- Что случилось, от чего вы плачете?
Женщина немного помолчав, ответила слегка приглушенным голосом:
- Почему вас это интересует?
Кирилл Сергеевич немного смутился, ибо не знал как ему корректней задать этот вопрос, но собравшись с мыслями произнес:
- Меня весьма удивило, то что вы плачете, поскольку такое поведение не совсем естественно для современного человека… Так ведут себя только люди с родным, а не искусственным сердцем.
В мгновение ока, женщина подхватилась как вихрь и не сказав ни слова выскочила из кафе.
Кирилл Сергеевич вскочил следом и хотел было ее догнать, но сдержался, подумав, что преследовать женщину было бы совсем уж не прилично.
Он стал ходить в проходе между столиками, пытаясь унять возбуждение. Молодежь не обращала на него никакого внимания, продолжая глазеть в экран и расплываясь глуповатыми улыбками.
Вдруг внимание Кирилл Сергеевича привлек новый рекламный ролик. Он подошел поближе к телеэкрану. На экране, известный ученый, а с недавних пор член правления Корпорации, Георгий Файнберг анонсировал новое синтетическое сердце пятого поколения, с новым усовершенствованным программным обеспечением. Далее известные актеры и звезды шоу-бизнеса убеждали зрителя, что пора кардинальным образом улучшить качество своей жизни, обеспечить себя здоровьем на долгие годы и избавиться от морально устаревших версий.
Внимательно выслушав, Кирилл Сергеевич сел за свой стол и закрыв глаза постарался привести свои мысли в состояние покоя.
Больше тридцати лет назад, покидая детский воспитательный центр Корпорации, он восемнадцатилетний юноша, получил из банковской ячейки небольшой сверток от его физических родителей, которых он никогда не видел, как впрочем и все люди живущие в этом городе. Содержимое свертка еще раз проверила служба контроля и не найдя ничего подозрительного, вручила его Кириллу. Это оказалась небольшая, но толстая книга в кожаном переплете и золотым тиснением с надписью - Библия.
Несколько лет Кирилл даже не открывал ее, поскольку был с головой погружен в учебу, но однажды, листая ее, он случайно наткнулся на фразу, которая была подчеркнута тонким карандашом. В книге притчей Соломоновых, в четвертой главе, был подчеркнут двадцать третий стих, который гласил:
“Больше всего хранимого, храни сердце твое, потому что из него источник жизни”.
Кирилл Сергеевич отлично помнил тот момент, как екнуло сердце и загорелось огнем в груди. Каким-то шестым чувством, сам не зная почему, он сразу понял, что это послание от матери, или отца. Словно призыв, он вдруг услышал незримое наставление от своих родителей, дошедшее до него в виде одной строки. “Хранить сердце свое”, он воспринял в буквальном смысле слова, когда добровольную пересадку сердец упразднили обязательной. Он дал себе обещание, что ни при каких обстоятельствах, не ляжет по собственной воле на операционный стол.
Десятки раз ему приходилось отшучиваться на вопрос - “Почему он отказывается от пересадки и от льгот, которые ему сулила Корпорация?”. В какой-то момент его оставили в покое и с годами он даже перестал замечать, что все люди вокруг него, уже во втором поколении живут с искусственными сердцами. И вдруг эта встреча, словно всколыхнула, что-то внутри. Возбуждение и робкая надежда на то, что возможно он не один такой в огромном городе.
Только сейчас Кирилл Сергеевич понял, почему она так испугалась. Он взглянул на столик за которым она сидела. Нетронутый кофе и пирожное, так и остались лежать на своем месте. Кирилл Сергеевичу стало вдруг стыдно, за то, что он так бесцеремонно нарушил чужой покой. Вдруг он заметил, что на соседнем стуле, лежит какой-то предмет.
Он встал и подойдя к ее столику, увидел на стуле бежевую дамскую сумочку.
Кирилл Сергеевич снова разволновался - Из-за меня забыла свою сумочку! Он чувствовал себя неотесанным грубым матросом, распугавшим своим видом молодых девушек на набережной. Он взял сумку и пошел к себе за столик.
Взволнованно и нетерпеливо он искал радиочастотную метку и не мог найти.
- Должна же быть…обязательно…- бубнил себе под нос Кирилл Сергеевич. Найдя наконец ее на внутренней стороне декоративного кожаного цветка, он взял свой планшет, включил режим радио-сканера и провел им над меткой. Почти мгновенно на экране появилась фотография и информация о хозяйке. Кирилл Сергеевич с облегчением выдохнул.
Елена Викторовна Синицына, переулок Заводской, жилой бокс Љ12, квартира 63. телефон…
- Это где-то на окраине - подумал Кирилл Сергеевич, - Звонить не буду, лично верну и заодно извинюсь. Он надел шляпу, взял трость и сумочку, и расплатившись вышел из кафе. День обещал волнительное знакомство.
Взяв такси, Кирилл Сергеевич направился по адресу странной незнакомки. В дороге он думал, не столько о реакции женщины, сколько о своей.
- Словно сокрытые тайники души она во мне всколыхнула - думал Кирилл Сергеевич, - Без слов, без жестов, простыми человеческими слезами…Что в этом удивительного?!
Я конечно не циник, но не настолько чувствителен и сентиментален, чтобы лишиться покоя? Кирилл Сергеевич задумался на мгновение над своими последними словами.
- Давно ли люди лишились живых чувств, а мир словно и не заметил подмены…Вот я и поражен, будто живую колибри увидел…Нет, я не мог ошибиться…
Такси катила по откровенному захолустью. Улицы и переулки были серые и неряшливые. Дома из красного кирпича превратились в мрачное наследие прошлой эпохи строительства, а оштукатуренные стены, как вечный протест против ремонта, зияли то тут, то там рваными ранами. Заводской переулок был таким же унылым как и остальные. Было пусто и угрюмо и встретить даже одинокого прохожего казалось чудом. Район словно вымерший, надежно хранил своих жителей в чревах домов. Там текла вялая, серая жизнь, лишенная всякой искры и эмоций. Прикованные слабыми, безвольными душами к яркому телеэкрану, они питались им словно пчелы нектаром, проживая свою жизнь с героями сериалов.
Раньше приличному человеку появляться в здешних местах было крайне опасно, он рисковал быть ограбленным, покалеченным, а возможно даже убитым. Но с тех пор как все слои населения обязали по достижении восемнадцатилетнего возраста к принудительной трансплантации сердец, преступность моментально исчезла. Во всем городе, куда бы человек ни попал, он был уверен, что его не зарежут в тесном подъезде.
Этой заслугой перед обществом, Корпорация особенно гордилась и как флаг, несла впереди себя, оправдывая побочные эффекты. А побочных эффектов было очень много.
- Безопасность превыше всего и мы ее вам дали… Обычный пропагандистский лозунг - сказал Кирилл Сергеевич, захлопывая дверь такси и оглядываясь по сторонам. Автомобиль развернулся и укатил прочь, оставив его совершенно одного в этом безжизненном городском районе.
- Царство безопасного одиночества - протяжно вымолвил Кирилл Сергеевич.
Дверь дома напротив отворилась и на мостовую вышел мужчина средних лет. Не взглянув даже в сторону Кирилл Сергеевича, он вялой походкой побрел по тротуару.
- Единственный на сегодня прохожий - подумал Кирилл Сергеевич глядя ему вслед, - А ведь он возможно был бы хищником, если бы его не лишили его волчьего сердца?
Волки и овцы, шакалы и собаки, все в мире было устроено должным образом, каждый был хорош по-своему, каждый на своем месте. Кому нужен волк с сердцем мелкой шавки? И чем ценна безопасность, в среде кастрированных волков?
- Все стало бесстрастным и лишенным воли, зла и преступлений больше нет, но нет и добра - размышлял Кирилл Сергеевич, стоя посреди проезжей части дороги, словно очарованный безмолвной идиллией. Как же возрастать добру, если зло искоренили? Безликое племя, духовно обрезанных…
Кирилл Сергеевич вздохнул с каким-то глубоким сожалением и подошел к подъезду.
Сканер доступа был заляпан жиром и грязью и похоже не работал. Кирилл Сергеевич потянул дверь за ручку и она подалась. В подъезде пахло затхлостью и крысами. Брезгливостью Кирилл Сергеевич особо не страдал, но сейчас его передернуло от этого аромата подземелья. Поднявшись на третий этаж, он остановился у двери с номером 63.
Волнение вернулось новым приливом, даже ладони вспотели. Он хотел уже позвонить в дверь, как громко закашлялся, огласив гулкий, пустой подъезд.
Вдруг дверной замок щелкнул и дверь открылась. Она стояла в прихожей, в голубом домашнем халате, волосы были забраны назад, а лицо было спокойным, будто ничего и не произошло.
Кирилл Сергеевич совсем смутился.
- Я вас ждала - сказала женщина.
- Но почему? - снова закашлялся Кирилл Сергеевич не договорив до конца.
- Прошу вас, проходите.
Кирилл Сергеевич чувствовал себя глупым юнцом и ему хотелось сбежать.
Она прошла в гостиную и вернулась обратно с маленькой рюмкой , протянув ее Кирилл Сергеевичу.
- Что это? - спросил он, запинаясь от волнения.
- Коньяк - спокойно ответила она.
- Коньяк, зачем? Прямо с порога?
- Вы себя видели? Бледно-серый, перепуганный джентльмен…
Кирилл Сергеевич нелепо крякнул, то ли от смеха, то ли от стыда, взял рюмку и залпом осушил ее. Коньяк был дешевый и дрянной, но дело свое знал. Бархатная горячая волна, разлилась по телу и смягчила в сердце острые иглы волнения.
Пройдя в гостиную и сев в предложенное кресло, Кирилл Сергеевич немного успокоился и стал осматриваться, пока хозяйка возилась у плиты.
Чистая, на удивление свежая комната, еще крепкая, но давно вышедшая из моды мебель. Тюль на окне и цветы на подоконнике. В центре гостиной, стоял низкий журнальный столик и два кресла в стиле конструктивизма 60-х годов прошлого века. Кресла были угловатыми, но очень удобными.
Елена Викторовна поставила на стол две чашки свеже сваренного кофе и опустилась в кресло напротив. Она излучала спокойствие и умиротворенность и своим видом говорила Кирилл Сергеевичу, что все в порядке. Кирилл Сергеевич взял чашку со стола и только сейчас вспомнил о цели своего прихода.
- Прошу прощения, я мигом - произнес Кирилл Сергеевич и направился в прихожую, вернувшись с сумочкой в руках.
- Вот, вы забыли в кафе.
- Благодарю, вы очень любезны, - ответила она, - Положите ее сюда.
Кирилл Сергеевич положил сумку на край стола и опустился обратно в кресло.
Какое-то время они молча пили кофе, периодически встречаясь взглядами.
- Давайте уже знакомиться - нарушив затянувшуюся паузу, предложила Елена Викторовна. Как меня зовут, я думаю вы уже в курсе…хотелось бы узнать как к вам обращаться?
- Кирилл Сергеевич Рязанцев, ученый, профессор физики и прикладных наук в области материаловедения. Немного помедлив, он добавил - 51 год, не женат.
- У меня должность гораздо скромнее - ответила Елена Викторовна, - я всего лишь архивный работник, скучная однообразная работа.
- Простите - смутился Кирилл Сергеевич, - я не хотел хвастаться, это уже привычка, представляться таким образом в определенной среде. Я уважаю любую работу.
Елена Викторовна отставила пустую чашку в сторону.
- Давайте на чистоту? - сказала она решительным голосом.
- Что вы имеете в виду? - как-то неуверенно спросил Кирилл Сергеевич.
- Сумка всего лишь удачно подвернувшийся предлог, вы же хотите меня о чем-то другом спросить? Так спрашивайте, не тяните.
Кирилл Сергеевичу стало совсем неловко. Он не мог понять, то ли его хотят побыстрее выставить и закончить разговор, то ли разговорить. Он молча смотрел в пустую чашку, изучая кофейную гущу, затем набрался смелости и спросил:
- Там в кафе, меня удивило, что вы плачете. Он поднял глаза на Елену Викторовну. Она немного изменилась в лице, взгляд стал не таким уверенным, в руках она мяла поясок халата.
- Разве вы никогда не видели плачущих людей? - спросила она как-то неуверенно.
- Искусственные слезы я видел много раз, но ваши слезы…ваши чувства мне показались в этот момент живыми. Это сложно объяснить, но я почувствовал это в тот же момент, как встретился с вами взглядом.
- Вы на расстоянии способны отличить искусственные слезы от настоящих?
- Я не знаю…Это как в моей работе, когда вдруг приходит озарение и скрытые тайны природы становятся явью, так и сегодня в кафе, я понял, что слезы ваши неподдельные… А такое бывает, только когда у человека живое сердце, а не искусственное.
Елена Викторовна встала и подойдя к окну, взяла небольшую пластиковую лейку и стала поливать цветы. Было видно, что недавнее ее спокойствие и уверенность испарились без следа. Она пыталась спрятать от Кирилл Сергеевича свои глаза, которые вновь были полны слез.
- Откройтесь мне Елена, я клянусь, что никому и никогда вас не выдам - взволнованно произнес Кирилл Сергеевич.
- Зачем вам нужно это знать? - тихо спросила она.
- Для меня это очень важно!
- Но почему?
- Потому что я такой же как вы - неожиданно для самого себя ответил Кирилл Сергеевич.
Елена Викторовна обернулась и удивленными, влажными от слез глазами посмотрела на Рязанцева.
- Вы такой же как я? - в ее голосе прозвучали резкие нотки.
Кирилл Сергеевич смутился.
- Чего же вы испугались? Ведь при вашем положении вам бояться нечего, наверняка таким как вы, Корпорация делает исключения из правил, не то, что нам плебеям, насильно отбирая наши сердца! Бояться должна я, а не вы! - резко и эмоционально выпалила Елена Викторовна.
Кирилл Сергеевич судорожно пытался подобрать нужные слова, но мысли отказывались его слушаться. Было ясно, что если не преодолеть этот барьер подозрительности, то он уйдет ни с чем, а он очень не хотел уходить. Словно очередное озарение, пришло чувство, что ему в жизни не хватало любви и женщины, и что сейчас перед ним стоит именно она.
Он вдруг резко встал и подойдя к Елене Викторовне, сильным движением привлек ее к себе.
- Что вы делаете?! - воскликнула она.
- Не бойтесь и не кричите, я не причиню вам зла - ответил Кирилл Сергеевич и склонив голову к ее груди, прижался ухом в область сердца.
Внутри билась живая, испуганная птица, которую никак нельзя было спутать с искусственным сердцем. Кирилл Сергеевич закрыл глаза и почувствовал, как ему передается ее ритм. Он выпрямился и обнял ее. Она не сопротивлялась.
Они долго стояли прижавшись друг к другу, два чужих, одиноких человека, встретившихся случайно в огромном городе и оказавшихся такими похожими.
Глава III
Кирилл Сергеевич сидел у себя в квартире, в большом и уютном, кожаном кресле и неспешно курил сигару. В голове безостановочно крутились мысли и не было от них покоя. Не помогла ни теплая ванна, ни сеанс успокоительной музыки, пришлось прибегнуть к старому, хотя и вредному способу. Тут Кирилл Сергеевич вспомнил про свою новую курительную трубку и что сейчас как раз подходящий момент для нее.
Он поднялся с кресла и направился к себе в кабинет. Здесь царила тишина и порядок. Дорогая мебель из ценных пород древесины, редкие книги и огромный письменный стол, за которым было создано столько трудов. Рядом со столом, стояла небольшая, узкая витрина, за стеклом которой красовалась коллекция курительных трубок, а в нижнем отделении Кирилл Сергеевич хранил табаки и ершики.