– Он со сливками.
– Да хоть со сметаной.
– Все, Леон?
– Пока да, Елена.
– Десерт?
– Когда опорожним графины, думается, не до десертов будет…
– Значит все?
– Э-э… еще томатной пасты прихватите! – спохватился Леонид, взглянув через стол на Кристину – ей стало жарко, и она освобождалась от курточки, выставляя напоказ кружевную черную блузу с металлическими пуговицами. – У нас тут одна леди Кровавую Мэри бодяжить будет.
– Отвали, – мягко парировала девушка, вешая одежду на спинку стула.
– М-да, когда зажигает Лёня, Артемону нужно поджать хвост, – грустно рассудил Артем, уставившись на Кристину.
"Чего они все таращатся на нее как на клумбу?" – в мыслях злился Никита. – "Озабоченные шмели! Этот цветочек опыляет шершень, вам не тягаться с ним… собственно, как и мне. О, теперь Кирилл… Обязательно надо помочь! Как будто без его участия куртка свалится на пол. Подмигнул еще, дерзкий черт!"
А в главном зале снова зажужжал саксофон, и мелодия на этот раз была забористая и ритмичная.
Вскоре на подносе прилетели напитки. Компания, не дожидаясь блюд, быстро разлила спиртное по стопкам и подняла тостующего.
– За окончание долбаного семестра! – кратко произнес Артем и добавил: – Дай Бог, чтоб не последнего…
Через пятнадцать минут появились первые мясные порции, поменявшись местами с опустевшим графином. Уже повеселевшие студенты, голодные и раскованные, жадно набросились на картофель и свинину. Смешались шутки, чавканье, смех, скрежет вилок и звон, а звук музыки нарастал, увлекая за собой саксофониста, решившего заглянуть на террасу.
– Какой красивый бородатый дядечка, – заметила Марина, слизывая соус с губ.
– Подожди его перед входом, может, прокатит тебя на саксе, – сказал Леонид, демонстративно осклабившись во все тридцать два зуба.
– А какое у меня прошлое. Прорва мужчин, и в том числе один саксофонист!14 – вспомнив цитату из фильма, проговорила Анна и сама же засмеялась.
– Родился в одном ауле мальчик, – подключилась Эрмине, – и решили назвать его Ябвдул…
– А в соседнем ауле родилась девочка, и назвали ее Ябдала, – перебил ее Кирилл. – Знаем-знаем, старо!
– Пошляки! – встрепенулась Лидия и на ее вытянутом, покрасневшем от спиртного, лице появились признаки задумчивости. Самая не подготовленная к опьянению из всех присутствующих, она, в попытке увильнуть от следующего тоста, прикрыла стопку рукой, но Артем, сидевший рядом, сделал Вячеславу жест, пальцем указав на дезертира.
– Сам обслуживай моралистку, я все равно не дотянусь! – ответил тот, передавая графин.
– Мерзавцы, – запищала Лидия тоненьким голоском, словно жалкая напуганная мышка. – Меня папа убьет!
Моментом позже на столе появились драники с грибным жульеном и четвертый графин, как и было условлено, не заставил себя ждать,
– Что-то ты молчишь весь вечер, и вид у тебя потерянный, словно экзамены завалил, – наклонившись к Никите, тихо проговорил Леонид. – Иди, пригласи ворону, я так теперь буду ее называть… хотя нет, лучше казуар или черный дрозд.
– У тебя внушительные познания в орнитологии, – ответил друг. – Здесь не танцуют.
– А ты попробуй. Зря, что ли, бородач надрывается, щеки рвет.
– Перестань, я итак не в своей тарелке, будто под пулями сижу. Как посмотрит, закатиться хочется под стол.
– М-да, верно подметил, взгляд у нее до кишок достает, еще теней в излишке наваляла, глаза сверкают как у ночного животного. Помада еще какая-то зловещая, бордовая… Но девочка импортная, модерн!
– Готика.
– Или так. Я сегодня присмотрелся к ней как следует, теперь тебя понимаю. – Леонид специально повернулся в сторону Кристины, подождав, чтобы она его заметила и поняла, что они шепчутся о ней. – Ну, прояви инициативу, ты же мужик!
– К черту, – бросил Никита. – Надо было предупреждать, а не устраивать сюрпризы. Я не подготовлен, дезориентирован, расклеен, сижу как пенек, даже шевелиться не хочется. Заметь, меня даже водка не берет, не пьянею вообще. Да и как к ней теперь подкатить? Ждать, пока она в туалет отправится и подкарауливать перед дверью?
– Надо было садиться рядом, дурень, Кирилла бы оттолкнул, или в наглую занял место, пока он выходил курить. А лучше поменялся бы с Артемоном. Он с радостью уступит. Все равно маячит на углу, как незапланированная беременность. Хотя еще не поздно, Никиш?
– Оставь меня, мне тошно, – протянул собеседник.
– Ну, как хочешь, – разозлился Леонид, отворачиваясь к тарелке. – Я тебя прямо не узнаю, за-ну-да…
И Никита так и просидел весь вечер, вспоминая клуб "БиЭсБи", где он готов был сразиться даже с амбалом на "Ауди", а здесь, в компании друзей, при полном участии Леонида и поддержки Юлии, не смог и шутки стоящей произнести, только глядел исподлобья, да прятал взгляд, как неуверенный мальчишка. Но если посмотреть на это немного с другого ракурса, Никита объяснился с Кристиной, сказал, что она ему понравилась, он сделал первый шаг, что всегда и требовалось от мужчины, а вот она быстро повод нашла, чтобы хвостом вильнуть. Это ль не ответ? Но как же объяснить тогда улыбку? Ту пленительную, завораживающую улыбку, с которой Кристина не смогла совладать. У женщин зачастую совершенно ничего не понятно, они притворны, лживы, лицемерны и только тело выдает их с головой. Именно, язык тела! Движения, мимика, улыбки, взгляд. Как бы они не старались, а чувства сильнее! Нужно лишь устраивать небольшие провокации и наблюдать за реакцией, что, в общем, у Никиты получилось, когда он напрямик сказал ей то, что она никак не ожидала услышать. Она ему понравилась, и это понравилось ей. Это не было каким-то комплиментом, вроде тех, какие ловеласы щедро раздают по сторонам, о том, что девушка красива или что одета со вкусом, нет, это прозвучало как откровение, повисая на тончайшей паутинке, и художественная натура Кристины уловила это движение. Все, что сказано и сделано после – все ерунда и бред. Важна лишь эта улыбка!
Компания просидела недолго, и более ничего не заказывала. Кому-то нужно было завтра на работу, кто-то просто устал, побоявшись, после выпитого, оказаться совершенно разбитым. Остановились вовремя, оберегая незакаленные звенья. Все старались выглядеть молодцами и держались достойно, не смотря на невыносимую тягу к дурачествам, зачастую повергавшую молодежь в неподконтрольное пике.
В девять часов вечера Леонид окликнул проходящую официантку и попросил счет, а получив его, долго соображал, сколько причитается с каждого; доставал смартфон, делил на калькуляторе на двенадцать и, конечно, смеялся над собой, мол, ныне обмельчал бухгалтер. В итоге за нос пришлось заплатить полторы тысячи рублей, что почти идеально попадало в обговоренную участниками сумму, но немного разочаровывало кутил, привыкших тратить все имеющиеся при себе средства до копейки. И чтобы в совершенстве закончить вечер, было принято решение потратиться еще и на такси, сразу отправив нескольких ребят, спешащих в домашние стены.
Теперь, оставшись в восьмером, в лицах: Леонида, Юлии, Вячеслава, Марины, Артема, Кирилла и, естественно, Никиты и Кристины, они решили прогуляться немного по городу, соображая, куда бы им нагрянуть еще, чтобы подвигаться, потанцевать и дойти до кондиции. Кирилл, сопровождая Кристину, о чем-то с нею тихо говорил; Леонид с Артемом соревновались в остроумии, заставляя Юлию и Марину хохотать на всю улицу; Вячеслава захватили какие-то глубокие философские рассуждения и он ушел в себя, не реагируя на происходящее; а совсем уже поникший Никита грустно плелся позади всех, пытаясь разобраться, что действительно с ним происходит и, в конце концов, пришел к выводу, что Кристина пробуждает в нем юношеский ужас, сокрушая еще в зачатке все его любовные амбиции.
После отличного ужина и хорошей русской водки, скучно было идти просто так, не испортив желудок и вкус, сохранившийся на деснах, языке и нёбе. В первом же попавшемся на пути продуктовом павильоне они купили по бутылке пива под названием "Охота", а выпив его здесь же за углом, почувствовали, что ничего им уже неохота, ни прогулок, ни клуба, ни набережной (а поступало и такое предложение), им просто хотелось стоять, под почерневшим небом и ждать, пока первые капли дождя не достигнут макушек и лбов, чтобы спрятаться под зонты, накинуть верхнюю одежду, поговорить о пустяках и, наконец, разойтись.
– Что за лапшу ты ей на уши вешал? – поинтересовался Леонид, подойдя к Кириллу. Тот отстал от Кристины еще до захода в магазин, и теперь надоедал Вячеславу, напоминая ему о бутылке, которую надо не держать в руке, а пить.
– Я давно ее пытаюсь склеить, – ответил Кирилл. – На лекциях это как-то не получалось, она всегда появлялась и исчезала незаметно.
– А сейчас?
– Намекнула, что у нее серьезные отношения, что с кем-то живет. Я, правда, и так это знал, но попытка не пытка.
– Займись Мариной, Юлька сказала, что она свободна.
– Заманчивое предложение.
– Так я вообще в последние дни просто Купидоном заделался каким-то! Порхаю с арбалетом, стреляю по сердцам, пытаюсь устраивать личную жизнь других. Наверное, когда человек счастлив (а я с Юляшкой счастлив), то хочется, чтобы и все вокруг были счастливы, – предположил Леонид, уставившись на Никиту, терзающего в руке пустую бутылку. – Э-э, балбес, урна там!
– Дождь расходится, ребята, давайте по домам! – громко произнесла Марина, прячась под зонтом вместе с Юлией и Кристиной. – Я уже какая-то ненормальная, и стоять не могу, голова кружится.
Кирилл кивнул и пошел к дороге, поднимая руку.
– Ты вымокнешь! – крикнула Марина.
– Ради тебя я готов в залив броситься, что мне дождь!
– Учись, Никас. Вот у кого этим летом будет секс, – важно произнес Леонид и поманил Вячеслава. – Подойди сюда, что ты мокнешь!?
– Что-то он тормозит, – добавил Никита.
– Прямо как ты.
– Я сейчас слышал ваш разговор… У нее с тем амбалом действительно все серьезно… А я так опозорился, сказав ей, что она мне нравится.
– Хох, с этим ты чего-то поспешил. В молодые годы надо девок постоянно менять, а ты потерся с одной, видишь, как сноровку растерял.
– А сам?
– А я просто завязал и мне никто больше не нужен! Когда дипломы получим, на Юльке женюсь. Правда, для этого надо сбросить несколько кило… Недавно она призналась, что это единственное, что ее раздражает во мне. Видишь ли, на пляже ей за меня неловко, хотя лично я совершенно не заморачиваюсь над этим. – Леонид подмигнул. – Ну, а ты, Никеня, не печалься, я тебе телефон пришлю, позвонишь завтра, до конца уже с ней объяснишься, если при свидетелях не получается. Она тебя, конечно, отошьет, и глядишь, до сентября забудет. А если вспомнит, то подруг у нее в группе нет, в одиночестве ржать над тобой ей будет не интересно. Девочки ведь только поодиночке кажутся милыми, а когда собираются вместе, перетирая нам косточки и мозги, становятся настоящими кобрами. Их стоило бы с рождения держать по отдельности, чтобы не набирались друг от друга гадостей.
– Подожди… – остановил Никита и встал так, чтобы увидеть Кристину.
Три девушки находились в пяти метрах. Между ними Артем пытался зонтом прикрыть раскачивающегося Вячеслава, который только что допил пиво, и его замкнуло окончательно.
– Тебе чего!? – спросила Юлия, заметив Никиту, и тем самым обратила на него внимание остальных девушек.
– Ничего! – ответил молодой человек.
Между тем Кирилл остановил автомобиль, позвал Марину, и сам уехал вместе с ней, хотя и жил в противоположной стороне от ее дома.
– Орел! – воскликнул Леонид.
Следующим был Артем. Подтолкнув Вячеслава под зонт Никиты, он бросился к дороге, и сразу ему подвернулось искавшее пассажиров такси. В него был посажен Вячеслав, в сопровождающие которому навязались Леонид и Юлия.
Никита стоял, наблюдая, как Артем увлеченно заманивает машины и как Кристина, лишившись крыши, пытается вытянуть из сумочки застрявший там зонт. Никита понял, что прошедший вечер подводил его к этому моменту. Это был подарок за все его сегодняшние ожидания, за ревность к Кириллу, за неуверенность и страх. Осталось сделать три шага, заботливо накрыть девушку своим зонтом и о чем-нибудь спросить.
– Благодарю, – перебила Кристина готовые выскользнуть слова. Никита что-то промычал вместо них, и только смог улыбнуться. Она закрыла сумочку и мизинцем смахнула с носа капельку воды. Это получилось забавно.
– Уверен, тебе нравится дождь, – наконец, выжал из себя молодой человек, получая в ответ глубокий кивок головы.
– Солнце не мое, – ответила девушка. – Оно засвечивает проблемы, пробуждая показное настроение.
– А у тебя проблемы?
– Я выразилась образно.
– Я понял это, как и то, что ты подавляешь свои эмоции. Но, соглашусь, когда на душе муторно, мало что может помочь, главное, чтобы это не вошло в привычку. Как у тебя.
– Тебе показалось, – возразила собеседница, – это не привычка.
– Тогда что же? Притворство и самоконтроль? – спросил Никита, ухмыльнувшись пьяными глазами. – Ну, не верю я в крутых девочек, хоть убейте! На поверку они оказываются тривиальными стервами, у которых, кроме внешнего презрения и злобы, лишь пустота внутри, да гниль.
– Стервы бывают разными, – поправила Кристина, – одними управляют жадность и порок, другими – боль и обида.
Конец ознакомительного фрагмента.