Солурд кивнул, не зная, куда девать руки и пора ли уже отступать. Малфой ощущался расслабленным и довольным собой. Еще бы, парой фраз сбить с Сола весь его воинственный настрой и перевернуть ситуацию в свою пользу. Истинная змея, даже Шляпы не нужно. Пальцы, сомкнутые на чужих острых плечах, задрожали, дрожь потекла по предплечьям, как вода, распространяясь на плечи и спину, оседая колючими мурашками в коленях. Солурд хихикнул, расслабленно опираясь на Малфоя, прерывисто вздохнул и захохотал в голос, слегка бодая лбом острый подбородок. Запах, окутывающий ненавязчивым облаком, стал куда гуще и откровеннее: цветочная нотка, острая пряность, солоноватый мускус. Солурд даже прижмурился от удовольствия, вдыхая полные легкие этого запаха. Он щекой чувствовал, как дергается Малфоевский кадык и захлебывается ритмом сердце. И почему-то совершенно не боялся быть осмеянным.
— Окей, Малфой, твоя взяла, — отсмеявшись, горячо выдохнул Сол и отстранился, спокойно разглядывая смущенного высокомерного слизеринца. — Улику вернуть?
Сколько угодно. Единожды проникнув под маску, Огилви более её не видел.
— Оставь себе, — пренебрежительно отмахнулся Малфой, кривя тонкие губы в неприятной ухмылке, — будет над чем вздыхать холодными ночами.
Солурд вспыхнул, стало стыдно за собственное поведение почти до слез. Но все рефлексии он оставлял для заброшенного кабинета. Вскинул подбородок, копируя этого невыносимого засранца, и выдал:
— Говоришь со знанием дела. Большой опыт?
Настал черед Малфоя прикусывать змеиный язык и розоветь скулами. Солурд почувствовал себя отомщенным.
Разошлись они, недовольные друг другом, хаффлпаффец — готовиться к Зельеварению, слизеринец — умильно мигать на Тонкс глазами, прося понять и простить.
Зельеварение прошло буднично. Стандартно. Беспроблемно. Любимчики сияли, отстающие теряли баллы, как деревья — листья по осени. Лишь Гермиона, нехорошо — очень нехорошо! — задумчивая, выбивалась из общей картины учебного рвения. Её даже Снейп не трогал, ограничиваясь общими высказываниями и строго поджатыми губами. Зато Забини сиял, как новенький галеон, отвечая на вопросы пылко и напористо, словно в любви признавался, а не перечислял жуткие даже на слух ингредиенты. Он потрясал широкими запястьями, вздергивал длинный нос с фамильной горбинкой, качал головой так, что низкий хвост черных волос путался и цеплялся за воротник рубашки. Малфой, сидящий рядом, выглядел умиротворенно-равнодушным ко всему, что казалось неестественным и потому пугающим.
Честно заслуженное Эрни выше ожидаемого радовало, но не так сильно, как та же оценка у обычно идеального Малфоя. Забини аж затрясся весь, когда понял, что что-то пошло не не так. Еще больше радовал только факт, что следующие две недели — никаких уроков и, в частности, Зельеварения.
Солурд старался ни о чем не думать, пока неспешно ужинал и чистил зубы. Лишь в спальне он позволил себе задернуть полог, наложить Заглушающее и наконец-то рухнуть лицом в подушку, тонко поскуливая от запоздало накативших эмоций. Лицо горело от стыда, губы испуганно дрожали, хотелось забиться в нору и никогда, никогда, никогда её не покидать. Но Огилви умеют брать себя в руки, какая бы чертовщина ни царила в их жизни.
Солурд выдохнул.
Хорошо. Хорошо.
Этот раунд можно считать ничьей, но барсук — зверюга упрямая, куда там захудалой змее с её высокомерием.
Комментарий к Кусь четырнадцатый
https://vk.com/wall-46934002_143
========== Кусь пятнадцатый ==========
Солурд проснулся в болоте. Буквально. Он отфыркивался от воды, скреб ногтями по липкой простыне и путался в промокшем насквозь тяжелом одеяле, ворочался, пока и вовсе не свалился на пол с громким влажным шлепком.
Спальня была пуста.
Солурд тихо ругнулся, понимая, что произошло: Эрни оставил после себя «будильничек» (свой-то Сол недавно убил) и поспешил удрать, пока не прилетел ответ. Остальные сбежали за компанию… или на поезд, в Хогвартсе на Рождественские каникулы из их спальни оставался один Сол, а с факультета ещё, пожалуй, Сьюзи и пара семикурсников, озабоченных личным ученичеством у кого-то из профессоров. Сам Сол с радостью напросился бы в ученичество к той же Бабблинг, но она учеников не брала принципиально, занятая какими-то своими неимоверно важными исследованиями.
Целых две недели безделья и радости! Вариантов действий было настолько много, начиная выполнением заданий и заканчивая танцами под Зеркалом, что Огилви потерялся в своих желаниях. Он потер ушибленное колено, выпутываясь из плена одеяла, и решил начать с самого простого. С завтрака.
Большой зал был наполовину пуст — для экстраверта, и наполовину полон — для интроверта. Солурд подумал, что он тише, чем мог бы быть, но громче, чем хотелось.
За столом Хаффлпаффа полусонная Сьюзи гоняла по тарелке морковь и вполуха слушала разглагольствования Джастина о Великом и Несравненном Квиддиче. Сидящий рядом Захария спал. Просто спал, уложив встрёпанные вихры на руки и уткнувшись носом в локоть. Эрни видно не было и, решил Солурд, к лучшему — не хотелось выдумывать страшные мсти, но и оставить «подарок» без внимания было бы невежливо. Дилемма.
— Доброе утро, Сол! — радостно воскликнула Сьюзи, привлекая всё внимание на этом конце стола и на части соседнего, Равенкловского. Солурд растерянно улыбнулся в ответ, недоумевая, с чего бы такая экспрессия к его скромной персоне.
— Садись, садись, — с готовностью подвинулся Джастин, выделяя место между собой и приободрившейся Сьюзи. Теперь Солу стало страшно, но он невозмутимо сел, тут же потянувшись за джемом и тостами. Джастин пах снегом и полиролью для метел — сладковатый древесный запах, тогда как от Сьюзи очень сладко тянуло карамелью и горьковатым дымом.
Хаффлпаффцы сопровождали каждый его жест жадными взглядами, и он понял, что не сможет и крошки проглотить — желудок тоскливо взвыл, — пока они не перестанут пялиться. Он открыл уже рот, собираясь задать вполне закономерный вопрос, но сидящая напротив Ханна опередила, нетерпеливо выпалив:
— Правда, что у тебя тайный роман с Гарри?!
Солурд застыл, чувствуя, как вытягивается его лицо, а брови медленно ползут навстречу волосам.
«Э… Что, простите?»
Видимо, вопрос и полное очешуение были более чем ярко выражены обычно не слишком-то богатой мимикой, раз Сьюзи не постеснялась пояснить:
— Гриффы говорят, что Гарри у себя редко ночует, и ты стал пропадать ночами, потом днём как инфернал ходишь. Совпадение?
— Не думаю, — хором закончили эту в высшей степени логичную и закономерную мысль Ханна, Джастин и Сьюзи.
Огилви обвел потерянным взглядом — «как вы посмели посметь?!» — стол своего факультета и вынужден был констатировать, что к этому разговору не только прислушиваются, но и ждут положительного ответа. Лица были заинтересованными, немного смущенными, жадными и завистливыми, но едва ли злыми — на Хаффлпаффе уважали чужие «увлечения», если они не несли вреда коллективу, конечно. Роман с самим (!) Гарри Поттером, Победителем и прочая, прочая, мог нести угрозу только разбитым девичьим сердцам и планам, но с этим можно было смириться. И даже пришлось бы, будь этот бред правдой.
— Что за чушь? — кое-как выдавил из себя Сол, понимая, что позавтракать ему теперь точно не удастся — аппетит пропал напрочь.
— А ещё говорят, — радостно подключилась к обсуждению семикурсница Лиззи, вертлявая и скуластая, с поразительной склонностью к целительству и фанатичной любовью к девчачьим романам, — что Снейп тебя из-за Поттера и отравить решил, и если бы не вмешалась декан — точно бы отравил.
Девочки за столом ахнули от восторга, прижимая пальчики к щекам и тихо хихикая в кулачки. Парни зафыркали, мол, придумают тоже, но слушали с интересом. Огилви изумился ещё больше. Какой интересный оборот, оказывается, приняли слухи об Амортенции! Версии с Гарри он раньше не слышал и, честное слово, с удовольствием бы не услышал впредь.
— Что за бред? — уже громче повторил Солурд для непонятливых, и обвел недовольным взглядом соседей. — Вы сами-то себя слышите, сплетники несчастные?
— А ещё говорят, — дополнила Ханна с таким видом, словно выложила решающий козырь, — что Амортенция для Сола пахнет Поттером.
Солурд застыл, пялясь на неё, до ушей собой довольную, как образцовый дурак. Об этом маленьком «совпадении» знал только Снейп, больше никого в тот день в кабинете не было. Солурд точно никому больше не говорил, даже самому Гарри, а Снейп бы не стал… Или стал? Он обернулся раньше, чем успел додумать, требовательно глядя на преподавательский стол. Профессор чинно попивал чай (или кофе, Мордред его знает, не важно!) и лениво скользил взглядом по Большому залу, ни на ком не задерживаясь. Как всегда в черном, прямой и строгий, возвышающийся над толпой студентов, как незыблемая скала над морскими волнами — пошумят и успокоятся. Солурд знал, многие говорили, что у него очень тяжелый взгляд, и такой чуткий человек, как Снейп, не мог этого взгляда не заметить.
Их глаза встретились.
Хаффлпаффец смотрел, пытаясь понять: мог или не мог, и если не мог, то кто еще был там? По губам Снейпа скользнула ядовитая усмешка, тут же пропавшая, как пустынный мираж, а бровь едва приподнялась — но Сол заметил. Сол всё-всё заметил и задохнулся от негодования: смог! Профессор Снейп, злодейский и непогрешимый, распускает сплетни, как глупая девица!
Удивительно.
— Мало ли что говорят, — дрожащим от шока голосом ответил Солурд, повернувшись к столу, и попытался построить хорошую мину при плохой игре, — не всему же верить.
Но по лицам окружающих стало предельно ясно — не убедил и не убедит, какие бы доводы ни приводил в свое оправдание. Стало грустно и весело одновременно, он фыркнул, пожал плечами и кровожадно вгрызся в тост с вишневым джемом, представляя, что это кость злобного зельевара, ни с того ни с сего подставившего несчастного ученика.
Интересовал всего один вопрос: зачем?
Нет, даже не так. Начерта?
Хитровывернутые слизеринцы.
Жадные взгляды превратились в полностью убежденные в своих выводах и растеклись по иным местам приложения, исключающим «спалившегося» Огилви.
Солурд был несказанно рад, что большая часть этих фантазеров сегодня же отправится по домам, а там в праздничной кутерьме и вовсе забудет о всяких глупостях вроде Сола и его «героической» личной жизни.
Всё оказалось не так просто.
У выхода из зала его перехватил сам герой дня и Британии, деликатно подхватив за локоток и сладко улыбаясь досужим сплетникам, тут же впавшим в священный экстаз и рыдания «на кого ж ты нас». Солурд только состроил страдающую мордочку им в ответ и тяжело глянул на сияющего Гарри, довольного и цветущего, как по уши влюбленный человек. От него так густо пахло ирисами и — немного — полынью с налетом ванили, что Сол и без объяснений понял, зачем нужен весь этот цирк.
Это просто декан Слизерина и Золотой Мальчик Гриффиндора отношения свои маскируют, ничего особенного. Можно идти дальше.
— Сол, мне нужна… — начал Гарри уверенно, чуть притухнув под внимательным волчьим взглядом.
— …моя помощь. Да, я понял. Как поживает профессор Снейп? — елейно, с мягкой улыбкой маньяка уточнил хаффлпаффец. И уже чуть серьезнее. — Другого козла отпущения не нашлось?
Гарри сконфуженно взъерошил волосы, отводя глаза, и неохотно признался:
— Сев… Кхм. Он настоял на тебе. Не знаю, почему.
— Мстит за то, что от моего декана по ушам получил, — невинно предположил Сол. — Ты вообще как себе это представляешь?
— Как-нибудь, — Гарри пожал плечами и легкомысленно махнул рукой, мол, оно само решится, не переживай.
Солурду хотелось многое сказать о таком подходе, но он ограничился коротким «крутись сам» и, махнув на прощание, зашагал в сторону факультетской гостиной.
Но успел лишь спуститься в подземелья, как оказался схвачен за предплечье и уволочен в укромный тупичок. Утро серьезных разговоров продолжалось — на это более чем прозрачно намекал грозовой Малфоевский взгляд.
— Ты ничего не хочешь мне сообщить?
Видит Мерлин, Солурд не хотел, но кто бы его спрашивал!
Комментарий к Кусь пятнадцатый
https://vk.com/wall-46934002_147
Спонтанно: https://ficbook.net/readfic/8376047/22059528 - поток сознания от Гарри
========== Кусь шестнадцатый ==========
Врать Солурд все еще не умел — не передается это искусство по воздуху, вот досада! — но и говорить правду, рискуя навлечь на себя гнев профессора Снейпа… Особенно когда сам еще не решил, как на все это реагировать…
Спасибо — нет. Огилви оригиналы, конечно, но не самоубийцы.
— Что ты имеешь в виду? — выбирая между «не твоя хоречья печаль» и «это не то, что ты подумал», Сол решил остановиться на более, так сказать, нейтральном варианте.
— Ты и Поттер? Серьезно? — Малфой скривился, словно ему под нос флоббер-червя суют и убеждают, что это лучшее средство для укладки. — Я скорее поверю, что гриффиндурок с деканом заигрывает.
Солурд поразился Малфоевской интуиции. Сразу видно: потомственный политик, знает, как дела делаются. И, видимо, это несдержанное изумление было слишком характерным — сдизеринец застыл, внимательно изучая перекошенную Солурдову физиономию, и не сдержал нервного смешка. Его лицо приобрело восковую бедность, а в серых глазах мелькнуло опасение.
— Декан меня убьет… — неразборчиво пробормотал он и поспешно открестился. — Я ничего не понял, — вопреки резкому тону расслабляясь и разжимая стальной капкан пальцев на чужом плече, и мягко погладил, словно извиняясь. — И ты ничего не говори.
Будто Солурд собирался.
Он перехватил бледную узкую кисть, сжав кошмарно холодные пальцы — точно Малфой не Серебряный принц, а вполне себе Ледяной — в своих руках. Вторую ладонь тот протянул добровольно, едва ли не впихнув её в рукопожатие. Лицо у него при этом стало нейтральное-нейтральное, как на каком-нибудь скучном приеме, где нужно держать марку. Солурд фыркнул, сжимая тонкие пальцы и зачарованно глядя на то, как его смуглая кожа контрастирует с бледной Малфоя. Хотелось то ли гадость сказать, то ли сопливую глупость — Сол никак не мог решить, и потому заставил себя промолчать.
В отличие от Малфоя.
— Как долго будут продолжаться эти… ммм… отношения?
Хаффлпаффец моргнул, пытаясь сообразить, какие именно «ммм… отношения» он имел в виду. Снейпа и Гарри? Сола и Гарри? Сола и Малфоя? Ох уж эти слизеринцы с их обобщенными фразами!
— Полагаю, пока Гарри не надоест, — он решил остановиться на самом нейтральном варианте. В конце концов, именно Малфой только что велел молчать о своих догадках. И Солурд будет молчать.
— Хорошо, — слизеринец кивнул с таким важным видом, словно Сол только что сдал ему наиважнейший экзамен, не идеально, но все же сдал. — Я остаюсь здесь. Увидимся.
Малфой отстранился, с плохо скрываемой неохотой забирая свои чуть отогревшиеся пальцы из горячих рук. Солурд дёрнул уголком губ, с трудом подавив желание вернуть этому высокомерному хлыщу его вопрос про длительность «ммм… отношений». Подавил, потому что никаких «ммм… отношений» и нет, так, какая-то непонятная чертовщина творится между ними в последние дни, это быстро пройдет. Малфой все еще невыносимый сноб, Огилви все еще маггл с палочкой, Хогвартс все еще стоит на месте, а в Запретном лесу не разлагается пара драконов — значит, совершенно ничего не изменилось.
И говорить тут не о чем.
— Сол, ты меня слышишь? — Малфой не ушел. Он все еще стоял рядом, обеспокоенно гладил прохладными пальцами острую Солурдову скулу и внимательно смотрел грозовыми глазами, цепко, словно душу хотел вынуть через этот взгляд.
И у него даже получалось.
Солурд впервые разглядел, какой Малфой красивый, когда не кривится по-хоречьи и не вздергивает свой острый нос к потолку, грозясь донести обо всем отцу. Какие розовые у него губы; какие удивительно длинные ресницы, светлые и тонкие, как паутинка; какой изящный овал лица. Разглядел — и внутри поселилось то самое, горячее и искрящееся, подаренное Сиянием.
И Малфой для него перестал быть Малфоем.