Мысли о Дороти сейчас отошли на второй план. Почему-то Марта даже размышляла, как отсюда бежать. Она подошла к окну, посмотрела вниз и быстро поняла, что больше потеряет этим необдуманным жестом. Она не знала, насколько жесток и силён Самаэль, но что-то заставляло её надеяться на его доброту. И, в принципе, Марта понимала, что пока вампир настроен хорошо, то и боятся ей, должно быть, нечего. Но природа брала своё. Страх был.
Спускаясь вниз, девушка пыталась оценить ситуацию, но все мысли сводились к тому, чтобы выбраться отсюда живой. Увидев вампира, она едва не затряслась, но быстро смогла взять себя в руки.
— Не бойся, — в какой-то миг повторил Самаэль.
Марта могла лишь кивнуть. И продолжать, конечно же, бояться. На что вампир отреагировал улыбкой.
Девушка ощущала себя отныне голой. Странно было, что он чувствует страх. Может, ещё и мысли читает? От одной лишь вероятности подобного по всему девичьему телу шли мурашки. Это было бы крайне неприятно: состояние полной уязвимости, когда любое твоё действие будет предсказуемым, насколько бы безумным тебе самому оно не казалось. А насколько он тогда бессмертен? Сколько уже живёт? И что ест? Обычную еду, обычную еду и кровь или только кровь?
Спрашивать Марта стеснялась. Или боялась? Она просто присела в то самое кресло, с которого вчера началось знакомство с вампирским логовом. Вскоре с кухни вкусно запахло мясом и специями, почти так же, как дома по праздникам. Девушка даже немного расслабилась. Чувство страха никуда не делось, но хотя бы отошло на второй план.
Не прошло много времени до того момента, как с двумя тарелками и приборами с кухни вышел Самаэль. Это действительно было мясо под каким-то соусом, от которого изумительно пахло. Не прошло и минуты, как Ваторе принёс ещё и чай, судя по аромату, травяной. Марта не хотела показаться неприличной, но на еду накинулась как хищник на добычу — она действительно была голодна. Самаэль улыбнулся, но сам трапезничать не торопился. Они не произносили ни слова, лишь поглядывали время от времени друг на друга.
— Я рад, что ты смогла хотя бы немного расслабиться, — в какой-то момент заключил Ваторе.
— Ты мысли мои читаешь? — девушка смутилась.
— Не совсем, — Самаэль улыбнулся. — Я слышу, как бьётся твоё сердце, как ты дышишь. Мне этого достаточно. Твои мысли — твоё личное пространство, лезть в которое я не намерен. Даже если бы мог себе это позволить.
— То есть, ты не способен на это?
— Именно так, — вампир кивнул. — Каким бы всесильным я не казался, я таковым не являюсь. Я могу многое, но не всё.
— Почему ты отвечаешь на мои вопросы?
— Потому что я позволяю тебе их задавать.
— Ты меня отпустишь домой?
— Да, я тебя провожу, когда посчитаешь нужным. Ты мне живой нравишься больше, чем мёртвой. Но отпущу я тебя только под обещание, что о том, кто я такой, никто не узнает.
— А иначе?
— Я убью сначала тебя, а потом каждого, кому ты рассказала о нашем маленьком секрете.
Сердце Марты от очередного прилива страха забилось чаще. Он говорил это всё слишком спокойно.
— Не бойся, — в который раз повторил вампир. — Если ты будешь молчать, я буду твоей самой надёжной защитой.
— Но… — девушка задумалась. — Почему?
— Ты мне нравишься. И ты неплохой человек, Марта. Ты достойна жизни.
— Тогда я могу продолжить задавать вопросы?
— Конечно, — вампир улыбнулся, не решаясь подсесть ближе к собеседнице, дабы та не боялась ещё больше.
— Сколько ты уже существуешь?
— Дольше, чем ты можешь себе представить.
— Сто лет? Двести? Пятьсот?
— Ты будешь немного ближе к ответу, если к любому из этих чисел допишешь ноль, — Самаэль, расслабленно откинув своё туловище на спинку дивана, улыбнулся.
— Все вампиры такие старые?
— Нет. Таких, как я, немного.
— А есть другие?
— Есть, не скрою.
Ваторе встал на ноги и подошёл к окну. Поднимался ветер, и на совсем недавно ровной водной глади появлялась неприятная вампирскому глазу рябь. Самаэль сделал глубокий вдох и обернулся к гостье. Девушка внимательно на него смотрела, словно ожидая продолжения рассказа — этот немой вопрос читался у неё в глазах. Ваторе вновь улыбнулся, после чего продолжил:
— Вампир — это не одно существо. Целый класс. Со своей иерархией.
— И как к этому всему относятся все байки про осиновые колья? Про солнце, которое тебя не жжёт?
— Ко мне — никак. Я бессмертен. Действительно бессмертен. Но есть низшие, на которых природа отыгралась по полной программе. Их, конечно, не легче, чем человека убить, но среди вампиров — они слабейшие.
— Скажи честно. Легко вообще человека убить?
— С точки зрения морали или физически?
— И так, и так.
— Легко, — Самаэль пожал плечами. — Людей много, люди хрупкие. Да и избавиться от тела не так, чтобы очень сложно.
— Почему тогда ты меня не убил?
— Я тебе прямо сказал. Ты мне нравишься. И, как видишь, я даже не пытаюсь тебя зачаровать или добить сейчас, чтобы ты наш секрет могла забрать только с собой в могилу, — вампир сделал небольшую паузу, за которую подошёл ближе к девушке. Он сел перед нею на колени и взял за руку. — Тебе идёт румянец, когда ты смущаешься. Ты вкусно пахнешь. Марта, поверь, живой ты прекрасна. Я долго бы винил себя за твою смерть.
Самаэль старался сам в это не верить, но понимал, что часть его речей — откровенная правда. Было в этой девушке что-то такое, что цепляло даже его мёртвую душу. В том числе, её духи, роза и гранат, которыми сейчас она не пахла.
От слов вампира Марта засмущалась, отчего её щёчки в который раз налились румянцем. Наблюдая за этим, Вампир улыбнулся. Он поцеловал девушку в тыльную сторону ладони, после чего поднялся на ноги и отошёл. Взяв пустые тарелки, он понёс их на кухню, вслед сказав:
— Позвони родителям. Они, скорее всего, за тебя переживают.
Марта кивнула, но Самаэль не придал никакого значения этому жесту. Девушка подошла к сумке, которую вчера оставила у входа, вынула из неё телефон. Виброрежим, с десяток пропущенных, один из которых — буквально только что. «Услышал», — улыбнувшись, заключила девушка.
Оставив сумку на месте, Марта вышла из дома, тихо прикрыв за собою дверь. Ветерок снаружи действительно гонял сухие листья и теребил водную гладь, заставляя её морщиниться. Однако было всё равно не холодно, и каждое дуновение обдавало кожу девушки теплом. Она вновь посмотрела на количество пропущенных, отчего причиной страха за свою жизнь был уже не Самаэль, а родители. Марта судорожно набрала номер, пошли гадкие гудки, каждый из которых бил по мозгу. Душа, казалось, начала уходить в пятки. Время затянулось. Трубку взяли.
За криком на том проводе девушку теряла свои мысли. На неё только кричали, не давая вставить ни слова. В какой-то момент девушка заплакала, продолжая выслушивать тонну нелестных слов в свой адрес, а после попросту сбросила вызов. Ей, скорее всего, сразу начали перезванивать, но отвечать не хотелось вообще, отчего Марта попросту выключила телефон. Она, смахнув слёзы, вернулась в дом, где закинула телефон обратно в сумку. Самаэль, увидев её состояние, не сказал ни слова. Словно в знак благодарности, девушка кивнула.
Общение с роднёй только толкало её к мысли, что лучше умереть от лап неведомой твари, наподобие той, в которую обращался Ваторе при первой их встрече, нежели существовать в таких отношениях с, казалось бы, самыми родными людьми, которые только есть в жизни.
Вернувшись в своё кресло, Марта свернулась в нём калачиком, вызвав тем самым у Самаэля улыбку. Ей же улыбаться никак не хотелось.
— Я боюсь тебя, — честно призналась она. — Но ещё больше я боюсь идти домой.
— Ты можешь находиться здесь столько, сколько считаешь нужным, — Ваторе подошёл ближе к девушке и встал за спинкой кресла.
— Пожалуйста, только не кусай меня больше.
— Обещаю, — Самаэль снова улыбнулся. — Только объясни. Почему тебя так домой не тянет? Приключений ищешь?
— Как сказать, — Марта встала с кресла и посмотрела на вампира, после чего повернулась к нему спиной. — Родители «хорошие».
Девушка, сделав глубокий вдох, подняла блузку. Ваторе в миг изменился в лице. Шрамы. Множество побледневших шрамов никак не украшали нежную кожу девушки. Даже сам вампир не позволял себе подобного, а сейчас был прилично удивлён тем, как умудрился не заметить этого прошедшей ночью. Это было не сколько мерзко, сколько непонятно: люди веками, когда вампиры решили выйти из тени, пытались объявить их худшими живодёрами, а сами за собою не замечали подобного.
========== Глава 5. Старый друг ==========
Самаэль не мог дать точное определение их взаимоотношениям с Мартой. Это не было дружбой, да и под любовь не подходило. Он не мог сказать, что это всё — взаимовыгодное сотрудничество. Девушка достаточно быстро успокоилась, страх уже не брал верх над остальными её чувствами. Вампир казался не таким уж и плохим соседом. К своему сожалению, Марта прекрасно понимала, что дай ей вновь выбрать между жизнью с родителями и монстром, она выбрала бы второй вариант. Возвращаться домой не хотелось.
Думая о своей семье, девушка испытывала двоякие чувства. С одной стороны, она была благодарна тем людям за то, что они подарили ей жизнь, за кров над головой, за еду и воду, за воспитание и образование. С другой стороны, их методы воспитания делали их теми монстрами, из-за которых твари под кроватью казались белыми и пушистыми. Со стороны семья Уэйд выглядела образцовой. Каждый праздник они выбирались в город или собирались с друзьями на природе, чтобы делать вид, что все друг друга любят. Родители постоянно повторяли Марте и Дороти одну и ту же фразу: «Не стоит выносить сор из избы». И девочки не выносили, боясь, что их в очередной раз накажут.
А наказания, к слову, были разнообразными. Иногда родителям хватало унижать близняшек морально, но большую часть их издевательств занимали побои. Делали это ремнём, плетью, голыми руками, любым попавшимся под руку предметом. Однажды мать толкнула Дороти так, что та полетела вниз по лестнице, сломав в итоге два ребра и руку. Девочке было очень больно, но она ни слова не сказала врачам о том, как так вышло. Отвечала коротко: «Оступилась». Оба родителя лишь кивали и улыбались, а в качестве благодарности дали Дороти «отпуск». Конечно, непослушание каралось, но за мелкие провинности девчонке не влетало. Плюс, как бонус, от домашних дел на месяц в гипсе её освободили. Марта же за это получала по двойному тарифу.
Однажды Марте не повезло разбить мамину любимую вазу из коллекции какой-то японской династии. Само собой, ваза была поддельной, но получать пришлось как за настоящую. Именно с того дня спина девушки исчерчена шрамами. Ей не повезло попасть под отцовскую плеть. Девчонке было всего семь лет, но наказывали её как взрослую провинившуюся перед барином крестьянку. Марта кричала, пыталась вырваться, но всё было тщетно — родители словно наслаждались истязаниями. В конечном итоге девочка попросту потеряла сознание. Дороти при всём желании ничего сделать не могла, ведь боялась, что и с ней сотворят подобное. Да и помогать ей пришлось позже, когда от боли её сестра не могла некоторое время даже пошевелиться. Пришлось поить и кормить её, ведь родители не собирались этого делать. Для других Марта просто заболела.
Сбегать из дома было ещё страшнее. Семья Уэйд была в городе уважаемой. Отец — прекрасный хирург, мать — талантливый адвокат, замечательные люди, столько душ спасли! Вряд ли бы кто поверил детям, что их бьют, как им самим тогда казалось. Да и поймали бы малышек быстро, ведь везде у родителей были свои связи.
До сих пор Марта верила, что Дороти вынашивала в тайне от всех план побега, чтобы просто в один день исчезнуть. И почему-то у девушки это вызывало лишь гордость за сестру.
Самаэль, выслушивая эти истории, был не в восторге. К Марте он пропитывался жалостью, к её родителям — неприязнью, а об убийстве Дороти не жалел, ведь, получается, даже принёс в её жизнь облегчение.
Марта, как оказалось, была на каникулах. Каждый день, с тех пор, как она решила остаться на неопределённый срок в вампирском логове, девушка писала родителям по сообщению: «Всё нормально, жива, здорова». Она была уверена, что большего беспокойства эти люди не заслуживают.
Самаэль неоднократно предлагал девушке что-то сделать с её шрамами, но та каждый раз отказывалась, аргументируя это тем, что она должна помнить, на какие зверства способны родные люди. И с каждой этой фразой Марта всё меньше боялась самого опасного существа в этом городе — Самаэля. Прошло совсем немного времени, а благодаря своему тёплому отношению к гостье вампир казался ей более человечным, нежели многие люди. Он помог Марте, подключив интернет в этой глуши, и та смогла работать удалённо и общаться в социальных сетях. В город девушка выходить не решалась — родители наводили на неё больше страха, чем самое натуральное древнее зло в виде вампира.
Вместе с этим, с каждым последующим днём девушка понимала, что вся её влюблённость в Самаэля — ничуть не глупость, а самое настоящее чувство. Пусть и приспустились розовые очки, но он по-прежнему оставался красивым, а в необходимых местах был способен на заботу. С ним часами можно было общаться, а та ночь, в которую он выпустил свои клыки, почему-то казалась Марте лучшим сексом в её жизни. Да, она не знала о вампире ничего. Но она пыталась наслаждаться тем, что он рядом. Да и Самаэлю, в принципе, от такого соседства было неплохо. Девушка могла быть благодарной, поэтому пыль даже не успевала появляться на поверхностях, а из кухни часто пахло чем-то вкусным. Для этого, конечно, вампиру приходилось выбираться в город и покупать что-то в душных супермаркетах, но оно того стоило. Если мясо у него получалось вкуснее, Марта знала толк в выпечке. Чизкейки, пироги, булочки и любимое вампиром имбирное печенье. Она могла всё. И делала это просто волшебно.
Иногда, конечно, возникали разговоры о Дороти. Девушка то вспоминала что-то из детства, то просто признавала, что грустит. Грустила она и молча, просматривая в интернете новости о сестре, в которых не было ничего нового и конкретного, а иногда и просто ничего… Самаэль каждый раз старался увести Марту от этого, на характерный вопрос о том, зачем он делает, он отвечал, что не хочет, чтобы она опускалась в поток негативных эмоций. Девушка, что не удивительно, каждый раз улыбалась. Ваторе мог вздохнуть с облегчением, ведь врать дальше ему не приходилось. Он не знал, как отреагирует Марта на весть о том, что он и есть причина её маленькой пропажи, а финал всей сказки не такой уж и оптимистичный.
В один из вечеров, когда дом вновь наполнился приятным сладким ароматом выпечки, Самаэль наконец понял, почему его так тянет к Марте. Она была зачарована, но далеко не им. Она была тем, ради чего он решил остаться в городе. Мысль эта в голову вампира взбрела совершенно спонтанно. Люди не пахли так приятно, как эта девушка. Её естественный запах был приятен не для каждого вампира. Ваторе знал, что кто-то ищет именно его. Игра начинала казаться ещё более интересной, нежели изначально. Но как вычислить ведьму вампир пока не знал. Как не знала о своём необычном положении и Марта.
Объявления о поисках Дороти постепенно покрывались другими объявлениями, а новостей так и не было. Удивительно, но никто не стремился искать Марту, родители будто на неё обиделись. Такое положение девушку вполне устраивало. Однако в доме, пусть приятном и просторном, сидеть постепенно надоедало. Хотелось свободы. Марта понимала, что лучший вариант бежать куда-то не самой, а вместе с Самаэлем.
Собственно, сам вампир не был против прогулок в компании девушки. Ему больше не нравилось окружение, все эти другие люди. Нет, вовсе не хотелось их всех перебить. Просто они были лишними.
В городе Марта, идущая под руку с Ваторе, продолжала здороваться с рядом людей, ловя при этом на себе удивлённые и неоднозначные взгляды. Вампиру это внимание не нравилось, но он отчего-то был уверен, что мало кто его запомнит. Если он не хотел оставаться в людской памяти, то и не оставался.