- Стыдно? Фи!- залпом выпила свой коньяк Марта.- Это тебе должно быть стыдно, Рогов.- И снова наполнила рюмку.
- Тебе, наверное, хватит, Марта. Ты совсем опьянеешь.
- Я опьянею? Чепуха! Вы же не опьянели, хотя выдули почти бутылку. А коньяк, надо сказать, отменный. Так,- посмотрела на стол,- я гляжу, вы уже начали трапезничать. Без нас. Мы вам помешали. Ну, не обижайтесь, не обижайтесь так сильно: сегодня все кому-то мешают.
Марта подошла к выходу из гостиной и позвала своих новых подруг:
- А вы долго там будете слюной исходить? Ну-ка живо за стол! Надеюсь, ты не будешь возражать?- бросила мимоходом Рогову, вытаскивая из серванта тарелки.- Сегодня на ужин у Рогова жаркое. Не бойтесь, не отравитесь: это блюдо он готовит отменно, просто пальчики оближешь. Где только научился? Молчит. Видите, скрытный какой? Он всегда такой. Я вот тоже, сколько с ним знакома, так и не узнала, где он научился так восхитительно готовить.
Марта открыла один из ящичков серванта, достала вилки, раздала "подругам".
- Ну, вы ешьте, родные, ешьте, и я с вами заодно. Еще грамм по "надцать"?
Такой беспардонности не вынесла даже Рита. Невозмутимость Рогова её поразила.
- Боже, Роман,- сказала она,- как вы всё это выносите? Это же просто возмутительно!
- Позвольте, позвольте: "возмутительно",- не согласилась с нею Марта, тщательно прожевывая мясо.- Что возмутительно? Я пришла к своему близкому другу, ужинаю,- это возмутительно? Невыносимо? Ничуть. Невыносимее, скорее всего, ваше присутствие.
- Но вы же привели сюда еще этих, с улицы!
- Ха, девчонки, видали, как она бесится?- бросила с усмешкой Марта своим новым знакомым и тут же возвратилась к Рите: - Да, они с улицы. Да, они не совсем по моде одеты, но у них, по крайней мере, есть чувство собственного достоинства. Правда, девочки?
Женщины при упоминании о них оставили сразу свою трапезу, выпрямились, как барыни, и согласно кивнули головой.
- А у вас, милочка,- продолжила Марта,- собственное достоинство, как видно, напрочь отсутствует, раз вы пытаетесь выдавать себя за приличную даму. На самом деле вы ведь тоже оттуда. Как вы удачно выразились: с улицы. Правда, надо признать честно, у них достаточно благородства принять то, что есть и не рыдать на плече у чужого мужика
- Стоп, стоп, стоп, девушки, остановитесь,- снова вмешался в их перепалку Рогов.- Давайте всё-таки не будем переходить на лица. И потом, Марта, Рита в какой-то степени и права: незачем было приводить сюда этих... Этих женщин.
- Почему же? Ты, значит, можешь знакомиться с уличными девками, а я не могу?
- Марта, тут совершенно другой случай!
- Какой другой, какой другой? Случай, как случай: я шла мимо парка, увидела милых дам, познакомилась с ними, пригласила в гости к своему лучшему другу,- не имею права?
- Имеешь, Марта, имеешь. Только не надо было все-таки приводить их сюда. Ты совсем перегибаешь палку.
Марта с негодованием прошила Рогова взглядом.
- Давай, Рогов, не будем углубляться в то, кто и как перегибает палку.
Марта настроена была еще дружелюбно. Обожгла и забыла, снова переключилась на подруг:
- А почему бы нам еще не выпить? Девочки, где ваши рюмки?
Налила. Рогов опять попытался удержать её:
- Марта, тебе хватит пить, ты совсем пьяна.
- Ничуть. Я просто в хорошем настроении и... Я хочу танцевать!
- Марта!- чего-чего, а этого Рогов от неё не ожидал.
- Не мешай, Рогов, включи лучше радио. Нет, дай я сама.
Марат стала крутить регулятор каналов до тех пор, пока не наткнулась на понравившуюся ей мелодию.
- Вот, вот, чудесно! Девочки, присоединяйтесь,- позвала она к себе своих женщин, и сама уже начала танцевать. Женщины с удовольствием присоединились к ней. Рогов недоумевающе смотрел на все происходящее. Приглашенные женщины покачивались томно и неторопливо, хотя мелодия звучала совсем не лирическая. Марта танцевала резво и сурово, как будто кому-то что-то хотела доказать.
- Ух, как я люблю танцевать, как люблю танцевать!- почти выкрикивала она.- Музыка меня опьяняет больше, чем вино. Почему ты меня, Рогов никогда не водил на танцы? Всё дома, да дома. Тоска. Умереть можно. Ну-ка, девочки, дайте жару, пусть здесь всё ходуном заходит!
Заплясали живее, и когда музыка кончилась, разбрелись кто куда. Марта устало опустила руки.
- Уф, совсем плохой стала. Раньше, помнится, никто на улице переплясать не мог. А всё нервы. А нервные клетки, как известно, не восстанавливаются.
- Теперь, говорят, восстанавливаются,- не удержалась, чтобы не уколоть её Рита.
- Правда?- будто и не слыша издевки девушки, спросила Марта.- Вот так и живи: то одно говорят, то другое. То ешь мясо. То не ешь. То ешь масло, а то вредно. А вы ешьте, ешьте,- подтолкнула Марта своих женщин к столику с едой, - не слушайте никого. Когда вас еще так примут? Спасибо мистеру Случаю. Спасибо Риточке. Низкий ей поклон. Если бы не она, ходить бы вам сегодня, бедные мои, голодными, а нам слепыми. А так вы насытились, а мы прозрели, открыли, наконец, глаза пошире, увидели, что есть вокруг белый свет, и что он прекрасен. Ух,- вздохнула она тяжело,- запыхалась. Хочу выпить. Рогов, у тебя коньяк кончился? А что есть еще? Не будешь же ты мне лгать, что ждал меня и ничего не приготовил из спиртного?
- Тебе, по-моему, достаточно, Марта.
- Может, и достаточно. Может, ты и прав. А я, наверное, просто устала. Такое ощущение, будто у меня за спиной были крылья, огромные белые крылья, но их неожиданно обрезали. Я еще машу, машу этими обрезками, пытаюсь, как дура, взлететь, а всё напрасно, только одну пыль вокруг поднимаю. Знаешь, это ведь по большому счету тоскливо очень, тошно. А когда мне сильно тошно, я пою. Вроде споешь - и ничего, душу на струны нанижешь - и легче.
Марта неожиданно затянула песню. Душевно, с придыханием. Голос ее оказался бархатным, приятным. Рогов никогда и не слышал, как она поет. Женщины со второй половины куплета подхватили:
"То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит,
То моё, моё сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит".
Спев первый куплет, Марта неожиданно умолкла. Затихли и женщины. На несколько секунд в комнате воцарилась непривычная тишина. Марта сама же её и прервала.
- Эх,- сказала,- хорошо. Душа трепещет. Сила! Откуда только она в музыке берется? Никто не знает. А я так думаю, что музыка от Бога, и музыка есть сам Бог!
Её душевные излияния нарушили прерывистые аплодисменты Риты:
- Браво! Как патетично!- сказала она с издевкой, на которую только способна беззащитная женщина.- Вы прямо выдавили у публики слезу. Я и сама готова разрыдаться.
- Да где уж вам, вы только ищете сочувствия у других, а сами его проявить, как мне кажется, совсем не способны. Да что у нас всё в миноре, да в миноре. Свеженького ничего нет? Люська!- обратилась она к одной из женщин, ну-ка расскажи нам что-нибудь новенькое! Рассказывать она такая мастерица!
Люська с радостью откликнулась на просьбу Марты.
- Новенькое? Есть новенькое, если можно,- смущенно произнесла она.
- Давай, давай, не робей, тут тебя никто не тронет. Позабавь-ка нас, а то мы уснем скоро.
- Тогда слушайте,- вдруг озорным огоньком вспыхнули карие глаза Люськи, и она незамедлительно начала.- Встречаются как-то два мужика, один у другого спрашивает: "Ну, Вась, как дела, что нового?" - "Жена мне изменяет",- отвечает ему грустно тот. "Нет, Вася, ты чего-то не понял. Я ж спрашивал, что нового?"
- А-ха-ха!- демонстративно залилась Марта, и её смех заразительно подействовал и на другую женщину. Однако Рогову с Ритой не до смеха.
- Усладила, усладила,- вдруг резко оборвала свой смех Марта и тут же серьезно сказала: - Теперь я расскажу,- заранее не принимая никаких возражений.
- Приходит, значит, как-то приятельница к приятелю, а у него в гостях другая: вроде как не туда попала. Вроде как в сберкассу шла, а очутилась в его квартире.
Рогов тут же уловил подвох и попытался остановить Марту.
- Марта,- сказал он,- не начинай, пожалуйста, снова. Это уже не смешно.
Марта мигом остыла.
- Ты прав, Рогов, в этом ничего смешного нет. Тут в пору разрыдаться. Но мы не доставим тебе удовольствия видеть наши невинные женские слезы. Мы лучше уйдем. Правда, девочки?
Она поднялась с места и громко произнесла:
- Всё, уходим! Я обещала вас покормить - покормила. Обещала обогреть - обогрела. Больше нам здесь делать нечего. Тут становится слишком скучно. Скучно и душно. Скорее на воздух. На воздух, подружки! Я задыхаюсь!
Они вышли в прихожую. Там Марта стала одеваться, но Рогов не двинулся с места. Ему отчего-то всё стало безразлично.
Одевшись, Марта возвратилась на секунду в гостиную, посмотрела опустошенно сначала на Рогова, потом на Риту и сказала:
- Что ж, голубки, счастливо оставаться. Чем черт не шутит, может, у вас что-нибудь и получится.
- Марта!- как крик отчаяния вырвалось вдруг из уст Рогова, но Марта отмахнулась от него, как от наваждения:
- Ах, Рогов, молчи и оставайся с Богом.
Она быстро скрылась в прихожей, и вскоре оттуда донесся характерный щелчок захлопнувшейся входной двери. Всё моментально погрузилось в тишину.
6
- Вот и ушли,- нарушил тишину спустя какое-то время Рогов,- Как будто и не было ничего. Одна тишина. Вы заметили, какая сразу наступила тишина? Даже в ушах зазвенело.
Он умолк, будто обдумывая что-то. Рита спросила его:
- Почему вы не остановили её, Роман?
- Не знаю,- ответил он ей с каким-то безразличием.- Теперь я ничего не знаю. Наверное, сильно устал. Мне показалось бессмысленным удерживать её. Тем более сейчас, когда она вряд ли что воспринимает. Да я и сам, откровенно говоря, совсем ничего не понимаю. Вы, может, наоборот, своим появлением заставили меня по-иному взглянуть на всё. Мне, может быть, давно нужна была подобная встряска.
- А мне кажется, это совсем не та встряска, которая вам была нужна,- возразила ему Рита.
- Может, ты и права. Хотя по большому счету, нужна ли вообще человеку встряска, ведь он сам прекрасно понимает, к чему стремится и чего хочет в жизни. А всякая встряска, как ни крути, это какое-то внешнее, чужеродное действие, которое заставляет тебя измениться, подстроиться под кого-нибудь или под какие-нибудь обстоятельства, а я этого так не хочу. Хочу по-прежнему оставаться самим собой и не доказывать каждодневно миру, что я не косой, не хромой и не горбатый.