— Кто-то завидовал тебе больше, чем я, — Агата пожала плечами, щупая нежную кожу своей жертвы. — Это письмо тебе и предназначалось, Самаэль. И это чудо, что я узнала об этом раньше.
Вампир прекрасно понимал, что у него сейчас есть только один шанс. Он либо убьёт Агату и всю её свиту, либо спасёт Марту. Ведьма уже выпустила клыки, и Ваторе прекрасно понимал, к чему она идёт. Впервые за долгие века он колебался и готов был выбрать человеческую жизнь, упустив при этом тварь, которая ещё сможет доставить ему проблем. Обычно подобные муки выбора до добра не доводили.
Самаэль был уверен, что низшие набросятся на Марту сами, как только он настигнет Агату. И виной тому не столько жажда крови, сколько приказы сумасшедшей ведьмы. Ваторе был почему-то уверен, что она обещала им если не вечную жизнь без крови, то неуязвимость, а они были достаточно глупы, чтобы в это поверить.
Он слышал, как быстро колотится в груди сердце Марты. С каждой секундой раздумий Самаэль терял всё больше. В тот миг, когда девушка от страха задержала дыхание, он сорвался с места. Выбор был очевиден, и пал он на живую.
Вампиру не требовалось много сил, чтобы вырваться из цепей, которые въедались в его тело от того, что были крепко вокруг него обвязаны. С громким лязгом они упали на пол, а Агата отвлеклась. Самаэль буквально снёс ведьму с ног, подхватив перед этим Марту на руки. Если девушка перестала понимать, что происходит, то ведьма прекрасно отдавала себе отчёт во всём. Ваторе не успел ещё скрыться, а она уже отдавала приказ своей свите о его поисках. Для Марты весь мир слился в одну размытую картинку — Самаэль мчался настолько быстро, что та не могла ничего различить, отчего прикрыла глаза.
Остановившись, вампир посадил девушку на поваленное дерево. Кругом был лес. Самаэль успел привыкнуть к звукам. Посторонних запахов, в том числе аромата Агаты, тут не было. Где-то вдали пели птицы, на небе за облаками летел самолёт. Преследователей рядом не было. Ваторе посмотрел на девушку, и его холодное сердце сжалось. Она испытывала страх даже сейчас, когда всё самое жуткое осталось позади. Вампир мог лишь присесть перед ней на колени и взять её за руки.
— Это я виноват, — признал он, глядя Марте в глаза. — Я не хотел, чтобы так вышло. Я не думал, что втяну тебя в это.
— Уведи меня отсюда, просто уведи, — девушка чудом не плакала.
Едва Самаэль обнял Марту, как слёзы из глаз той потекли ручьём. Она всхлипывала, уткнувшись носом в мокрую и холодную одежду вампира. Было холодно, к телу — неприятно, но это было лучше, чем продолжать там терпеть избиения и укусы, пока к бессознательному Ваторе боятся лишний раз притронуться, дабы тот не очнулся.
— Я не хочу тебя об этом просить и даю выбор, — прервал всхлипывания девушки Самаэль, осторожно отодвинув её от себя. — Я слаб. Позволь мне тебя укусить. Это единственный способ, который быстро даст мне восстановиться.
Марта смахнула руками слёзы с глаз, после чего закатила рукав над правым запястьем и протянула его вампиру. Самаэль в знак благодарности кивнул, после чего нехотя выпустил клыки и максимально осторожно вонзил их в нежную девичью кожу. Марта в момент этого контакта вздрогнула. Было неприятно, но она позволяла продолжить. Ощутив лёгкую слабость, девушка вновь вздрогнула, и Самаэль вмиг прервал свой укус. Словно в знак благодарности, он поцеловал пораненное запястье девушку, после чего посмотрел ей в глаза.
Вампир ощущал приток сил — он пришёл к нему моментально, едва на язык только попала капля крови. С каждым глотком былая мощь возвращалась, а сам Ваторе, вопреки своей природе и ряду принципов, прислушивался к девушке. Он не смел допустить её смерти сейчас. После того, что они за недолгое время пережили вместе.
Глаза Самаэля зачаровывали Марту. Она смотрела сначала в них, а после перевела взгляд на его клыки. Будто набравшись смелость, она прикоснулась к ним пальцем, поранив его. Вампир улыбнулся и поцеловал царапину. Рана от его укуса зарастала на глазах. Едва стоило улыбнуться Марте, как где-то вдали раздался шорох. Самаэль вновь подхватил на руки девушку и предпочёл вместе с нею скрыться.
Вампир не мог понять, что заставляет его о человеческой жизни сейчас заботиться больше, чем о собственном желании свернуть Агате шею и оторвать головы всем её низшим послушникам. Не будь там Марты, всё происходило бы по совершенно другому сценарию.
========== Глава 7. Забота ==========
Самаэль был прав, когда рассуждал о том, что ни один бессмертный не сможет зайти в его дом без приглашения. Он будто чувствовал, что Агата о его местоположении знает и обязательно придёт, на что и рассчитывал. Из-за этого он не спускал глаз с Марты и в любой миг готов был не только за себя постоять, но и за неё. Самаэлю странно было осознавать тот факт, что человек в нём пробудил тепло.
Необычным было и то, что вампир прекрасно понимал, кто автор гадкой записки, едва не отправившей в могилу Марту и его самого. С этим человеком отношения Ваторе не заладились гораздо раньше, чем на пути могущественного вампира появилась та же Агата.
Кристофер Прайс всю жизнь выдавал себя за обычного фермера, колдуя тем временем тихо в одном из углов своего небольшого дома. Стоит сказать, как для смертного сила его была мощна, что и привело к нему Самаэля. Вампир скорее из любопытства хотел познакомиться, чем как-то навредить, ведь считал, что в взаимовыгодных знакомствах нет ничего плохого. Мистер Прайс, увы, в вампирах не разбирался и весь их род не любил, отчего решил встретить Самаэля заточенным колом. Ваторе так просто прощать этого не хотел. Да, он оставил Прайса в живых, но вырезал всю его семью, да сделал это жестоко.
Дочь Кристофера в ту злосчастную ночь была вампиром изнасилована и искусана. Он играл с ней, но только по своим правилам. Девушка была убита не только физически, но и морально. Матери за всем этим пришлось наблюдать, после чего довелось умереть и ей: Ваторе ломал ей кости, а когда та от боли теряла сознание, то находил способ привести бедолагу в себя, дабы продолжить свои пытки. В конечном итоге без единой капли сострадания он вырвал женщине сердце. Все вопли и крики слышал сам Кристофер Прайс, привязанный внизу к колонне.
Самаэль в ту ночь бесследно исчез, ни о чём не сожалея. Кристофер сжёг дом и, зная о вампирских замашках на записки, написал одну из них. Да не простую, а зачарованную. И адресованную именно Ваторе. В идеале, она должна была вампира убить, но вышло как вышло — Самаэль лишь на некоторое время стал уязвим, и то, недостаточно для того, чтобы хотя бы попытаться его убить. Понятное дело, долго после этого мистер Прайс не прожил, покончив жизнь самоубийством, ибо знал, что если Ваторе найдёт его клочок бумаги раньше времени и, свершись чудо, выживет, то ему самому придётся в разы хуже, чем всей его почившей семье.
Рассказывать эту историю кому-либо Самаэль не спешил. Среди тех, кому не суждено было об этом узнать, была и Марта, лежавшая на кровати перед вампиром в его же рубашке. Ваторе не шевелился, дабы не разбудить девушку. Он слушал, как стучит её сердце, при этом не забывая держать под наблюдением весь дом и то, что вокруг него. Тело девушки приятно его грело. Хотелось уснуть и самому, но вампир за весь свой срок существования успел забыть о том, что значит слово «сон».
Самаэль не спал, и не спал он очень давно. Всё, что он мог — погрузиться в летаргию, дабы скоротать несколько столетий или восстановить свои силы без человеческой крови, но никогда этого не делал. Ваторе боялся либо проспать что-то значимое, либо не проснуться вовсе. Мир развивался быстро, особенно сейчас, и уснуть на век значило упустить сумасшедший прогресс. Несмотря на то, что некоторые части современности Самаэль не любил, в ногу со временем ему идти нравилось. Некогда фантастические смартфоны, компьютеры и интернет занимали привычное место в его жизни, что, если задуматься, восторгало. Иногда вампир размышлял о том, что время пролетело настолько быстро, что ещё вчера он ехал в колеснице и готов был заглянуть под юбку смущённой придворной, зачаровав её своими серыми глазами, а сегодня уже он за рулём мощного и дорогого автомобиля, в котором ему готова дать воспользоваться своим телом едва ли не каждая вторая девушка.
Проснувшись, Марта перевернулась ну другой бок, стараясь не скинуть при этом с себя руку Самаэля. Сквозь зашторенное окно не бил лунный свет, но глаза привыкли к темноте настолько, что лишь капли этого света девушке было достаточно, чтобы иметь возможность разглядеть лицо лежащего напротив неё вампира. Она улыбнулась Самаэлю, а тот улыбнулся в ответ. Забывалось всё нехорошее, что происходило. Марта понимала, что сейчас готова действительно на всё, лишь бы Ваторе был рядом с ней. Девушка подвинулась ближе к вампиру и поцеловала его в уголок губ. Самаэль мог лишь продлить этот поцелуй. Он не хотел действовать против воли своей ночной гостьи. Вампир готов был ответить на все её романтические и страстные замашки взаимностью, что и делал.
Марте мало было этого поцелуя. Она заставила лечь мужчину на спину, после чего принялась стягивать с него майку. Впервые за долгое время она увидела Самаэля не в рубашке, и это даже заставило девушку улыбнуться. Чтобы помочь ей, вампир приподнялся, а как только часть его одежды оказалась на полу — вернулся к поцелую. Марта скинула с себя большую для неё рубашку сама. Обняв девушку, Ваторе провёл рукою по её спине, дотрагиваясь кончиками пальцев до шершавых шрамов.
Своим дыханием Марта обжигала холодную вампирскую кожу, и ему это было приятно. Самаэлю нравилось, как тёплое тело девушки касается его, как вся она возбуждается от одного лишь момента. Контролировать свои силы вновь становилось сложно, но Ваторе справлялся. Навредить Марте — последнее, чего он хотел, особенно сейчас. Он начинал идти против себя, лишь бы той было хорошо.
Вампир опустил руку в трусики девушки, отчего та вздрогнула. Он был действительно холодным, это разгоняло ещё больше. Самаэль чувствовал, что там мокро, ему это льстило. Он стянул нижнее бельё, после чего вовсе оставил Марту совершенно обнажённой. Вампир видел во тьме идеально, девушка казалась ему прекрасной. Он хотел бы растянуть этот момент, но понимал, что эта попытка созерцания может остаться непонятой.
Самаэль разделся сам, лишь после чего продолжил ласкать девушку дальше. Он понимал, что перед ней становится сейчас беззащитным не физически, а духовно. Марта начинала тихо стонать, сердце её забилось чаще. Вампир убрал от неё влажную руку, уложил девушку на спину и позволил себе в неё войти так, чтобы приятно было им обоим.
Ваторе никуда не спешил. Он двигался медленно и с определённым тактом. Марта дышала всё громче, периодически прерываясь на стон. Простыня под нею уже намокла. Было действительно приятно. Настолько, что в сторону отходила даже та ночь, в которую Самаэль позволил себе показать зубки. В этот раз он не спешил кусать девушку, не приходилось стараться сдерживаться. Самаэль был уверен, что укуси он бережно — Марта и слова не скажет. Но он не хотел причинять ей даже самую незначительную боль.
Это чувство пробуждалось в вампире крайне редко, а ненавидел он его больше, чем временами собственную природу. Эта влюблённость к смертной не делала его уязвимым физически, но заставляла заботиться. Влюблённость заставляла Самаэля чувствовать за двоих и принимать ряд решений не так, как будет выгодно одному ему. Эта забота каждый раз сводила старого вампира с ума, ведь он боялся навредить человеку. В нём самом просыпался человек. Порою из-за этого он не хотел говорить то, что думает, и честно отвечать на вопросы, ибо понимал, что именно эти мелочи выдадут в нём монстра. Что было тоже немаловажно, подобная любовь не приводила ни к чему хорошему. Избранницы Самаэля либо погибали от рук других вампиров, либо уходили от старости, либо даже не знали о том, кого следует благодарить за счастливую, безопасную и долгую жизнь. Даже сейчас вампир понимал, что ему, скорее всего, довольно скоро придётся оставить Марту, ведь обращать никого более он не хотел.
========== Глава 8. Колоссальная ошибка ==========
В небольшом городишке вампира более ничего не должно было держать, ведь письма, за которыми он изначально пришёл и которые в итоге сыграли не так, как ожидалось, он заполучил. Он продолжал восседать в своём логове, поджидая Агату и продолжая заботиться о Марте, с которой не знал, как поступить. Им было вместе хорошо, но это «вместе» было неправильным. Они не были равны не столько по социальному статусу, сколь по своей природе. Самаэль по-прежнему боялся навредить. Он помнил про Дороти и очень не хотел, чтобы эта небольшая скользкая история всплыла. Забыть об этом не позволяла и Марта, которая время от времени вспоминала о сестре и рассуждала о том, где она может быть и как себя чувствовать. Вампир лишь пожимал плечами и в очередной раз старался увести тему — большего ему не оставалось.
Очередным вечером Самаэль любовался из окна водной гладью, пока снаружи поднимался ветер. Марта возилась на кухне, и дом постепенно наполнялся сладким ароматом выпечки. Вампир слушал. Среди биения сердец животного мира явно были лишние шаги. Это заставилось Ваторе напрячься, но лишнего слова он не обронил. Не было ни страха, ни волнения. Он знал, кто за ним решил прийти. И был уверен, что в живых (насколько это было возможно для низших) у этих глупцов остаться не получится.
Когда шаги были совсем близко, Самаэль запер Марту в кухне. Он по-прежнему сохранял молчание, а девушка сего жеста даже не заметила. Вампир ловил себя на мысли, что женщин он бить не привык, старался оборвать их жизнь максимально быстро, но с Агатой хотел разобраться иначе. Самаэль хотел причинить ведьме такую боль, о которой она даже не догадывалась. Он хотел вырывать из неё внутренности, пытать её огнём и ломать кости, одну за другой, наслаждаясь криком, мольбами о помиловании и слезами.
Совсем скоро эта гадкая свора оказалась настолько близко, что Самаэль мог ощутить их запах. Агата пахла точно так же, как и при первой встрече. Она даже не заморачивалась маскировкой своего свойственного проклятой ведьме аромата. Обращённые обычно таких недолюбливали, остальным же было всё равно — ведьма она и есть ведьма, вампирское проклятие её истинной природы не меняет.
В дверь постучали. Вампир подошёл ближе. Этот стук услышала и Марта, после чего решила из кухни выйти, наткнувшись при этом на закрытую дверь. Она прекрасно понимала, что просто так Самаэль её не запирал бы, от чего стало страшно. Сердце забилось чаще, чётко выдавая низшим местоположение смертной.
Ваторе открыл дверь и вышел к гостям, после чего быстро захлопнул её за своею спиной. Действительно, Агата. И трое её низших друзей. Ваторе на миг задумался, что определённо слышал ещё одну пару ног. Все они были вооружены какой-то мелочью, которая на вампира никак повлиять не могла, но представляла опасность для Марты. Самаэль понимал, что девушку каждый из них может убить и голыми руками, но со всяческой атрибутикой это выглядело более устрашающе.
— На что вы все рассчитываете? — прямо спросил Ваторе, по-прежнему пытаясь понять, где мог затаиться ещё один вампир.
— На твою смерть, — откровенно ответила Агата, кокетливо пожав при этом плечами.
— Ты ведь понимаешь, что это невозможно? — Самаэль, скрестив руки на груди, усмехнулся.
— Я хотя бы попытаюсь. Ты меня обидел совсем недавно, я не хочу этого прощать.
Не успела Агата поднять руку, как вампир перед нею попросту растворился. Слово из неоткуда появился едкий туман, окутавший не столько ведьму, сколько её свиту. Они истошно вопили от боли, а Самаэль мог лишь надеяться, что Марта этого не увидит и продолжит сидеть на своём месте. Один за другим низшие падали — Ваторе обладал достаточной мощью, чтобы убить их без легендарных осиновых колов, серебряных пуль и солнечных ванн. Вампир душил их туманом, с которым слился сам. Да, это требовало много сил, но оно того стоило. Эта часть его истинно высшей вампирской природы была одинаково губительной для всех.
Агата понимала, что просчиталась. Она даже понятия не имела, что такое возможно. Туман окружал ведьму, она боялась лишний раз вздрогнуть, дабы в эту едкую дрянь не вступить. Как только образовалась небольшая дыра, она поняла, что лучшим решением будет попытаться через неё прорваться, махая перед собой фигурно вырезанным ею же колом. Агата ощущала, что это — её конец, и единственным вариантом для неё оставалось причинить вампиру боль. Она ринулась к дому, где билось единственное сердце, вломилась вовнутрь через окно, разбив его своим телом. Ведьма быстро поняла, где именно находится живая. Выбить и дверь ей было не сложно.