— Да, Драко, — заторможенно пробормотал Солурд, оглушенный, — я всегда тебя слышу.
— Слава Мерлину, Огилви! — со злой радостью воскликнул Драко, отстраняясь. Сол невольно потянулся за ним, хватая за запястье и легко целуя тонкие пальцы. Драко вспыхнул, выдергивая руку, но не принялся сразу оттирать ее дюжиной платков и чар, напротив — прижал к себе. И с достоинством удалился, четко впечатывая подошвы ботинок в пол и не оглядываясь.
Из Солурда с его уходом словно весь воздух выжали — внутри стало пусто-пусто и одновременно тянуще, он сполз по стене на пол, запуская дрожащие пальцы в медные волосы и тихо хихикая. Что только что произошло? Как это вообще возможно? Почему Драко? Зачем Драко? Как же все эти девочки до… него? Мысли бродили по кругу, панические и бестолковые, и чем больше витков они совершали, тем отчетливее Сол понимал: надо остановиться. Надо перестать об этом думать, переждать, выдохнуть, отпустить.
Не получалось.
Остаток дня он проходил как в тумане, с кем-то разговаривал, что-то ел, кажется, даже смеялся… После завтрака Хогвартс опустел — ученики уехали в каретах к Хогвартс-экспрессу, и оставшиеся должны были занимать себя самостоятельно. Солурд предпочел лечь сразу после обеда и на удивление быстро уснул.
Рождественское утро выдалось солнечным и морозным: на окнах за ночь нарос причудливый покров инея, похожий на ледяные лозы и цветы, а в спальне приятно пахло свежестью. У Огилви с пересыпу голова ощущалась чугунной, и никакие подарки и праздники не могли исцелить настигший его внутренний раздрай. Оставалось уповать на собственную сомнительную разумность и… чужой совет.
Кажется, Гарри тоже остался на каникулы в Хогвартсе. Солурд даже приободрился, воображая, какое количество неудобных вопросов можно будет задать этому «гриффиндурку»!
«Мерлин», — от собственных мыслей стало смешно, — «с кем поведешься, да?»
Комментарий к Кусь шестнадцатый
Огромное спасибо всем, кто тыкает в ПБ, мое сердешко с вами ♥
Итак, я придумал концовку, до нее осталось ± пять кусей. Потом будут бонусы от лица других действующих лиц.
И да поможет нам Мерлин.
К следующей части: https://vk.com/wall-46934002_150
========== Кусь семнадцатый ==========
В Большом зале царили смех, искусственный снег и конфетти. Чувствительный нос пощипывали запахи цитрусов и хвои, и Солурд тянул из себя улыбку, как акулу на леске — и тяжеловато, и бросить не получается. Сьюзи рядом щебетала о чем-то с кудрявой равенкловкой, восторженно закатывая глаза и периодически косясь на Сола из-под пушистой рыжей челки. Традиционный стол, сегодня и все каникулы общий для учеников и учителей, ломился от праздничных угощений.
Директор Дамблдор (по слухам, вернувшийся в Хогвартс еще вчера) щеголял в очередной аляповатой мантии, угрожал (предлагал) ученикам волшебными шутихами «с сюрпризом» и подчеркнуто игнорировал любые упаднические настроения. Так, профессор Снейп, привычно черный и суровый, вынужден был мириться с зелено-красным колпаком, а сонная и потому покладистая декан Спраут — с накладными эльфийскими ушами. Профессор Флитвик, вначале чем-то страшно обеспокоенный, теперь тонко хохотал над неумелыми шутками бледного семикурсника с Равенкло, на вкус Сола — совершенно несмешными и глупыми.
Солурд старался смотреть куда угодно, только не на сидящего напротив Драко, невозмутимого и изящного в этом бедламе. Тот сел как можно дальше от директора, и потому имел неплохие шансы остаться без «украшений». Солурду так не повезло — над его головой уже парил зачарованный нимб, вызывающий у девчонок приступы зависти, а у парней — смеха. Сидящий по левую руку Гарри щеголял оленьими рогами, поразительно похожими на настоящие, и, казалось, нисколько о том не переживал. Гарри успевал жевать поразительно вкусный пирог с патокой, перемигиваться с доброй половиной стола и с ласковой улыбкой говорить Солу, какой он хороший… друг.
О да. Солурд даже не сомневался в своей исключительности.
После завтрака ученики решили растрясти жирок и поиграть в снежки на свежем воздухе. Солурд счел это хорошим способом отвлечься от мыслей, надеясь, что постоянная опасность получить в лицо колючим шариком заставит его думать о чем-то кроме внутреннего хаоса.
А внутри действительно царил хаос, без шуток.
Получилось наполовину. Сола занесло в пару к Гарри, который с воинственным гиканьем грозился заколоть рогами всех, кто будет жульничать магией, и сам же поднимал снег Левиосой, белой тучей гоняя его над визжащими от восторга и возмущения младшекурсниками. Один из гриффиндорцев, русоволосый и щуплый, последовал неблагому примеру и даже почти попал. Снежок сбил нимб, удержать который слабенькие чары не смогли, и Солу на макушку шмякнулась часть мокрого снега.
В высшей степени возмутительно.
Он ответил взаимностью, со злодейским хохотом закидывая гриффиндорца и его напарника-хаффлпаффца комьями снега. Пока он отвлекся, Гарри имел наглость опрокинуть всю снежную тучу на его модную голову.
Отплевавшись, Солурд — на правах фиктивного парня и пострадавшей стороны — повалил Гарри в сугроб, принявшись забираться мокрыми пальцами под теплую мантию и щекотать. Гриффиндорец вопил, что так нечестно, громко смеялся и пытался уползти, превращая сугроб в поле страшной битвы. Рога, оказавшиеся элементом тонкого ободка, он потерял в снегу, мантия перекрутилась и намокла, как и красно-зелёный нелепый свитер. Гарри раскраснелся, начиная уже икать от смеха и щелкать зубами от кусающего за бока холода.
Солурд непререкаемо заявил, что герой устал и подлежит немедленной транспортировке в тепло. Гарри вяло возразил.
— Хочешь все каникулы сидеть в подземельях и лечиться от глупости? — тихо, с деланым равнодушием уточнил Огилви. Гарри не хотел, но признавал, что такой исход вполне возможен.
Перебежками добираясь ко входу в замок, Солурд решил восполнить недостающие пробелы во всей этой истории. Ну и просто было любопытно, что вообще произошло за время его самокопания. Ведь Гарри прекрасно все выяснил и без него.
— Понимаешь, — начал Гарри, шмыгая носом, — я ещё на первом курсе столкнулся с одним зеркалом… артефактным. Оно цепляется к магу и кормит его иллюзиями, забирая магию. Тогда его быстро убрали из Хогвартса, я и забыл… А тут вернули. И оно меня почуяло, что ли. Сев… Профессор Снейп быстро меня ловил, но не понимал, как и от чего лечить. Пока у самого зеркала не поймал и не перетащил его куда-то. Вот и все.
Солурд подумал, что звучит это все не слишком правдоподобно, но настаивать на подробностях не стал. Он и сам чувствовал, как это зеркало завораживает, пожалуй, и на свидания бы к нему бегал, если бы то так магию не выжирало. И если бы в этом был смысл.
— И что ты видел? — ляпнул Солурд, не подумав, и тут же замахал руками. — Прости, не говори, если не…
— Семью, — просто ответил Гарри, тепло и рассеянно улыбаясь, — не кого-то конкретного, само ощущение, знаешь…
— Знаю, — Солурд почувствовал себя неловко. Кому, как не ему, знать о том, как тепло и надежно чувствуешь себя от похвалы отца, как вкусно пахнут испеченные мамой булочки, как интересно слушать байки деда и хохотать, когда бабушка ворчит «опять ты все перепутал, старый», как щурится вредный котяра, подставляя беззащитный живот под почесывания. За такое не то что магию — себя отдать не жалко. — Он… семья?
Гарри не потребовалось уточнений. Он споткнулся о невысокий порожек, благодарно улыбнувшись на своевременную поддержку, и легко ответил:
— Ага.
И Огилви сразу его простил. Что бы ни происходило между Снейпом и Гарри, общественность этого не поймет и не примет. Солурд вспомнил прошлый курс, когда сам, отколовшись от стайки Отряда Дамблдора в Хогсмиде, сказал Гарри, что тот всегда может на него рассчитывать, какая бы беда ни случилась. Отказываться от своих слов он не собирался, даже если предполагаемая помощь и оказалась такой… нетривиальной.
В холле их перехватил профессор Снейп. Подлетел, похожий на ощипанного ворона в рождественском колпаке, ожег Солурда снисходительно-ревнивым взглядом и утащил дрожащего Гарри в подземелья, отчитывая на ходу за безответственность, безалаберность и бесстрашие перед болезнями. Что ответил на этот пассаж Гарри, Солу не довелось услышать — он уже шагал дальше, намереваясь вернуться в спальню и переодеться, а потом растянуться перед камином с книгой и, может быть, подремать до обеда. Мокрые штаны неприятно липли к ногам, разгоняя по телу мурашки, и мысли о горячем камине становились все назойливее. Солурд ускорил шаг, почти бегом спускаясь по лестнице, и уже видел бочки перед входом в гостиную, когда кто-то больно схватил его за волосы — остро запахло цветочным мылом и мятной зубной пастой — и потянул на себя, шипя в ухо:
— Попался, мерзавец! — голос Солурд, оглушенный болью и запахами, не узнал.
Он потянулся к палочке, досадуя, что так и не заимел привычки носить её в рукаве, но шипящее Инкарцеро свело на нет все движения и рефлексы. А следующее заклинание и вовсе отключило сознание, засветив под веками тусклые звезды и заложив уши ватой.
Комментарий к Кусь семнадцатый
Откроем сеанс гаданий, кто и зачем, ага?)
…продолжаю топтаться по всем существующих штампам, потому что герои - идиоты.
https://vk.com/wall-46934002_154
========== Кусь восемнадцатый ==========
Очнуться Солурда заставил холод. Он царапал ребра и покусывал ноги, щекоча холодными пальцами позвоночник и онемевший нос. Солурд судорожно вздохнул и свернулся в клубочек, насколько позволило стянутое жесткими веревками тело. Хотелось пить и пожать горло тому, кто оставил его на полу одного из заброшенных кабинетов превращаться в замороженный рулет. Затылок тянуло, и конечности затекли от неподвижности. Пол покрывал тонкий слой пыли, у стен громоздились сломанные парты и стулья, дверь оказалась скрыта за одним из нагромождений, и лишь пятачок с Солурдом посередине был пуст. Он открыл рот, намереваясь заорать и позвать на помощь, но горло не могло выдавить и звука — не иначе, Силенцио угостили, демонстрируя гостеприимство. Шуметь с помощью подручных средств Огилви не решился: одному Мордреду известно, насколько честное слово держит все эти горы рухляди.
Умереть под лавиной трухлявых досок ему не улыбалось.
Солурд терялся в догадках, кому и чем успел так насолить, что его решили уморить холодом. Или, по крайней мере, серьезно подморозить. И запах… Этот кто-то знал, что у Сола прекрасное обоняние, специально сбил естественные запахи «общими». Мылом с таким запахом и он сам пользовался, и добрая половина Хаффлпаффа — тоже. Это не улика. Тогда, раз личность выяснить пока не удается, стоит задуматься о мотиве? Вот за что сам Солурд мог бы так поиздеваться над другим человеком?
За Драко — тут же пришел ответ. Любой из Огилви за своим может пойти если не головам, то по загребущим лапам потопчется вдоволь. Драко едва ли понравилось бы определение «своё», но его никто и не спрашивал.
Но, возвращаясь к мотиву, их с Драко обвинить в чем-то было бы сложно. Так, повытирали друг другом стены и обменялись мнениями о Гарри, не более. А вот из-за того самого отважного гриффиндорца Солурд мог и огрести. Зачем-то же они с профессором устроили весь этот цирк. Если поразмыслить, очевидная причина едва ли была главной, Снейп не настолько прост, хоть и мстителен до крайности, как оказалось.
И как только Гарри его терпит…
Так вот. Кто мог обозлиться на Сола из-за его с Гарри фиктивных отношений? Ну… треть школы, если не половина. Прекрасно. Об этом ни Гарри, ни Сол точно не подумали, когда один начал, а другой не возразил.
Перебирать всех — в высшей степени бесполезное дело.
Солурд прислонился гудящим лбом к холодному полу, но выдающемуся носу стало неудобно, и пришлось снова повернуть голову. Плечо и бедро онемели от холода, неприятно покалывя, Сол судорожно облизал губы шершавым языком, но стало только хуже — тонкая кожица лопнула и теперь неприятно саднила. Внутренние часы ненавязчиво ухали, намекая, что время приближается к отбою, если не уже. Желудок тоскливо подтвердил, что часы не ошибаются. Солурд завозился, стараясь растянуть веревки, но только стесал кожу на запястьях и добился того, что все тело заколотило от прилива крови. Он зашипел.
Остро запахло мятой.
— Вот ты и явил свою змеиную сущность, — злорадно заметил низкий мужской голос. — Фините.
Солурду не нужно было оборачиваться, чтобы узнать его обладателя — он вспомнил. И постарался сохранить невозмутимость, хотя хотелось сказать многое… очень-очень многое о том, что так делать нельзя.
— Зачем ты это сделал? — спокойно, как только мог, спросил он. — Это глупо.
— Глупо, — легко согласился похититель, двигаясь абсолютно бесшумно — даже дверь не скрипнула, где бы она ни была. По крайней мере, теперь Сол знал, что лежит к ней спиной. — Но ты меня слишком разозлил, Сол, и это тоже глупо.
— Кто ж знал, — хмыкнул Огилви, небрежно дернув плечом, и снова зашипел от колких мурашек, — что ты у нас немного псих.
— За языком следи, — похититель несильно, даже почти ласково, пнул его в бок, заставив снова зашипеть и вякнуть незлое тихое слово.
Солурд почему-то совершенно не боялся: то ли вера в спасение играла, то ли не воспринимал ситуацию всерьез. Он поерзал, еще больше растирая запястья и щиколотки, и уточнил:
— Так какой у тебя план? — было действительно интересно. Если с мотивом все более-менее прояснилось (хотя вот от кого не ожидал!), то зачем ему открыли свою личность — загадка. По опыту любимых папой сериалов и дедовых баек Солурд знал, что свидетелей обычно в живых не оставляют.
Однако магический мир вносит свои коррективы.
— Ты принесешь мне Непреложный Обет, — ласково сказал похититель, присаживаясь рядом на корточки и потрепав за плечо, как глупого щенка, — что навсегда отстанешь от Гарри и, разумеется, никому не расскажешь о нашем маленьком соглашении. Ничего сложного, правда?
— Хочешь его для себя? — неприязненно выплюнул Солурд, чья честная душа не могла стерпеть такого вероломства.
В волосы ему вцепились совсем не ласково, словно невзначай царапнув кожу головы, и потянули вверх. Огилви зашипел, кусая губы, силясь не заскулить от боли на радость этому садисту.
— Я не извращенец, — почти зарычал похититель, обжигая ухо сбитым от злости мятным дыханием, — как ты. И Гарри не извращенец. Он поймет это, как только ты его бросишь, как последняя тварь. Понял?!
Куда уж яснее.
Волосы отпустили, и переносицу прострелило болью от столкновения с камнем. Рот ошпарило солоноватым вкусом крови.
— Я бы не был так уверен, — выдавил из себя Солурд, гадая, когда этот мудила успел стать таким мудилой.
— А это уже не твоя печаль, — похититель снова стал благодушен, даже помог перевернуться набок, уложил и заботливо поинтересовался, удобно ли Солу, не давят ли камушки, не чешется ли самооценка. Разбитый нос он подчеркнуто игнорировал.
— А если я не соглашусь? — мрачно спросил Огилви.
— Обливиэйт, Империо… Мало ли способов? — легкомысленно отмахнулся тот, словно речь шла о погоде. — Мне для Гарри ничего не жалко.
А вечер перестал быть томным.
Солурд судорожно вздохнул, облизывая губы и морщась от вкуса крови. Запахи он еще неделю не сможет чувствовать, но это была наименьшая из проблем. Он может принести такой Обет, тем более что его условие уже выполнено — Гарри и Сол не встречаются. Но подводить друга… Хорошо, идти на поводу у этого не хотелось.
Значит, следовало искать альтернативу. Или молиться Мерлину, что Сола хватятся быстрее, чем похититель перейдет от слов к действиям. Он снова повозился, вздыхая и охая, и скосил глаза на залежи сломанной мебели. Может, действительно все на себя ствалить и покоиться с миром?
Мысль выглядела почти симпатично.
— Даже не думай об этом этом, — угрожающе заявил похититель, снова пиная в бок. — Принеси Обет — и свободен.
— Ага, — с готовностью прогнусавил Сол, заранее проклиная свой бестолковый язык, — а тапочки тебе не принести?
Очередной пинок был сильнее, ненавязчиво намекая, что Солурд, кажется, договорился.
Комментарий к Кусь восемнадцатый
Я не умею в интригу, да?
Рыбяты, скажите блудному автору, пожалуйста, по общественным ли местам он блудит или по немного частным! х)
https://vk.com/wall-46934002_158
========== Кусь девятнадцатый ==========
Очнулся Солурд в Больничном крыле. Снова. За последнюю неделю он бывал здесь чаще, чем за минувшие пять лет. Так и до лавров Гарри Поттера, для которого всегда пустует койка, недалеко.
Солнечный свет косыми лучами падал на пол и ширмы, и Солурд облегченно вздохнул, понимая, что у него ничего не болит, только в теле поселилась отупляющая слабость. Он потянулся, наслаждаясь свободой передвижения — как мало человеку надо для счастья! — и теплым светом. И сам себя одернул — с чего бы это, а?