Д – Уже яснее.
А – И мне было её очень жаль. Она видела, что я стал относиться к ней по-другому и очень из-за этого переживала. Она боялась потерять меня. Очень боялась. Потому что очень любила. И мне было её жалко, но я не мог ничего с собой поделать. Я влюбился в другую, как мальчишка, совсем без памяти…
Д – Короче.
А – Лена не пережила бы, если б я её бросил. А она мне столько хорошего сделала, она была такая… замечательная. Я не мог её предать, это было бы слишком жестоко. Но и с нею я не мог быть. И, кажется, она начала что-то подозревать, она страдала. Я заставил страдать очень хорошего человека, и мне было её так жаль…
Д – Короче. (настойчивее) Почему?
Алексей поднимает голову.
А – Я же объяснил.
Даниил снова бьёт кулаком по столу.
Д – Что ты объяснил?! Что ты за хрень сейчас тут городишь?!
А – Я сказал правду.
Д – Ох… (еле сдерживаясь). Какую, на хрен, правду? Что Лена была хорошая, и тебе было её так жалко, так жалко, что ты…
А – Да.
Д – Что «да»?!
Алексей даже немного вздрагивает.
Д – Ты расчётливо убил свою жену, которая любила тебя без памяти. Это какой скотиной надо быть… Это… И даже непонятно, почему ты её убил! За что?
Алексей продолжает молчать.
Д – Ты можешь внятно объяснить, почему ты решил её убить?
А – Потому что Лена была таким светлым, добрым человеком и она меня так любила, что я не хотел делать ей больно.
Д – Это законченная мысль?
А – Ну… да.
Даниил некоторое время молчит и утвердительно кивает головой.
Д – Да, надо будет назначить психиатрическую экспертизу.
А – Я говорю правду.
Д – Хорошо, пусть правда; предположим, что правда, хотя больше похоже на бред; ну ладно. Как ты додумался до убийства?
Алексей пожимает плечами.
А – Я не мог больше быть с ней и не хотел делать ей больно, какой здесь ещё может быть выход? Вы просто не понимаете, каким замечательным, удивительным человеком она была, и как она любила меня. Не сочтите за бахвальство, но она и правда не смогла бы без меня жить. Я это наверняка знал. Она была очень светлым человеком, которого я просто не мог…
Звонит внутренний телефон.
Даниил снимает трубку.
Д – Да… Да, сейчас съезжу… Зайду. Хорошо.
Даниил кладёт трубку.
Д – Серёга! (в дверь)
Даниил встаёт из-за стола.
Дверь открывается, заходит молодой сержант.
Д – Уводи этого, я на выезд.
Сцена 2
Обстановка: больница, ночь.
Действующие лица: Даниил, врач, эксперт (Э), Ксения, Владимир, Мария, молодой полицейский
Отделение интенсивной терапии обычной больницы. Палата находится на первом этаже, окно открыто для проветривания. В палате три койки, напротив которых стоит стол дежурной медсестры. Вокруг коек установлена куча аппаратуры; две койки пустуют, на третей лежит Мария Фёдоровна, с головой накрытая простынёй. Из-под простыни выходят провода датчиков, трубка капельницы и трубки аппарата искусственного дыхания. Перед палатой стоит полицейский – относительно молодой сержант, безразлично облокотившись на стену. В палате с окна снимает отпечатки эксперт; за столом сидит медсестра; рядом, на стуле, о чём-то усиленно думая, сидит Главврач.
К палате подходит Даниил и, на ходу поздоровавшись с сержантом, заходит внутрь.
Д – Здорово.
Все поворачивают голову в сторону Даниила, который, не обращая внимания на врача и медсестру, подходит к эксперту и здоровается с ним за руку.
Э – Доброе утречко. Чего так долго?
Д – Да с Ивлевым заболтался… (машет рукой).
Даниил подходит к телу, приподнимает простынь.
Д – Чего тут?
Эксперт пожимает плечами.
Э – Тут труп бабульки, кто-то аппарат искусственного дыхания отключил. Вот товарищ (кивая на врача) тебе всё расскажет, он же, кстати, и звонил.
Даниил поворачивается к врачу, который встаёт со стула; здороваются за руки.
Э – Пётр Матвеевич, дежурный врач, а это Ксюша (указывая на медсестру), она дежурила.
Д – Ну пойдёмте в коридор, не будем мешать.
Э – Ты, кстати, не убегай потом, разговор есть.
Д – Не убегу (не оборачиваясь).
Даниил выходит в коридор, следом врач и медсестра. Подходят к окну; Даниил облокачивается на подоконник, врач и медсестра становятся рядом.
Д – Ну рассказывайте.
Вр – Да что рассказывать… В общем…
Д – Кто обнаружил?
Вр – Ксюша.
Д – Рассказывайте, Ксюша.
Ксения явно чувствует себя некомфортно и, может быть, даже немного побаивается.
Пауза затянулась.
Д – Вы ещё ничего не сказали, а уже такое ощущение, что недоговариваете.
Ксения слегка улыбается.
Вр – Ей просто по шапке теперь сильно достанется, тем более что она совсем недавно у нас работает. Так что, поймите… Ей же не положено пост покидать, а она отлучилась.
Д – Надолго? (обращаясь к Ксении)
Ксения собирается с силами.
К – Честно сказать, кофе ходила делала, минут десять не было, может пятнадцать. Но это не для протокола. В протоколе запишите, пожалуйста, что я в туалет на минуточку отлучилась.
Даниил улыбается.
Д – Хорошо, запишу. Люблю честных людей.
Ксения скромно кивает в знак признательности.
Вр – Ну и вот, Ксюха пришла, а на кардиомониторе уже прямая линия. Она мне позвонила, сама за аптечкой экстренной полезла, тут я прибежал, стали колоть и тут я заметил, что на аппарате лампочка моргает, что у него питание пропадало, а…
Д – Так, может и правда, свет отключали?
Вр – Нет, тут всё надёжно сделано, зарезервировано, никакое отключение электричества не страшно. Это только специально кто-то выключил, а потом включил. И этот кто-то не знал как аппарат работает; что если ему программу не сбросить, то аппарат сигнализирует об отключении питания.
Д – Угу. Дальше.
Вр – Что дальше? Дальше обкололи, но уже поздно. Тут я и думаю, полицию звать надо, кто-то ж аппарат отключал. Сам ничего трогать не стал. Ну а потом вы приехали (пожимает плечами). Всё.
Даниил кивает. Небольшая пауза.
Д – А окно кто открыл?
Вр – Так оно сейчас всегда открыто, духотища такая стоит.
Даниил снова кивает.
Д – Первый этаж, окно всегда открыто, медсестра периодически отлучается…
Вр – Но мы же её не охраняем, кто ж знал…
Д – Да это понятно. Вас никто и не обвиняет.
Вр – Тем более, старенькая бабулька, не бандит какой-нибудь, и в мыслях не было…
К – Владимир Иванович идёт.
По коридору стремительно идёт Владимир, порядком запыхавшийся.
Д – Это кто?
Вр – Муж дочери бабульки, глава семейства, так сказать.
Владимир подходит и первым делом здоровается за руку с врачом, затем с Даниилом.
В – Здравствуйте. Здравствуйте. Спасибо, что позвонили.
Не похоже, что Владимир убит горем, но то, что он расстроен – сомнений не вызывает.
В – Я прямо сразу примчался, жене сказал, что по делам, пусть хоть выспится, а сам вот видите, спешил как мог, хоть на прощание… А что здесь делает полицейский?
Д – Кто-то аппарат искусственного дыхания отключил.
Пауза.
В – Что вы говорите? (Владимир не на шутку удивляется) Мы, конечно, были готовы, что Мария Фёдоровна нас скоро покинет, но что вот так… А как же так?
Д – Разбираемся.
В – А можно туда… (делая неуверенный шаг к палате)
Д – Чуть позже, сейчас эксперт свои дела доделает.
Владимир кивает.
В – Простите, а вы…
Д – Даниил Сергеевич. Следователь.
В – Даниил Сергеевич… А я Владимир Иванович. Вы, если что…
Даниил переводит взгляд на врача.
Д – Вы, наверное, идите, я потом протокол напишу, подпишите. И телефончик свой, напомните, вам выдать; если что вспомните, сразу звоните.
К – Угу.
Вр – Мы там (указывая на коридор), во втором кабинете будем.
Даниил кивает.
Врач и медсестра неспешно уходят.
В – Это надо же так. Вот чего не ждали, того не ждали, честно вам скажу. Я, признаюсь, удивлён. Очень удивлён. Кому же это могло понадобиться убивать Марию Фёдоровну? (пожимает плечами) Ума не приложу. Просто не понимаю.
Д – Все убийства происходят или случайно, или из-за денег, или из-за чувств, в том числе страх, месть, любовь… И на случайное убийство это не похоже. Может ей кто-нибудь хотел отомстить?
В – Да ну, бросьте. Мария Фёдоровна была очень светлым человеком; очень. Вот муж её покойный, тот – да, тот ради денег… Но он уже лет двадцать, как умер. Нет, никто не мог ей мстить.
Д – Деньги?
В – Да тоже…
Д – У неё наследство осталось? Квартира, может?
В – Квартира… Есть немного недвижимости, счёт может миллионов на пятьдесят, шестьдесят, не больше, всё от мужа покойного, но…
Даниил кивает.
Д – Неплохо…
В – Да не сказать, что много. У меня в компании годовой доход не меньше, так что вряд ли, что эта сумма…
Д – Завещание было?
В – А как же? Было, конечно. Я вам даже доподлинно могу сообщить, что там было написано, потому что я присутствовал при его составлении. И юрист как раз мой хороший знакомый был, Эдуард Иваныч, порядочный человек, между прочим, которых сейчас не так часто и встретишь. Он, знаете, в своё время…
Д – Так что в завещании было написано? Если не секрет, конечно.
В – Да какой секрет? Всё внукам. Половина Кириллу, а ещё половина поровну между Антоном и Настей.
Д – А Кириллу почему больше?
В – Очень они были связаны друг с другом, особенно последнее время. Прямо не разлей вода. Но вы не подумайте чего, на это никто не обижается. Кирилл, пока не уехал, от Марии Фёдоровны не отходил, часто вместе сидели, то за бога беседу вели, то ещё за что; любители были, знаете ли. Так бывало, что по полночи слышно…
Д – В общем, наследство у бабушки было.
Владимир снова пожимает плечами.
В – Ну как сказать? Не очень большие деньги, я вам говорил, но тем не менее…
Д – Давайте так. Вы мне сейчас напишите имена и телефоны всех домашних; всех, кто общался с бабулей последнее время…
В – Да с кем она общалась кроме нас? Уже сколько лет болела, никуда из дома не выходила, только что с семьёй…
Д – Тогда только телефоны семейства. Напишите?
В – Конечно, напишу (достаёт из кармана телефон, Даниил достаёт записную книжку). Вы в любое время звоните… Вам продиктовать?
Д – Диктуйте.
В – Так, прямо по алфавиту, Анна, служанка наша, она хоть и не родственница нам, но уже как член семьи. Давно у нас работает, всё знает, и поговорить с ней всегда можно. По-житейски, скажу я вам…
Д – Телефон…
В – А, ну да.
Владимир переводит взгляд на телефон и всматривается в экран.
Сцена 3
Обстановка: кабинет, утро.
Действующие лица: Даниил, Анна
Даниил собирает какие-то бумаги, разложенные на столе, в одну стопку. Смахивает рукой пыль. Анна молча сидит на том же стуле для посетителей, на котором до неё сидел Алексей; Анна молчит и с интересом наблюдает за уборкой Даниила.
Д – Ну всё. Так… Вы в курсе, по какому поводу я вас вызвал?
А – Да, я отпрашивалась у Владимира Ивановича и он мне рассказал.
Д – Хорошо.
Даниил берёт, лежащую на краю стала, записную книжку. Открывает её. Берёт ручку, готовясь записывать. Далее, на протяжении всего диалога, Даниил делает в книжке какие-то пометки.
Д – Расскажите мне о Смирновых.
А – Что рассказать?
Д – Как живут, кто к кому как относится и вообще, кто есть кто. Как к Марии Фёдоровне относились… Я же потому вас первой и вызвал; вы же наверняка всё про всех знаете и, при этом, не являясь Смирновой, можете судить более или менее непредвзято. Ведь можете, надеюсь?
А – Не знаю.
Д – Ну хотя бы постарайтесь.
А – Я попробую.
Д – Итак, Смирновы…
А – Смирновы… Семья такая, довольно состоятельная, ну…
Анна не знает, что именно рассказать.
Д – Нет, давайте проще.
Даниил перелистывает записную книжку на страницу назад.
Д – Владимир Иванович.
А – Владимир Иванович? Владимир Иванович – он… Он – глава семейства. У него свой бизнес, строительная фирма, денег хватает, так что никто больше не работает. Вернее, как, ещё Кирилл работает у того же Владимира Ивановича, то есть у отца, но он только год как институт окончил, так что работает так… Но вроде числится. Кирилл вообще-то…
Д – А Владимир Иванович – он какой?
Анна улыбается.
А – Он добрый. Никогда плохого слова от него не слышала, даже не слышала, чтобы он голос повышал, а я у Смирновых уже больше десяти лет работаю. Очень хороший человек и помочь, если что, всегда может. Ничего плохого не хочу сказать.
Д – Угу… А Елизавета Павловна – это кто?
А – Это жена Владимира Ивановича, дочь покойной Марии Фёдоровны.
Д – Чем занимается?
А – Да ничем, всё больше дома сидит, или гуляет, или по магазинам ходит. Правда, в последнее время выходила из дому не часто, за Марией Фёдоровной ухаживала. Мария Фёдоровна, она ж, знаете, уже давно болела; рак у неё был. Последнее время уже и обезболивающие почти не помогали, так мучилась… А Елизавета Павловна всё ухаживала. Целыми днями от неё не отходила. И врачей она искала… Правда, как искала, услышит где-нибудь или вычитает в интернете, а Владимир Иванович потом договаривается, возит, платит… Но всё равно, уже несколько лет, как кроме Марии Фёдоровны никаких дел у неё и не было. Елизавета Павловна и сама от этого занятия знаете, как страдала? Она и похудела последнее время сильно, почти не ела. Бывало, день с Марии Фёдоровной сидит, рассказывает ей, что всё хорошо будет, а ночами плачет; я же вижу, что плачет. Выматывало это всё её конечно, откуда только в человеке столько терпения? Даже удивительно, я на неё всегда поражалась: как можно видеть, как человек мучается, а Мария Фёдоровна очень от болезни своей страдала, но при этом ещё и приободрять её, ухаживать…
Д – Кстати, Мария Фёдоровна в больнице давно лежала?
А – Ну как сказать… Последнее время частенько, периодически полежит, потом дома, потом снова полежит… То, бывало, в сознание по несколько дней не приходила, то в сознании. Но лучше уж, скажу я вам, без сознания, тогда не больно. Ой, не дай бог так умирать, страшное дело. А в последний раз… Чуть больше недели пролежала. Она дома сознание потеряла, её отвезли, потом она пришла в себя, всё стонала целыми днями, никак обезболивающее не могли подобрать, потом, в последний день, кажется, опять без сознания была…
Д – А Елизавета Павловна и Владимир Иванович что делали в последнее время?
А – Да всё то же самое. Елизавета Павловна целыми днями у Марии Фёдоровны сидела, Владимир Иванович за ней заезжал вечером; тоже сидел; бывало, что и на несколько часов на ужин опаздывали, засиживались. А так… Да всё то же самое.
Д – Понятно. Ну, хорошо, а кто такой Кирилл и почему ему полнаследства досталось?
А – Кирилл – это средний сын Владимира Ивановича и Елизаветы Павловны, внук Марии Фёдоровны. Есть ещё старший сын Антон и младшенькая Настя, она в этом году в институт поступает. Кирилл – он… Философ что ли. Нет, не философ, конечно, и не сказать, что сильно верующий, но…Что-то такое. Он вообще к Марии Фёдоровне всегда привязан был, а последнее время всё они о вере, о Боге, ну и о смерти, конечно, поговорить любили. Кирилл всё Марию Фёдоровну успокаивал, что там хорошо будет и всё заставлял её причастица, что бы она в раю оказалась, очень он в это верил и желал Марии Фёдоровне счастья и в том мире тоже. А Мария Фёдоровна – она ж атеистка, никогда в жизни в церкви не была и всё отказывалась. Вот они и беседовали…
Д – Кирилл – он какой?
А – Ну какой… Обычный. Не знаю. Последние годы немного стал… Более замкнутым что ли; ещё больше в свою веру ударился, как в Англию уехал.
Д – В Англию?
А – Ну да, он там учится. Два года уже, третий пойдёт. Приезжает пару раз в год, на каникулы, вот изменения и заметны. Скажу я вам, слухи недавно ходили, но я не в курсе, честно сказать, от Антона слышала, что Кирилл как в Англию приехал, то ли свободу почуял, то ли ностальгия так сказалась, но пустился он там во все тяжкие; дел каких-то натворил, долгов понабрал… Только вы родителям не рассказывайте, он их очень расстраивать не хочет, даже не представляете, как очень.