«О, великий ярл, ты любишь резать по дереву, но ты не обычный резчик…»
Сигурд несколько раз повторил эти нескладные слова, чтобы услышать, как они прозвучат в гриднице. Он остался доволен своим сочинением и радостно засмеялся.
— Что ты сказал, ярл?
Сигурд вздрогнул. Он и не заметил, как в гридницу вошли люди. Перед ним стоял Торарин Резчик, а за ним — жена ярла с кувшином меда в руке.
— Стало быть, ярлу нравится новое сиденье?
— О… очень… — запнулся Сигурд.
Он коснулся пальцами извивающихся змеиных тел.
— Будь уверен, в доме ярла для тебя всегда найдется работа, — сказала жена ярла и подала Торарину Резчику кувшин, предварительно отпив немного меда.
Взяв кувшин, Торарин поклонился так низко, что мед выплеснулся через край.
— Спасибо на добром слове, хозяйка. Но меня уже донимает старый зуд: люблю бродить по свету. И так я у вас засиделся.
— Что ж, не станем тебя удерживать, — сказала жена ярла. — Однако надеюсь, что ты еще не раз посетишь нашу усадьбу. А теперь скажи главное: какую плату ты требуешь за свою работу?
— Труда я положил немало, — ответил Торарин. — Тут целый год моей жизни.
— Мы все это знаем.
— Это моя лучшая работа, такой резьбы еще не выходило из-под моего резца, — продолжал Торарин. — С покойным ярлом у нас был уговор, что я сам назову цену за свой труд.
По знаку хозяйки двое слуг внесли позолоченный сундук. Склонившись над ним, жена ярла отперла его бронзовым ключом из своей связки.
— Спору нет, Торарин Резчик, твоя работа выше всех похвал. Так смотри же! — Она повернула к нему сундук так, чтобы он увидел блеск серебряных монет. — Сколько серебра ты хочешь?
Торарин мельком глянул на сундук. Потом в упор посмотрел на жену ярла.
— Нет, хозяйка, мне серебра не нужно. Я хочу получить одну из твоих рабынь. Отдай мне Эдду!
Сигурду показалось, будто его ударили по лицу. Он был готов отдать что угодно: золотые кольца, лучших коней, даже корабль. Но Эдду…
Жена ярла захлопнула сундук и рассмеялась.
— Да ведь она старая! Ты, видно, выпил лишнего, Торарин.
— Пока что я не отведал и капли твоего золотистого напитка, хозяйка. А потому знаю, что говорю.
Жена ярла покачала головой.
— Это должен решить Сигурд. Он получил Эдду в подарок, когда родился на свет. Она принадлежит ему.
Резчик перевел взгляд на Сигурда, он ждал ответа.
— Я… мне нужно подумать, — заикаясь, проговорил Сигурд и отвернулся, пряча лицо от света очага.
Поклонившись, Торарин Резчик выпил мед и покинул гридницу.
— Старая рабыня! — фыркнула жена ярла, когда они с Сигурдом остались одни. — У нас полно молодых и здоровых девок. А он выбрал Эдду. — Она смеялась, хлопая себя по коленям. — Недаром говорят, любовь зла.
Сигурд тяжело вздохнул. На душе у него было тоскливо. Глаза жгло от подступавших слез. Ну кто бы подумал, что так обернется.
Эдда всегда была рядом с ним. Его первые впечатления в этом мире: тепло ее кожи и удары ее сердца. Глаза, полные неведомой скорби. Губы, бормотавшие чудные слова, непонятные песни. Но эти песни успокаивали его, убаюкивали и прогоняли страх.
Со временем он понял смысл этих песен. Они рассказывали о земле, которой он никогда не видел. О ее теплых ночах, о луне, низко висевшей над фруктовыми садами. О маленьких, крытых соломой домиках, о женщинах и ребятишках, собиравшихся у деревенского колодца. Когда он закрывал глаза, мир Эдды становился ему родным и близким. Он как будто чувствовал запах цветов и слышал веселый смех быстрых кареглазых детей.
— Как ты попала в наши края, Эдда? — спросил он однажды, еще совсем маленький.
Глаза Эдды почернели, как угли. Он не мог угадать, о чем она думает.
— Нашу деревню разорили и сожгли, — коротко ответила она. — Меня взяли в плен и на корабле привезли сюда.
— А если бы тебя не сделали рабыней, Эдда?
— Тогда я жила бы в стране франков, у меня был бы свой дом, усадьба, я бы работала на себя. Может быть, у меня была бы корова, гуси, осенью я собирала бы винные ягоды. И уж наверное не зябла бы по ночам так, как здесь, — улыбнулась она и погладила Сигурда по волосам.
Вот и все, что рассказала ему Эдда. Больше Сигурд не решался расспрашивать. На земле викингов у Эдды не было ни прошлого, ни будущего. Он это понимал. Ее судьбой здесь распоряжался он, Сигурд.
И вдруг какой-то бродячий резчик требует, чтобы он отдал ему свою рабыню в награду за его труд.
Сигурд был в растерянности. Он потерял трех братьев. Он потерял отца. Тир и Рейм сбежали из усадьбы ярда и вернулись на родину.
Но потерять Эдду он не мог.
Сигурд столкнулся с ней возле дома. Она несла ведра с водой. По двору гулял ветер, ударяясь о стены домов.
— Эдда, — сказал Сигурд, глядя ей прямо в глаза, — я знаю твою тайну. Я знаю о девочке, которая родилась тринадцать зим назад.
Эдда вздрогнула. Ведра стукнулись о землю, вода расплескалась. Эдда прижала руку к сердцу. Сигурд впервые увидел ее по-настоящему испуганной. В ее глазах застыл страх.
— Я знаю, что вы с Торарином Резчиком хотите найти ее!
Эдда отступила к стене дома и смотрела на Сигурда, словно он был злым духом. Ее начало трясти, плечи вздрагивали.
Сигурд приблизился к ней. Он склонился к лицу Эдды.
— Я знаю, где нужно искать твою дочку. Гляди! — Достав блестящую цепочку, он покрутил ее перед глазами Эдды. — Узнаешь этот крестик?
Эдда побелела. Она с ужасом смотрела на Сигурда.
— Ради всех святых… Этот крестик я надела на нее, когда должна была оставить ее в лесу…
Сигурд сжал крестик в руке.
— Я тебе скажу, где она, но ты должна пообещать мне одну вещь.
Глаза у Эдды забегали. Сердце стучало, как у затравленного зверя, ее била дрожь, она с трудом держалась на ногах. Молодой ярл не пощадит ее. Он может потребовать от нее все что угодно. Ведь она рабыня.
— Что ты хочешь? — прошептала Эдда, прижав к груди сплетенные руки.
Сигурд судорожно глотнул. Ему было трудно произнести нужные слова. Он вспомнил плохие дни. Вспомнил, как иногда унижал Эдду, пинал ее ногами, плевал в нее только потому, что она была его рабыня. Он опустил голову.
— Я хочу… Обещай, что ты вернешься на усадьбу, когда найдешь свою дочку. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
У Эдды подкосились ноги, и она схватилась за Сигурда, чтобы не упасть.
— Сигурд, — заговорила она, плача и крепко обнимая его. — Я всегда любила тебя, как сына. Теперь же я знаю, что и ты любишь меня, как мать.
Сигурд отвернулся. Он тяжело дышал, словно только что одержал победу в тяжелом бою.
Жизнь на усадьбе шла так же, как при старом ярле. Воины готовились к новому походу. Закопченные кузнецы день и ночь стучали по наковальне. Им предстояло выковать и наточить более полусотни мечей. Рабы таскали на корабли тяжелые грузы: большой корабельный шатер с вырезанными на шестах лошадиными головами, огромный железный котел, чтобы варить на берегу мясо. И наконец щиты, расписанные золотом по черному полю, — их повесили снаружи по бортам кораблей.
Ночью, накануне отплытия, Сигурду приснился сон.
Он скакал по широкой долине. Было холодно, в небе сияла круглая бледная луна… Сигурд держал путь на Гнитахейд. Он хотел остановить коня, но тот не слушался и скакал дальше. Они пересекали долину. Не быстро, но и не медленно. Вдали виднелась гора, где жил дракон. Конь нес Сигурда прямо к ней.
Сигурд покрылся холодным потом. Удары его сердца эхом отзывались по всей долине.
«Стой! — крикнул он, натягивая поводья. — Стой! Я не тот Сигурд, не герой! Я сын ярла! Я не хочу сражаться с драконом! Поворачивай назад!»
Но конь нес Сигурда все дальше вперед. Цокот копыт совпадал с ударами его сердца. Черная огромная, словно тролль, гора высилась перед ним. В горе зияло отверстие — это был вход в пещеру.
Наконец конь сбавил шаг. Луна висела прямо над расселиной. Валун, который загораживал вход в пещеру, задрожал. Послышался глухой стон, потом рычание, громом прокатившееся над горами. Из отверстия пещеры высунулся дракон. Удушливый дым обволакивал его туловище и скрывал голову. Конь заржал и встал на дыбы.
Сигурд схватился за меч, который висел у него на поясе. Но меч оказался такой тяжелый, что Сигурд с трудом поднял его. Он знал, что дракон уже раскрыл свою огромную пасть…
Когда Сигурд проснулся, уже наступило утро и корабли были готовы к отплытию.
Надев синий плащ, Сигурд поднялся на корабль. Знак Одина сверкал у него на груди. Воины приветствовали молодого ярла таким неистовым криком и так громко ударили мечами о борт корабля, что Сигурду захотелось закрыть уши руками.
С берега раздался ответный крик. Там собрались почти одни женщины да еще несколько стариков с соседних усадеб. На плечах у Ховарда сидела маленькая дочь ярла. Она теребила ему волосы и махала викингам пухлой ручкой.
Впереди всех стояла мать Сигурда.
— Добудьте славу! Победите в бою! — кричала она. — Возвращайтесь целыми и невредимыми!
— Вернемся со славой! — крикнул в ответ Бьёрн Скальд.
На нем лежала обязанность помогать юному ярлу в этом первом его походе.
Молодые, сильные гребцы уверенно заработали веслами. Корабли легко вышли из залива. Открытое море встретило их высокой, крутой волной, и на палубу полетели соленые брызги.
Корабли легко вышли из залива.
День за днем они не видели ничего, кроме моря и волн. Сигурд забирался в корабельный шатер и резал драконов — деревом он запасся еще дома. В шатре ему никто не смел мешать.
Но по ночам, когда снаружи выло и грохотало, от злых морских духов, которые одним своим дыханием могли опрокинуть целый корабль, некуда было скрыться.
После десятидневного плавания Сигурд вызвал к себе кормчего, которого звали Торольв.
— Ты уверен, что мы плывем вперед?
— Да, молодой ярл. Видимость хорошая, лучше и не бывает. Взгляни сам, звезды сверкают, словно драгоценные камни на синем шелке.
— А если мы попадем на край света? Ты плавал когда-нибудь так далеко, Торольв?
— Да, один раз.
Сигурд затаил дыхание.
— Расскажи, что там?
Торольв показал на свою ладонь.
— Если земля плоская, как моя ладонь, а на ней вода, как думаешь, что бывает с водой, когда она доходит до края?
Сигурд смотрел на Торольва широко открытыми глазами.
— Она переливается через край. Как водопад!
Кормчий кивнул.
— Так должно быть у края света. Но огромный змей Ермунганд[67], который свернулся кольцом вокруг земли, удерживает воду на месте.
— Наверное, страшно встретиться с таким змеем, а Торольв?
— Это уж точно, даже самые злобные духи боятся его. Я помню, мы как-то попали на море в шторм. Корабль так качало, что мы цеплялись за борта. Мачту разбило в щепки. Вдруг мы увидели два глаза, такие огромные, что они доставали до неба. «Кидай сталь!» — крикнул кто-то у меня за спиной. Я схватил меч и швырнул его в темноту. Вода вспенилась, забурлила, и мы услышали страшный рев. Потом все сразу стихло, и море успокоилось. А утром мы увидели, что приплыли к самому краю света. Вдалеке виднелся обрыв, с которого вода падала вниз.
Сигурд содрогнулся. От живых воинов можно защититься, но как защититься от духов и злых сил? А их в море видимо-невидимо.
Поэтому Сигурд вздохнул с облегчением, когда кто-то крикнул:
— Я вижу землю! Земля!
Было раннее летнее утро. Вдалеке виднелся зеленый остров — цель их похода.
Молодому ярлу не хотелось идти в викингский поход.
— Давайте в этом году останемся дома, — предложил он. — Дел у нас и здесь много.
Но воины недовольно зароптали:
— Какие у нас тут дела? Щелкать вшей у очага да глодать бараньи кости? Нет, только в походе мы сможем показать свою удаль. Надо плыть в Ирландию, как при покойном ярле. Ирландия — все равно что сундук с добром: там повсюду полно золота и серебра.
При слове «Ирландия» у Сигурда ёкнуло сердце: «Наверно, сами богини судьбы ведут меня туда…»
Так и вышло. Корабли медленно приближались к ирландскому берегу, взошло солнце, оно держало свой путь на запад. Скоро викинги уже могли разглядеть деревни — небольшие домики среди зеленых лугов и желтых нив. Паруса убрали, и корабли легли в дрейф до наступления ночи. Когда на небе взошла луна, гребцы взялись за весла, и вскоре они вошли в укромную бухту. Люди выпрыгнули на берег и вытащили из воды корабли. Сигурду было тяжело идти по глубокому песку, но он не отставал от Бьёрна Скальда, крепко сжимая рукоять боевого топора. Над воинами висел белый круг луны. Сигурд слышал лишь скрежет оружия о кольчуги.
У подножия насыпного вала Бьёрн Скальд остановился.
— Пригнись, — шепнул он. — Видишь, наверху дозорный?
Сигурд повернул голову и заметил на валу человека. Луна хорошо освещала его — в руках он держал длинное копье.
— Смотри, — сказал Бьёрн Скальд, натягивая лук, — как надо расправляться с тем, кто тебе мешает.
Послышался знакомый свист, и дозорный упал ничком, из спины у него торчала стрела.
— Путь свободен, — сквозь зубы шепнул Бьёрн Скальд. — Я уже бывал в этом месте. Тут за валом стоит богатый монастырь.
В самом деле, когда воины вскарабкались на вал, они увидели монастырь. Сигурда поразили его размеры. Монастырь был выстроен из камня, узкие окна слабо поблескивали в лунном свете. «В таком доме, наверно, много воинов, — подумал Сигурд. — Битва будет нешуточной».
Бьёрн Скальд повернулся к Торольву.
— Подберемся к задней стене и там попытаемся проникнуть внутрь.
У каменных стен росла высокая жесткая трава. Сигурд старался не отставать от других. Придерживая оружие, он то карабкался, то полз на четвереньках. В одном месте он угодил в топь и вспугнул стаю уток. Они с криком вылетели у него из-под ног.
Сигурд обмер от страха и так крепко стиснул руки, что даже ойкнул от боли. Он сильно отстал от своих. Остановившись, он перевел дух и поискал глазами Бьёрна Скальда и воинов. Они уже успели подойти к задним воротам монастыря.
Неожиданно вспыхнул огонь. Это викинги связали привратника и его факелом подожгли деревянные ворота. Кто-то обнаружил поблизости дубовое бревно. С громким криком викинги подхватили его и пробили насквозь пылающие ворота. Не удержавшись на ногах, воины повалились друг на друга, но тут же вскочили и устремились на мощеный монастырский двор. По двору метались люди в длинных темных одеждах с факелами в руках. Зарубив несколько человек, викинги с криком ворвались в каменное здание.
Сигурд по-прежнему стоял в темноте. Ноги не повиновались ему. Трава, растущая вдоль каменной стены, источала острый дурманящий аромат.
На монастырском дворе лежали убитые. Они были в темных длинных одеяниях. Головы у них были гладко выбриты, на груди виднелись кресты. Сигурд и прежде видел мертвецов, поэтому вид их его не испугал. Но он был поражен. Эти люди не оказывали викингам никакого сопротивления. Похоже, у них и оружия-то не было, одни только факелы.
Сигурд пробрался в дом и очутился в большом, выложенном камнем зале. Вдоль стен шли лавки, а посередине стоял крепкий дубовый стол. На столе были навалены подносы с остатками хлеба. На большом блюде лежали куски вареной рыбы, высокий глиняный кувшин был опрокинут, и его содержимое стекало по столу на пол.
До Сигурда долетели шум и крики. Он медленно, неуверенно двинулся на этот звук и очутился в темной галерее с колоннами. Там была дверь, которая вела в другое помещение. Сигурд с любопытством отворил эту дверь и вошел в крошечную клетушку. Лунный свет, проникая из окна под самым потолком, падал на каменный пол. Под окном поблескивал позолоченный крест. На кресте висел человек. Руки и ноги его были крепко прибиты к кресту, на голове — венок.