– Ну да ничего, любовь же все преграды преодолевает, так ведь?
– Вроде того.
– А чего ты тогда боишься? Если она примет твою любовь– она будет твоей; если не примет – значит она стерва, а зачем тебе стерва?
– Да, может быть, ты прав.
– Я всегда прав.
Андрей закурил.
– Сколько до конца перемены?
– Почти двадцать минут. Кстати, пойду-ка я, наверное, перекушу.
– Иди.
– Тебе принести чего?
– Не, не хочу.
– Как знаешь, я пошёл.
– Угу.
Сергей достал из пальто деньги и вышел.
Андрей остался один.
«Любовь… Это же надо, Серёга влюбился в Ирку! Кто бы мог подумать? Действительно, радоваться за него или посочувствовать? Ну да ничего, он же её любит, а любви подвластно всё, вроде бы. Интересно, а Ирка догадывается?..»
Как раз пришла Ирина.
– Привет.
– Здорово.
– Ну и погодка.
– Угу.
– До нитки промокла.
– Бывает.
Андрей немедля сделал вид, что он разбирается в лабораторных работах.
– У меня причёска нормальная?
– Нормальная.
Ирина села за стол.
Она украдкой улыбнулась и начала что-то искать.
– Ты такой небольшой листок не видел?
– Небольшой?
– Да.
– Исписанный?
– Да.
– Нет, не видел.
Ирина улыбнулась.
«Только не начинай…»
– А где же он тогда?
– Не знаю.
– Посмотри у себя на столе.
– Да нет его там.
– Так ты ж даже не смотрел.
– Ну, неужели я не знаю, что у меня на столе?
– Ладно, я сам посмотрю.
Ирина быстренько, чтобы Андрей не успел возразить, подошла к столу и, низко склонившись, стала рыться в ворохе бумаг, сложенном на нём.
«Вот это… Не надо»
«Та-ак».
Ирина на секунду протянула руку на другой край стола.
«О Господи…»
– Странно, нет.
«Ах ты… Главное держать себя в руках».
Ирина выпрямилась и упёрла руки в бока.
– А где же тогда он?
Ирина думала.
Андрей всеми силами старался не отводить глаз от лабораторных, но Ирина стояла менее чем в полуметре от него.
«Ну и кто ты после этого? Ты же наверняка видишь, что Серёга к тебе неравнодушен, и при этом ты… Да уйди ты наконец…»
– А, вот она!
Ирина нагнулась и протянула руку за какой-то бумажкой, почти завалившись на стол.
«О-о… Вот чёрт! Я бы её, конечно… Ну ты и…»
– Ты меня придавишь.
Ирина выпрямилась.
– Ой, какие мы нежные,– улыбнулась она.
Пришёл Сергей.
Картина ему не очень понравилась, но, в принципе, в ней не было ничего особенного, а потому повода для расстройства или негодования не намечалось.
– Привет.
– Привет.
– А ты такую маленькую исписанную бумажку не видел?
– А вот, у тебя в руках.
– Да это не она.
– Нет, не видел.
– Ну ладно, потом найду.
Ирина вернулась на своё место.
«Она так стояла перед ним, улыбалась… Неужели и ты, Андрей? А ты, Ира? Ты же наверняка видишь, что я люблю тебя, как ты?.. Как вы?..»
Андрей так и не отводил глаз от лабораторных работ.
«Ещё на меня подумает. Серёг, я же обещал, а если я обещал…»
– Сколько до пары?
Сергей медленно посмотрел на часы.
– Шесть минут.
«Эх, Серёг, и в кого ты влюбился? Н-да, любовь может жить только за счёт своей слепоты».
Ирина достала Волькенштейна.
– Ну, всё, я пошла.
– Рано.
– У меня в лабораторном корпусе, пока дойду…
– А-а.
Андрей тоже встал.
– Я тоже пошёл.
Андрей стал медленно собирать нужные бумаги, лишь бы Ирина успела подальше отойти.
Ирина вышла, Андрей следом.
Сергей потёр глаза и, вздохнув, тоже пошёл на пару.
Сергей разулся и, не переодевшись, лёг на диван.
«Неужели? Не хочу в это верить, не могу. Не может этого быть! Андрей, Ира… Андрей, как ты мог? Ты же обещал. Хотя, кто перед ней устоит? Кто посмеет не покориться богине? Да и причём здесь Андрей? Не он же перед ней… Нет! Это всё Андрей. Всё он. Не Ира же хочет его соблазнить? Это же… Хотя, почему нет? Она имеет на это полное право. Ира… Зачем я ей нужен?
Ну что я раздул из мухи слона? Ну, искала она свою бумажку, на секунду остановилась… Ничего же особенного не произошло. Но как она смотрела, как стояла… Да кого я обманываю? Ира, Ира, но почему? Что почему? На кой я ей сдался? Всё правильно, это я, это она. А Андрей здесь не при чём, всё она… ангел, дьявол… Кому я нужен? Это Андрей умеет обходиться с женщинами, а я? Заучка, никому не нужный философ, да и вообще философ ли? Я никто. Я не нужен даже самому себе, какая тут может идти речь об Ире? Ничтожество, труп, ничто, а кому нужен труп? Ни-ко-му.
Жизнь… Ну почему ты такая дрянь? Почему ты на зло отвечаешь тем же, а на добро опять же злом? Ненавижу тебя, ненавижу…
Ну что за мысли? Что же это такое? Может это просто депрессия? Обычная, банальная хандра, поэтому мне любая мелочь кажется такой… Это не мелочь. И хватит отмахиваться от правды, надо смотреть жизни в лицо. Но как всё-таки приятно себя обманывать! Как хочется верить в обман! И ведь верю, постоянно, беспрекословно верю. Жизнь– один сплошной обман, ибо в жизни нет ни секунды, когда бы меня хоть чуть-чуть не обманывали. Смерть– антипод жизни, значит смерть– это истина. Как можно найти смысл жизни в жизни, если она сплошной обман? Ищем истину, ищем, а она вот, достаточно легонько нажать на курок. Истина в смерти, а смысл– это истина, значит смысл жизни– смерть. Как всё просто! Мы живём ради того, чтобы умереть. Все хотят найти смысл жизни, познать истину, но почему же тогда мы так боимся смерти? Да, смерть – это страшно, но любая истина страшна в своей сути, ибо неведомое всегда пугает, а главная истина и должна быть самое страшной. Всё правильно.
Так что же я тогда затягиваю с этим постижением истины? Прав был Достоевский, говоря, что Богом стать просто, вот только кто на это способен? Проклятый инстинкт самосохранения. Даже Иисус не смог спокойно принять смерть, он не смог стать Богом, и почему мы ему молимся? Всё обман, один сплошной обман. Обманом меньше, обманом больше, кому какая разница? Ну, Ира, ну Андрей, да наплевать, не было этого и всё тут; плохое настроение плюс преувеличение. Мелочи. Да, ме-ло-чи. Смешно… Дурак.
Может отвлечься, попечатать чего? Нет, не могу. Потом, завтра… Не могу я сейчас думать. Не могу.
Ах, Ира…»
Сергей поджал колени и закрыл глаза.
Прошло почти две недели.
Мало что изменилось за это время. Сергей так же украдкой любил Ирину, причём всё больше и больше; Ирина, в принципе, вела себя так же, как и всегда, постоянно смущая Андрея, который всеми силами этому сопротивлялся, ища моральной и физической поддержки у всех бывших и не бывших подруг.
Этот день мало чем отличался от остальных, разве что Ирина пришла немного раньше обычного.
Чуть позже пришёл Андрей.
– Привет.
– Здорово.
«Вот чёрт, а Серёга только к следующей паре придёт».
– Что-то последнее время стал приходить под самый звонок.
– Дела.
– Какие?
– Дельные.
– Да?
– Воистину.
Андрей сел за стол, достал методичку №203 и, где-то открыв, принялся увлечённо читать.
До звонка оставалось несколько минут.
Ирина как бы между делом, но при этом очень выразительно, положила ногу на ногу.
– У тебя сейчас лабы по электростатике?
– Нет, магнетизм.
– А что же ты тогда эту методичку читаешь?
Андрей слегка смутился.
– Это я в общеобразовательных целях.
– Какой молодец.
– Угу.
«Да когда ж ты отстанешь?»
Ирина начала играть ручкой, что в некоторой степени насторожило Андрея, так как в последнее время он в каждом жесте Ирины видел какой-то намёк.
– У тебя сегодня две пары?
– Ага.
– Везёт,– эффектно вздохнула Ирина.
– Ага.
«Нет, она конечно… Я бы… Да, надо признать, что… Эх, Серёга».
Ирина уронила ручку.
В принципе, Андрей приблизительно этого и ожидал. Он нагнулся и, молча подняв ручку, протянул её Ирине.
– Спасибо,– улыбнулась она.
– Не за что.
Андрей снова принялся за чтение.
Наконец прозвенел звонок.
Андрей не находил себе места.
«Да что ж это такое? Вот достала-то, ужас. Так… С ума сойти можно, такая… Да, она одна из лучших девушек, что я когда-либо видел. Да что там, одна из лучших, она лучшая. Что это я? Хотя… Что же я, теперь и подумать не имею права? Действий-то никаких за этим не последует, так что моя совесть чиста. Как говорится, мечтать не вредно. Так что, Серёг, бояться нечего, всё под контролем. Вроде бы.
Не, какая ж она всё-таки стерва! Такой стервозный характер и такое ангельское личико, ну как тут можно… Можно! Если я обещал, значит, всё, беспокоиться не о чем. Да уж, зараза она ещё та, но ведь это самое замечательное! Ничего похожего не встречал. Она женственна до крайности, женственнее быть просто уже нельзя. Да, она женщина, и она это отлично знает и умеет этим пользоваться. Да, таких мало где встретишь. И это-то меня и убивает! Что уж кривить душой, она меня сводит с ума. Она так засела в моём несчастном мозгу, что я уже и не знаю, как её оттуда вытравить. Вот уж борьба… Интересно, кто быстрее? Я сдамся, или она отступит? Твою мать! Мы же хотим одного и того же. Только Серёга… Нет, об этом даже и не думай; это предательство чистой воды, а я друзей не предаю.
Но Ира… Умеет же зараза преподнести себя! И вроде уже начинает надоедать, иногда даже раздражает, но… Против этого нельзя устоять. Если даже я понимаю, что это уже избито, надоело, нельзя… Всё равно, инстинкты выше разума, от этого никуда не деться. Вот умеет же! Как-то ненавязчиво, спонтанно… Но это так…
Да, Ира мне определённо нравится. Она идеал, по крайней мере, для меня, а какой дурак не стремится к идеалу? Но идеал опасен, ещё как опасен! Но: «Мужчина любит две вещи: игру и опасность; и женщин он любит, как самые опасные игрушки». А кто может быть опасней Иры? Какое созданье может быть опасней женщины?
Женщины… А ведь послезавтра восьмое марта! Подарить ей, что ли, что-нибудь? Может… Стоп, стоп, стоп, что это я? Как я могу подарить? А Серёга? Это он должен дарить. Интересно, догадается он или нет? Он? Вряд ли. А ведь он её любит… Надо ему позвонить, сказать, чтобы подарок сделал. В конце концов, к нему она относится в принципе нормально, глазки при нём особо не строит, разговаривает доброжелательно, да и он не такой уж никудышный человечек. У них ещё всё может быть. Да, надо ему позвонить».
Андрей встал и подошёл к телефону.
Довольно долго трубку никто не брал, но, наконец, на третьем, четвёртом гудке послышался грустный голос Сергея.
– Алло.
– Привет ещё раз.
– Привет.
– Что грустный такой?
– А то ты не знаешь.
– Да, понимаю.
– Не понимаешь, она только на тебя и смотрит.
– Да ладно тебе, не преувеличивай, к тебе она относится не хуже.
– Ну-ну.
– Так что не всё так плохо, как тебе кажется, уж поверь мне.
– Хотелось бы.
– Ты, главное, не раскисай.
– Ладно, чего звонишь-то?
– Восьмое ж марта на днях.
– Я в курсе.
– Ну, так вот, ты ей должен подарить…
– А ты?
– А я не буду, пусть будет считать меня сволочью.
– Андрей, не стоит…
– Стоит, стоит, ты слушай сюда. Подаришь её что-нибудь скромненькое, но со вкусом, ясно?
– Нет.
– Что не ясно?
– Я не умею выбирать подарки.
– Подари тогда цветы. Банально, но эффективно.
– Ты думаешь?
– Я уверен.
– Ну, хорошо.
– Такой шанс бывает только раз в году, не упусти его.
– Постараюсь.
– Тогда всё, до скорого.
– Ага, пока.
Сергей положил трубку.
«Серёга, Серёга… Нашёл любовь на свою голову. Это ж надо, влюбиться в Ирку! Э-эх. Интересно, а если бы я верил в любовь, я бы в неё влюбился? Хотя, какой смысл об этом думать, если я не верю? Но я бы её, конечно… Вот Серёга! Стоп! Всё, хватит предаваться мечтаньям, нужно и о нём подумать. Он же, бедный, недели уж три по ней сохнет. Тоже странный человек, ну не даётся, так брось ты это дело! Всё, нет её, возненавидь, в конце концов, тем более, что есть за что. Нет, он будет ходить, смотреть на неё влюблёнными глазами, не спать по ночам, а смысл? Да, надо ему помочь, а то, того гляди, из окна выбросится, дурачок. Бывает же…»
Сергей зашёл в аспирантскую с огромным букетом роз.
– Ух ты!
– Ну как тебе?
– То, что надо.
– Ты думаешь?
– Я не думаю, я уверен.
– Всё нормально?
– Да нормально, нормально. Теперь всё, она твоя.
– Угу.
Сергей снял пальто и причесался.
– Она же должна подойти к этой паре?
– А то сам не знаешь.
– Я уточнить.
– К этой.
– Ты, кстати, цветы спрячь пока.
– Куда?
– Ну, под стол, что ли.
Сергей кивнул и положил цветы на стул.
Минута тишины.
– Не забудь пригласить её куда-нибудь.
– Не забуду.
– Главное, спроси об этом как бы между делом, а лучше, если она сама скажет хоть что-нибудь на эту тему.
– Ясно.
– Деньги-то есть?
– Есть маленько.
– Надеюсь с собой?
– Нет, зачем?
– Во, ты даёшь! Вдруг у неё вечером дела какие-нибудь, и она согласится только на обед, а у тебя денег нет.
– Да, я об этом не подумал.
– А надо было.
– Надо.
Сергей явно нервничал.
– Ну что ты как на иголках? Успокойся.
– Я и так спокоен.
– Не обманывай.
– Если только совсем чуть-чуть.
– Делай всё непринуждённо, как будто так и надо; ничего особенного.
– Почему?
– Она должна думать, что это естественно.
– Наоборот, надо подчеркнуть, что это всё не просто так.
– Ничего ты не понимаешь. Естественность ни к чему не обязывает, в отличие от всяких там «подчёркиваний», а кому охота быть обязанным?
– Да, может быть, ты и прав.
– Не может быть, а точно.
– Ладно.
Они некоторое время сидели молча.
– Ну, всё, я пошёл.
– Как? Куда?
– Какая разница? Не буду же я здесь сидеть.
– А-а, ну тогда иди.
Андрей взял сигареты и, подмигнув, вышел.
Сергей сидел недолго; через несколько минут пришла Ирина.
– Привет.
– Привет.
Ирина как обычно поправила волосы и, сев за стол, стала выкладывать из пакета какие-то бумаги.
«Да зачем я ей… Всё, отступать поздно. Надо решаться. Уф…»
Сергей встал и молча, совершенно непринуждённо, достал цветы из-под стола, протянул их Ирине.
Ирина улыбнулась.
– Это мне?– еле слышно прошептала она.
– Я тут вспомнил, что восьмое марта грядёт, и вот решил немного тебя поздравить.
Ирина встала и взяла цветы.
– Спасибо.
– Да не за что.
Ирина закрыла глаза и вдохнула аромат букета.
– Ещё раз спасибо, не ожидала,– она засмеялась.– Вот это сюрприз. Кроме тебя меня ж никто даже по телефону не поздравил.
– Как же так?
– Вот такие у меня друзья. Ни поздравить, ни пригласить…
– Я тебя приглашаю.
– Ты?
– А что я, хуже других, что ли?
– Нет, не хуже,– Ирина кокетливо улыбнулась.
– Ну, так что?
– Вообще-то я уже договорилась с Юлей, с подругой, так что…
– А-а.
– Но ты действительно единственный мужчина, который меня хоть куда-то пригласил.
– Я рад.
– Ты не расстраиваешься?
– Да ничего страшного.
– В другой раз, хорошо?
– Ловлю тебя на слове.
Сергей наконец-то вернулся за стол.
Ирина положила цветы на соседний стул и повернулась к Сергею.
– Ты как из позапрошлого века, честное слово.
– Это хорошо или плохо?
– Это, как минимум, необычно, что уже хорошо.
– Спасибо на добром слове. Ты…
Вошёл Андрей, решив, что отпущенного времени было вполне достаточно.
– Здорово.
– Привет,– Ирина сказала это не то что нейтрально, а даже как-то с неприязнью.