусь.
Прокатились.
– Теперь пойдём напротив, в другой торговый центр.
– Родина, – почти по слогам прочитал Рындвай.
– Почему, однако, Родина?
– Здесь раньше был кинотеатр с таким названием.
Рындвай рванул было вперёд, но Николай его попридержал.
– Улицу надо переходить, когда зажигается на светофоре зелёный свет.
– Как глаз у волка ночью?
– Похоже.
Рындвай снова хотел спрямить путь.
– Не торопись. Сначала надо перейти одну улицу, потом на зелёный светофор другую.
– Зачем так много?
– Сейчас во Владивостоке так, чтобы перейти через улицу, надо перейти через три.
В торговом центре «Родина» Рындвай был повергнут в шок.
– Как сверкает, сильнее Северного сияния, – аж зажмурился алеут.
И действительно, под мощным электрическим светом блестело золото, переливались в витринах драгоценности.
– Это магазин для богатых, сейчас всё для богатых, – пояснил изумлённому Рындваю Николай.
С чувством глубокого изумления вышел тот из краеведческого музея. Подошли к железнодорожному вокзалу, постояли на виадуке.
– Вот, однако, железные полозья, – восхитился алеут.
В железнодорожном вокзале он обошёл все закутки. Поскрёб ногтем кафель на стенах:
– Шибко красиво.
После осмотра морского вокзала постояли на пирсе, посмотрели на боевые корабли и на пассажирские морские суда.
– Если бы не конец навигации, то отправил бы я тебя морем до самого Анадыря, – сказал Николай, – А так опять полетишь на самолёте.
– Однако, страшно, когда выше облаков.
– Так ты же летал на Камчатку, да и на вертолётах летал над тундрой.
– Однако, страшно, – повторил алеут.
К вечеру вернулись на Семёновскую, отсюда автобусы расходятся в разные стороны.
– Шибко-шибко ноги устали, – пожаловался Рындвай.
– Как это так, ты же по тундре за нартами можешь целый день бежать?
– Тундра легко, город – ноги устают.
– Не зря говорят, что каждому своё.
Прежде чем сесть в автобус, Николай решил купить сигареты.
– Пойдём в «Клевер хаус».
– Я здесь буду, однако, душно там.
– Стой здесь и никуда не уходи!
Николай пошёл за сигаретами. Купил. Вернулся. Рындвая не было.
– Не мог он никуда уехать, Рындвай человек дисциплинированный.
Обошёл всю остановку, заглянул в автобусы. Рындвая не было.
– Вот здесь человек стоял, на чукчу похожий, не видели? – расспрашивал он отъезжавших пассажиров.
Все пожимали плечами. Помогла продавщица, торговавшая беляшами и пянсе:
– Тут полицейский наряд китайца забрал и увёз с собой.
– Куда увёз?
– Не знаю.
К полуночи Николай нашёл Рындвая во Фрунзенском райотделе полиции. Тот сидел в обезьяннике и не мигая смотрел в потолок.
Николай обратился к дежурному:
– За что его забрали?
– Проживает во Владивостоке без регистрации.
– Какая регистрация, он гражданин России, да и проживает в гостинице.
– Не может быть китаец гражданином России!
– Вы что, документы не смотрели, это не китаец, в паспорте чёрным по белому написано – алеут.